День Победы для юга России стал лишь одним из многих событий 9 мая. В дагестанском Каспийске, где поминали 43 погибших в результате теракта 9 мая 2002 года, были отменены все праздничные торжества. А в Чечне прошел ряд траурных мероприятий, посвященных памяти президента Ахмада Кадырова, который погиб 9 мая 2004 года при взрыве на стадионе в Грозном.
Нынешний президент Чечни дал высокую оценку президенту погибшему. Фраза Алу Алханова на митинге памяти Ахмада Кадырова о том, что чеченский народ потерял лидера, а Россия патриота, стала самой популярной в информационных сообщениях из Грозного.
Член Совета правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов считает, что президентство Ахмада Кадырова позволяло чеченцам надеяться на постепенное продвижение к окончанию войны: «Он стал естественным союзником для федеральных сил в 1999 году просто потому, что те, кто прежде всего сопротивляется федеральным силам, те, кто вторгался в Дагестан, были его противниками. Весной 2000 года федеральный центр сделал на него ставку вплоть до того, что осенью 2003 года он стал президентом Чечни. Некоторые считали, что тогда в Чечню пришла какая-то стабильность, какая-то предсказуемость, какой-то не очень справедливый, но мир. Взрыв 9 мая подорвал все надежды», - говорит правозащитник. По его мнению, сходные настроения есть в Чечне и сейчас. «Вопрос в том - насколько они сейчас оправдаются? Но эта жестокая закономерность - четыре президента Чечни были умерщвлены насильственной смертью, один из них Ахмад Кадыров. Никто из них не смог принести мир и покой на чеченскую землю. Остается надеяться, что эта дурная закономерность прервется», - говорит Александр Черкасов.
Для чеченцев Ахмад Кадыров остается человеком, который пытался уменьшить влияние федеральных силовых структур в республике и боролся против радикальных исламистов, считает журналист Рустам Калиев: «На момент прихода к руководству в Чечне Ахмада Кадырова чеченское общество было более чем расположено к этому человеку, надо отдать ему должное. В самый сложный период (в 1998 году) он оказался человеком, который реально воспротивился ваххабизму. Это очень важно было для чеченского общества. Именно этот момент, прежде всего, ценился. Мне трудно сказать, насколько Кадыров был эффективным политиком - я имею в виду, как экономист или как лидер, в 2003, в 2004 году, но период прихода его к власти, когда он стал главой временной администрации - это очень тяжелый период для Чечни и чеченского общества. Напомню, это военизированная администрация, отсутствие всяких гражданских органов власти и так далее. Он все-таки смог эту федеральную массу, которая ожила в условиях продолжающейся военной кампании, перевести в более политическое, более стабильное русло».
Президентство для Кадырова стало формой его личного спасения, а для страны - репетицией отстройки вертикали власти, говорит заместитель главного редактора журнала «Новое время» Вадим Дубнов: «Генеральная репетиция отстройки вертикали власти с нуля. По всей стране она развивалась достаточно драматично и с некоторыми перипетиями, поскольку была некая предыстория. А в Чечне Москва решила отстроить эту вертикаль в чистых условиях. Кристально-чистый эксперимент по-чеченски получился. Переход со всеми иллюстрациями того, на что способна вертикаль власти. Если неуправляемость страны в целом пока еще не очень заметна, то в Чечне она воспринимается в каких-то карикатурных масштабах, потому что все немощи и все пороки этой системы в Чечне настолько выпуклы... То, что сейчас делает будущий президент (с ноября, с декабря он будет уже президентом), сын покойного Кадырова - это в таком гротескном варианте то, что происходит по всей стране в целом. В этом смысле президентство Ахмада Кадырова - может быть, он это до конца не осознавал - это для него была некая форма политического спасения, а для Чечни это был переходный этап к тому, что мы наблюдаем сейчас».
Ахмад Кадыров стал известен чеченцам лишь тогда, когда был назначен Джохаром Дудаевым муфтием республики. По мнению Рустама Калиева, в те годы он не входил в число ключевых фигур чеченского сопротивления: «Как лидера сепаратистов, я вообще не могу вспомнить Ахмада Кадырова. Он появился в тот период, когда как таковых религиозных лидеров и не было. Слово "муфтий" (на тот момент он был назначен Дудаевым муфтием) мало что значило. И вот объявление шариата и все это прочее, его знаменитая фраза о том, что кого-то надо резать и так далее - тогда это было национально-освободительное движение. На тот момент это была романтика - противостояние федеральным войскам», - говорит журналист.
«Когда Ахмад Кадыров стал политиком, руководителем республики, это можно было использовать. Тогда это его уже не красило. А на тот момент, когда он это произносил (это 1995 или 1996 год), мало кто это услышал, мало кто этому последовал».
Гибель Ахмада Кадырова в целом не изменила тактику Кремля на территории Чеченской республики, считает Вадим Дубнов: «Сценарий Чечни лепится в Москве вне зависимости того, кто является президентом - старший Кадыров, младший Кадыров, Алу Алханов или кто бы то ни было еще. Все особенности чеченской реальности основываются только на нюансах личности того или иного соискателя, того или иного фаворита. Поэтому Ахмад Кадыров был достаточно основательным, достаточно разумным, достаточно трезвым, достаточно смелым и достаточно дальновидным человеком. Я сейчас говорю о хороших качествах, не оценивая его остальные качества. У Рамзана Кадырова очень много этого нет. Есть некое набираемое политическое чутье, но как бы основа осталась та же, которая и была. Это человек, который вырос, по большому счету, при дворце, будучи мальчиком на побегушках, а теперь получил власть».
