Ирина Лагунина: Пакистанские талибы объявили во вторник постоянное, то есть лучше сказать – неограниченное временными рамками – перемирие в долине Сват на северо-западе страны. А в понедельник пакистанская армия получила приказ прекратить операции в этом районе. Талибы, которыми руководит исламский лидер Фазлулла, также заявили, что в качестве жеста доброй воли освободят троих заложников, двое из которых – полицейские. И все это – результат того, что 16 февраля пакистанское правительство решило установить в долине исламское правосудие, то есть ввести законы Шариата, как того и добивались талибы.
Событие вызвало смешанную реакцию в экспертном и политическом сообществе. Но сначала – краткая история конфликта в долине Сват, как ее отслеживает агентство «Рейтер».
Вооруженная исламистская оппозиция появилась в долине Сват – одном из самых популярных туристических мест Пакистана - в конце 1980-х годов. Его возглавлял Маулана Суфи Мохаммад, духовный лидер, проповедующий вахабитскую школу исламской мысли. Первое восстание его группы было жестоко подавлено тогдашним премьер-министром Пакистана Беназир Бхутто. В 2001 году, так и не добившись исламского закона в провинции Сват, Маулана Суфи с несколькими тысячами сторонников отправился в Афганистан – защищать шариатские суды афганских талибов от американских войск. Попытка оказалась неудачной, и клерик вернулся в Пакистан, был арестован властями и просидел в тюрьме до 2008 года. Его освободили, поскольку он поклялся, что будет добиваться исламского законодательства исключительно мирными средствами, и поскольку новое правительство Пакистана не видело другой возможности справиться с вооруженным восстанием в провинции Сват, которое поднял зять Мауланы Суфи – Маулана Фазлулла.
Восстание это вспыхнуло после того, как в столице страны исламистские экстремисты захватили Красную мечеть. Эта группа тоже добивалась введения законов шариата – только в самом Исламабаде. Попытка заключить перемирие с Фазлуллой успехом не увенчалась. За время того перемирия долина Сват стала окончательно опасным местом. Боевики развернули террор – убивали и обезглавливали политиков, певцов, военных и просто людей, с ними не согласных. Было уничтожено около 200 школ для девочек. Компания пропагандировалась захваченной Фазлуллой местной радиостанцией. Ее так и называют теперь Радио муллы.
Всего же за время конфликта с 2007 года около 1200 человек погибли и до полумиллиона покинули свои дома. Не случайно поэтому руководство НАТО высказало опасение, что перемирие лишь даст возможность талибам и «Аль-Каиде» перевести дух и собрать силы. Эти опасения пытаются сейчас рассеять на правительственном уровне. Представитель министерства обороны Пакистана Генерал-майор Атар Аббас заверил, что ничего подобного не будет:
Атар Аббас: Лидер движения дал все гарантии, что он будет лично добиваться разоружения талибов. Так что сейчас ситуацию не похожа на прошлое перемирие. В прошлом, да, они провели реорганизацию, перегруппировались, укрепили свои позиции, и когда нам опять пришлось проводить операцию, мы встретили мощное сопротивление.
Ирина Лагунина: Однако не стоит забывать, что именно часть пакистанских военных и межведомственная разведка поддерживали в свое время талибов. Представитель правящей Национальной партии Авами Захид Хан тоже сказал в интервью нашей радиостанции, что страхи напрасны и что правительство Пакистана уже пытается объяснить это западным лидерам:
Захид Хан: Они рассматривают все эту ситуацию, как будто это то же самое, что режим талибов в Афганистане. Мы пытаемся объяснить дипломатам, что мы не вводим в Пакистане новый закон. Мы заключили соглашение в рамках пакистанского законодательства и конституции. И мы попытаемся не добавлять новых забот международному сообществу.
Ирина Лагунина: И местные радикальные лидеры в долине Сват говорят о том, что атмосфера страха сменяется атмосферой надежды. Представитель движения за установление шариата Амир Эзат Алам сказал в интервью моим коллегам из радиостанции Свободный Афганистан:
Эзат Алам: Нашей реальной целью было установить законы шариата в регионе Малаканд. Этого добивались все мусульмане региона Малаканда, и это было достигнуто. Так что никто не может теперь говорить, что он против этого.
