Владимир Кара-Мурза: Весь мир отмечает сегодня 75-летие первого космонавта планеты Юрия Гагарина. В полдень у памятника на площади Гагарина прошел торжественный митинг. В Москве у кремлевской стены собрались космонавты и столичные школьники, чтобы возложить цветы к могиле человека, который 12 апреля 61 года первым покорил космическое пространство. Его полет продолжался 108 минут, он совершил один оборот вокруг Земли. После него в космосе побывали 98 советских и российских космонавтов, всего в мире космические полеты совершили около 400 человек. В день 75-летия со дня рождения Юрия Гагарина о притягательности личности первого космонавта Земли мы говорим с летчиком-космонавтом, дважды героем Советского Союза Георгием Гречко. В чем, по-вашему, секрет популярности Гагарина, даже спустя почти 41 после его гибели?

Георгий Гречко: Во-первых, такое свершение, он был первый космонавт. Надо вспомнить, как отреагировал народ, как вышли на Красную площадь. Никто не организовывал, никого не повозил, никто не вручал заранее заготовленные лозунги. То есть это был настоящий праздник для народа. Помните, один мудрец сказал, что для полного счастья нужно, чтобы было славное отечество. Вот полет Гагарина и говорил, что славное отечество.

Владимир Кара-Мурза: Писатель-историк Рой Медведев, бывший народный депутат СССР, констатирует полную победу СССР в освоении космоса.

Рой Медведев: Полет Гагарина говорит о преимуществе Советского Союза над американской экономикой в развитии оборонных технологий. Советский союз развивал очень быстрыми темпами и централизованно оборонный комплекс, был сделан упор на развитие ракетной техники как оружия. Полет Гагарина был частью оборонного комплекса. Разрабатывалось ракетное оружие, спутник запускался с экспериментальными целями. Хрущев не ожидал такого колоссального пропагандистского эффекта. И был сделан тогда вывод, что это имеет огромное политическое, а не только стратегическое значение. Начали готовить полет Гагарина и сделали это раньше американцев.

Владимир Кара-Мурза: Можно ли говорить, что Юрий Гагарин стал символом всей эпохи и вашего поколения?

Георгий Гречко: Наверное. Я бы сказал другими словами, потому что он, я считаю, был лицом нашей страны, лицом всего лучшего, что есть в нашей стране. Его очень удачно выбрал Королев. Потому что, если посмотреть кадры, когда называли первого космонавта, Команин сказал, что шесть человек примерно равны, очень трудно сделать выбор. Кстати, правильно говорят, у некоторых других космонавтов были черты, которые были более ярко выражены, чем у Гагарина. Но я считаю, что Королев подошел, может быть даже угадал, может быть интуиция, у Королева была тяжелая жизнь, и он выбрал действительно лучшего, потому что лучше Гагарина трудно себе представить, глядя на замечательных ребят из первой шестерки, но все-таки лучше Гагарина, мне кажется, никто бы не справился. С полетом бы справились все, а вот с послеполетной ситуацией, я думаю, не все бы справились.

Владимир Кара-Мурза: А в какие годы и при каких обстоятельствах вы лично познакомились с Юрием Гагариным?

Георгий Гречко: Первый отряд космонавтов, были молодые летчики, потом усложнилась техника. Ведь какие были задания у Гагарина? Попробовать поесть, попробовать попить, выглянуть в иллюминатор, не отстегиваясь от кресла. Потом задачи усложнились, появились очень сложные научные приборы. И стало ясно, что кроме командира должен быть еще бортовой инженер, который хорошо разбирается и в технике, и в научных приборах. Тогда Королев призвал нас, инженеров, которые у него работали, кто хорошо себя показал, и сказал: кто пройдет медицину, тот будет бортинженером. Было больше двухсот кандидатов, 13 мы прошли и нас направили в центр подготовки. 66-76 год. А там заместителем командира по летной космической подготовке был как раз Гагарин. И вот года два получилось, что мы с ним общались, гражданские космонавты, как с начальником, как руководителем, и это общение было очень хорошим. Потому что нас военные космонавты встретили ревниво, они сказали: ваше дело строить корабли, наше дело - летать. Вы что, пришли отнимать наши места в корабле? А Гагарин, у него естественно взгляд был государственный, и он понимал, что объективно требуются инженеры, и он нам очень помогал.

