Ирина Лагунина: 28 февраля - 1 марта 2009 года в Вене прошло мероприятие, официально названное Конгресс кавказской диаспоры Европы и грузинских НПО. Любопытно оно было тем, что на нем присутствовали представители так называемого Имарата Кавказ, квазигосударственного теократического образования, от лица которого северокавказское подполье ведет сегодня боевые действия. Рассказывает Андрей Бабицкий:
Андрей Бабицкий: Слово «конгресс» плохо соотносится с камерной встречей нескольких десятков человек в венском отеле Хилтон. Хромала организация: сроки проведения конгресса его организаторы несколько раз передвигали. Под завязку мероприятие чуть было вообще не отменили из-за того, что один из основных участников не сумел получить вовремя визу. Но организация никогда не была сильной стороной чеченских политических активистов. Поэтому люди привычные такие детали уже давно привыкли не брать в расчет.
Однако, идеи, прозвучавшие на самой встрече и в ее кулуарах, позволяют говорить о том, что организаторы Конгресса сформулировали некие новые для чеченской диаспоры в Европе идеи, выступили с инициативами, аналогов которым нет. В преамбуле итоговой резолюции говорится:
«Конгресс кавказской диаспоры считает себя общественной организацией, которую от всех других кавказских групп в Европе, связанных общими целями и идеологией, отличает выбор демократических ценностей в качестве базовой идеи. Мы полагаем, что этносепаратистское движение принадлежит прошлому. Наше будущее в нашей европейской идентичности».
Усам Абубакари, один из сопредседателей Конгресса говорит, что сегодня в европейских странах появляется новое поколение чеченцев, тех, которые считают Европу собственным домом.
Усам Абубакари: Молодежь, когда началась война, они были маленькими. Их поколение 80-90 понесло большие потери, десятки тысяч погибших ровесников. У них запечатлена в сознании война. Они, конечно, тяготеют к противостоянию, их отцы и дяди были убиты. Но есть поколение 90-х, которые видят себя в Европе, они толерантны. Приводят домой друзей австрийцев, итальянцев, французов, говорят на разных язык. То есть они отличаются. Они, безусловно, свое будущее видят специалистами в строительстве, в технологиях, переводчиков. Так скажем, светское направление, толерантное. Я вообще не считают, что кавказская молодежь радикализирована, что это какой-то закрытый сейф, куда нельзя зайти, у которых нет контактов с миром. Это открытая перспективная открытая молодежь. Она одевается по-европейски, пользуется всеми благами этой цивилизации европейской.
Андрей Бабицкий:Очень существенным моментом Усам считает принципиальный выбор ненасильственных методов сопротивления.
Усам Абубакари: Закидывать в пасть дракона, у которого вместо отрубленной головы вырастает другая голова – это было бы кощунственно. Брать своих детей, забрасывать опять – это все было. Почему бы не попробовать такой вариант – ненасильственное движение, обмен информацией, посещение, дружба, проведение совместных проектов. Я знаю, что то, что не сделают тысячи автоматов, может сделать хорошее, вовремя сказанное слово, хорошее, вовремя сделанное дело, могут заменить сотни бойцов, которых мы пошлем на верную смерть.
Андрей Бабицкий:Председатель Светской конфедерации народов Кавказа Заали Касрелишвили, прилетевший в Вену из Тбилиси, был одним из основных организаторов Конгресса. Он видел его как диалог грузинской общественности с европейской кавказской диаспорой. Заали Касрелишвили считает, что кавказцы, осевшие в Европе, сегодня осознанно выбрали модель демократического устройства общества, чтобы реализовать ее на Кавказе. Это создает прочный фундамент для будущего кавказского союза, очертания которого пока все же просматриваются нечетко.
Заали Касрелишвили: Мы думаем, что кавказские диаспоры в эмиграции пересмотрели свои взгляды. В них сейчас больше стремления к западным ценностям, они стремятся к свободе и независимости, но не теми методами, которыми они делали в 90 годах. Я больше чем уверен, что сперва интеграция грузинских общественных организаций и кавказских диаспор вне Кавказа, а потом общими усилиями противостояние агрессии российского руководства обязательно в течение трех-четырех лет принесут очень серьезные результаты. И кроме этого подтекст всего этого, что нас Запад поддержал.
Андрей Бабицкий:Отношения с Грузией могут помочь чеченской молодежи, потерявшей родину, обрести кавказские корни, полагает Усам Абубакари.