Ирина Лагунина: Что же будут представлять собой эти самые новые суды в провинции на границе с Афганистаном? Юристы говорят, что результат может быть - именно создание системы, подобной афганской. Вплоть до того, что женщины не будут иметь права не только на образование, но и на передвижение по городам и деревням, если только их не будет сопровождать мужчина. Ну и, конечно, будет введена бурка. Пакистанская конституция требует, чтобы все законы в стране отвечали принципам Ислама. Однако это не помешало стране сохранить большую часть уголовного кодекса времен колониального господства Великобритании. Почему люди ей недовольны? Объясняет пакистанский журналист Имтияз Гуль.
Имтияз Гуль: В Пакистане в целом на практике применяется англосаксонский уголовный кодекс. А в данном случае мы говорим о системе юстиции, которую предусматривает исламский шариат. И люди требовали именно этого, потому что им не нравилась практика существующей пакистанской судебной системы. Она слишком медленная. По исламскому законодательству суды должны рассматривать дела и выносить решения в течение четырех-шести месяцев.
Ирина Лагунина: Но кто будет вершить это исламское правосудие?
Имтияз Гуль: Возглавлять суды будут профессиональные судьи, только их будут по-новому называть. В то же время им в помощь будут даны местные религиозные деятели, с которыми те смогут проконсультироваться. На практике это будет означать, что они будут принимать решения после консультаций с местным сообществом, с местными религиозными лидерами.
Ирина Лагунина: Но что если решения этих судов будут противоречить пакистанской конституции?
Имтияз Гуль: Их решения не будут стоять над пакистанской конституцией. Над ними будет стоять более высокий суд, в который всегда можно будет подать апелляцию. . У нас есть четыре суда провинций, включая один суд в Пешаваре. Так что любое решение местного суда можно будет обжаловать в суде высшей инстанции, а может быть, и в Верховном суде Пакистана.
Ирина Лагунина: Пакистанский журналист Имтияз Гуль. Правоведы рассматривают ситуацию несколько более жестко. Камран Ариф – юрист из Пешавара, член исполнительного совета пакистанской Комиссии по правам человека. Для него основная юридическая проблема состоит в том, что местные судьи получат право оценивать законы, изданные парламентом.
Камран Ариф: Основным принципом пакистанской конституции всегда было то, что мы говорили: Ислам – верховный закон в Пакистане. Но мы при этом не давали права местным судьям определять, что собой представляет исламское законодательство. То есть в конституционном смысле закон создавался парламентом. В нем есть институты, которые дают советы парламентариям, что соответствует Исламу, а что – нет. Более того, есть Верховный суд и есть Федеральный суд шариата, которые рассматривают законы с точки зрения их соответствия исламскому законодательству. И большинство законов уже были реформированы или дополнены в соответствии с этими требованиями.
Ирина Лагунина: Но в чем же все-таки угроза в создаваемой системе?
Камран Ариф: Сейчас, впервые в нашей истории, мы перешли барьер. Мы даем право самым низшим судьям решать, что из себя представляет исламский закон. Он, судья, может пересмотреть закон. И если он чувствует, что, по его мнению, этот закон не соответствует нормам Ислама, он может его просто выкинуть. Для меня, по крайней мере, это - нечто, что выходит за рамки конституции. Так что я бы сказал, что правительство Северо-западной пограничной провинции разменяло свой суверенитет на, в лучшем случае, перемирие с боевиками.
Ирина Лагунина: Но как же право на обжалование решений низших судов?
Камран Ариф: Процесс апелляции записан в судебной процедуре. Но на деле это право будет принадлежать специальным судьям в Высшем суде провинции в Пешаваре и в Верховном суде. И конечно, судьи будут следовать закону. Но если судьи низших судов по закону могут выбрасывать в корзину законодательство страны, то это не может не вызывать беспокойства. Даже если при этом есть процесс апелляции.
Ирина Лагунина: Так какое будущее ждет долину Сват, по мнению пакистанского юриста и правозащитника?
Камран Ариф: Женщины, в конце концов, будут ходить в школы. Я в этом не сомневаюсь. Но некоторые ограничения останутся. Я думаю, женщин заставят ходить в бурках. И если эти законы вступят в силу, и если им будет дано право верховенства, то женщинам не будет разрешено выходить из дома самостоятельно, без сопровождения родственника-мужчины. Можно ожидать чего-то подобного. Я думаю, что это будет нечто очень и очень похожее на ситуацию в Афганистане под контролем талибов.