Владимир Кара-Мурза: Игорь Чубайс, философ, директор Центра по изучению России института Дружбы народов, отмечает прорыв космической области эпохи 60-70 годов.

Игорь Чубайс: Полет Гагарина, конечно, вызвал энтузиазм, это человек, который вошел на века, его имя все знают. Это все так. Почему это произошло? Вопрос многоплановый, тут много измерений. И американский президент в то время заявил, что Америка обязательно догонит и обгонит Советский Союз в области космических исследований, потому что в Америке на космос работает одна отрасль, а в Советском Союзе работает вся экономика. То есть если все цели вкладывать в одно направление ради достижения цели, то, конечно, советская экономика на это была способна, и она вырвалась вперед. Но надо иметь в виду, что достижения в космосе не были изначальной целью советской власти. Цель руководителей государства заключалась в том, чтобы создать мощную военную промышленность, в данном случае речь шла о доставке ядерного оружия, о ракетах, которые могли бы долететь до потенциального противника. Вот в этом разгадки.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Виктора Ивановича.

Слушатель: Добрый вечер. Георгий Михайлович, я много раз бывал и на Байконуре. И был у вас в Звездном городке, когда было ЧП в аквариуме, помните, наверное. Я тогда приезжал, смотрел, в чем причина. Я видел космонавтов и действующих, и которые должны были летать в то время. Я говорил с людьми, которые видели Юрия Алексеевича. И все говорили: отзывчивый, добрый, порядочный, честный, хороший человек.

Георгий Гречко: Я только одним словом могу ответить на ваш вопрос – да.

Владимир Кара-Мурза: А кто из вашего призыва попал в ваш отряд бортинженеров?

Георгий Гречко: Макаров, Пацаев, Елисеев, Волков, Вадим Кубасов, еще были несколько человек.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Вологодской области от радиослушателя Василия.

Слушатель: Добрый вечер. Отставание американцев от России в космической гонке, наверное, было все-таки небольшим. Мы полетели в космос 12 апреля, а когда американцы сделали свой первый полет?

Георгий Гречко: Через несколько месяцев. Конечно, гонка была, как говорят, когда лошади соревнуются, ноздря в ноздрю, и каждый полет, каждое испытание или ускоряло прогресс или откладывало старт. Поэтому мы выиграли.

Владимир Кара-Мурза: Бывший депутат Государственной думы Виктор Тюлькин, первый секретарь ЦК РКРП, считает полет Гагарина исключительным завоеванием социализма.

Виктор Тюлькин: Мы были первыми в космосе и никто этот факт никак не вычеркнет из истории. И первыми там были не просто советские люди, а коммунист Юрий Гагарин, мы этим гордимся. Те люди, которые являются сегодня политическими противниками советской власти, социалистического пути развития, они из кожи вылезут, придумают тысячу причин, которые объясняют, что социализм ни причем, другие будут говорить о случайных элементах и огромных затратах, которые социализм направил и лучше бы, мол, в какую-нибудь другую область вложили эти средства. Но мы считаем, что это завоевания, которые никто никогда у Советского Союза, у социализма не отберет, за которые можно все отдать.

Владимир Кара-Мурза: Насколько велика была политическая составляющая, партийная, комсомольская работа?

