Как в Грузии отреагировали на требование Контрольной группы "Евровидения" изменить слова конкурсной песни? Как в России и на Украине отнеслись к тому, что Россию на конкурсе представит киевлянка Анастасия Приходько? Гости программы: продюсер грузинской группы Stephane и 3G Каха Цискаридзе, директор управления внешних связей корпорации "Роснано" Игорь Буренков, собственный корреспондент в Москве информационного агенства "Укринформ" Игорь Соловей. Ведет программу Елена Рыковцева
В эфире звучит:
Ra-ra-Rasputin
Russia's gretest love machine
It was a shamе
How he carried on…
Елена Рыковцева: Если бы сегодня группа "Бони М" решила принять участие в "Евровидении" вот с этой песней, то Контрольная комиссия Европейского вещательного союза не допустила бы ее до участия в конкурсе. И не потому, что песня старая, а по правилам нужна новая. Просто в словах этой песни непременно усмотрели бы политический подтекст, особенно неуместный в Москве, где на этот раз будет проводиться конкурс. "Вы сами послушайте перевод того, что поете, - упрекали бы группу, - "Путин – величайшая русская секс-машина! Он вел себя отвратительно!" А "Бони М" бы оправдывалась: "Но ведь у нас не Путин, а Распутин". А им бы говорили: " Э, нет! Там именно Путин! Это счет такой: "Раз Путин, два Путин, три Путин". Путин-распутен. Вот что услышит публика.
А теперь реальная история. Два дня назад эта самая Контрольная комиссия изобличила грузинскую группу "Stephane и 3G" в том, что заглавие и текст ее песни, выбранной на конкурс, не отвечают конкурсному Правилу 4.9:
We Don’t Wanna put in
The negative move,
It’s killin’ the groove.
I’m a-try to shoot in
Some disco tonight,
Boogie with you.
Если дословно переводить этот припев получится примерно так:
"Нам не нужны дурные мысли,
Это убивает праздник,
Я хочу ворваться
В дискотеку
И танцевать с тобой".
Но это если в буквах. А в звуках слышится крамола: " Мы не хотим Путина".
Вот поэтому грузинская группа, по мнению Контрольной комиссии, нарушила следующее правило: "Лирика и/или исполнение песен не должны вредить репутации выступления или песенному конкурсу "Евровидение". В "Евровидении" не должно быть лирики, призывов, жестов политической или другой аналогичной характеристики. Неприемлемо употребление в песнях бранных или других нецензурных слов. Несоблюдение этого правила может привести к дисквалификации".
Европейский вещательный союз предложил Грузии переписать текст песни или выбрать другую композицию для участия в конкурсе. Как в Грузии отреагировали на требование Контрольной группы "Евровидения" изменить слова конкурсной песни? Об этом нам расскажет наш гость, продюсер грузинской группы "Stephane и 3G" Каха Цискаридзе. Он с нами на связи из Тбилиси. А потом все вместе мы поговорим о том, как в России и на Украине отнеслись к тому, что Россию на конкурсе представит киевлянка Анастасия Приходько? У нас в студии собственный корреспондент в Москве информационного агентства "Укринформ" Игорь Соловей. И также у нас в гостях директор управления внешних связей корпорации "Роснано" Игорь Буренков, который много-много лет работал с Первым каналом над конкурсом "Евровидение».
Каха, давайте сразу начнем с вашей реакции на решение Контрольной комиссии. Вот вас попросили заменить либо крамольные строчки, либо всю песню. А вы что?
Каха Цискаридзе: Вы знаете, они конкретно не сказали, какое слово или какую-нибудь фразу, к сожалению. Произошло так, что просто попросили поменять абсолютно весь текст. А мы решили, что там нечего менять, так что, в принципе, мы решили, что мы не будем менять. Исходя из этого, они, наверное, будут решать вопрос о дисквалификации этой группы, этого проекта. Мы считаем, что в этом тексте ничего нет оскорбительного, ничего конкретно там не говорится о политике и так далее. Мы считаем, что творчество – это такая свободная вещь, как и журналистика. Ваша программа и ваше радио называется Радио Свобода.
Елена Рыковцева: Да, Свобода, в том числе и слова. Каха, правильно ли я понимаю, что вопрос еще не решен? Вы не отказывались от участия в конкурсе, а только отказались менять слова песни, а уже дальше дело их – как они на это отреагируют, так?
Каха Цискаридзе: Правильно. Мы сказали, что мы не будем менять текст, а теперь они будут решать. Мы сперва попросили конкретно сказать нам, в чем дело, из-за какого слова или из-за какой фразы требуют менять текст? Пока на это нам никто не отвечал. Так что, мы будем ждать, какой ответ будет. Без всяких ответов пришло письмо, что если не поменяете, тогда мы будем обсуждать этот вопрос насчет дисквалификации уже, что нам не дадут выступить на конкурсе.
Елена Рыковцева: История удивительная. Вам всего лишь присылают пункт, который мы только что зачитали, но не указывают конкретные строчки и конкретного перевода, например, на русский язык. Ничего этого нет.
Каха Цискаридзе: Да, да, нет никакой конкретики, к сожалению.
Елена Рыковцева: Конечно, потому что, если появится конкретика, появится тот же самый абсурд, о котором я только что говорила, потому что если переводить эти слова, то ничего, конечно, не услышит Европейская вещательная комиссия, а также слушатели.
Каха Цискаридзе: Правильно.
Елена Рыковцева: Давайте немножко вернемся все-таки к началу всей этой истории - когда вы писали эту песню, когда вы исполняли ее впервые, когда начался этот скандал. Все-таки был этот политический момент, присутствовал? Вы хотели вот так немножко уесть президента Российской Федерации? Конечно, придраться формально невозможно, но имели вы в виду все-таки похулиганить?
Каха Цискаридзе: Президента?
Елена Рыковцева: Да, да, Путина, я имею в виду. "Мы не хотим Путина".
Каха Цискаридзе: А он президент?
Елена Рыковцева: Он премьер, простите, пожалуйста. Как правильно, что вы меня поправили.
Каха Цискаридзе: А, вы имели в виду премьера!
