Программу ведет Евгения Назарец. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Марина Тимашева.
Евгения Назарец: Театр наций представил на суд зрителей премьеру спектакля "Бедная Лиза". Жанр обозначен, как хореографическая новелла на музыку камерной оперы Леонида Десятникова по мотивам романа Николая Карамзина. Постановка Аллы Сигаловой. В ролях Лизы и Эраста - Чулпан Хаматова и звезда Большого балета Андрей Меркурьев.
Марина Тимашева: Вначале была опера Леонида Десятникова. Музыкальный руководитель Алексей Гориболь, камерный ансамбль из струнных, духовых и фортепиано, два превосходных солиста-вокалиста - Юлия Корпачева и Эндрю Гудвин.
(Звучит музыка)
Марина Тимашева: Музыка, как вы слышите, принадлежит современному авангарду, но она очень драматичная и выразительная. В спектакле она звучит в фонограмме. Убранство сцены - под стать музыке - минималистское: ряды стульев и экраны, на которые изредка крупным планом проецируется лицо Хаматовой, а чаще по ним ползут полосы, будто кино уже закончилось, а механик забыл выключить аппаратуру.
Из произведения Карамзина выбрана вся действенная часть (от встречи Лизы с Эрастом до скорбного финала), изъят сентиментализм, добавлено довольно откровенной эротики, которой у Карамзина быть не могло. На сцене постоянно присутствуют двое - он и она, одеты в черное. Ничего исторического, но в пластике Лиза - угловатый диковатый подросток, ломкий, и легко будет сломана, Эраст вышколен, подтянут, аристократичен, и свои чувства умеет выражать языком изысканного танца.
Чулпан Хаматова - драматическая актриса, Андрей Меркурьев - солист Большого театра. Конечно, Алла Сигалова учла их возможности, в результате получила отличную пару. Андрею Меркурьеву, наверное, впервые довелось танцевать в такой непосредственной близости от зрителей.
Андрей Меркурьев: Они рядом, и ты настолько с ними в контакте, что даже, когда у меня проходят какие-то интимные сцены с Чулпан, такое ощущение, что они сидят рядом, вокруг моей кровати, и смотрят. Это как бы очень интимно и близко.
Марина Тимашева: В спектакле достаточно высоких поддержек, и я, полушутя, спрашиваю Андрея Меркурьева: не тяжела ли для него Хаматова?
Андрей Меркурьев: Я об этом не думал - значит, все хорошо.
Марина Тимашева: К Алле Сигаловой я обращаю недоуменный вопрос: чем заинтересовала женщину, совершенно не похожую на жертву, история Бедной Лизы?
Алла Сигалова: Во-первых, импульс, конечно, от музыки Десятникова, а во-вторых, Алла Сигалова - часто жертва.
Марина Тимашева: Допустим, я в это поверила. Алла, в чем ваше противоречие с Карамзиным?
Алла Сигалова: Когда я читала ее маленькой, я помню что-то там слюнявое какое-то с завиточками. Но, послушав Ленину музыку, я вернулась к Карамзину и поняла, что очень жестокая история в ней.
Марина Тимашева: Мне кажется, что вы все-таки как хореограф идете именно от музыки. Потому что Карамзине очень плавно, очень последовательно развивающееся повествование, очень красивое, мелодичное. В музыке Десятникова, я бы сказала, что-то вроде "я с детства не любила овал, я с детства угол рисовал".
Алла Сигалова: Да, очень много диссонанса в таких… Какое-то отсутствие ярко выраженной мелодичности, но это музыка XXI века! Наша жизнь неудобна, наша жизнь вся состоит из каких-то консонансов, раздражающих моментов. Гармонии практически нет.
Марина Тимашева: Вот соединение двух людей в спектакле вам тоже нужно было для обострения внутреннего этого противоречия - мужчина-женщина, женщина-мужчина?
Алла Сигалова: Конечно! Так очень часто бывает, когда встречаются люди с разных планет.
Марина Тимашева: То, что она угловатее, чем он, а в принципе она же лучше, чем он, а как раз дурным человеком должен быть такой резкий, из каких-то штук состоящий... А почему вы это наоборот?
Алла Сигалова: Я даже не знаю, а почему дурной должен быть резкий?
Марина Тимашева: Злой - это значит жестче движения, жестче жест.
Алла Сигалова: Дело в том, что эти люди встречаются на пике одиночества. Поэтому это одиночество, оно уже кричащее - и у того, и у другого. Они просто кричат по-разному.
Марина Тимашева: Ага, то есть вы его тоже оправдываете.
Алла Сигалова: Обязательно! Потому что я тоже очень часто была Эрастом.
Марина Тимашева: После спектакля Константин Райкин говорил о мужестве руководителя Театра Наций Евгения Миронова, которое требуется для того, чтобы выпустить такой некоммерческий спектакль. Позволю себе с ним не согласиться. Во-первых, "Бедная Лиза" идет в небольшом зале, во-вторых, имена Андрея Меркурьева и Чулпан Хаматовой, вне зависимости от типа зрелища, способны обеспечить спектаклю долгую жизнь при сплошных аншлагах.