Георгий Гречко: Безусловно, полет первого спутника и полет Гагарина - это больше была политическая победа, причем полет первого спутника, в котором мне посчастливилось принять участие не как космонавта, а как инженера-испытателя, для нашего руководства Советского Союза было неожиданным. То есть вот когда мы создали «семерку», и она остановила полеты американских бомбардировщиков с атомными бомбами вокруг Советского Союза вдоль границ, они поняли, что теперь мы можем ответить, они это дело прекратили. Вот это ценилось нашим руководством. А спутник дали Королеву, Королев мечтал о космосе с юных лет, ему дали спутник, одну ракету сняли с плана военных и дали. Человек заслужил, пусть балуется. Это очень интересно, что когда мы запустили спутник, то на следующий день было сообщение о запуске, оно было опубликовано где-то на третьей странице газеты «Правда», буквально строчек шесть-семь: в Советском Союзе запущен искусственный спутник Земли, и все. А весь мир уделил этому запуску все первые страницы всех газет мира. И только тут наши спохватились и только на следующий день посвятили запуску все первые страницы, крупные заголовки. И поэтому, конечно, запустить первого человека - это было, безусловно, престижно.
И вот тут, мне показалось, что один из выступавших с некоторым укором сказал: ну вот, в Америке этим занималась только одна отрасль, а у нас весь союз, вроде он как бы осуждал эту ситуацию. А я наоборот считаю, да, социализм позволял сосредоточить всю силу страны для решения какой-то задачи. И вот она была вброшена на запуск первого космонавта и этого обились. И вообще я должен сказать, что в Америке есть нобелевский лауреат Джон Нэшл, который получил нобелевскую премию за развитие теории игр. А экономика - это тоже игра, не только домино это игра или преферанс. И одно из приложений теории игр к экономике показало, Джон Нэшл написал эту статью, что экономика социализма более эффективна, чем экономика капитализма. И вот сейчас до позавчерашнего дня в это мало кто верил, а теперь все кинулись Маркса читать.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Петра.

Слушатель: Добрый вечер. Скажите, пожалуйста, почему кончилась неудачей наша лунная программа, прежде всего, почему мы так тянули с «Бураном» и поставили на этом крест. Мы разбрасывались или преимущества социализма кончились?

Георгий Гречко: Лунная гонка, боюсь, что это началось когда наши философы объявили кибернетику служанкой капитализма, антинаукой и в результате мы стали в электронике. В те времена, я когда приезжал на предприятия, где готовилась электроника, там висели две доски, одинаковые по своим способностям элементы американские и наши. И если американский был с ноготок, наш был с кулак. Я помню, когда я был на выставке в Югославии наших достижений, там стоял модем. Сейчас модем попытайтесь найти в компьютере и не сразу найдешь, а тогда это был с прикроватную тумбочку. И мы это выставили как достижение. То есть наша электроника оказалась настолько тяжелой, что даже самая мощная ракета не вытаскивала на Луну корабль с двумя людьми. Сначала были предложения такие довольно авантюрные послать одного человека. В конце концов, когда американцы высадились на Луне, а мы могли только облететь в пилотируемом полете. Мы же привыкли побеждать, вторыми не привыкли и была остановлена лунная программа. Хотя мы считаем, я как инженер считаю, что нужно облет нужно было сделать, чтобы освоить вторую космическую скорость. Ведь мы до сих пор вокруг Земли летаем только с первой.
А что касается "Бурана", когда мы его делали, мы, простые инженеры понимали, что это грандиозный проект ни для чего. Потому что его грузоподъемность 30 тонн, как у американцев. А когда мы набирали научных приборов для полетов своих, хорошо, если 300 килограмм, у нас полторы тонны весил третий спутник. Но 30 тонн научного оборудования у нас никогда не было и не просматривалось. Поэтому для нас, простых исполнителей, это был мертворожденный проект. Кстати, наш "Буран" лучше, чем американский "Шаттл", он мог летать и блестяще летал без пилота, американский "Шаттл" без пилота не может летать. Но сделано было это блестящее достижение ни подо что. Если кто-то захочет еще раз спросить, зачем сделали, я, например, лет 15 не понимал, а потом случайно встретил нашего министра на Красной площади, он мне сказал, для чего это было сделано, у меня челюсть отвалилась.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Николая.