Усам Абубакари: У молодежи нашей плацдарм на Кавказе или тыл, родина свободная, где мы можем брать стратегические направления – это Грузия. Потому что Северная Кавказ – это оккупированная территория, Чечня оккупирована. И поэтому Грузия – это хребет. Мы считаем частью нашей родины Кавказ и поэтому нам интересно было, о чем говорят неправительственные общественные организации, какие мысли, какие ситуации в грузинском обществе.
Андрей Бабицкий:Представители Имарата Кавказ, участвовавшие в Конгрессе на правах наблюдателей, фактически впервые появились на легальном европейском форуме как организованная группа. Вопрос, который естественным образом возникает: для чего нужно было вступать в диалог с людьми, отрицающими демократические ценности, объявившими, что вооруженная борьба на Северном Кавказе имеет своей целью создание мусульманского теократического государства.
Заали Касрелишвили: Никто не знает, какую форму эта сила примет и кто может их использовать, против кого на Кавказе. Я думаю, что они представляют интерес радикального ислама. На Кавказе есть еще и другие интересы. Есть интересы России, есть интересы Америки, есть интересы Европы. Когда время придет, Имарат покажет силу, будет поздно. Я думаю, правильное решение вести диалог. Диалог будет очень трудный, долговременный, но он будет. Лучше диалог, чем война.
Андрей Бабицкий:Разговор был достаточно откровенным. Представитель ингушской диаспоры Магомед Ториев.
Магомед Ториев: Смогли привлечь к этому мероприятию тех, кого называли недоговороспособными. Первоначально поднималась тема религиозная. Грузины откровенно спрашивали: если завтра вы победите, вы будете всех заставлять принимать ислам? На что те начали ссылаться на Коран и сунну, что в религии нет принуждения и заверили, что не собираются вести религиозных войн с теми народами, которые исповедуют христианство на Северном Кавказе и на Кавказе вообще.
Андрей Бабицкий:Усам Абубакари говорит о том, что молодые чеченцы, которым небезоазлична судьба своей Родины, сегодня вынуждены вставать под знамена Имарата. А значит Имарат нельзя игнорировать. Важно понимать настроения молодежи.
Усам Абубакари: До сих пор люди, которые себя ассоциировали с политической элитой Ичкерии в Европе, в отношении своих беженцев, молодежь самоустранилась. Часть молодежи ориентирована на тех ребят, которые воюют сегодня с оружием в руках – это факт. Мы на этом конгрессе пытались посмотреть, что происходит с нашей молодежью поколения 80-90. Это самое ценное, что у нас осталось. И поэтому мы апробацию провели настроения молодежи Кавказа, которые находятся в Европе.
Андрей Бабицкий:Однако не все члены оргкомитета так сдержанно отзываются о сторонниках исламской теократии. Рамзан Махаев считает, что их время прошло.
Рамзан Махаев: Если мы закроемся одним Имаратом, закроемся от всех в лесу, то этим мы не добьемся ничего. Мы должны договариваться и с христианами, любыми народами. Есть люди, которые считают, что Имарат Кавказа не приведет ни к чему хорошему, так как Имарат причисляется к Аль-Каиде. Если я скажу: помогите мне, Америка или Европа, ОБСЕ или ООН, нас убивают уже лет 17-18. Никто не поможет, потому что Имарат они считают террористами, террористам помогать никто не будет. Если мы будем говорить, что мы не только воевать умеем, мы можем договариваться. То, что сейчас мы делаем здесь, этот конгресс, который был – это уже что-то достигли. Там были представители Доку Умарова, там были из Дагестана, Ингушетии, Чечни, никто не сказал: нет, мы этого не будем делать. Все хотят одного – мира на Кавказе. Если мы будем идти по правильному пути, будем друг с другом взаимодействовать, будем разговаривать, я думаю, мы придем к единому мнению. Надо создавать другое общество, новое. Это все Ичкерия, Имарат, халифат – это все старое.
Андрей Бабицкий:Но проблемы кавказской диаспоры не замыкаются на воюющем Кавказе. Есть, собственно, и вопросы, которые возникают в самой Европе.
Усам Абубакари: Мы первые отряды в Европе, и смотря на нас, как наши дети будут интегрироваться, как они будут показывать, с какой стороны, так же будут смотреть на весь Кавказ. А сейчас у нас очень тяжелое положение в этом плане среди молодежи. Мы знаем, что в разных городах происходят драки, криминальные разборки с участием нашей молодежи. Мы хотим это остановить. Мы не хотим, чтобы та идеология, которая тянулась за нами, эти ярлыки, мы хотим, чтобы к ним это не прицепилось, они не шли в новую жизнь, в новый этап с этим прошлым. Вот в чем мы должны им помочь.
