Ирина Лагунина: Сенат США принял во вторник пакет антикризисных мер, внесенный администрацией президента Обамы. Республиканцы, почти в полном составе голосовавшие против, считают новый закон расточительным и отнюдь не гарантирующим оздоровление экономики. Президент Обама говорит, что готов слушать любые идеи, кроме тех, которые доказали свою несостоятельность в годы президентства Джорджа Буша. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: В 1933 году Конгресс США принял внесенный Франклином Рузвельтом законопроект о чрезвычайной помощи банкам на пятый день после инаугурации новоизбранного президента. Члены нижней палаты голосовали не читая и не подсчитывая голоса – посредством аккламации, то есть громким выражением одобрения. На всю процедуру ушло 38 минут. В Сенате нашлось всего семеро несогласных. В тот же день президент подписал закон. С момента внесения законопроекта в Конгресс прошло 7 часов 35 минут.
Бараку Обаме о таких темпах приходится пока только мечтать. Его антикризисный законопроект оброс в Сенате многочисленными поправками, дискуссия затянулась. Пытаясь заручиться поддержкой фракции меньшинства, он приглашал умеренных республиканцев на совещание в Белый Дом, но достиг скромных результатов.
В понедельник, накануне решающего голосования, президент Обама предпринял последний штурм – он съездил в город Элкарт, штат Индиана, где встречался с местными жителями, пострадавшими от экономического спада, и произнес там речь в защиту своего антикризисного плана, а вечером в тот же день созвал в Белом Доме свою первую президентскую пресс-конференцию. Первый же вопрос был о поразившем всех предсказании – Барак Обама заявил, что, если не принять срочных мер, страну ждет национальная катастрофа.
- Ранее сегодня в Индиане вы сказали нечто потрясающее. Вы заявили, что, если не предпринимать ничего, наша страна может оказаться в кризисе, который мы будем не в силах обратить вспять. Не могли бы вы пояснить, что именно заставляет вас говорить о том, что наш нынешний спад может оказаться необратимым, тогда как другие примеры из истории такими не были? Не думаете ли вы, что вы рискуете потерять доверие общества или даже оказать негативный эффект на экономику такими зловещими заявлениями?
Барак Обама: Нет, нет, нет. По-моему, я сказал то, что говорят экономисты всего политического спектра, а именно: если мы будем мешкать в тот момент, когда экономика находится в столь серьезном положении, мы тем самым можем создать отрицательную спираль, выбраться из которой будет гораздо труднее. Мы видели, что это произошло в Японии в 90-е годы: они действовали не достаточно смело и быстро, и вследствие бездействия получили то, что называется «потерянным десятилетием» - по существу, в течение всех 90-х годов у них не было существенного экономического роста. Так что я пытаюсь заострить внимание на том, что люди уже понимают: это не заурядная рецессия. Мы переживаем худший экономический кризис со времен Великой Депрессии.
Мы потеряли три миллиона 600 тысяч рабочих мест. Но что, возможно, еще тревожнее, так это то, что почти половины от этого числа мы лишились за последние три месяца, а это означает, что проблемы усугубляются, а не разрешаются. Теперь о том, что я сказал сегодня в Элкарте. Я повторю и сейчас: я абсолютно уверен, что мы можем решить эту проблему, но это требует от нас некоторых серьезных шагов.
Владимир Абаринов: После того, как стало очевидно, что президенту не удалось добиться межпартийного консенсуса в Сенате, пресса дружно заговорила о том, что благие намерения забыты, и Вашингтон возвращается к обычной линии водораздела по партийному признаку. Но президент с таким выводом не согласился.
- Вы часто говорили, что межпартийный диалог необычайно важен и в целом, и для этого антикризисного плана. Но теперь, когда мы задаем вашим советникам вопрос о нехватке этого межпартийности взаимодействия, во всяком случае, в настоящий момент – ноль республиканских голосов в нижней палате, три в Сенате – теперь они говорят, что, дескать, число голосов в Конгрессе не имеет значения; вот что действительно имеет значение, так это число рабочих мест, которые будут созданы. Это признак того, что вы и ваш Белый Дом отходите от этого акцента на межпартийность? Что произошло? Вы недооценили трудности, с которыми вы столкнулись в попытке изменить принцип работы Вашингтона?
