В этом году от "Оскара" ждали примерно того же, чего от Обамы: утешения. Но у Голливуда есть одно большое преимущество перед президентом: опыт. Кино знает, как себя вести в эпоху кризисов, потому что оно там уже было. Именно Голливуд помог Америке 30-х годов перевести дух - отсидеться в темном зале, разделяя в немой толпой сладкие грёзы. Напомнить о них считала своей сверхзадачей нынешняя церемония раздачи "Оскаров".
Как сказал Харви Вайнштейн, (его компания представила фильм "Чтец", принесший, наконец, Оскара актрисе Кейт Уинслет), "только хорошая порция гламура сможет вылечить нас от болезни, заразившей реальный мир. Если мы – и наши фильмы – не можем создавать иллюзию, значит кино перестало работать".
Не желая рисковать в трудное время, организаторы "Оскара" пошли по пути, проторенному Великой Депрессией. Вся церемония была фантазией на тему той эры. Это была не цитата, и не пародия, а тонкая стилизация, которая удалась потому, что была осознана, осмыслена и поставлена в потрясающих декорациях. Сцену обрамляли хрустальные занавеси (92 тысячи кристаллов Сваровского), которые меняли цвет от номера к номеру. Музыкантов вытащили из оркестровой ямы. Задник превратили в калейдоскоп, тасующий причудливые изображения. И всю эту пышную роскошь перетащили поближе к аудитории, чтобы звезды на сцене и в зале сливались в одну голливудскую галактику.
Короче – на "Оскаре" все искрилось и блестело, и это мне понравились больше всего. Удивительно, что столь успешный дизайн создал нью-йоркский архитектор Дэвид Рокуэлл. Человек со стороны (в Лос-Анджелесе он признался, что у него даже нет солнечных очков, без которых в Калифорнии из дому не выходят), Рокуэлл сумел придумать сценическую фантасмагорию, сотканную из ностальгии и парадоксов. Он воспроизвел атмосферу старомодного клуба для красивых и знаменитых, куда приглашают зрителей, даже не заставляя снимать тапочек. Тактично ссылаясь на опыт тридцатых, Рокуэлл построил закрытый (не для нас) салон для избранных, где жизнь течет, как шампанское, дамы сверкают бриллиантами, джентльмены носят фраки, а реальность появляется лишь иногда и только на экране.
Казалось, что прямо с него, с экрана, спустился и новый ведущий – шармёр из Австралии Хью Джекман. Хотя его и признали самым сексуальным мужчиной года, мне он показался бесплотным призраком из прежнего времени. Он много пел, еще больше танцевал, часто льстил, слегка шутил, но немного и осторожно. Впервые за тридцать лет постановщики "Оскара" выбрали в конферансье не комика, а артиста оперетточного, что ли, направления. Но и этот ход вписывался в общий тон праздника с его элегантным эскапизмом: скорее Ватто, чем Пикассо, скорее Штраус, чем Шостакович, скорее поэзия, чем правда.
Такому "Оскару" подошли бы другие фильмы.
Дело в том, что с самого начала, с 1929-го года, "Оскар" задумывался как рекламное мероприятие – могучие орудие больших голливудских студий. Чем он, собственно, и был много лет, пока, как говорят историки вопроса, в середине 90-х не произошла тихая революция. Она привила "Оскару" уважение к независимому кино и его эстетике. Характерная деталь: номинацию за лучшую режиссуру получили пять фильмов, сражавшихся за главную награду. То есть Академия теперь поощряет не студийное, а авторское кино. И объясняется это демографией. Раньше почти все члены были жителями Лос-Анджелеса, голливудскими "инсайдерами". Они предпочитали называть кино "индустрией", умели считать деньги и поощряли тех, кто любил их зарабатывать. Сегодня в Академии появилось немало иностранцев, еще больше – мастеров и ветеранов независимого кино, которые, естественно, с куда большим вниманием относятся к собратьям по разуму.
