Очевидно, что всплеск ксенофобии, рост неприязни к представителям национальных меньшинств и радикализация общественных настроений становятся все более характерными для российской массовой психологии. Ситуацию в интервью Радио Свобода прокомментировал социолог «Левада-Центра» Борис Дубин.
- О массовом всплеске действий, направленных против этнических чужаков мне неизвестно. Все-таки пока что действия локализуются очень узкими маргинальными, в основном, молодежными группировками. Другое дело, что они ложатся на подготовленную почву массового сознания. С чем это связано? Нарастающая ксенофобия во многом, если не в решающей степени, связана с нарастающей, я бы сказал, бесперспективностью нынешнего политического режима и российского социума в целом. Если все-таки на рубеже 80-х - в самом начале 90-х как будто бы обозначились какие-то ориентиры, более или менее широкие круги социума, разумеется, как будто бы эти ориентиры приняли - идти в сторону большого мира, по-разному это называлось – «общечеловеческие ценности», «Европа», «Запад», «семья народов» и так далее. Не это сейчас важно. Важно, что некий ориентир был задан, как будто бы определилась группа тех (достаточно широкая и относительно авторитетная), кто обозначал вот эту дорогу, брался по ней вести. Потом ориентиры изменились, и это привело к появлению Путина и установлению путинского режима.
- В какой степени российское массовое сознание инертно в сравнении с ситуацией в других странах, если есть такие исследования? В какой степени россияне конформисты? Они чем-то в этом отношении отличаются от других больших народов?
- Я не назвал бы это конформизмом. Потому что для конформизма нужны какие-то выраженные точки зрения, какие-то относительно выраженные группы их носителей, имеющие какой-никакой социальный авторитет. Нынешний социум российский скорее плоский. Он раскатанный тяжелым хорошим катком и даже не заасфальтированный, а просто раздробленный раскат. Поэтому это не подражание какой-то модели, а отсутствие каких бы то ни было ориентиров. В этих случаях срыв на предшествующие, не хочется называть их «архаическими», но какие-то неотрадиционные, привычные формы реакции по отношению к этническим чужакам, религиозным чужакам, сексуальным чужакам закономерен. Во-первых, это реакция защитная. Во-вторых, она не носит характера коллективного подражания. В-третьих, она связана с ситуацией нарастающей неопределенности, замешательства, бесперспективности.
- То есть люди пытаются вокруг себя видеть точно таких же, как они, и не хотят чужаков?
- В некотором смысле вся вторая половина 90-х она на это и ушла. Надо сказать, что деятельность массовых коммуникаций во многом, к сожалению, тоже была на это направлена - на формирование такой виртуальной общности: всех одинаковых и всех, как одни. Вот все как один не стали, но стали относительно похожи друг на друга в этих типах реакции. Кроме адаптивного, реактивного, собственно самостоятельного поведения нет, это воспроизводство таких очень примитивных, остаточных форм реакций на окружающие условия. Чуть какое-то усложнение ситуации, чуть какая-то проблематичность, реакция всегда выражается в форме «съезжания» на более низкие, более примитивные формы отчуждения от любых других.
- Давайте будем считать, что вы поставили более или менее социальный диагноз. Что будет дальше? Вы решитесь предположить, куда эта тенденции приведут страну?
- Пока что я не вижу противодействующих тенденций. Есть одна сдерживающая черта - это терпение и равнодушие массы, которой все в большей степени становится наплевать на игры власти. Она вроде бы демонстрирует большое почтение к одной единственной фигуре. В общем, даже не так важно, какую фамилию она будет носить. Важно, чтобы эта фигура была единственной, и в этом смысле не идентифицировалась с реальной властью. Потому что реальная власть, по мнению массы, отвратительна, коррумпирована, бесчеловечна, не имеет никакого отношения к повседневным заботам и нуждам. Президент - это совсем другое. Это не власть. Это та фигура человека в белом фраке, которая всегда остается чиста, чтобы не делала реальная власть.
Поскольку я не вижу других более или менее мощных социальных и культурных движений, которые этому бы противостояли, я думаю, что это такое средне болотное, гниющее состояние, видимо, на ближайшее время нам и предстоит.