Барак Обама: Не думаю, что недооценил. Не думаю, что американский народ недооценил. Он понимает, что в Вашингтоне приобретаешь много дурных привычек. Чтобы избавиться от некоторых плохих привычек, требуется время. Когда я сделал ряд шагов навстречу республиканцам – встретился с республиканскими фракциями обеих палат в Конгрессе, назначил трех республиканцев в свой кабинет, а это нечто беспрецедентное, пригласил республиканцев сюда, в Белый Дом, говорить о плане восстановления экономики – все это было сделано не в расчете на сиюминутную цель заручиться их голосами при голосовании по этому законопроекту. Это было сделано для того, чтобы создать атмосферу доверия на длительную перспективу. И я думаю, что, поскольку я продолжаю делать эти шаги навстречу, в конечном счете эти усилия оправдают себя.
Но поймите суть происходящего с людьми по всей стране. Я не могу позволить себе наблюдать, как Конгресс играет в свои обычные политические игры. Сейчас, в данный момент мы должны помочь американскому народу. Положите мне на стол закон, который создает или защищает от сокращения четыре миллиона рабочих мест. Каждый должен осознать степень безотлагательности этой задачи – вернуть людей на работу, чтобы у них оставалась крыша над головой, чтобы они могли послать своих детей учиться в колледж.
Владимир Абаринов: Почему президенту так важна поддержка хотя бы части республиканцев? Не только потому, что он обещал стать президентом всех американцев. В Сенате демократам не хватает четырех голосов до квалифицированного большинства в две трети – 60 голосов из 100. При таком раскладе дискуссия по любому вопросу может продолжаться вечно - фракция меньшинства просто не даст подвести черту. Борьба идет за каждый голос. Среди жестких вопросов, заданных президенту на пресс-конференции, были и довольно каверзные экономические. В одном из них отразилась точка зрения, согласно которой причиной кризиса была привычка американцев жить в долг – так стоит ли толкать потребителя на тот же путь теперь?
- В своем вступительном слове вы говорили о том, что, если ваш план сработает так, как вы хотите, результатом будет рост потребительских расходов. Но разве не потребительские расходы, не чрезмерная трата денег привела нас к нынешним неприятностям? Разве вы не хотите, чтобы люди положили свободные средства на сберегательный счет в банк или погасили хотя бы часть своих долгов прежде, чем они снова начнут тратить деньги?
Барак Обама: Прежде всего, я не думаю, что это правильно - что потребительские расходы довели нас до нынешних неприятностей. До нынешних неприятностей нас довело то, что банки стали подвергать непомерным, диким рискам деньги других людей, вкладывая их в сомнительные активы. И из-за огромной разницы между своим и заемным капиталом, когда на один собственный доллар приходилось 30 заемных – вот и из-за этой разницы мы и получили кризис в финансовой системе.
Это привело к сокращению кредитования, что, в свою очередь, означало, что предприятия малого бизнеса не могли заплатить зарплату работникам или закупить необходимое сырье, и в итоге каждый стал сомневаться в светлом будущем экономики. И люди начали принимать соответствующие решения: сокращать инвестиции, временно увольнять персонал, и все это усугубило ситуацию еще больше. Но вопрос правомерный. Объемы сбережений сократились. А эту экономику очень долгое время стимулировали потребительские расходы. Но это больше не решение вопроса. Если мы только и делаем, что тратим, но не производим товары, тогда рано или поздно другим странам надоест одалживать нам деньги. И в конечном счете праздник закончится. На самом деле он уже закончился.
Владимир Абаринов: Антикризисный пакет был в итоге принят фактически минимально возможным большинством в 61 голос. «За» проголосовали все как один 56 демократов, к которым добавилось двое независимых сенаторов и трое республиканцев. Остальные 37 республиканцев голосовали «против». Лидер фракции Митч Макконнелл изложил свою позицию так.
Митч Макконнелл: Мы потратили много времени на разговоры о деревьях. Давайте поговорим о лесе. Сколько денег мы собираемся потратить? И насколько беспрецедентны такие расходы для нашей страны? Я всегда говорил, что обычно в Америке примерно 20 процентов нашего валового внутреннего продукта составляют расходы правительства. Во Франции в последние годы эти расходы традиционно составляют более 50 процентов. В Италии и Германии - около 45. Необходимо посмотреть на то, что мы здесь делаем, под этим углом: какая доля валового внутреннего продукта пойдет на правительственные расходы, если мы сделаем все те шаги, которые, как мы теперь предвидим, будут сделаны. Если будут утверждены все эти новые статьи расходов, правительственные расходы в этой стране в 2010 году составят чуть меньше 40 процентов. Создается картина европеизации Америки. И я знаю, что среди наших оппонентов многие считают, что французы, немцы и итальянцы поступают правильно. Но поддерживая правительственные расходы в пределах 20 процентов от ВВП, мы поддерживаем жизнеспособность частного сектора. И все мы знаем, что это - чрезвычайная ситуация. Все мы настроены на принятие мер. Но я действительно думаю, что важно сосредоточиться на более значительном вопросе: куда мы ведем страну? Через два года, если мы предпримем все эти шаги, мы совершим решительный поворот к превращению Америки в Западную Европу.
