Программу ведет Марк Крутов. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Марина Тимашева.
Марк Крутов: Марина Тимашева рекомендует всем обратить внимание на появившуюся на прилавках книжных магазинов книгу "Внучка Мейерхольда. Книга о жизни Марии Алексеевны Валентей". Ее издатели - центр имени Мейерхольда, театральный музей имени Бахрушина и музей-квартира Мейерхольда.
Марина Тимашева: Многие авторы и составители этой книги не чужие мне люди, и наверное, поэтому был бы пристрастным рецензентом. Поэтому и попросила Илью Смирнова оценить эту книгу со стороны не театральной, а сугубо исторической. И начну с вопроса: кто герои книги?
Илья Смирнов: Главных, наверное, все-таки двое. Первый - Всеволод Эмильевич Мейерхольд. А его внучка Мария Алексеевна посвятила жизнь тому, чтобы вернуть великого режиссера на законное место в пантеоне отечественной культуры. История реабилитации - вот центральный сюжет книги. Она включает современные воспоминания, научный комментарий, иллюстрированную хронику. Но центральное место занимают документальные свидетельства самого процесса реабилитации Мейерхольда в 1955 году.
Марина Тимашева: То есть - мы должны это оговорить - до ХХ съезда, а не после.
Илья Смирнов: И расстановка сил была далека от современных расхожих представлений о том, что происходило полвека тому назад. Известно, какое у нас отношение к военной юстиции. А здесь - молодой человек, переброшенный из авиации на укрепление прокуратуры, он пересматривал дело Мейерхольда. А крупнейшие деятели отечественной культуры представили свои свидетельства: Николай Акимов, Григорий Александров, Дмитрий Шостакович... 55 таких отзывов опубликовано в книге. Высочайшая оценка казненного режиссера подписана - "Лауреаты сталинской премии "Кукрыниксы"". Причем в этой небольшой рецензии прицельно и доказательно разбивается официальный тезис о формализме Мейерхольда, который, между прочим, некоторые другие свидетели в 1955 году еще повторяли. А это обвинение, его важно было сразу решительно опровергнуть, чтобы дело не спихнули в сферу идеологии и не утопили в согласованиях с ЦК партии. Интересно, "Кукрыниксы" еще и сами явились к следователю: "Что же вы нас не вызываете, мы тоже работали со Всеволодом Эмильевичем, хотим написать вам о нем. Согласитесь, необычный жанр - искусствоведческое заявление в прокуратуру.
Марина Тимашева: Я вот на что еще обратила внимание. Актеров принято считать натурами эмоциональными, но здесь - некоторая осторожная, аккуратная формулировка, как хорошие чиновники. А, например, Михаил Никонов, директор театра, то есть по должности чиновник, выражений не выбирает: обвинения против Мейерхольда - "нелепица и чепуха". Но в целом этот раздел книги демонстрирует, конечно, высокий уровень культуры и широчайший кругозор. После всех сталинских чисток сохранилась интеллектуальная элита. Музыканты, художники, ученые прекрасно ориентировались в театре. Это лирическое отступление, возвращаемся к процессу 1955-года. Илья...
Илья Смирнов: На основании всех собранных прокуратурой материалов Верховный суд принимает решение. Цитирую Ряжского: "И когда силы, не желавшие реабилитации, возникли, они не могли уже ничего изменить. 1 декабря мною был отправлено министру культуры Михайлову официальное письмо, что Мейерхольд полностью реабилитирован. Министерство восприняло это известие как взрыв атомной бомбы. От министра тут же был звонок моему начальнику. Заставили меня составить справку для ЦК. Те прокуроры-полковники, они очень хорошо ко мне относились, научили, как эту справку строить. В ЦК пожурили, сделали выговор. Сказали, что не дорос до центрального аппарата. Но Верховный суд - высшая инстанция, отменять его решение было бы нехорошо".
Марина Тимашева: Тоже картина, надо сказать, потрясающая получается: Верховный суд, значит, реабилитирует Всеволода Эмильевича, а Министерство культуры этим обстоятельством недовольно. Сами вы как-то извлекли из новой книги какие-то уроки?
Илья Смирнов: Из нее понятно, какой большой бедой обернулось то, что борьба с культом личности уперлась в сопротивление бюрократии. Даже по отношению к Мейерхольду, юридически реабилитированный, он ведь до Горбачева не занял своего законного места в истории. "Известный режиссер" - на мемориальной доске, просто известный. На "великий" или хотя бы "выдающийся" смелости не хватило. Тот тип циничного приспособленца, который выдвинулся при Сталине, с удовольствием уничтожая людей творческих, самостоятельных, имевших какие-то убеждения, левые, правые, все равно, этот тип со своей характерной субкультурой продолжал определять лицо государства, экономику, идеологию, манеру общения с населением, он заблокировал развитие. Вот, собственно, с кем всю жизнь боролась Мария Алексеевна Валентей. И борьба, к сожалению, далека от завершения, хватит еще на несколько поколений.