Елена Рыковцева: Да, я имела в виду премьера. Это все по Фрейду, у нас такое в России случается.
Каха Цискаридзе: Я услышал, что вы говорили насчет президента.
Елена Рыковцева: Да, это премьер, конечно.
Каха Цискаридзе: Я знаю, что президент Медведев. Насчет этого я хочу сказать, что мы творческие люди, абсолютно аполитические, потому что элементарно мы люди искусства. Исходя из того, что искусство – это творчество, это абстрактная вещь, каждый человек воспринимает его по-своему, как хочет воспринимать и посвящать тому-то или кому-то. Когда это начиналось, нас, продюсеров, приняли на Первом канале и сказали, что Грузия будет принимать участие на "Евровидении". Мы создали песню и форму выступления нашей группы на "Евровидении". Мы не обсуждали там тему, что будем кого-то ругать или оскорблять, а тем более народ. Потому что у нас очень много друзей в Москве, очень много знакомых, хороших профессионалов, общаемся. На самом деле, российские политики начали эту тему раскручивать как против народа, против русского народа и все такое. Абсолютно ничего такого нет в этом и не было. Мы не вкладывали в это никакого негативного движения для того, чтобы раздражать людей или кого-либо.
Елена Рыковцева: Каха, когда вы поете, что "мы не хотим Путина", вы народ, тем самым, не раздражаете. По крайней мере, очень большую часть народа вы этим не раздражает, я вам сразу говорю. Не принято за весь народ говорить, но я знаю результаты некоторых голосований, что все-таки какая-то часть народа спокойно к этому относится.
Каха Цискаридзе: Во-первых, я хочу отметить, что там если бы был Путин, тогда бы и было написано "Путин", а там написано "вложить, вкладывать негативные движения". А это и есть творчество, в принципе. Творчество – вещь свободная, как и журналистика. Читатели и слушатели решают сами, как это все воспринимать. А насчет того, что даже если думать, даже если написать как "Путин", там тоже ничего плохого нет в этом.
Елена Рыковцева: Я вам про это и говорю!
Каха Цискаридзе: Абсолютно нет ничего плохого, даже если подразумевать и официально написать "Путин". Но этого там нет. Поэтому мы хотим сказать, что не надо натравливать на нас людей, дразнить. Это абсолютно неприемлемо. Это просто песенка. Те популярные люди, которые начали какие-то свои выводы делать насчет этого… Если кто-то что-то хочет спросить, они могут нам позвонить, и мы обязательно ответим на все ваши вопросы.
Елена Рыковцева: Значит, это чистая случайность?
Каха Цискаридзе: Я думаю, что не имеет права продюсер Билана или кто-то еще в этом роде говорить от русского народа. Они не имеют на это права. Они могут от себя это говорить, но ни в коем случае не использовать народ и людей, которые, может быть, многие и не согласны насчет этого. У меня есть информация, что многим даже смешно насчет этой песенки, что такое обсуждение пошло, и политики начали официальные какие-то заявления делать и, тем более, называть творческих людей хулиганами. Это просто неприемлемо, это просто неприятно.
Елена Рыковцева: Игорь, как вы эту строчку услышали? Вы совершенно у нас человек независимый – ни русский, ни грузин. Как вы это услышали, когда узнали, что есть такая строчка?
Игорь Соловей: Боюсь, что мою объективность люди, которым надо, поставят под сомнение. Потому что скажут – а, украинец, поддерживает Грузию, какая там объективность. Но я человек, немножко далекий от эстрады, "Евровидения", занимаюсь этим только по мере своих профессиональных обязанностей. Я услышал, как "put in". Может быть, я что-то… Каждый человек воспринимает по-своему. Кроме того, я с английским не очень дружу…
Елена Рыковцева: Вообще-то, с этим "put in" никто не дружит, потому что его можно перевести как угодно! Там масса значений.
Игорь Соловей: О том, что эта песня имеет какой-то политический подтекст, я услышал спустя несколько дней после появления этой песни.
Елена Рыковцева: Уже из трактовок прессы.
Игорь Соловей: Да, уже из трактовок прессы. Изначально даже таких и мыслей-то не было, но вот, видите, как можно трактовать любое… Стакан либо на половину пуст, либо на половину полный.
Елена Рыковцева: Игорь, вам эта история не напомнила знаменитую "Лашу, тумбай", когда наш с вами коллега Артур Гаспарян услышал "Рашу, гудбай" в этой строчке первым и чуть ли не единственным на тот момент, написал об этом в "МК", а потом услышали все, что это "Раша, гудбай", а ни какая не "Лаша, тумбай". Это стало абсолютным фактом общей биографии.
Игорь Буренков: Да, это вообще стоило карьеры.
Елена Рыковцева: Да, стоило карьеры, крови этому нечастному Данилко, которого два года не пускали в Россию. Сейчас он прорывается на какие-то корпоративы разве что. Ведь если бы эта песня просто прозвучала в российском эфире без всяких переводов и политических комментариев, может ли быть такое, что никто бы и не понял, о чем речь идет?
Игорь Буренков: Давайте с самого главного начнем. Что касается песни Сердючки, он же Данилко, там ситуация была более странной.
Елена Рыковцева: Еще более?!
Игорь Буренков: Это услышал Гаспарян, другие тоже стали что-то разбирать и слышать, но самое главное, что этого не услышал Европейский вещательный союз.
Елена Рыковцева: Вот!
Игорь Буренков: Вы понимаете, какая штука!
Елена Рыковцева: Вот в чем разница.
Игорь Буренков: Он допустил песню к конкурсу и не сказал ничего по этому поводу, никаких аргументов по поводу приведения статей и прочего отвергания того, что песня из себя представляет, и имеет некое содержание, которое не соответствует условиям конкурса. Этого ничего не было. Сердючка, как вы знаете, с этой песней заняла второе место.
В этой части, которую сейчас мы с вами обсуждаем, Европейский вещательный союз сказал свое слово, привел аргументы по поводу статьи и сказал, что этой песни быть в таком виде, как она сейчас есть, на конкурсе не может.
Елена Рыковцева: Правда, не приведя саму строчку при этом, не инкриминировав никакой конкретной строчки.