Евгения Назарец: Театр наций представил на суд зрителей премьеру спектакля "Бедная Лиза". Жанр обозначен, как хореографическая новелла на музыку камерной оперы Леонида Десятникова по мотивам романа Николая Карамзина. Постановка Аллы Сигаловой. В ролях Лизы и Эраста - Чулпан Хаматова и звезда Большого балета Андрей Меркурьев.
Марина Тимашева: Вначале была опера Леонида Десятникова. Музыкальный руководитель Алексей Гориболь, камерный ансамбль из струнных, духовых и фортепиано, два превосходных солиста-вокалиста - Юлия Корпачева и Эндрю Гудвин.
(Звучит музыка)
Марина Тимашева: Музыка, как вы слышите, принадлежит современному авангарду, но она очень драматичная и выразительная. В спектакле она звучит в фонограмме. Убранство сцены - под стать музыке - минималистское: ряды стульев и экраны, на которые изредка крупным планом проецируется лицо Хаматовой, а чаще по ним ползут полосы, будто кино уже закончилось, а механик забыл выключить аппаратуру.
Из произведения Карамзина выбрана вся действенная часть (от встречи Лизы с Эрастом до скорбного финала), изъят сентиментализм, добавлено довольно откровенной эротики, которой у Карамзина быть не могло. На сцене постоянно присутствуют двое - он и она, одеты в черное. Ничего исторического, но в пластике Лиза - угловатый диковатый подросток, ломкий, и легко будет сломана, Эраст вышколен, подтянут, аристократичен, и свои чувства умеет выражать языком изысканного танца.
Чулпан Хаматова - драматическая актриса, Андрей Меркурьев - солист Большого театра. Конечно, Алла Сигалова учла их возможности, в результате получила отличную пару. Андрею Меркурьеву, наверное, впервые довелось танцевать в такой непосредственной близости от зрителей.
Андрей Меркурьев: Они рядом, и ты настолько с ними в контакте, что даже, когда у меня проходят какие-то интимные сцены с Чулпан, такое ощущение, что они сидят рядом, вокруг моей кровати, и смотрят. Это как бы очень интимно и близко.
Марина Тимашева: В спектакле достаточно высоких поддержек, и я, полушутя, спрашиваю Андрея Меркурьева: не тяжела ли для него Хаматова?
Андрей Меркурьев: Я об этом не думал - значит, все хорошо.
Марина Тимашева: К Алле Сигаловой я обращаю недоуменный вопрос: чем заинтересовала женщину, совершенно не похожую на жертву, история Бедной Лизы?
Алла Сигалова: Во-первых, импульс, конечно, от музыки Десятникова, а во-вторых, Алла Сигалова - часто жертва.
Марина Тимашева: Допустим, я в это поверила. Алла, в чем ваше противоречие с Карамзиным?
Алла Сигалова: Когда я читала ее маленькой, я помню что-то там слюнявое какое-то с завиточками. Но, послушав Ленину музыку, я вернулась к Карамзину и поняла, что очень жестокая история в ней.
Марина Тимашева: Мне кажется, что вы все-таки как хореограф идете именно от музыки. Потому что Карамзине очень плавно, очень последовательно развивающееся повествование, очень красивое, мелодичное. В музыке Десятникова, я бы сказала, что-то вроде "я с детства не любила овал, я с детства угол рисовал".
Алла Сигалова: Да, очень много диссонанса в таких… Какое-то отсутствие ярко выраженной мелодичности, но это музыка XXI века! Наша жизнь неудобна, наша жизнь вся состоит из каких-то консонансов, раздражающих моментов. Гармонии практически нет.
Марина Тимашева: Вот соединение двух людей в спектакле вам тоже нужно было для обострения внутреннего этого противоречия - мужчина-женщина, женщина-мужчина?
Алла Сигалова: Конечно! Так очень часто бывает, когда встречаются люди с разных планет.
Марина Тимашева: То, что она угловатее, чем он, а в принципе она же лучше, чем он, а как раз дурным человеком должен быть такой резкий, из каких-то штук состоящий... А почему вы это наоборот?
Алла Сигалова: Я даже не знаю, а почему дурной должен быть резкий?
Марина Тимашева: Злой - это значит жестче движения, жестче жест.
Алла Сигалова: Дело в том, что эти люди встречаются на пике одиночества. Поэтому это одиночество, оно уже кричащее - и у того, и у другого. Они просто кричат по-разному.
Марина Тимашева: Ага, то есть вы его тоже оправдываете.
Алла Сигалова: Обязательно! Потому что я тоже очень часто была Эрастом.
Марина Тимашева: После спектакля Константин Райкин говорил о мужестве руководителя Театра Наций Евгения Миронова, которое требуется для того, чтобы выпустить такой некоммерческий спектакль. Позволю себе с ним не согласиться. Во-первых, "Бедная Лиза" идет в небольшом зале, во-вторых, имена Андрея Меркурьева и Чулпан Хаматовой, вне зависимости от типа зрелища, способны обеспечить спектаклю долгую жизнь при сплошных аншлагах.