Владимир Абаринов: По словам сенатора Джона Кайла, в принятом законе слишком много довесков в виде щедрого финансирования учреждений и проектов, не имеющих никакого отношения к плану оздоровления экономики.
Джон Кайл: Республиканцам был предложен ложный выбор: либо не делать ничего, либо принять этот законопроект. Разумеется, это ложный выбор. Республиканцы полагают, что мы должны сделать многое, но что в этом законопроекте многое необходимо изменить, чтобы, во-первых, избежать той проблемы, о которой говорил сенатор Макконнелл, а во-вторых - чтобы перестать тратить миллиарды долларов на все более расточительные расходы правительства. Пожалуйста, поймите: это - не выбор между бездействием и законом, который внесен на наше рассмотрение. Это выбор между тем, чтобы сделать что-то умное, что создаст рабочие места, не увеличит и без того колоссальный долг этой страны и не потратит впустую доллары налогоплательщика при помощи разорительного, дорогостоящий закона, который приняли демократы.
Владимир Абаринов: Сенатор Ламар Александер обвинил президента в узкопартийном подходе к решению важнейшего вопроса.
Ламар Александер: «Мы выиграли выборы – теперь мы пишем законы» - не думаю, что это те перемены, которых ждет большинство американцев после последних выборов. И это не тот подход большинства, который поможет решить важнейшие проблемы, стоящие перед нашей страной. Вы знаете, Президент Буш как главнокомандующий формально мог вступить в войну с Ираком без широкой поддержки Конгресса. Но это осложнило бы его положение, а война оказалась бы тяжелее. Новый президент может провести через Конгресс законы без реальной попытки включить в их текст республиканские идеи, но это не метод оживить страну.
Владимир Абаринов: В экспертном сообществе нет единства мнений по поводу эффективности плана Обамы. Но все согласны с тем, что бездействие лишь ухудшит положение.
Владимир Абаринов: В 1933 году Конгресс США принял внесенный Франклином Рузвельтом законопроект о чрезвычайной помощи банкам на пятый день после инаугурации новоизбранного президента. Члены нижней палаты голосовали не читая и не подсчитывая голоса – посредством аккламации, то есть громким выражением одобрения. На всю процедуру ушло 38 минут. В Сенате нашлось всего семеро несогласных. В тот же день президент подписал закон. С момента внесения законопроекта в Конгресс прошло 7 часов 35 минут.
Бараку Обаме о таких темпах приходится пока только мечтать. Его антикризисный законопроект оброс в Сенате многочисленными поправками, дискуссия затянулась. Пытаясь заручиться поддержкой фракции меньшинства, он приглашал умеренных республиканцев на совещание в Белый Дом, но достиг скромных результатов.
В понедельник, накануне решающего голосования, президент Обама предпринял последний штурм – он съездил в город Элкарт, штат Индиана, где встречался с местными жителями, пострадавшими от экономического спада, и произнес там речь в защиту своего антикризисного плана, а вечером в тот же день созвал в Белом Доме свою первую президентскую пресс-конференцию. Первый же вопрос был о поразившем всех предсказании – Барак Обама заявил, что, если не принять срочных мер, страну ждет национальная катастрофа.
- Ранее сегодня в Индиане вы сказали нечто потрясающее. Вы заявили, что, если не предпринимать ничего, наша страна может оказаться в кризисе, который мы будем не в силах обратить вспять. Не могли бы вы пояснить, что именно заставляет вас говорить о том, что наш нынешний спад может оказаться необратимым, тогда как другие примеры из истории такими не были? Не думаете ли вы, что вы рискуете потерять доверие общества или даже оказать негативный эффект на экономику такими зловещими заявлениями?