Игорь Буренков: Это другой вопрос. Видимо, есть определенные моменты по корректности, но, тем не менее, заключение Европейского вещательного союза получено.
Елена Рыковцева: Да, есть.
Игорь Буренков: И, по-моему, в этом смысле дискуссию вести дальше бессмысленно.
Елена Рыковцева: Хорошо. А вы что-то услышали, если бы не знали о скандале?
Игорь Буренков: Я могу сказать следующее. Я услышал очень рядовую такую песню в евродиско, лишенную… в общем, без всяких изысков. Таких песен миллионы, если не сказать больше. Ничего другого я в этой песне не услышал. Вот и все.
Елена Рыковцева: И вот опять же, если бы не скандал, никто из нас и не узнал бы об этом скрытом смысле.
Игорь Буренков: Это же музыкальный конкурс, Лена! Что тут? Рядовые песни.
Елена Рыковцева: Каха, а откуда же тогда все это взялось? Если история с Сердючкой имеет свое начало – это Артур Гаспарян, то что явилось началом вашей истории? Ведь я знаю, что есть такой человек как Диана Гурцкая, которая, по-моему, у вас работает министром культуры Грузии (это я так иронизирую), судя по тому, что только на Диану Гурцкую сейчас идут ссылки, касающиеся участия грузинской стороны в «Евровидении». Исключительно о Диана Гурцкая присутствует в "Интерфаксе", в новостях и т.д. Она еще в феврале говорила о том, что в Грузии разгорелся скандал. Она приводила данные опросов, заказанных в Грузии Европейским вещательным союзом о том, как люди относятся к этой песне. 66 процентов грузин осудило эту песню. И Гурцкая тогда комментировала, что, ага, люди не хотят портить отношения с Россией, а вот вы (имеется в виду группа) прете на рожон. Как это все объяснить? Мне кажется, что в Грузии это все началось.
Каха Цискаридзе: Во-первых, я хочу огромное "спасибо" сказать господину Игорю, который абсолютно нормально обсудил в данный момент это дело и эту песенку. Это именно песенка, которая затеяла шумиху после того, как сделал заявление пресс-секретарь премьер-министра Российской Федерации.
Насчет Гурцкой, я хочу ответить, что, во-первых, никто никогда не спрашивал ни о чем. Никакого права не имела Диана Гурцкая или ее продюсер выставлять какие-то свои мнения, а тем более говорить от имени народа – это два – и так далее. У нас даже общения не было, обсуждения не было, абсолютно неправильная информация, которая появилась тогда же, после выступления пресс-секретаря, когда взяла слово Диана Гурцкая. Там речь шла насчет того, что она встретилась с нами, обсудила эту тему и попросила или потребовала поменять текст или что-то в этом роде. Вообще, такого не было абсолютно!
Елена Рыковцева: Да, она это говорила.
Каха Цискаридзе: Мы даже не встречались с ней.
Елена Рыковцева: А она всего лишь певица. Каха, она у вас никем не работает в Грузии, она просто певица, участница конкурса?
Каха Цискаридзе: Она никем не работает. Она даже не была на этом конкурсе в Грузии. На самом конкурсе ее тоже не было. Исходя из этого, я, вообще, не понимаю, что там происходит. Может быть, ее продюсеры или кто-то старается сделать пиар себе, исходя из этой темы.
Елена Рыковцева: Но в Грузии это обсуждалось? Опросы проводились среди грузин? Спрашивали ли их, что они думают об этой песне?
Каха Цискаридзе: Был опрос в Грузии. Естественно, эта песня вышла, исходя из опросов, голосования. Это можно посмотреть. Все грузины знают, потому что все поддержали как лучший проект из Грузии в данный момент. Поэтому эта песня победила, этот проект победил в конкурсе.
Елена Рыковцева: Это – да, но было ли анкетирование или опрос, отдельно заказанный Европейским вещательным союзом граждан Грузии о том, стоит ли эту песню заменить, и где они якобы осудили эту песню. Такое было?
Каха Цискаридзе: Я не знаю, что было с европейской стороны, но с нашей стороны мы специально еще раз провели опрос. И где-то около 80 процентов дали добро, всем понравилось это, потому что это была форма выступления грузинской группы на "Евровидении". Для нас непонятно абсолютно, потому что, я еще раз говорю, что никакой конкретики нет. Насчет того, какое слово или какая фраза или оскорбляет, или аполитическая, или что-то в этом роде – никакой конкретики нет. То, что эта группа и эта песня нравится многим в Грузии – это факт. Хочу отметить тот факт, что в России очень многим людям смешно обсуждать эту тему и эту песню и, вообще, смешно то, что такие большие представительные люди выходят и обсуждают эту тему и эту песню. Они больше сделали нам пиар, за что мы им в принципе благодарны.
Елена Рыковцева: Каха, чем вы тогда объясняете позицию Европейского вещательного союза, чем вы объясняете это решение?
Каха Цискаридзе: Мы не знаем, мы удивлены. Они всегда отмечали, что этот конкурс вне политики. На самом деле, он оказывается даже очень политическим, потому что требования поставили из России, что эта группа не должна приехать в Россию и не должна петь эту песню. Так что, сами делайте выводы теперь.
Елена Рыковцева: Мы-то делаем такой вывод…
Каха Цискаридзе: Потому что требования были… Никто даже гарантию не давал, что все будет нормально, что нас там никто не тронет и что-то в этом роде. Потому что были даже какие-то угрозы насчет того, что нам не дадут даже приехать в Москву. Были такие разговоры. В интернете есть множество таких. Но очень много есть в нашу сторону и поддержки, люди говорят, что это абсолютно неправильно, не надо так политизировать все абсолютно, тем более, искусство. Я еще раз хочу повторить, что искусство, творчество – это такая же свободная вещь, как и журналистика.
Елена Рыковцева: Очень коротко подведу итог первой части нашего разговора, информационный итог. Несмотря на то, что Европейский вещательный союз потребовал изменить слова песни грузинской группы, они отказались это делать, но они не отказывались участвовать в конкурсе "Евровидения", а будут ждать дальнейшего решения Европейского вещательного союза о том, что делать с этой группой дальше – будет ли она дисквалифицирована или нет. Скорее всего, Игорь показывает, что, конечно…
Игорь Буренков: Я думаю, что будет. Более того, здесь странная ситуация. Если мы говорим о том, что это просто песня, просто текст, просто ничего там не значит, тогда я не вижу причин, почему не изменить этот текст, если он такой простой?