Андрей Бабицкий:Несмотря на несколько самодеятельный формат Конгресса, его можно считать серьезным событием в жизни кавказских диаспор Европы, поскольку в Вене впервые и четко прозвучало: беженцы из Чечни и других республик Северного Кавказа, обосновавшиеся в европейских странах, хотят быть европейцами.
Андрей Бабицкий: Слово «конгресс» плохо соотносится с камерной встречей нескольких десятков человек в венском отеле Хилтон. Хромала организация: сроки проведения конгресса его организаторы несколько раз передвигали. Под завязку мероприятие чуть было вообще не отменили из-за того, что один из основных участников не сумел получить вовремя визу. Но организация никогда не была сильной стороной чеченских политических активистов. Поэтому люди привычные такие детали уже давно привыкли не брать в расчет.
Однако, идеи, прозвучавшие на самой встрече и в ее кулуарах, позволяют говорить о том, что организаторы Конгресса сформулировали некие новые для чеченской диаспоры в Европе идеи, выступили с инициативами, аналогов которым нет. В преамбуле итоговой резолюции говорится:
«Конгресс кавказской диаспоры считает себя общественной организацией, которую от всех других кавказских групп в Европе, связанных общими целями и идеологией, отличает выбор демократических ценностей в качестве базовой идеи. Мы полагаем, что этносепаратистское движение принадлежит прошлому. Наше будущее в нашей европейской идентичности».
Усам Абубакари, один из сопредседателей Конгресса говорит, что сегодня в европейских странах появляется новое поколение чеченцев, тех, которые считают Европу собственным домом.
Усам Абубакари: Молодежь, когда началась война, они были маленькими. Их поколение 80-90 понесло большие потери, десятки тысяч погибших ровесников. У них запечатлена в сознании война. Они, конечно, тяготеют к противостоянию, их отцы и дяди были убиты. Но есть поколение 90-х, которые видят себя в Европе, они толерантны. Приводят домой друзей австрийцев, итальянцев, французов, говорят на разных язык. То есть они отличаются. Они, безусловно, свое будущее видят специалистами в строительстве, в технологиях, переводчиков. Так скажем, светское направление, толерантное. Я вообще не считают, что кавказская молодежь радикализирована, что это какой-то закрытый сейф, куда нельзя зайти, у которых нет контактов с миром. Это открытая перспективная открытая молодежь. Она одевается по-европейски, пользуется всеми благами этой цивилизации европейской.
Андрей Бабицкий:Очень существенным моментом Усам считает принципиальный выбор ненасильственных методов сопротивления.
Усам Абубакари: Закидывать в пасть дракона, у которого вместо отрубленной головы вырастает другая голова – это было бы кощунственно. Брать своих детей, забрасывать опять – это все было. Почему бы не попробовать такой вариант – ненасильственное движение, обмен информацией, посещение, дружба, проведение совместных проектов. Я знаю, что то, что не сделают тысячи автоматов, может сделать хорошее, вовремя сказанное слово, хорошее, вовремя сделанное дело, могут заменить сотни бойцов, которых мы пошлем на верную смерть.
Андрей Бабицкий:Председатель Светской конфедерации народов Кавказа Заали Касрелишвили, прилетевший в Вену из Тбилиси, был одним из основных организаторов Конгресса. Он видел его как диалог грузинской общественности с европейской кавказской диаспорой. Заали Касрелишвили считает, что кавказцы, осевшие в Европе, сегодня осознанно выбрали модель демократического устройства общества, чтобы реализовать ее на Кавказе. Это создает прочный фундамент для будущего кавказского союза, очертания которого пока все же просматриваются нечетко.
Заали Касрелишвили: Мы думаем, что кавказские диаспоры в эмиграции пересмотрели свои взгляды. В них сейчас больше стремления к западным ценностям, они стремятся к свободе и независимости, но не теми методами, которыми они делали в 90 годах. Я больше чем уверен, что сперва интеграция грузинских общественных организаций и кавказских диаспор вне Кавказа, а потом общими усилиями противостояние агрессии российского руководства обязательно в течение трех-четырех лет принесут очень серьезные результаты. И кроме этого подтекст всего этого, что нас Запад поддержал.
Андрей Бабицкий:Отношения с Грузией могут помочь чеченской молодежи, потерявшей родину, обрести кавказские корни, полагает Усам Абубакари.
Усам Абубакари: У молодежи нашей плацдарм на Кавказе или тыл, родина свободная, где мы можем брать стратегические направления – это Грузия. Потому что Северная Кавказ – это оккупированная территория, Чечня оккупирована. И поэтому Грузия – это хребет. Мы считаем частью нашей родины Кавказ и поэтому нам интересно было, о чем говорят неправительственные общественные организации, какие мысли, какие ситуации в грузинском обществе.
