Россия начала председательствовать в Комитете министров Совета Европы. Министр иностранных дел Румынии Михай Унгуряну в пятницу передал символический ключ председателя своему российскому коллеге Сергею Лаврову. Одним из главных своих приоритетов министр Лавров назвал реформу Совета Европы.
Сергей Лавров выглядел совершеннейшим оптимистом. Он говорил о том, что, хотя больших революций не будет, Совет Европы должен меняться, в том числе в соответствии с тем, как это решил третий саммит стран-членов СЕ в Варшаве, который проходил в прошлом году.
Вот как министр описал будущее Совета в ближайшие месяцы: «Мы возглавили Комитет министров с твердым намерением укрепить дух сотрудничества в организации, укрепить ее роль в европейской архитектуре. Хотим и будем активно работать над тем, чтобы Совет Европы и впредь влиял на многие стороны жизни европейцев, обеспечивал их права, благополучие, безопасность. Наше председательство в Комитете министров совпало с 10-летием вступления России в Совет Европы. Это произошло 28 февраля 1996 года. За этот относительно короткий отрезок времени российское общество проделало большую работу для развития демократии, для защиты прав человека, укрепление верховенства закона».
Я спросил министра, не видит ли он очевидного противоречия: председательствовать в Комитете министров Совета Европы стала страна, с которой не снят мониторинг ее обязательств в отношении СЕ. Этот механизм обычно применяется к странам, по поводу выполнения обязательств которых перед Советом есть сомнения. То есть подписаны конвенции, но они не соблюдаются, достигнуты какие-то договоренности, а они не выполняются. Будет ли в такой ситуации Россия добиваться снятия мониторинга?
По словам Сергея Лаврова, большинство из основных обязательств Москва уже выполнила, а по остальным продолжает работу: «Эти вещи непростые. Мы не можем уже, как на раннем этапе российской демократии, просто ратифицировать все подряд без просчитывания последствий ратификации. Потому что можно ведь ратифицировать что-то, а возможностей реальных для выполнения своих обязательств не иметь. Мы хотим подходить к вопросам выполнения оставшихся у нас обязательств ответственно, чтобы не создавать ситуации, когда мы не сможем, реально не сможем (не потом что мы не хотим, а потому что мы экономически и финансово не готовы к чему-то) выполнять то, что мы ратифицируем».
Россия занимает несколько особое положение в Совете Европы. Ее часто критикуют. Другие члены Совета Европы относятся к председательствованию России достаточно спокойно. С одной стороны, Россия занимает этот пост лишь в порядке английского алфавита. С другой, она является одним из основных плательщиков в бюджет организации. Министр иностранных дел Латвии Артис Пабрикс так ответил на мой вопрос, чего он ожидает теперь от Москвы: «Того, что не будут применяться двойные стандарты. Что Россия, как председательствующая страна, будет применять к себе те же стандарты, которых она требует от остальных, равно как и критику. Ведь это же очень европейский принцип - начни с себя».
Процесс передачи полномочий в Комитете министров прошел не так спокойно, как это описывают некоторые российские СМИ. Я слышал репортажи моих коллег, которые отмечали «теплую и дружественную обстановку» происходящего. Но России задавали вопросы и по поводу скандального дела Илие Илашку, которое разбиралось в Европейском суде по правам человека. Россия до сих пор не ратифицировала и конвенцию о запрете смертной казни (на мой вопрос об этом Сергей Лавров ответил, что Москва все же не применяет этого инструмента).
Так или иначе, многие ждут от этого председательства не очень спокойных дней. Потому что у России в течение этих 10 лет с Советом Европы не все было хорошо.