Елена Рыковцева: А почему они должны изменять, если в нем ничего нет?
Игорь Буренков: А в этом, если усмотрена некая экспертиза…
Елена Рыковцева: Пусть они объяснят, где они усмотрели? Игорь, вот же в чем дело!
Игорь Буренков: Могу заметить только одну вещь. Существует определенная ситуация. Европейский вещательный союз действует исключительно по своим правилам. В этих правилах существует такая возможность – не объяснять. Они предлагают изменить…
Елена Рыковцева: Это прямо как в посольстве – вам отказали в визе, но не объясняя почему.
Игорь Буренков: Ровно так.
Елена Рыковцева: Чудесно! Но вообще это хамство.
Игорь Буренков: Вообще надо сказать, что европейские институты они таким образом устроены. Хамство не хамство, а такая ситуация существует. И здесь, если мы говорим о процедуре, она со стороны Европейского вещательного союза соблюдена.
Теперь далее. Если вы отказываетесь что-то менять и, таким образом, выступаете против правил Европейского вещательного союза… Конечно, можно ждать от него решения. Вообще, решение, мне представляется, будет одним.
Елена Рыковцева: Игорь, вы знаете, если в посольстве есть такой пункт – «мы можем отказать вам в визе без объяснения» (он есть, все его знают, мы под ним как бы подписываемся), то здесь…
Игорь Буренков: Лена, здесь есть объяснение. Они объясняют…
Елена Рыковцева: Что это нарушает пункт.
Игорь Буренков: Абсолютно так.
Елена Рыковцева: Почему же они не объясняют, чем нарушает его эта песня?!
Игорь Буренков: Значит, если у них есть основания просто по нарушению, они дают это и все. Более того, эта система действует не только на смысловое содержание, музыкальное и так далее. Это также относится к визуальному изображению. Там по всем этим параметрам существует строгий регламент. Нарушаете регламент – до свидания! Все!
Елена Рыковцева: Ставим точку на том, что вы считаете, что есть правила…
Игорь Буренков: Конечно! Если есть правило, значит должно быть так.
Елена Рыковцева: А я считаю, что эти правила должны быть усовершенствованы, что участники должны знать детали.
Игорь Буренков: Это другой вопрос. Если мы сейчас должны поговорить по поводу того, как правила должны быть изменены, это вряд ли у нас получится.
Елена Рыковцева: Мы не будем сейчас об этом говорить.
Игорь Буренков: Повторюсь, если песня простая (и автор, и продюсер утверждает, что это так), с моей точки зрения, если для вас дороже участие в конкурсе – прекрасно! – выполните требование Европейского вещательного союза и участвуйте в конкурсе.
Елена Рыковцева: Каха, ответьте Игорю – почему вам не поменять слова?
Игорь Буренков: Да, не слова, а что там просит союз?
Елена Рыковцева: А он ничего не просит.
Игорь Буренков: Но что-то просит все-таки.
Елена Рыковцева: Каха, скажите!
Каха Цискаридзе: Хоть бы сказали – какое слово поменять.
Игорь Буренков: А вот это уже вы должны догадаться. Предложите варианты разных слов, которые вы хотите заменить, в результате получите некий ответ. Правильно? Надо вести диалог. Нельзя вставать в позу и говорить – нет, ничего мы менять не будем, а в конкурсе хотим участвовать.
Каха Цискаридзе: Во-первых, это не поза – это форма выступления, это форма творческих людей, которые абсолютно свободны. Если это не политический конкурс, то это не должны обсуждать так, как они обсуждают в данный момент. Это первый запрос, и требования пошли из России от политиков. Это самое главное!
Игорь Буренков: Но запрос-то вам прислал Европейский вещательный союз. Они же вас просят изменить текст песен, а вовсе не российские политики. Давайте так, все-таки речь идет о песенном конкурсе.
Каха Цискаридзе: Но началось-то оттуда.
Игорь Буренков: Мы с вами никогда не поймем – откуда началось.
Елена Рыковцева: Каха, давайте мы скажем вдвоем, что Европейский вещательный союз поддался давлению, которое случилось со стороны российских политиков. Согласны вы с этим?
Каха Цискаридзе: Да, да, да.
Елена Рыковцева: И я с этим согласна, а Игорь не согласен.
Каха Цискаридзе: Журналисты обсуждают эту тему так, что это было давление, то было требование из России, от российских политиков. Исходя из этого, они прислали нам это письмо. И в нем нет никаких объяснений, я еще раз повторяю.
Игорь Буренков: Понятно.
Елена Рыковцева: А Игорь считает, что Россия ни причем, а что они сами по себе в Европе вдруг…
Игорь Буренков: Не совсем так. Я считаю, что если мы дальше будем эту тему развивать, можно дальше дойти, что слова вашей песни тоже появились не случайно, что вы тоже выполняете определенный заказ и так далее. Это непродуктивный разговор.
Каха Цискаридзе: Нет, нет, никакого заказа нет.
Елена Рыковцева: Игорь, подождите, вы в сторону нашу дискуссию не уводите.
Игорь Буренков: Почему в сторону?
Елена Рыковцева: Мы сейчас останавливаемся на том, что мы считаем с Кахой, что все-таки поддался Европейский вещательный союз давлению…
Игорь Буренков: Вы так считаете.
Елена Рыковцева: А вы считаете, что Европейский вещательный союз это решение принимал самостоятельно безо всякого давления со стороны России.
Игорь Буренков: Европейский вещательный союз, дал такое заключение, что есть у него сомнения в том, что эта песня такая кристально чистая.
Елена Рыковцева: Если не было бы скандала в России, они бы приняли такое решение?
Игорь Буренков: У них есть основание так считать. Что явилось основанием для решения Европейского вещательного союза?
Елена Рыковцева: Да.
Игорь Буренков: Мы должны с вами об этом спросить у Европейского вещательного союза. И они нам должны такой ответ дать. Вот тогда мы с вами будем работать.
