Ссылки для упрощенного доступа

Сбоку бантик


Владимир Абаринов
Владимир Абаринов
В августе 1830 года новоприбывший американский посланник Джон Рэндолф, представляясь Николаю I, поскользнулся на паркете Зимнего дворца и упал к ногам императрицы Александры Федоровны. Поднявшись, он непринужденно обратился к царю на tu: «Как поживаешь, император? Как мадам?». Николай решил, что перед ним полоумный, а Александра Федоровна - что посланник демонстрирует «эксцентрический республиканский этикет».

На самом деле Рэндолф просто очень плохо говорил по-французски. Он ровным счетом ничего не успел сделать на свом посту и уехал из Петербурга по неизвестной причине три недели спустя после описанного инцидента, так и не успев вручить верительные грамоты. Впоследствии он и впрямь страдал расстройством психики.

Это далеко не единственный эпизод истории американо-российских отношений, связанный с языковым, а если угодно - цивилизационным барьером. Вот случай, свидетелем и отчасти участником которого был я сам. В 1999 году во время своего краткого премьерства приехал в Вашингтон Сергей Степашин. Выступая в Национальном пресс-клубе, он рассказал анекдот про владельца «запорожца», который на обидные замечания американца отвечает неотразимым аргументом: «А у вас негров вешают!» Зал встретил непринужденную шутку гробовым молчанием. Зато когда телевизионщики включили софиты, и Степашин, поморщившись, пожаловался, что не привык к такому расположению осветительных приборов - «лиц не видишь», с галереи для прессы раздался одинокий, но истерический хохот. Премьер недоуменно повел очами, а американские коллеги покосились на меня, как на психа. Ну не мог я им объяснить никоим образом, что бывший начальник Лубянки привык, чтобы лампа светила в лицо собеседнику!

Последние годы переводчики обеих стран особенно намучились со всеми этими «мочить в сортирах» и «оборотнями в погонах» (ИТАР-ТАСС, помнится, перевел грызловский перл как wolves in sheep’s clothing – «волки в овечьей шкуре», а газета New York Times – как werewolves in epaulets – «вервольфы в эполетах»). А в пятницу на прошлой неделе отличились переводчики Госдепартамента США.

О том, как опростоволосилась Хиллари Клинтон, подарив Сергею Лаврову в Женеве коробочку, завязанную на бантик, не написал только ленивый. В коробочке оказалась символическая кнопка с надписью кириллицей «перегрузка» и по-английски reset. «Мы старались изо всех сил найти правильное слово», - разбежалась Хиллари. «Вы нашли неправильное», - сурово молвил Лавров. И объяснил, что надо было написать «перезагрузка».

Над переводчиками госдепа вдоволь наиздевались и в российской, и в американской прессе. История и впрямь удивительная. Приходит в голову даже смутная догадка об оговорке по Фрейду – ведь и у правительств есть подсознание. На брифинге по окончании переговоров Лавров еще раз вернулся к теме кнопки: «Нам уже удалось достичь одного конкретного практического результата. Мы достигли согласия в отношении того, как «перезагрузка» должна звучать и по-английски, и по-русски. Теперь нет никаких разночтений. И я уверен, что это вклад во взаимодействие между нашими людьми, вклад в продвижение английского языка в России и руского языка в Соединенных Штатах Америки».

Но позвольте, г-н министр! «Перезагрузка» - это тоже неправильно!

«Перезагрузка» по-английски – reloading, restart или reboot. При выполнении этой операции процессор заново загружает в оперативную память все данные с жесткого диска ровно в том виде, в каком они были до перезагрузки. А reset по-русски – это сброс данных, возвращение к исходному положению, перезапуск системы с целью избавиться от сетевого мусора или зависания; дабы предотвратить случайный перезапуск, на современных компьютерах кнопка reset утоплена в корпус. Когда речь идет о счетчике или часовом механизме, reset – это установка на ноль.

Разница, как видим, принципиальная. Именно это имел в виду вице-президент Джо Байден, автор репризы о необходимости нажать в американо-российских отношениях кнопку reset, и поняли его тогда в России правильно: «начать с чистого листа». Нет, рано говорить о вкладе министра в вопросы языкознания.

Надо еще выяснить, какое именно состояние двустронних отношений Байден считает чистым листом.
XS
SM
MD
LG