Барак Обама: Нет, нет, нет. По-моему, я сказал то, что говорят экономисты всего политического спектра, а именно: если мы будем мешкать в тот момент, когда экономика находится в столь серьезном положении, мы тем самым можем создать отрицательную спираль, выбраться из которой будет гораздо труднее. Мы видели, что это произошло в Японии в 90-е годы: они действовали не достаточно смело и быстро, и вследствие бездействия получили то, что называется «потерянным десятилетием» - по существу, в течение всех 90-х годов у них не было существенного экономического роста. Так что я пытаюсь заострить внимание на том, что люди уже понимают: это не заурядная рецессия. Мы переживаем худший экономический кризис со времен Великой Депрессии.
Мы потеряли три миллиона 600 тысяч рабочих мест. Но что, возможно, еще тревожнее, так это то, что почти половины от этого числа мы лишились за последние три месяца, а это означает, что проблемы усугубляются, а не разрешаются. Теперь о том, что я сказал сегодня в Элкарте. Я повторю и сейчас: я абсолютно уверен, что мы можем решить эту проблему, но это требует от нас некоторых серьезных шагов.
Владимир Абаринов: После того, как стало очевидно, что президенту не удалось добиться межпартийного консенсуса в Сенате, пресса дружно заговорила о том, что благие намерения забыты, и Вашингтон возвращается к обычной линии водораздела по партийному признаку. Но президент с таким выводом не согласился.
- Вы часто говорили, что межпартийный диалог необычайно важен и в целом, и для этого антикризисного плана. Но теперь, когда мы задаем вашим советникам вопрос о нехватке этого межпартийности взаимодействия, во всяком случае, в настоящий момент – ноль республиканских голосов в нижней палате, три в Сенате – теперь они говорят, что, дескать, число голосов в Конгрессе не имеет значения; вот что действительно имеет значение, так это число рабочих мест, которые будут созданы. Это признак того, что вы и ваш Белый Дом отходите от этого акцента на межпартийность? Что произошло? Вы недооценили трудности, с которыми вы столкнулись в попытке изменить принцип работы Вашингтона?
Барак Обама: Не думаю, что недооценил. Не думаю, что американский народ недооценил. Он понимает, что в Вашингтоне приобретаешь много дурных привычек. Чтобы избавиться от некоторых плохих привычек, требуется время. Когда я сделал ряд шагов навстречу республиканцам – встретился с республиканскими фракциями обеих палат в Конгрессе, назначил трех республиканцев в свой кабинет, а это нечто беспрецедентное, пригласил республиканцев сюда, в Белый Дом, говорить о плане восстановления экономики – все это было сделано не в расчете на сиюминутную цель заручиться их голосами при голосовании по этому законопроекту. Это было сделано для того, чтобы создать атмосферу доверия на длительную перспективу. И я думаю, что, поскольку я продолжаю делать эти шаги навстречу, в конечном счете эти усилия оправдают себя.
Но поймите суть происходящего с людьми по всей стране. Я не могу позволить себе наблюдать, как Конгресс играет в свои обычные политические игры. Сейчас, в данный момент мы должны помочь американскому народу. Положите мне на стол закон, который создает или защищает от сокращения четыре миллиона рабочих мест. Каждый должен осознать степень безотлагательности этой задачи – вернуть людей на работу, чтобы у них оставалась крыша над головой, чтобы они могли послать своих детей учиться в колледж.
Владимир Абаринов: Почему президенту так важна поддержка хотя бы части республиканцев? Не только потому, что он обещал стать президентом всех американцев. В Сенате демократам не хватает четырех голосов до квалифицированного большинства в две трети – 60 голосов из 100. При таком раскладе дискуссия по любому вопросу может продолжаться вечно - фракция меньшинства просто не даст подвести черту. Борьба идет за каждый голос. Среди жестких вопросов, заданных президенту на пресс-конференции, были и довольно каверзные экономические. В одном из них отразилась точка зрения, согласно которой причиной кризиса была привычка американцев жить в долг – так стоит ли толкать потребителя на тот же путь теперь?
- В своем вступительном слове вы говорили о том, что, если ваш план сработает так, как вы хотите, результатом будет рост потребительских расходов. Но разве не потребительские расходы, не чрезмерная трата денег привела нас к нынешним неприятностям? Разве вы не хотите, чтобы люди положили свободные средства на сберегательный счет в банк или погасили хотя бы часть своих долгов прежде, чем они снова начнут тратить деньги?
Барак Обама: Прежде всего, я не думаю, что это правильно - что потребительские расходы довели нас до нынешних неприятностей. До нынешних неприятностей нас довело то, что банки стали подвергать непомерным, диким рискам деньги других людей, вкладывая их в сомнительные активы. И из-за огромной разницы между своим и заемным капиталом, когда на один собственный доллар приходилось 30 заемных – вот и из-за этой разницы мы и получили кризис в финансовой системе.