Елена Рыковцева: Игорь Соловей, если бы не было скандала в России, принял бы Европейский вещательный союз такое решение или нет, как вам кажется?
Игорь Соловей: Мне кажется, что к таким действиям Европейского вещательного союза скандал в России в какой-то мере подтолкнул. Но я соглашусь с моим коллегой с Игорем, что надо вести диалог, надо иметь основания грузинской стороне, чтобы потом…
Елена Рыковцева: Как они должны повести сейчас этот диалог?
Игорь Соловей: Пишите письма.
Игорь Буренков: Выясняйте, меняйте слова.
Игорь Соловей: Пишите письма, проводите переговоры, встречайтесь.
Елена Рыковцева: Вы не согласны с Игорем, что нужно менять слова песни. Пишите письма, но не слова песни.
Игорь Буренков: Надо же объяснять свою позицию.
Игорь Соловей: Надо прийти к общему знаменателю.
Елена Рыковцева: Вы согласны в том, что можно пойти навстречу в том, чтобы немножко изменить слова песни?
Игорь Соловей: Если Европейский вещательный союз четко сформулирует свои претензии по поводу тех или иных…
Елена Рыковцева: А если нет?
Игорь Соловей: Подождите, тогда не будет общего знаменателя.
Игорь Буренков: Конечно, так.
Елена Рыковцева: Его уже нет.
Игорь Буренков: А я не уверен, что нет. Потому что пока позиция такая – вы поменяйте непонятно что, а мы не будем менять вообще ничего.
Елена Рыковцева: Непонятно что.
Игорь Буренков: Но тут есть замечательный ход всегда – поменяйте другие слова и предложите свой вариант. Согласится с этим союз или нет?
Игорь Соловей: Да, оставить те же спорные слова "put in" и поменять последнее предложение. И сказать: мы поменяли, все.
Елена Рыковцева: У нас на бедную Настю остается очень мало времени. Я сейчас расскажу все, что успела по этому поводу найти в прессе. Вы, уважаемые слушатели, и мы вместе с вами ночью с 7 на 8 марта смотрели это замечательное шоу. Ничего интересного в нем не было. Было интересно – кто победит. Мы любим это смотреть. Мы болеем.
Игорь Буренков: Это же спорт.
Елена Рыковцева: Непонятно за кого, но болеем, потому что это спорт. Удивление бесконечное было у меня лично и у моих друзей от победы Насти Приходько. Мы все видели ее впервые. Потом, как-то задним числом выяснилось, что это участница "Фабрики звезд-7". Почему еще мое удивление было бесконечным, потому что я немножко за этой "фабрикой" слежу, есть такой грех. А в этот раз она вся прошла мимо. И в прессе очень мало публикаций о ней было – меньше, чем обычно. Вот одна-единственная хоть какая-то информативная (вы сейчас будете хохотать по поводу этой информации) прозвучала в газете "Жизнь за всю неделю":
" Самая конфликтная "фабрикантка" на проекте - украинка Анастасия Приходько. За месяц проживания в "звездном" доме девушка не рассорилась, пожалуй, только с Константином Меладзе. Она молча выслушивает недовольства музыкального продюсера по поводу ее поведения, но не особо следует его советам. В числе последних пострадавших оказалась режиссер Нина Чусова и Корнелия Манго. Ее Настя выгнала из репетиционного зала. Чтобы остаться одной в помещении, Приходько перешла на оскорбления и довела Манго до слез. Девушка явно мстит тем "фабрикантам", которые на первом отчетном концерте голосовали не в ее пользу. Незадолго до Корнелии под гнев бунтарки попала Дакота. Панк-диву Настя обвиняла в лицемерии. Досталось и дежурному продюсеру Наташе Тумшевиц. Наталья пыталась приучить Приходько к чистоте, а последняя устроила дикий скандал".
Вот такая полезная информация о том, что у них там происходило на "Фабрике звезд". Следующая история, связанная с Приходько, разгорелась уже на Украине. Коротко скажу, что она попыталась пройти на "Евровидение" от Украины, но исполнила песню, которую уже когда-то исполняла на "Фабрике", поэтому украинская комиссия сочла ее не соответствующей правилам. Песня должна быть свежей, не исполнявшейся до 1 октября прошлого года. Это была первая претензия. Вторая претензий – хронометраж. 3 минуты 46 секунд вместо 3 минут. Третья претензия, что это все-таки русский язык. Правильно, Игорь?
Игорь Соловей: Да.
Елена Рыковцева: Все-таки некорректно с точки зрения украинской комиссии, использовать русский язык, хотя, на самом деле, правила "Евровидения" это не запрещают.
Игорь Буренков: Абсолютно так, допускают вполне.
Игорь Соловей: Есть нюанс. Смотрите, там есть правила Европейского вещательного союза и есть внутренние правила каждой страны.
Игорь Буренков: По международному законодательству основными являются международные правила. Поэтому Приходько в данном случае абсолютно права.
Елена Рыковцева: Поэтому она могла судиться. Она подала в суд. Надо сказать, что суд пошел ей навстречу, и затормозил проведение украинского финала. Но тормозить было уже не нужно, потому что она блистательно попала в финал русский за два дня до конкурса, обойдя полторы тысячи человек, которые отсеивались. Но когда это случилось на Украине (решение украинской комиссии), она писала письмо президенту Виктору Ющенко, где были следующие слова. Я цитирую по украинскому агентству "ЛИГАБизнес-Информ": " «Меня, как гражданку Украины, коренную киевлянку, патриотку своей страны глубоко поразили дерзкие действия и неэтичные комментарии представителей НТКУ, а также членов так называемого "объективного, непредубежденного и независимого" жюри конкурса". Здесь обращают на себя внимание слова, конечно "гражданка Украины", "коренная киевлянка" и "патриотка своей страны", которые…
Игорь Соловей: Как, в принципе, должен обращаться человек к президенту своей страны. Было бы странно, если бы она написала "я не патриотка".
Елена Рыковцева: Да.
Игорь Соловей: "Но я хочу выступать от Украины".