Ирина Лагунина: Юрист из Пешавара и член исполнительного совета пакистанской Комиссии по правам человека Камран Ариф. «Триумф пакистанских экстремистов» - называется статься в американской «Лос-Анджелес Таймс». Ее автор – живущий в Лахоре журналист Ахмед Рашид. В прошлом году Рашид опубликовал книгу «Погружение в хаос: США и провал государственного строительства в Пакистане, Афганистане и Центральной Азии». Он писал это год назад и оказался прав.
Событие вызвало смешанную реакцию в экспертном и политическом сообществе. Но сначала – краткая история конфликта в долине Сват, как ее отслеживает агентство «Рейтер».
Вооруженная исламистская оппозиция появилась в долине Сват – одном из самых популярных туристических мест Пакистана - в конце 1980-х годов. Его возглавлял Маулана Суфи Мохаммад, духовный лидер, проповедующий вахабитскую школу исламской мысли. Первое восстание его группы было жестоко подавлено тогдашним премьер-министром Пакистана Беназир Бхутто. В 2001 году, так и не добившись исламского закона в провинции Сват, Маулана Суфи с несколькими тысячами сторонников отправился в Афганистан – защищать шариатские суды афганских талибов от американских войск. Попытка оказалась неудачной, и клерик вернулся в Пакистан, был арестован властями и просидел в тюрьме до 2008 года. Его освободили, поскольку он поклялся, что будет добиваться исламского законодательства исключительно мирными средствами, и поскольку новое правительство Пакистана не видело другой возможности справиться с вооруженным восстанием в провинции Сват, которое поднял зять Мауланы Суфи – Маулана Фазлулла.
Восстание это вспыхнуло после того, как в столице страны исламистские экстремисты захватили Красную мечеть. Эта группа тоже добивалась введения законов шариата – только в самом Исламабаде. Попытка заключить перемирие с Фазлуллой успехом не увенчалась. За время того перемирия долина Сват стала окончательно опасным местом. Боевики развернули террор – убивали и обезглавливали политиков, певцов, военных и просто людей, с ними не согласных. Было уничтожено около 200 школ для девочек. Компания пропагандировалась захваченной Фазлуллой местной радиостанцией. Ее так и называют теперь Радио муллы.
Всего же за время конфликта с 2007 года около 1200 человек погибли и до полумиллиона покинули свои дома. Не случайно поэтому руководство НАТО высказало опасение, что перемирие лишь даст возможность талибам и «Аль-Каиде» перевести дух и собрать силы. Эти опасения пытаются сейчас рассеять на правительственном уровне. Представитель министерства обороны Пакистана Генерал-майор Атар Аббас заверил, что ничего подобного не будет:
Атар Аббас: Лидер движения дал все гарантии, что он будет лично добиваться разоружения талибов. Так что сейчас ситуацию не похожа на прошлое перемирие. В прошлом, да, они провели реорганизацию, перегруппировались, укрепили свои позиции, и когда нам опять пришлось проводить операцию, мы встретили мощное сопротивление.
Ирина Лагунина: Однако не стоит забывать, что именно часть пакистанских военных и межведомственная разведка поддерживали в свое время талибов. Представитель правящей Национальной партии Авами Захид Хан тоже сказал в интервью нашей радиостанции, что страхи напрасны и что правительство Пакистана уже пытается объяснить это западным лидерам:
Захид Хан: Они рассматривают все эту ситуацию, как будто это то же самое, что режим талибов в Афганистане. Мы пытаемся объяснить дипломатам, что мы не вводим в Пакистане новый закон. Мы заключили соглашение в рамках пакистанского законодательства и конституции. И мы попытаемся не добавлять новых забот международному сообществу.
Ирина Лагунина: И местные радикальные лидеры в долине Сват говорят о том, что атмосфера страха сменяется атмосферой надежды. Представитель движения за установление шариата Амир Эзат Алам сказал в интервью моим коллегам из радиостанции Свободный Афганистан:
Эзат Алам: Нашей реальной целью было установить законы шариата в регионе Малаканд. Этого добивались все мусульмане региона Малаканда, и это было достигнуто. Так что никто не может теперь говорить, что он против этого.
Ирина Лагунина: Что же будут представлять собой эти самые новые суды в провинции на границе с Афганистаном? Юристы говорят, что результат может быть - именно создание системы, подобной афганской. Вплоть до того, что женщины не будут иметь права не только на образование, но и на передвижение по городам и деревням, если только их не будет сопровождать мужчина. Ну и, конечно, будет введена бурка. Пакистанская конституция требует, чтобы все законы в стране отвечали принципам Ислама. Однако это не помешало стране сохранить большую часть уголовного кодекса времен колониального господства Великобритании. Почему люди ей недовольны? Объясняет пакистанский журналист Имтияз Гуль.
