Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие московский политический эксперт Андрей Пионтковский.

Андрей Шарый: Первая встреча президентов Барака Обамы и Дмитрия Медведева произошла в Лондоне. Ее итоги я буду обсуждать в прямом эфире программы Время Свободы с известным московским политическим экспертом Андреем Пионтковским.
Андрей Андреевич, добрый вечер! У меня есть интересные источники – утечка из американской делегации, где сотрудники Барака Обамы давали оценки только что состоявшейся встречи. Я буду цитировать, а вы будете комментировать то, что заявляют в окружении американского президента.
Вот главное и в целом ощущение такое у высокопоставленных представителей американской администрации. "Достигнуто соглашение по довольно широкому кругу вопросов. Мы были поражены теми соглашениями по опасности, которая исходит из Северной Кореи, Ирана, Афганистана и Пакистана, о чем удалось договориться". Как вы на это отреагируете?

Андрей Пионтковский: Вы знаете, меня действительно удивила одна фраза в совместном заявлении – призыв к Северной Корее отказаться от запуска так называемого спутника. Ведь до самого последнего дня вся наша официальная внешнеполитическая пропаганда говорила – это мирный спутник, что за безобразие, что его собираются сбивать и так далее. Это действительно для меня было неожиданностью.
Но вот соглашение по СНВ, о котором вообще трубит мировая пресса о том, что это некий прорыв, который тоже вызвало, наверное, эйфорические настроения в американской делегации, это, вообще, на мой взгляд, не событие. Потому что тут так совпало, что двум сторонам не надо было идти друг другу на встречу, они хотели одного и того же. Для Москвы (она в последние годы все время добивалась продолжения СНВ-1) этот договор – это юридическое закрепление сверхдержавного статуса России в той единственной сфере, где она этим статусом фактически обладает – ядерное вооружение. А для демократической администрации Соединенных Штатов, в отличие от республиканцев, которые всегда к проблематике того, что называется контроль над вооружением, относились очень скептически, для них наоборот. Вот эта идеологема разоруженческая для них так же важна, как борьба с глобальным потеплением климата, за права сексуальных меньшинств и так далее. Тут, естественно, обе стороны нашли друг друга в этом как бы по инерции с очень серьезным соглашением. А чем, собственно, его серьезность? Как мы могли 20 раз друг друга уничтожить, так ту же самую способность сохраняем при меньшем количестве боеголовок, то есть находимся в области взаимного гарантированного уничтожения, что тоже хорошо, потому что предотвращает саму мысль о возможности ядерной войны между нами.

Андрей Шарый: Андрей Андреевич, продолжу цитировать источник в американской делегации. Обнаружились или подтверждены серьезные несогласия по вопросу Грузии. "Южная Осетия никогда не будет признана Вашингтоном. Президент (имеется в виду, видимо, Барак Обама) также дал ясно понять, что идея сфер влияния – это идея, которая принадлежит далекому прошлому".

Андрей Пионтковский: Это ритуальная фраза, которую президент Обама обязан был произнести. Но она никак не влияет на основное содержание – на то, что, собственно, хочет Обама от Медведева. Это в Вашингтоне не скрывают. В общем, схема рассуждений примерно такая. Для нас острейшие проблемы Иран и Афганистан. Путин (они всегда говорят – Путин, хотя прекрасно знают, что президент Медведев) нам может в этом помочь, но для этого мы тоже должны пойти на какие-то уступки, убрать раздражители для Москвы. Они фактически убраны. Ясно, что членство Грузии и Украины в НАТО и даже ПРО в Центральной Европе сняты с повестки дня. Сейчас Вашингтон ждет конкретных вещей от Москвы по Ирану и Афганистану. Это будет, действительно, испытанием для перезагрузки. А про Южную Осетию и Абхазию никто не будет вспоминать после того, как обязательная дежурная фраза уже была Обамой произнесена.

Андрей Шарый: И вот еще одна любопытная цитата. Это такой набор общей оценки того, что произошло. "Обама дал президенту Медведеву серьезный кредит. Лучше быть способными разговаривать, чем – нет". Такая понятная сентенция. Как вы оцениваете общее содержание того, что произошло?

Андрей Пионтковский: У них установились, видимо, хорошие личные отношения. Но опять же всю эту так называемую перезагрузку ждут два серьезных испытания. Тут есть абсолютно четкие лакмусовые бумажки. Не знаю, насколько явно их формулировал Обама, думаю, что он или, во всяком случае, его помощники были достаточно откровенны. В Афганистане – это Манас. Эта база должна сохраниться для американцев. А в Иране, если муллы будут продолжать игнорировать резолюцию Совета безопасности и продвигаться дальше к ядерному оружию, Вашингтон очень надеется на поддержку Москвой достаточно серьезных санкций, которые могут оказать воздействие на иранские правящие круги.

Андрей Шарый: Андрей Андреевич, меня удивило обилие информации об этой встречи. Она продолжалась всего несколько десятков минут, скажу так, а повестка дня очень большая. Получается, что они говорили: ты за это, он говорит – да или нет, или я согласен или не согласен. Так выходит?

Андрей Пионтковский: Ведь не случайно оба они совершенно в необычной такой манере (я не помню раньше такого прецедента) хвалили свои команды, которые готовили эту встречу. Видимо, все как раз было проговорено. Тем более что легко обоим было продать такой казалось бы грандиозный успех – прорыв по соглашению со стратегическим наступательным вооружением.
Я сейчас буду очень внимательно в ближайшие дни смотреть за выступлениями господ Пушкова, Леонтьева и Шевченко. Вот по уровню их риторики будет ясно – готова ли Москва пойти в том направлении, которое ожидает от нее Вашингтон.