Смех в студии
Елена Рыковцева: Теперь хотелось бы, чтобы такие слова Настя произносила по отношению к России, потому что ей предстоит от России участвовать в этом конкурсе. Дальше вы уже видели, что девушка получила 25 процентов голосов россиян, обойдя певицу Валерию, также она получила 6 голосов против 5 профессионального жюри. Дальше уже разгорелся огромный скандал, который поднял, в общем-то, Пригожин Иосиф, муж певицы Валерии. Он рассказал действительно возмутительные вещи. Он сказал газете "Труд" следующее: "Мы с Лерой не собирались участвовать в "Евровидении". (Это правда. Я читала в "Московском комсомольце" за месяц до этих событий, что Валерия говорила, что в этой возне участвовать не буду. Если ко мне подойдут и попросят: участвуй за страну, пой – спою. Но вот эти уже конкурсы не для меня". И когда я все-таки увидела ее на экране телевизора, я подумала, что ей дали какие-то гарантии. Так оно и было, судя по тому, что говорит Пригожин). Продолжаю: «Нас об этом попросил директор музыкального вещания Первого канала Юрий Викторович Аксюта. Он позвонил и сказал: "Этот год для Леры очень подходящий, нам не нужно обязательно выигрывать, а нужно достойно представить страну, и я считаю, что это должна сделать Валерия". Я согласен с ним целиком и полностью, считаю мнение Аксюты абсолютно патриотичным. И вдруг за день до тура мне "вынесли мозг", сказав: "Йося, ты ввязался не в свою игру, снимай кандидатуру Леры". Я понял - они ввели Приходько, и теперь мы им не нужны. Ну, хоть бы потоньше сыграли: почему, допустим, не позвать Сережу Лазарева или Пелагею - русских певцов, живущих в России?" и так далее. Вот какая была история, так как ее описывает Иосиф Пригожин.
Игорь, вы во всем этом варились, крутились. Вам кажется это похожим на правду, могло так быть, что канал переиграл?
Игорь Буренков: Давайте говорить серьезно о константах, которые есть. Есть конкурс. С недавнего времени, кстати, не так долго это время длится, Россия, наконец, имеет возможность голосовать полноценно при помощи всенародного голосования. Не при помощи жюри, а при помощи выбора тех людей, которые сидят дома и голосуют за этих исполнителей, выбирая того, кто будет Россию представлять на конкурсе, а в дальнейшем, кто победит на конкурсе "Евровидение". Это не так давно произошло.
Ставить под сомнение можно все, что угодно. Никогда не найдутся окончательно довольные люди. Кто-то будет говорить, что система кристально честная, а кто-то будет говорить – нет, абсолютно ложная. И это будет относиться ко всем уровням голосования, где такое возможно – не только в музыке, где угодно. Где есть голосование – всегда есть сомневающиеся. Процент сомневающихся может быть разный, но он есть всегда. Поэтому на всех не угодишь в любой системе даже самой демократической.
Далее. По поводу того – просили или не просили. Я думаю, допускаю, что для того чтобы конкурс было интересно смотреть многомиллионной аудитории Первого канала, нужно иметь в этом перечне исполнителей, которые приходят для того, чтобы поучаствовать в этом конкурсе, конечно же, людей, которые будут привлекать внимание. Это ни для кого не секрет. Это не бином Ньютона.
То, что господин Аксюта мог позвонить господину Пригожину с просьбой, чтобы Валерия там поучаствовала, наверное, - да. Но мы дальше опускаемся в область догадок. Были ли даны гарантии, не были ли даны гарантии – это абсолютно за пределами даже обсуждаемого поля. Потому что я считаю, что таких гарантий не могло быть дано именно потому, что голосование идет исключительно таким открытым образом, которое происходит. Может быть, особое мнение жюри. Это бывает, и это в правилах предусмотрено.
Елена Рыковцева: Которого ждали в этой ситуации.
Игорь Буренков: Да, но здесь это не случилось. Тогда вопрос к членам жюри, если они захотят свою позицию комментировать. Обидно? Конечно. Досадно? Безусловно. Но это голос народа, глас народа. В данном случае, он может быть…
Елена Рыковцева: И к этому так нужно и относиться.
Игорь Буренков: Я считаю, что это надо понимать. Тем более что я очень с большим уважением отношусь к Валерию и к Иосифу. Я с ними лично знаком. Я считаю и совершенно справедливо, что певица Валерия, действительно, талантливая, действительно, очень много… Ей сейчас большие туры предстоят, в связи с той миссией, которой она сейчас занимается, протестуя против эксплуатации детского труда, детского рабства. Серьезнейшие вещи человек представляет во всем мире от страны, за что ей низкий поклон. То, что получилось – да, достойно сожаления, с точки зрения, скажем так, выбора. Но выбор таков. А то, что этот конкурс, в первую очередь, конкурс песни… Я еще выше сказал, что он похож на спортивный, потому что это конкурс эмоций. Не исключены абсолютно непредсказуемые результаты.
Елена Рыковцева: Слушаем Галину Васильевну, здравствуйте! Говорите, пожалуйста!
Слушатель: Здравствуйте! Вы знаете, я бы хотела высказать свою точку зрения. Я думаю, что она не только моя. Это по поводу песни грузинской группы, которая анонсируется на участие в конкурсе. Согласитесь, что текст песни – это творчество и творчество того коллектива, который ее представляет. Действительно, в тексте песни ведь нет ничего такого, что негативно будет восприниматься адекватными людьми.
Елена Рыковцева: Вот именно – адекватными.
Слушатель: А мы-то предполагаем, что конкурс адресован адекватным зрителям, а не каким-то другим.
Елена Рыковцева: Не отдельно взятым.
Игорь Буренков: Конкурс адресован всем зрителям.
Слушатель: Судить могут, скажем так, адекватные зрители.
Игорь Буренков: Судить тоже могут все.
Слушатель: Если Европейский вещательный союз прогибается под действиями каких-то сил, то, вы знаете, это уже как-то на конкурс не похоже творческий. Это очень печально. Я не могу, конечно, никаких советовать давать, они сами решат, как лучше быть. А вот ваш коллега, который комментирует и говорит о том, что нужно в диалог вступать, мне кажется, творческий конкурс – это не место для таких диалогов.