Слушатель: Добрый ночи. Я хотел сказать, что забыли Добровольского. Первая, конечно, трагедия - это Владимир Комаров. Еще хотел сказать, как бы пережил бы высадку на Луну, совсем не дотянул, 68 год, конец, как раз наши каникулы. Я хотел задать вопрос: был ли Гагарин капитаном или сразу со старшего лейтенанта стал майором? И еще скажите, почему, наверное, нашим станков не хватило, посмотрите, американцы летают на каких соплах огромного диаметра, а у нас пучочек. Еще тогда началось отставание? И мы не только облетели Луну, но и выпел сбросили.

Георгий Гречко: Конечно, Добровольского, Волкова и Пацаева мы никогда не забудем. С Пацаевым и Волковым я работали у Королева. Мы не упомянули, потому что вопроса не было, а если был бы вопрос, конечно, упомянули бы. Насчет двигателей. Речь идет, наверное, о двигателе Н-1, потому что действительно получилась довольно печальная история, когда два замечательных конструктора генеральных Королев и Глушко поспорили о топливе. И собирал нас Королев, и мы все-таки не хотели на пилотируемом полете использовать токсичное топливо. А Глушко тогда был сторонником высококипящего компонента, и поэтому он отказался делать на нетоксичном двигателе и пришлось заказать Кузнецову, который таких больших двигателей тогда еще не делал. И поэтому он сделал вместо 16 двигателей объединенных по четыре, он сделал 32 двигателя. И там очень большая была трудность синхронизации.

Владимир Кара-Мурза: То, что про сопл спрашивал. А то, что на сбросили вымпел все-таки пораньше, чем американцы.

Георгий Гречко: Да, конечно. Это было, тут я могу рассказать одну интересную вещь. Дело в том, что я работал баллистиком, рассчитывал траекторию, чтобы космонавта посадить, Луну облететь, сфотографировать, к планетам полеты. Очень было просто рассчитать такой полет, чтобы попасть в Луну. Но попасть нужно, чтобы какой-то остался результат. Если вы прочитаете хроники тех времен, мы как-то запустили искусственную планету. Запустили шар, похожий на футбольный мяч, и вымпелы вокруг. И это символизировало искусственную планету, но это была неправда. Потому что на самом деле вот эта штука должна была сесть на Луну. В чем там была идея, что взрывчатка, обклеенная вымпелами. И когда эта штука падала на Луну, то естественно, те вымпелы, которые между Луной оказались и этой круглой штукой, они, естественно, испарялись. А вот те, которые были на обратной стороне, тут складывались две скорости, скорость удара об Луну и в противоположную сторону скорость взрыва, поэтому они спокойно падали на Луну. Но первый раз мы промахнулись. И как-то надо было объяснить, что это за шар мы посылали. Сказали, что искусственная планета.

Владимир Кара-Мурза: Писатель Эдуард Лимонов считает, что эпопея покорения космоса находится вне политики.

Эдуард Лимонов: Это был русский парень. Помню, как это все свершилось, я был молодым человеком, и мы все очень радовались за победу нашего человека. Можно было радоваться, не раздумывая, никакой политики в это не вкладывалось, а наш человек, который в эту сокровищницу мировой цивилизации человечества взял и внес такое достижение, такой подвиг, впервые оказался высоко над землей, увидел планету. Это достижение для всего человечества, если это расширить, это превосходит обычные рамки географические государств, стран, наций. Это здорово.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Екатеринбурга от радиослушателя Павла.

Слушатель: Добрый вечер, господа. Мне бы хотелось обратить внимание на два факта. Во-первых, первопроходец, который начал делать первые ракеты, на которых можно летать, не был ни нашим парнем, ни коммунистом. Второе: я работал, занимался электроникой, системой управления, ракеты были, правда, подводного старта стратегические. Так вот мне приходилось иметь дело с оборудованием, на котором делается это добро. Отсюда микросхемы на оборонном заводе, откуда мы получали, отсюда и тяжелая электроника, и недовершенная. Нам давали задания делать приборы, работающие в условиях отрытого космоса, но для этого надо, чтобы станки, на которых работали, были соответствующими, а у нас этого добра не было.