Это не значит, что большие, по-старомодному величественные картины, вроде "Титаника", перестали соблазнять Академию. Это значит, что сегодня гораздо больше шансов у маленьких, причудливых, относительно дешевых и безусловно оригинальных фильмов.
По этому поводу я не испытываю безоговорочного энтузиазма, ибо заметил, что в последние годы вывели особую породу фильмов - специально для "Оскара". Не слишком коммерческие, чтобы быть успешными в прокате, и не слишком замысловатые, чтобы считаться авангардом, эти картины, как все искусственные гибриды, не готовы жить на свободе.
Во всяком случае, их трудно сравнить, скажем, с "Крестным отцом", который, не нуждаясь в парниковых условиях, завоевал и критиков, и кассу, и Оскара.
На этот раз таких картин не было, но я рад и тому, что два моих фаворита отличились в самом начале церемонии. Неотразимая Пенелопа Круз из "Вики, Кристина, Барселона" получила "Оскара" за роль второго плана в самой веселой картине года, а самому душераздирающему фильму сезона - "ВАЛИ" - досталась награда за лучшую анимацию.
Дальше все пошло по-накатанному. Как и предсказывали газеты и букмекеры, триумфом – восемь "Оскаров", включая главный, - увенчали "Миллионера из трущоб", картину британца Дэнни Бойла, часть которой идет на хинди. Возможно, успехом картина обязана и тому обстоятельству, что в своей "бомбейской золушке" режиссеру удалось сделать экзотическим не богатство, как это принято в Голливуде, а бедность, вернее – безоговорочную нищету, которая, помогает вставить жизнь в контекст, попутно уменьшая нашу боль от кризиса.
В независимости от содержания фильма, победа "Миллионера", может оказаться судьбоносной для мирового кинематографа. Укажу на прецедент. Почти 20 лет назад, в 1988 году, те же восемь "Оскаров", включая награду за лучший фильм, получила картина Бертолуччи "Последний император". Я не собираюсь сравнивать два совсем непохожих фильма. Однако стоит заметить, что именно лента Бертолуччи проложила китайскому кино дорогу к широкому западному зрителю. Если "Миллионер из трущоб" сумеет сыграть подобную роль для самого большого в мире индийского кинематографа, то и этого будет довольно, чтобы 81-я церемония вручения "Оскаров" вошла в история нашего любимого искусства.
Как сказал Харви Вайнштейн, (его компания представила фильм "Чтец", принесший, наконец, Оскара актрисе Кейт Уинслет), "только хорошая порция гламура сможет вылечить нас от болезни, заразившей реальный мир. Если мы – и наши фильмы – не можем создавать иллюзию, значит кино перестало работать".
Не желая рисковать в трудное время, организаторы "Оскара" пошли по пути, проторенному Великой Депрессией. Вся церемония была фантазией на тему той эры. Это была не цитата, и не пародия, а тонкая стилизация, которая удалась потому, что была осознана, осмыслена и поставлена в потрясающих декорациях. Сцену обрамляли хрустальные занавеси (92 тысячи кристаллов Сваровского), которые меняли цвет от номера к номеру. Музыкантов вытащили из оркестровой ямы. Задник превратили в калейдоскоп, тасующий причудливые изображения. И всю эту пышную роскошь перетащили поближе к аудитории, чтобы звезды на сцене и в зале сливались в одну голливудскую галактику.
Короче – на "Оскаре" все искрилось и блестело, и это мне понравились больше всего. Удивительно, что столь успешный дизайн создал нью-йоркский архитектор Дэвид Рокуэлл. Человек со стороны (в Лос-Анджелесе он признался, что у него даже нет солнечных очков, без которых в Калифорнии из дому не выходят), Рокуэлл сумел придумать сценическую фантасмагорию, сотканную из ностальгии и парадоксов. Он воспроизвел атмосферу старомодного клуба для красивых и знаменитых, куда приглашают зрителей, даже не заставляя снимать тапочек. Тактично ссылаясь на опыт тридцатых, Рокуэлл построил закрытый (не для нас) салон для избранных, где жизнь течет, как шампанское, дамы сверкают бриллиантами, джентльмены носят фраки, а реальность появляется лишь иногда и только на экране.