Елена Рыковцева: Спасибо, Галина Васильевна.
Игорь Буренков: Напрасно вы так считаете. Я могу только два слова сказать. Диалог нужно всегда. Вставать в позу исключительности или неведения диалога приводит к непониманию, а дальше к разрыву. Нельзя так.
Елена Рыковцева: Игорь, разумный же диалог нужен.
Игорь Буренков: А он разумный может быть.
Елена Рыковцева: Мы не будем снова эту дискуссию начинать.
Игорь Соловей, как вы-то там отнеслись ко всем этим?.. Я прочитала украинскую прессу по поводу того, что происходило. Они очень веселятся. Сначала она у нас намутила, устроила скандал, всех обхамила, подала в суд и махнула ручкой. Это я читаю "Газету по-киевски": "Меня уже не колышут ваши финалы. Я на вас обиделась и уехала петь про маму в Москву, а вы себе как хотите". Иронизирует газета. Что вы скажете? Ведь, по идее, на Украине должна быть гордость за то, что украинская участница представит Россию? Есть гордость? Что-то я в газетах и не вижу?
Игорь Соловей: Конечно, есть.
Елена Рыковцева: Ну, слава богу.
Игорь Соловей: Гордость есть у нормальных людей. Нормальных людей больше, чем ненормальных. Поэтому гордость у людей есть. Если позволите, я немножко отыграю назад, вернемся к вашей характеристике Анастасии Приходько.
Елена Рыковцева: Давайте.
Игорь Соловей: В газетах пишут… Газета "Жизнь" очень уважаемый источник.
Елена Рыковцева: А это единственный источник.
Игорь Соловей: Тем более, единственный. Понимаете, проекты наподобие "Фабрика", "Дом-2", 3, 15 и так далее – это изначально скандальные проекты. Изначально! Вытаскивать сейчас из-под полы, отряхивать от пыли какие-то слова конкурсанток о том или ином случае, их отношение к той или иной проблеме и говорить, что она не убрала за собой, поэтому она не имеет права выступать от России. Это отношение к данной персоналии.
Елена Рыковцева: Были и другие материалы, но это были интервью самой Анастасии, где она не раз подчеркивала, что характер у нее вздорный, что срывается она на пустом месте, что скандалить готова каждый раз. И вроде сама себя за это ругает, но скандалит и скандалит. В других интервью она это подтверждает.
Игорь Соловей: Так это просто честь и хвала человеку, который не говорит, что я такая белая и пушистая, а на самом деле…
Игорь Буренков: Свойство личности. Если ты превращаешь свои минусы в плюсы и делаешь на этом пиар – это нормально. В этом бизнесе, которым она занимается, ну, это возможно.
Игорь Соловей: Да, это просто бизнес, это надо понимать. Я считаю, что этого скандала, который раздувается теми же лицами, которые раздували прошлый скандал касательно Украины, я имею в виду…
Елена Рыковцева: Ага! Вот оно что!
Игорь Соловей: Объясню. Случайно… Я не хотел называть фамилию некоего Артура Гаспаряна всем известного. Вы назвали его, я просто вернусь к этой теме. Помните, прошлый скандал был, потому что он что-то услышал.
Елена Рыковцева: Да, да.
Игорь Соловей: Этот скандал тоже… Вот перед глазами у меня…
Елена Рыковцева: Может быть, он самый бдительный?
Игорь Соловей: Да, он самый бдительный. Мне кажется, что Артур Гаспарян самый русский из россиян, которые существуют в Российской Федерации.
Елена Рыковцева: Почему?
Игорь Соловей: Потому что есть такая особенность. Я, например, наблюдаю за украинцами, которые живут в Москве, в России…
Елена Рыковцева: Которые защищают интересы Российской Федерации.
Игорь Соловей: Комплекс такой, которые хотят быть больше местными, в данном случае, русскими, чем сами русские. Так вот они бдят. Вот этот скандал, в том числе благодаря ему, очень сильно раздувается. Этот господин уже приплел сюда и националистические убеждения Анастасии Приходько, что как так возможно, и ее семью… Все, что можно было достать, уже достается.
Елена Рыковцева: Все понятно. Теперь я прочитаю реакцию уже автора "Комсомольской правды" на этот выбор: "Наш кандидат на "Евровидение" оказался действительно имперским. И если разжать кулаки и разобраться на трезвую голову, неизвестно еще, кто кому подложил свинью и кто кого повозит рылом по евросцене. Оказывается, несмотря на все склоки и войны, у бывших обитателей Российской империи и СССР осталось общее культурное пространство и единый ментальный код. И страшно сказать, за исключением части юродивых разной окраски мы инстинктивно продолжаем числить себя единым народом, неким суперэтносом. Часто мы просто не осознаем нашего единства, не понимаем его, да и не все слыхали такой термин - "суперэтнос". И тогда нам о нашем общем многовековом бытии напоминает сама жизнь. Музыка оказывается грузинской, слова русско-эстонскими, голос украинским, а вот победа на "Евровидении" будет российской. Нашей общей победой". Вот как!
Игорь Соловей: И, дай бог, чтобы так случилось!
Елена Рыковцева: Вот как российская пресса расценила участие Анастасии Приходько.
Игорь Буренков: Давайте опять к главному, что и в первом вопросе про Грузию, что сейчас про Россию с Украиной – это конкурс песни. Мы решаем ведь что? Вроде как песня, а в то же время сколько там нюансов. Я даже не буду обсуждать то, что там пишет пресса, разные там представители яркие и не очень там…Но явно главное одно – мы как-то за этими всеми вещами выплескиваем ребеночка. А ребеночек – это песня. Это на самом деле то, что либо нравится, либо нет. Уверяю вам – какой бы не был характер у актрисы, у исполнителя, какая бы она там была хорошая или плохая, если в ней нет того, что называется талант, никакая песня не сыграет ничего. Можно добавлять к этому при помощи разного пиара, добавлять, но никак не заменять пиаром суть. Когда мы понимаем, что этот момент не соблюдается, когда кто-то там принимает решение, что он сможет при помощи этого пиара заменить суть, он ошибается глобально. А те пиарщики, которые ему в этом помогают, вредят вдвойне, потому что в конце концов поражение будет общим – не только их, не только того, кто там оказался.