Владимир Кара-Мурза: В какой момент началось отставание, по-вашему?

Георгий Гречко: Мы одно и то же сказали, что по электронике началось отставание. А что касается станков, мне немножко обидно, потому что в Советском Союзе были станки. Они и сейчас работают, только тогда они были новенькие, а сейчас на 70-80% изношены.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Тулы от радиослушателя Николая.

Слушатель: Добрый вечер. У меня два вопроса к гостю Владимира. Вот когда я вспоминаю запуски советских и американских космических кораблей, то там было резкие отличие: если американцы сообщали заранее дату полета, количество космонавтов, то советские полеты какой-то странный секретностью всегда сопровождались. Объявляли о запуске, когда был произведен на орбиту и когда несколько оборотов вокруг земли совершил. Первый вопрос: почему была такая секретность с запуском советских космических кораблей? И второе: когда вы говорите, что экономика социализма превалирует над нынешней, вы какую имеете экономику - Кубы и Северной Кореи или Скандинавии, где тоже экономика является социалистической?

Георгий Гречко: Если говорить об экономике, то когда был Советский Союз, мы соревновались с Америкой за первенство по экономики, а сейчас мечтаем достигнуть развития экономики Португалии, которая в Европе на самом последнем месте. А вот что касается секретности, это даже не секретность. Вы знаете, очень сложная техника наша космическая. И вы видите, что не только в те годы, сейчас у американцев два "Шаттла" погибло, погибли люди. То есть до сих пор в пилотируемых полетах нет стопроцентной уверенности, что люди вернутся. И поэтому мы были осторожнее. Была такая поговорка: не хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати. Те, кто занимались освещением полетов, они на всякий случай ждали, когда выйдут на орбиту, когда проверят герметичность отсеков, пока понятно станет, на какую орбиту выведено. На всякий случай из-за неуверенности мы не говорили сразу. Это не просто ошибка - это принцип был.
Мы старались не говорить, если какие-то отклонения, у нас всегда приборы работают нормально, самочувствие космонавтов хорошее. А вот американцы, они наоборот, если что-то случилось не очень значительное, у них другая система рекламы. Они говорили, что случилось и сейчас все под угрозой, полет, люди, но наши замечательные американские парни справились, рискуя жизнью, все починили, хотя там чинить нечего было. Дело в том, что у нас при социализме финансирование было, что нужно было для космоса, то и делали. А в Америке, чтобы финансировать космос, нужно было, чтобы был интерес у народа. Почему они закончили полеты на Луну, хотя остался еще и корабль, и ракета, и экипаж. Потому что потеряли интерес американцы к репортажам с Луны. Когда дошло до того, что при очередном путешествии американцев по Луне, начали звонить на телевидение: зачем опять по Луне ходят, когда должен был выступать наш любимый аист Боб Хоуп, шутник и балагур, тогда стало ясно, что американский народ потерял интерес, с финансированием будут трудности и были прекращены полеты. Хорошо это или плохо, но было так.

Владимир Кара-Мурза: Летчик-космонавт Игорь Волк, сравнивает покорение космоса с днем победы.

Игорь Волк: Для меня две даты являются фундаментальными – это день победы и 12 апреля. Это было одинаково, потому что было единое дыхание, я не могу сказать всей планеты, но то, что нашего государства - это сто процентов. Любое первое событие, которое вдруг вылезло, которое не должно было быть, а оно свершилось, всегда будет уникальным и поэтому сравнить это не с чем. Сочетание Королева и Гагарина - это тоже уникум, сочетание удивительнейшее. Поэтому это был подарок для нашего государства.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Рязани от радиослушателя Валентина.