Это привело к сокращению кредитования, что, в свою очередь, означало, что предприятия малого бизнеса не могли заплатить зарплату работникам или закупить необходимое сырье, и в итоге каждый стал сомневаться в светлом будущем экономики. И люди начали принимать соответствующие решения: сокращать инвестиции, временно увольнять персонал, и все это усугубило ситуацию еще больше. Но вопрос правомерный. Объемы сбережений сократились. А эту экономику очень долгое время стимулировали потребительские расходы. Но это больше не решение вопроса. Если мы только и делаем, что тратим, но не производим товары, тогда рано или поздно другим странам надоест одалживать нам деньги. И в конечном счете праздник закончится. На самом деле он уже закончился.
Владимир Абаринов: Антикризисный пакет был в итоге принят фактически минимально возможным большинством в 61 голос. «За» проголосовали все как один 56 демократов, к которым добавилось двое независимых сенаторов и трое республиканцев. Остальные 37 республиканцев голосовали «против». Лидер фракции Митч Макконнелл изложил свою позицию так.
Митч Макконнелл: Мы потратили много времени на разговоры о деревьях. Давайте поговорим о лесе. Сколько денег мы собираемся потратить? И насколько беспрецедентны такие расходы для нашей страны? Я всегда говорил, что обычно в Америке примерно 20 процентов нашего валового внутреннего продукта составляют расходы правительства. Во Франции в последние годы эти расходы традиционно составляют более 50 процентов. В Италии и Германии - около 45. Необходимо посмотреть на то, что мы здесь делаем, под этим углом: какая доля валового внутреннего продукта пойдет на правительственные расходы, если мы сделаем все те шаги, которые, как мы теперь предвидим, будут сделаны. Если будут утверждены все эти новые статьи расходов, правительственные расходы в этой стране в 2010 году составят чуть меньше 40 процентов. Создается картина европеизации Америки. И я знаю, что среди наших оппонентов многие считают, что французы, немцы и итальянцы поступают правильно. Но поддерживая правительственные расходы в пределах 20 процентов от ВВП, мы поддерживаем жизнеспособность частного сектора. И все мы знаем, что это - чрезвычайная ситуация. Все мы настроены на принятие мер. Но я действительно думаю, что важно сосредоточиться на более значительном вопросе: куда мы ведем страну? Через два года, если мы предпримем все эти шаги, мы совершим решительный поворот к превращению Америки в Западную Европу.
Владимир Абаринов: По словам сенатора Джона Кайла, в принятом законе слишком много довесков в виде щедрого финансирования учреждений и проектов, не имеющих никакого отношения к плану оздоровления экономики.
Джон Кайл: Республиканцам был предложен ложный выбор: либо не делать ничего, либо принять этот законопроект. Разумеется, это ложный выбор. Республиканцы полагают, что мы должны сделать многое, но что в этом законопроекте многое необходимо изменить, чтобы, во-первых, избежать той проблемы, о которой говорил сенатор Макконнелл, а во-вторых - чтобы перестать тратить миллиарды долларов на все более расточительные расходы правительства. Пожалуйста, поймите: это - не выбор между бездействием и законом, который внесен на наше рассмотрение. Это выбор между тем, чтобы сделать что-то умное, что создаст рабочие места, не увеличит и без того колоссальный долг этой страны и не потратит впустую доллары налогоплательщика при помощи разорительного, дорогостоящий закона, который приняли демократы.
Владимир Абаринов: Сенатор Ламар Александер обвинил президента в узкопартийном подходе к решению важнейшего вопроса.
Ламар Александер: «Мы выиграли выборы – теперь мы пишем законы» - не думаю, что это те перемены, которых ждет большинство американцев после последних выборов. И это не тот подход большинства, который поможет решить важнейшие проблемы, стоящие перед нашей страной. Вы знаете, Президент Буш как главнокомандующий формально мог вступить в войну с Ираком без широкой поддержки Конгресса. Но это осложнило бы его положение, а война оказалась бы тяжелее. Новый президент может провести через Конгресс законы без реальной попытки включить в их текст республиканские идеи, но это не метод оживить страну.
Владимир Абаринов: В экспертном сообществе нет единства мнений по поводу эффективности плана Обамы. Но все согласны с тем, что бездействие лишь ухудшит положение.