Возвращаясь к песне самой Приходько. Скажу вам, песня, на мой взгляд, тоже не какое-то там изобретение исключительно новое, какое-то последнее слово. Вообще, надо сказать, что последнее слово в популярной музыке – это довольно сложная тема, особенно сейчас, когда уже исход произошел. В общем, песня имеет право на существование – это 100 процентов. Я не вижу там нарушения какой-то культуры, что она не так ее спела, что это недостойно. Приводятся те, кто поет достойно. Эмоция выражает все. Телевидение эту эмоцию усиливает, либо усиливает отсутствие эмоции. В данном случае, по факту голосования Приходько победила. Все. Будем за нее болеть.
Елена Рыковцева: "Вы еще "МК" не читали, - пишет Михалыч. – "Приходько – нацистка"". Мы читали "МК". Не знаю, стоит ли это сейчас обсуждать на последней минуте.
Игорь Буренков: Не стоит.
Игорь Соловей: Не стоит.
Елена Рыковцева: Имеются в виду некоторые высказывания, которые девушка делала…
Игорь Соловей: Это факты, притянутые за уши для дискредитации.
Елена Рыковцева: Она не официально это говорила. Это просто снималось, как я понимаю, в режиме 24-часовой съемки. Нельзя сказать, что это было интервью.
Игорь Соловей: Конечно!
Игорь Буренков: Конечно!
Елена Рыковцева: Это не было для печати. Шли разговоры участников между собой. И теперь эти разговоры транслируются.
Александр Минкин прорвался в эфир. Вы хотите нам что-то сказать?
Слушатель: Да. Я возмущен вообще этим разговором. Потому что если барышня говорит "Хайль Гитлер!", то где бы она это не говорила – интимно или в интервью – это все равно катастрофа! Вы сейчас говорите об имперском пространстве, а пускаете на русскую сцену девушку, которая в интимном разговоре говорит "Гитлер был прав. Германия для немцев!"
Елена Рыковцева: Мнение понятно. Александр Минкин еще раз обратил наше внимание на то, что было написано в "МК".
Игорь Буренков: И правильно сделал.
Елена Рыковцева: "В том, что украинка Приходько стала россиянкой на "Евровидении" повинно противостояние в родственном славянском семействе, выставленном на всеобщее обозрение. А закончится оно для России как в моральном, так и в материальном плане весьма плачевно", - Олег.
"Разве это певцы? Разве это песни? Певчих птиц больше нет, одни вороны пел когда-то Высоцкий", - Геннадий Георгиевич, Москва.
"К выходкам, демаршам, иррациональности поведения Грузии все уже привыкли, сказывается южный менталитет. А вот решение России шокирует. Приходько представляет только сама себя, но только не Россию, как может гражданка одной страны представлять на "Евровидении" другую страну? " – Александр.
"Поздравляю грузинский ансамбль. О нем узнала вся Европа", - Раиса.
"Это банальная цензура. Нужно всем противникам цензуры бойкотировать это мерзкое "Евровидение", - Владимир Киселев Междуреченск.
"По "Евроньюз" показали, что Грузия отказывается от приезда в Москву на конкурс "Евровидения". Я поддерживаю решение, так как свободе творчества нельзя препятствовать, это равносильно тому, что запретили кукол на НТВ. Насчет Приходько, так как есть видеозапись о националистических высказываниях против грузин, евреев, негров, таких участников нужно исключать, так как экстремизм нельзя поддерживать", - Савельева.
"Непотребная возня сначала с Приходько, потом с отличнейшей грузинской группой, которая имела бы все шансы победить, я слушала это исполнение, а прикормленный толкач Пригожин, конечно, будет продвигать бабушек российской эстрады. Печально", - Ирина Волкова.
"Выбор России Приходько на "Евровидение" - это позорище, это 100-процентная политика. Опять наши власти вляпались. Она оказалась националисткой, поклонницей Гитлера", - Спасибо. Татьяна.
"Я давно знал, что политкорректность может довести до абсурда. Никакой опасности в грузинской песне нет. Пускай себе поют про Путина или Медведева сколько угодно. А вот выдавать грузинам визу в Россию куда опаснее, но этого наше государство не понимает", - Добрый.
"Я старая, русская москвичка и мне стыдно за мою родину - Россию. Во истину, умом Россию не понять. Ум и Россия - несовместны", - Наталья Михайловна, Москва.
"Давно нужно привыкнуть, что любое мероприятие, проводящееся в России, сопровождается гнусными интригами и скандалами", -
Александр, Сызрань.
"В свое время Сталин грузил пароходами творческую интеллигенцию и отправлял к "братьям по разуму" в дальние страны, а звезды первой величины в мировой культуре все равно рождались и не исчезали. Но времена изменились, и наши правители подстраиваются под молодежную тусовку... За что боролись, на то напоролись", - Сергей.
"Господин из Грузии, а кто вам дал право говорить от имени русского народа? Мы полностью разделяем решение об изгнании ваших псевдоталантов со сцены", - Наталья.
"Самая хорошая грузинская песня из фильма "Стрекоза" 50-х годов. Салют! ".
"А вывод о грузинской песне на "Евровидении" один – пуганая российская ворона куста боится", - Василий.
"Все это проявление симптомов "плана" Путина", - Фёдор.
"Неужели вся многовековая музыкальная грузинская культура должна быть представлена этой жалкой хип-хоповой песенкой?" – Татьяна.
"Совет по "Евровидению" подыгрывает России, как и вся Европа знает агрессивный настрой России против других стран и принимают решения не в пользу Грузии, что очень обидно. Нельзя все время подыгрывать кремлевскому руководству. Это разлагает и без того диктаторское начало в кремлевских лидерах", - Наталья.
"А лопаты для Колымы Д.Гурцкая не требовала от "Евровидения"?" – Борис, г.Миасс.
"Для поддержания национальной валюты предлагаю переименовать конкурс "Евровидение" в "Рублёвкавидение"! – Вячеслав, Калужская область.
На этом мы завершаем программу "Час прессы" на волнах Радио Свобода.