Казалось, что прямо с него, с экрана, спустился и новый ведущий – шармёр из Австралии Хью Джекман. Хотя его и признали самым сексуальным мужчиной года, мне он показался бесплотным призраком из прежнего времени. Он много пел, еще больше танцевал, часто льстил, слегка шутил, но немного и осторожно. Впервые за тридцать лет постановщики "Оскара" выбрали в конферансье не комика, а артиста оперетточного, что ли, направления. Но и этот ход вписывался в общий тон праздника с его элегантным эскапизмом: скорее Ватто, чем Пикассо, скорее Штраус, чем Шостакович, скорее поэзия, чем правда.
Такому "Оскару" подошли бы другие фильмы.
Дело в том, что с самого начала, с 1929-го года, "Оскар" задумывался как рекламное мероприятие – могучие орудие больших голливудских студий. Чем он, собственно, и был много лет, пока, как говорят историки вопроса, в середине 90-х не произошла тихая революция. Она привила "Оскару" уважение к независимому кино и его эстетике. Характерная деталь: номинацию за лучшую режиссуру получили пять фильмов, сражавшихся за главную награду. То есть Академия теперь поощряет не студийное, а авторское кино. И объясняется это демографией. Раньше почти все члены были жителями Лос-Анджелеса, голливудскими "инсайдерами". Они предпочитали называть кино "индустрией", умели считать деньги и поощряли тех, кто любил их зарабатывать. Сегодня в Академии появилось немало иностранцев, еще больше – мастеров и ветеранов независимого кино, которые, естественно, с куда большим вниманием относятся к собратьям по разуму.
Это не значит, что большие, по-старомодному величественные картины, вроде "Титаника", перестали соблазнять Академию. Это значит, что сегодня гораздо больше шансов у маленьких, причудливых, относительно дешевых и безусловно оригинальных фильмов.
По этому поводу я не испытываю безоговорочного энтузиазма, ибо заметил, что в последние годы вывели особую породу фильмов - специально для "Оскара". Не слишком коммерческие, чтобы быть успешными в прокате, и не слишком замысловатые, чтобы считаться авангардом, эти картины, как все искусственные гибриды, не готовы жить на свободе.
Во всяком случае, их трудно сравнить, скажем, с "Крестным отцом", который, не нуждаясь в парниковых условиях, завоевал и критиков, и кассу, и Оскара.
На этот раз таких картин не было, но я рад и тому, что два моих фаворита отличились в самом начале церемонии. Неотразимая Пенелопа Круз из "Вики, Кристина, Барселона" получила "Оскара" за роль второго плана в самой веселой картине года, а самому душераздирающему фильму сезона - "ВАЛИ" - досталась награда за лучшую анимацию.
Дальше все пошло по-накатанному. Как и предсказывали газеты и букмекеры, триумфом – восемь "Оскаров", включая главный, - увенчали "Миллионера из трущоб", картину британца Дэнни Бойла, часть которой идет на хинди. Возможно, успехом картина обязана и тому обстоятельству, что в своей "бомбейской золушке" режиссеру удалось сделать экзотическим не богатство, как это принято в Голливуде, а бедность, вернее – безоговорочную нищету, которая, помогает вставить жизнь в контекст, попутно уменьшая нашу боль от кризиса.
В независимости от содержания фильма, победа "Миллионера", может оказаться судьбоносной для мирового кинематографа. Укажу на прецедент. Почти 20 лет назад, в 1988 году, те же восемь "Оскаров", включая награду за лучший фильм, получила картина Бертолуччи "Последний император". Я не собираюсь сравнивать два совсем непохожих фильма. Однако стоит заметить, что именно лента Бертолуччи проложила китайскому кино дорогу к широкому западному зрителю. Если "Миллионер из трущоб" сумеет сыграть подобную роль для самого большого в мире индийского кинематографа, то и этого будет довольно, чтобы 81-я церемония вручения "Оскаров" вошла в история нашего любимого искусства.