Слушатель: Здравствуйте. Ни хочу умолять, но отмечу два момента. У нас, например, стояли станки "Оливетти" величиной с однокомнатную квартиру, как вы понимаете, в вашем направлении работали. Вы технарь и вы прекрасно знаете, что всякое устройство работает эффективно в том направлении, для которого оно предназначено. Социализм предназначен для эффективной экономики, но для развития личности и многого другого он совершенно неэффективен. Как вы считаете?

Георгий Гречко: Что касается техники, абсолютно с вами согласен. А что касается развития личности, вы знаете, моя мама с детства, когда у нас не было даже радиоприемников, а висела тарелка черная, она каждый раз, когда была музыка, спрашивала, какой композитор, название музыкального произведения, из какой оперы. И возила меня по театрам, по музеям. Мне показалось, что я по развитию личности может быть не всем уступаю. Скажем, я сам изучил английский язык и по всему миру читал лекции по советской космонавтике, когда победы были, и полные залы собирались, то есть языком владел. У меня знакомых много было тогда и сейчас среди артистов, певцов. То есть я не считаю, что социализм задавил меня как личность. Просто это зависит от самого тебя, если ты хочешь, чтобы личность была развита, не надо вставать в 12 часов дня и не надо ложиться после 12 ночи.

Владимир Кара-Мурза: Бывший советский диссидент Владимир Буковский считает космическую отрасль частью гонки вооружений.

Владимир Буковский: Все это соревнование в космосе в наше время воспринималось как один из эпизодов холодной войны. Это было соревнование между Соединенными Штатами и Советским Союзом за первенство в космосе. То есть оно воспринималось как чисто политическая конфронтация, соревнование и так далее. Поэтому мне было бы трудно себя представить выступающим за команду Советского Союза, скажем так, мое сердце не было на этой стороне. Особого интереса ни у кого из моих знакомых не вызывало. Я не знаю, были люди, которые профессионально этим занимались, были астрофизики знакомые. Но общественного интереса помимо политического аспекта, о котором я сказал, эта тема никогда не имела.

Георгий Гречко: Я вас уважаю за ваше поведение, что вы делали, как высказывались, но здесь вы ошибаетесь. Посмотрите кадры после полета, как люди вышли на Красную площадь. Их никто не организовывал, их никто не подвозил на машинах, не вручал заранее написанные лозунги. Вот это была реакция народа. Да, для руководителей это была политика, а для людей был просто настоящий праздник. Не зря его сравнивают с праздником победы. Для народа это был большой настоящий, откровенный, не надуманный, не привнесенный, как, скажем, были праздники независимости России, от кого независимость, чего независимость. А это была радость народная, поэтому я с вами не согласен.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Сергея Ивановича.

Слушатель: Скажите, пожалуйста, Гжацк, в районе которого родился Юрий Гагарин, во время войны, по-моему, был оставлен советскими войсками до 43 года, Гагарин нынешний город. Как жила семья Гагариных во время оккупации, есть ли об этом воспоминания? И не мешала статья в анкете, что он был во время оккупации или не оказало никакого влияния в дальнейшем?

Георгий Гречко: Да, конечно, на самом деле известно, немцы заняли Гжацк и деревню, в которой они жили и заняли их дом, там жили немцы, а они были вынуждены жить в землянке около дома. Но поскольку он был молодым человеком, не сказалось на его карьере в будущем. А мне это аукнулось. Потому что я был в оккупации в Чернигове, мне было 10 лет, а сам я ленинградец. И чтобы после освобождения Чернигова мне вернуться в Ленинград не только ракетами заняться, а просто вернуться в Ленинград, я получал в райкоме компартии такую справку, что я с оккупантами не сотрудничал 10-летний мальчишка. А когда меня не хотели принимать в военно-механический институт на военный факультет, а потом не давали работать с секретными материалами. То есть мне тут было тяжеловато. Но в конце концов, то, что 10-летний мальчишка не сотрудничал с оккупантами, все-таки здравый смысл победил. Я даже подписывал документы высшей степени секретности, это ССОП – совсекретно, особая папка. Мы смеялись, что совсекретно ОВ по прочтению сжечь, а совсекретно ОП сжечь, не читая.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Любани от радиослушателя Олега.