Имтияз Гуль: В Пакистане в целом на практике применяется англосаксонский уголовный кодекс. А в данном случае мы говорим о системе юстиции, которую предусматривает исламский шариат. И люди требовали именно этого, потому что им не нравилась практика существующей пакистанской судебной системы. Она слишком медленная. По исламскому законодательству суды должны рассматривать дела и выносить решения в течение четырех-шести месяцев.
Ирина Лагунина: Но кто будет вершить это исламское правосудие?
Имтияз Гуль: Возглавлять суды будут профессиональные судьи, только их будут по-новому называть. В то же время им в помощь будут даны местные религиозные деятели, с которыми те смогут проконсультироваться. На практике это будет означать, что они будут принимать решения после консультаций с местным сообществом, с местными религиозными лидерами.
Ирина Лагунина: Но что если решения этих судов будут противоречить пакистанской конституции?
Имтияз Гуль: Их решения не будут стоять над пакистанской конституцией. Над ними будет стоять более высокий суд, в который всегда можно будет подать апелляцию. . У нас есть четыре суда провинций, включая один суд в Пешаваре. Так что любое решение местного суда можно будет обжаловать в суде высшей инстанции, а может быть, и в Верховном суде Пакистана.
Ирина Лагунина: Пакистанский журналист Имтияз Гуль. Правоведы рассматривают ситуацию несколько более жестко. Камран Ариф – юрист из Пешавара, член исполнительного совета пакистанской Комиссии по правам человека. Для него основная юридическая проблема состоит в том, что местные судьи получат право оценивать законы, изданные парламентом.
Камран Ариф: Основным принципом пакистанской конституции всегда было то, что мы говорили: Ислам – верховный закон в Пакистане. Но мы при этом не давали права местным судьям определять, что собой представляет исламское законодательство. То есть в конституционном смысле закон создавался парламентом. В нем есть институты, которые дают советы парламентариям, что соответствует Исламу, а что – нет. Более того, есть Верховный суд и есть Федеральный суд шариата, которые рассматривают законы с точки зрения их соответствия исламскому законодательству. И большинство законов уже были реформированы или дополнены в соответствии с этими требованиями.
Ирина Лагунина: Но в чем же все-таки угроза в создаваемой системе?
Камран Ариф: Сейчас, впервые в нашей истории, мы перешли барьер. Мы даем право самым низшим судьям решать, что из себя представляет исламский закон. Он, судья, может пересмотреть закон. И если он чувствует, что, по его мнению, этот закон не соответствует нормам Ислама, он может его просто выкинуть. Для меня, по крайней мере, это - нечто, что выходит за рамки конституции. Так что я бы сказал, что правительство Северо-западной пограничной провинции разменяло свой суверенитет на, в лучшем случае, перемирие с боевиками.
Ирина Лагунина: Но как же право на обжалование решений низших судов?
Камран Ариф: Процесс апелляции записан в судебной процедуре. Но на деле это право будет принадлежать специальным судьям в Высшем суде провинции в Пешаваре и в Верховном суде. И конечно, судьи будут следовать закону. Но если судьи низших судов по закону могут выбрасывать в корзину законодательство страны, то это не может не вызывать беспокойства. Даже если при этом есть процесс апелляции.
Ирина Лагунина: Так какое будущее ждет долину Сват, по мнению пакистанского юриста и правозащитника?
Камран Ариф: Женщины, в конце концов, будут ходить в школы. Я в этом не сомневаюсь. Но некоторые ограничения останутся. Я думаю, женщин заставят ходить в бурках. И если эти законы вступят в силу, и если им будет дано право верховенства, то женщинам не будет разрешено выходить из дома самостоятельно, без сопровождения родственника-мужчины. Можно ожидать чего-то подобного. Я думаю, что это будет нечто очень и очень похожее на ситуацию в Афганистане под контролем талибов.
Ирина Лагунина: Юрист из Пешавара и член исполнительного совета пакистанской Комиссии по правам человека Камран Ариф. «Триумф пакистанских экстремистов» - называется статься в американской «Лос-Анджелес Таймс». Ее автор – живущий в Лахоре журналист Ахмед Рашид. В прошлом году Рашид опубликовал книгу «Погружение в хаос: США и провал государственного строительства в Пакистане, Афганистане и Центральной Азии». Он писал это год назад и оказался прав.
