Мумин Шакиров: Документальное кино в России существует в нескольких форматах. На телевидении преимущественно выпускают тематические сериалы – такова современная традиция, диктуемая рейтингами, рекламодателями и зрительским спросом. Руководители каналов разбивают сетку вещания и выделяют фиксированное время для неигровых картин. Обычно их продолжительность не превышает одного часа. О высоком искусстве говорить не приходится. Фильмы снимаются очень быстро и дешево. Режиссеры используются набор простейших приемов: интервью с героями картины, пейзажи и интерьеры, немного архивных материалов, рваный монтаж, дикторский текст – и формат готов.
Главное – шагать в ногу со временем и не отставать в актуальности от информационных программ. Согласно опросам, россияне предпочитают смотреть исторические хроники, биографические, спортивные, научно-популярные фильмы и путешествия. Криминальная хроника занимает особое место в репертуаре, ее часто ставят в прайм-тайм. Есть картины, которые снимают к определенным юбилейным датам. Профессионалы такую продукцию в шутку называют «датским» кино. Надо признать, что в таком массовом потоке иногда можно отыскать и качественный продукт, все зависит от таланта продюсера и режиссера.
Но есть и другое кино, которое редко попадет на телеэкран. Его принято считать авторским или фестивальным. Оно не укладывается в современные телевизионные стандарты, хотя некоторые его образцы попадают, к примеру, на канал «Культура», который ориентируется на просвещенного зрителя и напрямую не зависит от рекламодателей.
Наш гость – известный документалист и педагог ВГИКа Сергей Мирошниченко.
Сергей Мирошниченко: Нам еще везет в России, что у нас существует канал «Культура», так же как Франции и Германии везет с каналом «Арте». Я думаю, что канал «Культура» обязан показывать неформатные, нетрадиционные картины. Он обязан иметь слоты документального кино. Но еще нужно, чтобы и мы соответствовали уровню, который сейчас предлагает телевидение. Ведь рынок открыт, рядом идут картины «Би-Би-Си», рядом идут картины американские. И вот этот уровень, когда все снято на « home video », с плохим звуком, плохое изображение, его интересно смотреть в узком кругу, если мы поставим маленький экранчик, соберемся, посмотрим и порадуемся. Но с телевидения это же не слышно, не видно, непонятно, что это происходит, невнятно. Потому ребята должны будут конкурировать и бороться не только с цензурой, но еще и чувствовать, что этот рынок открыт, и им придется бороться с очень сильными режиссерами и очень сильными компаниями. Поэтому я и говорю, что другое качество, другой уровень должен быть.
Мумин Шакиров: Сергея Мирошниченко критики справедливо причисляют к современным классикам документального кино. Он лауреат и триумфатор такого количества международных премий и фестивалей, что перечислять их нет надобности. Лучше назвать его фильмы, такие как «Георгий Жженов. Русский крест», «Госпожа тундра», «А прошлое кажется сном», «Убийство императора. Версии» и так далее. Благодаря своему таланту и раскрученному имени, он из тех, чьи фильмы попадают на крупнейшие федеральные каналы. Сергей Мирошниченко с 1998 года во ВГИКе ведет мастерскую режиссуры документального кино. Его задача – научить ребят не только снимать картины, но уметь доставать деньги на проект и преодолевать бюрократические преграды. Но начинать надо всегда с государства.
Сергей Мирошниченко: Во-первых, существует у нас независимый грант – это Министерство культуры. В принципе, ты можешь подать заявку, и если ты человек неглупый - можешь подать такую заявку с мудрецой или хитрецой, чтобы ты все карты сразу не открывал. После этого ты уже получил часть гранта, дальше ты можешь подсоединять к этой идее другие структуры, ты можешь и Минпечати подсоединить, они тоже могут выдать грант. А уже потом ты подсоединяешь телевидение. Если ты сразу идешь и пытаешься сделать заказ на телевидении, естественно, продюсер тебя воспринимает рабом. И самое страшное, что он трактует идеологию по-своему. Все происходит так же, как в советское время, от Яковлева (член политбюро) до рядового чиновника очень много ступеней. На самых низких ступенях люди, естественно, примитивны. И сейчас продюсеры исполняют роль цензоров, именно продюсеры, никто другой. Продюсер хочет зарабатывать деньги. Он так страхуется от власть имущих или от управляющих, что принимает порой дикие решения. Когда мне пишут бумаги, я потом делаю звонок выше (у меня просто есть такая возможность) и спрашиваю: «Это твое решение?» - «Какое?» Я ему говорю, озвучиваю – и люди приходят в ужас. Бывает такая дичь, такая перестраховка, такие идеи у мелкого редактора, у продюсера. Это извечная проблема, только подтолкни русского человека к тому, что он должен присматривать, - такой талант в этом направлении открывается, понимаете.