Слушатель: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, сейчас политика такая проводится Путиным, Медведевым о Ходорковском. Конечно, сегодня отмечают годовщину Юрия Гагарина - это хорошо. Скажите, пожалуйста, у меня такой вопрос общий: как вы относитесь к нынешней власти, которая сейчас действует?

Георгий Гречко: Вы знаете, я неплохой был космонавт, неплохой инженер, я немножко, нахально считаю, что я немножко разбираюсь в экономике, а политикой я никогда не занимался и может быть это очень грубо, но всегда считал политику грязным делом, во всяком случае для меня. И один раз я случайно попал на выборы, и я схватился за голову и думал: зачем ты здесь, причем тут выборы. Ты же технарь, ты же ученый, ты не можешь заниматься политикой. Более того, я вам скажу, что когда наш знаменитый артист стал губернатором на Алтае, и он меня просил, чтобы я был доверенным лицом и агитировал, я ему говорил: зачем тебе это? Ты артист, там совсем другие люди, там нужды другие качества, что все это для тебя плохо кончится. Я, конечно, не думал, что кончится смертью. Так что политикой не занимаюсь.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Андрея Ивановича.

Слушатель: Здравствуйте. Я хотел спросить: в свое время были проекты по созданию ядерных реактивных двигателей и был проект создания космического самолета, который бы использовал ядерный реактивный двигатель для полетов в космос. Что известно по этому направлению?

Георгий Гречко: Насколько я помню, у американцев был такой проект, но остановили, больших преимуществ вроде бы не получалось. И потом с выводом в космос радиоактивных материалов. Вы помните, когда с элементами для питания упал спутник в Канаде, то тоже было большой скандал. А если сделать двигатель на атомной энергии – это очень было опасно. По такой конструкции преимущества - недостатки, и мы, и американцы независимо пришли к тому, что все-таки там больше недостатков, чем преимуществ.

Владимир Кара-Мурза: Виктор Алкснис, бывший народный депутат СССР, депутат Государственной думы, полковник запаса, сожалеет об упадке отечественной космонавтики.

Виктор Алкснис: Если в советские годы космонавтика была любимой дочерью государства и народа, то, к сожалению, в настоящее время она превратилась в падчерицу, поскольку считают, что нефть у нас есть, вполне достаточно, чтобы прожить. А все, что космос, оборонка, высокие технологии, все, что сможем купить. Я считаю, что это неправильно, потому что космические достижения имеют огромное достижения в развитии технологий, соответственно превращение России в великую державу, в том числе и индустриальную. Но нынешняя власть заниматься этим не хочет. Россия практически утратила все свои достижения, которые имела не так давно, и просто превратилась в извозчика, который использует старые космические ракеты для запуска чужих спутников, а сама практически никаких новых шагов в освоении космического пространства не делает.

Георгий Гречко: Тут я только хочу, лично я немножко обиделся за старые ракеты. Я принимал участие в создании "семерки", которая отбросила американские бомбардировщики от наших границ, запустила первый спутник, первого человека, достижения Луны, фотографирование обратной стороны, полеты к Марсу. И знаете, я горжусь нашей «семеркой», для вас она старая, а для меня и для всех специалистов она самая надежная. Потому что у нее число аварий на сто запусков меньше, чем у всех. То есть это техническое чудо. А в мире таких технических чудес было совсем немного. Поэтому я горжусь, что принял участие в создании старой, но самой надежной в мире ракеты.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Виктора.

Слушатель: Добрый вечер, господин Гречко.

Георгий Гречко: Товарищ Гречко.

Слушатель: Я в Воронеже работал в научно-исследовательском институте. Напротив могилы Кольцова, знаете.

Георгий Гречко: В Воронеже я знаю музей Королева.