Андрей Бабицкий:Представители Имарата Кавказ, участвовавшие в Конгрессе на правах наблюдателей, фактически впервые появились на легальном европейском форуме как организованная группа. Вопрос, который естественным образом возникает: для чего нужно было вступать в диалог с людьми, отрицающими демократические ценности, объявившими, что вооруженная борьба на Северном Кавказе имеет своей целью создание мусульманского теократического государства.
Заали Касрелишвили: Никто не знает, какую форму эта сила примет и кто может их использовать, против кого на Кавказе. Я думаю, что они представляют интерес радикального ислама. На Кавказе есть еще и другие интересы. Есть интересы России, есть интересы Америки, есть интересы Европы. Когда время придет, Имарат покажет силу, будет поздно. Я думаю, правильное решение вести диалог. Диалог будет очень трудный, долговременный, но он будет. Лучше диалог, чем война.
Андрей Бабицкий:Разговор был достаточно откровенным. Представитель ингушской диаспоры Магомед Ториев.
Магомед Ториев: Смогли привлечь к этому мероприятию тех, кого называли недоговороспособными. Первоначально поднималась тема религиозная. Грузины откровенно спрашивали: если завтра вы победите, вы будете всех заставлять принимать ислам? На что те начали ссылаться на Коран и сунну, что в религии нет принуждения и заверили, что не собираются вести религиозных войн с теми народами, которые исповедуют христианство на Северном Кавказе и на Кавказе вообще.
Андрей Бабицкий:Усам Абубакари говорит о том, что молодые чеченцы, которым небезоазлична судьба своей Родины, сегодня вынуждены вставать под знамена Имарата. А значит Имарат нельзя игнорировать. Важно понимать настроения молодежи.
Усам Абубакари: До сих пор люди, которые себя ассоциировали с политической элитой Ичкерии в Европе, в отношении своих беженцев, молодежь самоустранилась. Часть молодежи ориентирована на тех ребят, которые воюют сегодня с оружием в руках – это факт. Мы на этом конгрессе пытались посмотреть, что происходит с нашей молодежью поколения 80-90. Это самое ценное, что у нас осталось. И поэтому мы апробацию провели настроения молодежи Кавказа, которые находятся в Европе.
Андрей Бабицкий:Однако не все члены оргкомитета так сдержанно отзываются о сторонниках исламской теократии. Рамзан Махаев считает, что их время прошло.
Рамзан Махаев: Если мы закроемся одним Имаратом, закроемся от всех в лесу, то этим мы не добьемся ничего. Мы должны договариваться и с христианами, любыми народами. Есть люди, которые считают, что Имарат Кавказа не приведет ни к чему хорошему, так как Имарат причисляется к Аль-Каиде. Если я скажу: помогите мне, Америка или Европа, ОБСЕ или ООН, нас убивают уже лет 17-18. Никто не поможет, потому что Имарат они считают террористами, террористам помогать никто не будет. Если мы будем говорить, что мы не только воевать умеем, мы можем договариваться. То, что сейчас мы делаем здесь, этот конгресс, который был – это уже что-то достигли. Там были представители Доку Умарова, там были из Дагестана, Ингушетии, Чечни, никто не сказал: нет, мы этого не будем делать. Все хотят одного – мира на Кавказе. Если мы будем идти по правильному пути, будем друг с другом взаимодействовать, будем разговаривать, я думаю, мы придем к единому мнению. Надо создавать другое общество, новое. Это все Ичкерия, Имарат, халифат – это все старое.
Андрей Бабицкий:Но проблемы кавказской диаспоры не замыкаются на воюющем Кавказе. Есть, собственно, и вопросы, которые возникают в самой Европе.
Усам Абубакари: Мы первые отряды в Европе, и смотря на нас, как наши дети будут интегрироваться, как они будут показывать, с какой стороны, так же будут смотреть на весь Кавказ. А сейчас у нас очень тяжелое положение в этом плане среди молодежи. Мы знаем, что в разных городах происходят драки, криминальные разборки с участием нашей молодежи. Мы хотим это остановить. Мы не хотим, чтобы та идеология, которая тянулась за нами, эти ярлыки, мы хотим, чтобы к ним это не прицепилось, они не шли в новую жизнь, в новый этап с этим прошлым. Вот в чем мы должны им помочь.
Андрей Бабицкий:Несмотря на несколько самодеятельный формат Конгресса, его можно считать серьезным событием в жизни кавказских диаспор Европы, поскольку в Вене впервые и четко прозвучало: беженцы из Чечни и других республик Северного Кавказа, обосновавшиеся в европейских странах, хотят быть европейцами.