Мое кино воспринимается как – «ну, пусть будет и такое». Пусть у нас будет один Сокуров, пусть еще будет Мирошниченко, пусть и Виталий Манский живет и достаточно вполне. И поэтому, я готовлю ребят к тому, что они должны войти в телевидение и захватить там возможность говорить то, что они хотят. То есть они не должны отказываться от этого экрана, от воздействия на людей, они должны пройти туда, войти, как «троянский конь», в конце концов. Если они смирятся и будут снимать кино только на мини- DVD и только в формате « home video », для себя, я считаю, что это неправильно. Потом я верю в то, что ситуация меняется. По-разному страна развивается, сейчас такой период, через два года, когда они начнут работать, через 5 лет они активно будут работать, может быть совершенно другой период. А может, вообще будет революция какая-нибудь идти, и они будут снимать. Они должны быть готовы к тому, что они в любых условиях будут работать. Потом, поверьте мне, на западные деньги тоже ты будешь до конца несвободен, в форме не свободен, в способах изложения не до конца будешь свободен. Надо быть готовым бороться. Ты – автор. Орсон Уэллс в первой картине был лишен права финального монтажа. Это великий Орсон Уэллс! Вуди Аллен не смог сейчас найти деньги в Америке, уехал в Англию снимать. Но ты должен не умирать, не гибнуть, не склониться, а искать возможности. Потом, сейчас есть частные структуры, которые готовы давать деньги на очень серьезные темы, и очень большие деньги.
Мумин Шакиров: Документальное кино пока не может конкурировать с игровым в борьбе за массового зрителя, хотя есть и исключения. Последний пример – известная политическая сатира американского режиссера Майкла Мура «Фаренгейт 9/11». Эта неигровая картина не только отхватила «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах, но и заработала в мировом прокате более 150 миллионов долларов США. Другой пример – фантастический успех французской научно-популярной картины «Птицы». В 2005 году вышло продолжение «Птицы-2: Путешествие на край света». Вторая часть принесла авторам только в США более 70 миллионов долларов.
Сергей Мирошниченко приводит и другие примеры, как документальное кино выходит на широкий экран.
Сергей Мирошниченко: Когда появятся блокбастеры, кино для кинозалов – и оно будет зарабатывать деньги. Сейчас уже в Германии есть фильмы, которые идут по году в Берлине, в Мюнхене, в кинозалах, и они зарабатывают миллионы долларов. Вот я сейчас пробил программу в рамках Московского кинофестиваля – выдающиеся документальные хиты, которые победили, получили «Оскара», «Эмми», «Бафту ( британский аналог "Оскара») , европейского «Феликса». Вот мы отобрали 9 картин, в частности, я просто видел канадско-американский фильм об армии США – это просто фантастически сделанные картины! Мы должны увидеть их, мы должны понять, что уровень очень высок. Не надо кичиться тем, что мы самая лучшая документальная страна. К сожалению, это в прошлом, к этому надо отнестись вполне серьезно. У ребят другие должны быть ориентиры. Я думаю, что вот эти многие фильмы, они хорошо пойдут в кинозалах. Я уже знаю, что документальная картина Вернера Херцога «Гризли Мэн» купила одна наша прокатная структура. У нас в кинозалах будут идти фильмы, но надо делать хорошие картины, надо в них вкладывать деньги. Для хорошего фильма в России, чтобы его сделать для кинозала, нужно где-то 300 тысяч евро как минимум.
Мумин Шакиров: Сергей Мирошниченко, пройдя длинный путь в документальном кино, на собственном опыте убедился, что главная цель режиссера – это зритель, а не только реализация собственных творческих амбиций.
Сергей Мирошниченко: Я вообще за зрительское кино, я против «арт-хауса» и ради «арт-хауса». Я знаю, что такое документальные фестивали. Нас 200-300 человек – маргиналов, мы переезжаем из одного фестиваля на другой, все друг друга знают. И мы показываем себе то, как не надо делать фильмы, чтобы не смотрел зритель. И мы добиваемся этого. Вот я был в Амстердаме и там есть такой конкурс зрительского успеха, и часто фильмы, которые получают главные призы, которые мы даем, совершенно по зрительскому рейтингу не совпадают с тем, какие зрители дают оценки. Я все-таки верю, что кино делается не для узкого круга маргиналов, а все-таки для зрителя. Иначе, зачем мы его тогда делаем? Мы что, не хотим повлиять на мир? Мир имеет огромное количество проблем везде. Мы что, хотим просто, чтобы эта серость постепенно нас поедала, нам оставили островок безумия, на котором мы должны крутиться, и все? Мне кажется, этого мало. Поэтому я думаю, что все равно моим студентам надо бороться и за телевидение, и за прокат - бороться. Никто им ничего не даст.
Мумин Шакиров: Сергей Мирошниченко в этом году намерен впервые примерить на себя роль режиссера игрового кино.