Марк Крутов: Марина Тимашева рекомендует всем обратить внимание на появившуюся на прилавках книжных магазинов книгу "Внучка Мейерхольда. Книга о жизни Марии Алексеевны Валентей". Ее издатели - центр имени Мейерхольда, театральный музей имени Бахрушина и музей-квартира Мейерхольда.
Марина Тимашева: Многие авторы и составители этой книги не чужие мне люди, и наверное, поэтому был бы пристрастным рецензентом. Поэтому и попросила Илью Смирнова оценить эту книгу со стороны не театральной, а сугубо исторической. И начну с вопроса: кто герои книги?
Илья Смирнов: Главных, наверное, все-таки двое. Первый - Всеволод Эмильевич Мейерхольд. А его внучка Мария Алексеевна посвятила жизнь тому, чтобы вернуть великого режиссера на законное место в пантеоне отечественной культуры. История реабилитации - вот центральный сюжет книги. Она включает современные воспоминания, научный комментарий, иллюстрированную хронику. Но центральное место занимают документальные свидетельства самого процесса реабилитации Мейерхольда в 1955 году.
Марина Тимашева: То есть - мы должны это оговорить - до ХХ съезда, а не после.
Илья Смирнов: И расстановка сил была далека от современных расхожих представлений о том, что происходило полвека тому назад. Известно, какое у нас отношение к военной юстиции. А здесь - молодой человек, переброшенный из авиации на укрепление прокуратуры, он пересматривал дело Мейерхольда. А крупнейшие деятели отечественной культуры представили свои свидетельства: Николай Акимов, Григорий Александров, Дмитрий Шостакович... 55 таких отзывов опубликовано в книге. Высочайшая оценка казненного режиссера подписана - "Лауреаты сталинской премии "Кукрыниксы"". Причем в этой небольшой рецензии прицельно и доказательно разбивается официальный тезис о формализме Мейерхольда, который, между прочим, некоторые другие свидетели в 1955 году еще повторяли. А это обвинение, его важно было сразу решительно опровергнуть, чтобы дело не спихнули в сферу идеологии и не утопили в согласованиях с ЦК партии. Интересно, "Кукрыниксы" еще и сами явились к следователю: "Что же вы нас не вызываете, мы тоже работали со Всеволодом Эмильевичем, хотим написать вам о нем. Согласитесь, необычный жанр - искусствоведческое заявление в прокуратуру.
Марина Тимашева: Я вот на что еще обратила внимание. Актеров принято считать натурами эмоциональными, но здесь - некоторая осторожная, аккуратная формулировка, как хорошие чиновники. А, например, Михаил Никонов, директор театра, то есть по должности чиновник, выражений не выбирает: обвинения против Мейерхольда - "нелепица и чепуха". Но в целом этот раздел книги демонстрирует, конечно, высокий уровень культуры и широчайший кругозор. После всех сталинских чисток сохранилась интеллектуальная элита. Музыканты, художники, ученые прекрасно ориентировались в театре. Это лирическое отступление, возвращаемся к процессу 1955-года. Илья...
Илья Смирнов: На основании всех собранных прокуратурой материалов Верховный суд принимает решение. Цитирую Ряжского: "И когда силы, не желавшие реабилитации, возникли, они не могли уже ничего изменить. 1 декабря мною был отправлено министру культуры Михайлову официальное письмо, что Мейерхольд полностью реабилитирован. Министерство восприняло это известие как взрыв атомной бомбы. От министра тут же был звонок моему начальнику. Заставили меня составить справку для ЦК. Те прокуроры-полковники, они очень хорошо ко мне относились, научили, как эту справку строить. В ЦК пожурили, сделали выговор. Сказали, что не дорос до центрального аппарата. Но Верховный суд - высшая инстанция, отменять его решение было бы нехорошо".
Марина Тимашева: Тоже картина, надо сказать, потрясающая получается: Верховный суд, значит, реабилитирует Всеволода Эмильевича, а Министерство культуры этим обстоятельством недовольно. Сами вы как-то извлекли из новой книги какие-то уроки?
Илья Смирнов: Из нее понятно, какой большой бедой обернулось то, что борьба с культом личности уперлась в сопротивление бюрократии. Даже по отношению к Мейерхольду, юридически реабилитированный, он ведь до Горбачева не занял своего законного места в истории. "Известный режиссер" - на мемориальной доске, просто известный. На "великий" или хотя бы "выдающийся" смелости не хватило. Тот тип циничного приспособленца, который выдвинулся при Сталине, с удовольствием уничтожая людей творческих, самостоятельных, имевших какие-то убеждения, левые, правые, все равно, этот тип со своей характерной субкультурой продолжал определять лицо государства, экономику, идеологию, манеру общения с населением, он заблокировал развитие. Вот, собственно, с кем всю жизнь боролась Мария Алексеевна Валентей. И борьба, к сожалению, далека от завершения, хватит еще на несколько поколений.