Георгий Гречко: Разрабатывая свою систему, я сделал такую вещь, еще в те времена - это был 75-76 год. Тело нашего "Бурана" не меняет своей формы, почему поднимается тяжело и сжигает очень много топлива. Я разработал кафельную плитку, которая имеет лучшие качества и саму меняющую форму, при взлете отрываемого тела от планеты она имеет сжатое тело, но при выходе в космос расширяется. Экипаж был приблизительно из трех человек, но они при этом н заболевали болезнями.

Георгий Гречко: Здесь я с вами согласен, что могли быть очень интересные решения. Я сейчас раскрою секрет, почему появился "Буран" и почему именно такой. Дело в том, что мы не понимали, зачем создается такая дорогая и очень интересная и очень сложная замечательная конструкция, ни для чего, потому что не было полезной нагрузки 30 тонн. И когда я встретил нашу министра, и он сказал, что мы собрали кооперацию. Понимаете, у нас, у инженеров и у министра совершенно другая логика, он сказал: мы собрали кооперацию для полета космонавта советского на Луну, больше 200 институтов, заводов, конструкторских бюро и прочее. И когда правительство решило, что не надо облетать Луну, когда американцы сели, то был зарублен этот проект посадки космонавта советского на Луну и передо мной был выбор: или развалить кооперацию. А кооперация была такая, что хоть черта, хоть дьявола можем создать в такой кооперации, это преимущества было социализма, что можно сосредоточить. Или надо перенацелить или разрушить. И тогда решили просто, что перенастроить просто на советский "Шаттл". То есть "Шаттл" понятен, он летает, понятны более-менее характеристики, можно учесть недостатки, сделать лучше. То есть было понятно как его сделать. То есть не хотели экспериментировать, а быстро сделали свой, превосходящий американский "Шаттл".

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Олега.

Сшушатель: Здравствуйте. Когда недавно перевели как «перегрузка», я вспомнил что когда летал "Аполлон Союз" у меня одна дама из института медико-биологических проблем, я был школьником, подарила мне наклейку НАСА, которая выглядела так: "Аполлон Союэ". То есть уже тогда с кириллицей у них проблемы были. В связи с этим у меня такой вопрос: а почему после такого успешного совместного полета, еще до Афганистана, в период разрядки не было никакого продолжения?

Георгий Гречко: Вы знаете, чем был знаменателен этот полет, он изменил просто мышление американцев. Потому что они сказали, вдруг осознали такую вещь, что если мы можем сотрудничать в такой сложнейшей области, как пилотируемые полеты, так какого черта мы не сотрудничаем на земле. Вот в этом я вижу самое большое значение. Были развернуты в обратном, положительном направлении наши отношения. И я рад, что это сделали мы, космонавты, а не только политики.

Владимир Кара-Мурза: Как, по-вашему, востребован опыт того поколения первых советских космонавтов, и нуждаются в популяризации славные страницы нашего советского прошлого?

Георгий Гречко: Опыт, конечно, уже давно использован, и наши современные космонавты пошли дальше. Гагарин 108 минут, у меня 134 дня, а у наших космонавтов уже 800 суток работы в пяти-шести полетах, в одном полете почти полтора года. Конечно, давно превзойдено. Но свою историю надо знать. Если человеку для полного счастья нужно славное отечество, то нужно помнить славные страницы нашего отечества.

Владимир Кара-Мурза: Достойно ли сегодня отметили 75-летие Юрия Алексеевича или бы вы хотели, чтобы первые лица государства как-то сказали свое слово?

Георгий Гречко: Я тут не специалист, это вопрос к вам, как к представителям прессы. Как вы считаете, так, наверное, и правильно. У меня такой подход, что мавр сделал свое дело, мавр может уйти. Мы сделали свое дело. У нас есть такая песня, не космонавтов, а испытателей ракет: "Пусть завтра с перепоя не двигаются ноги, ракета улетела, налей еще стакан. И пускай охрипнет товарищ Левитан". Так что наше дело - это сделать дело, а ваше уже как-то пиарить.