Ссылки для упрощенного доступа

Людмила Улицкая получила премию имени Александра Меня


Программу ведет Андрей Шароградский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Юрий Васильев.

Андрей Шароградский: Известная писательница Людмила Улицкая получила премию имени Александра Меня за книгу "Даниэль Штайн, переводчик". Эта премия учреждена в Германии в 1995 году. Ею награждаются авторы, которые внесли наибольший вклад в культурный диалог между Россией и Германией. Среди лауреатов Лев Копелев, Чингиз Айтматов, Анатолий Приставкин, Даниил Гранин, Михаил Горбачев. Мой коллега Юрий Васильев побеседовал с Людмилой Улицкой о ее книге. Первый вопрос касается сходства между отцом Александром Менем, именем которого названа премия, и героем Улицкой Даниэлем Штайном, евреем, католическим священником.

Людмила Улицкая: Обоих этих людей знала. Александра Меня - хорошо с юности. С Даниэлем я встречалась всего один раз. Более того, собственно, я познакомилась с Даниэлем благодаря тому, что Даниэль находился в переписке с отцом Александром Менем. Они никогда не видались, но переписка, тем не менее, существовала и довольно обширная. К сожалению, она не сохранилась.
Они у меня всегда были связаны даже просто тем обстоятельством, что они как бы вдвоем пришли ко мне.
Что касается того, что у них было много общего - это, безусловно. Оба они были евреи. Оба они были христиане. Оба они были люди чести, бесконечно честные и в жизни, и в вере. Оба они были думающие. Оба они осознавали в полной мере кризис современного христианства. Это то, что их роднило. Эти оба человека, кроме всего прочего, я полагаю, что оба они были праведники. Так мне кажется, и так думают очень многие люди, которые их знали.
Что же касается получения премии за эту книжку, то, конечно, для меня она была исключительно важным событием. Я много в своей жизни получала разных премий, но эта премия, которую я просто воспринимаю, как привет с небес от отца Александра, не говоря уже о том, что здесь где-то рядом еще и брат Даниэль стоит и машет мне рукой, что-то такое говорит типа: "Ну, что же такое ты про меня написала?!".

Юрий Васильев: Вы упомянули кризис христианства. Давайте уточним - кризис христианства как такового или кризис веры как таковой?

Людмила Улицкая: Скорее говорить о кризисе современного христианства, которое существует. Это знают и люди, находящиеся внутри церкви, и люди, более далеко от нее отстоящие. Это их очень заботило. Каждый из них в своей зоне, в своем мире это обдумывал, делал все возможные шаги, чтобы этот кризис как-то преодолеть. Пока мы были молоды и христианские идеи очень увлекали, мы (я имею в виду мое поколение людей, для которых эти вопросы возникли в 1960-е годы, скажем) христианство воспринимали как некоторый универсальный ключ, который дает ответы на все вопросы. В этом счастливом состоянии мы прожили какое-то количество, может быть, даже десятилетий. А потом возникло время, пришло время, когда вдруг оказалось, что - нет, не на все вопросы дают ответы наши христианские учителя, требуется какая-то совершенно дополнительная самостоятельная работа, чтобы эти ответы получить. Оба этих священника очень честно и в открытую подходили к этим вопросам, не пытались от них уйти, выбросить какие-то общепринятые рецепты в качестве серьезного и нового ответа. Жизнь очень сильно поменялась. В каких-то областях она вовсе не меняется, а есть такие стороны жизни, которые заставляют нас просто полностью пересматривать свои установки. Оба этих замечательных человека были готовы пересматривать свои ответы, и это их роднило.

Юрий Васильев: За годы работы над книгой "Даниэль Штайн, переводчик" вы и сами изменились. И эта книга, скорее всего, не могла не изменить что-то в вас.

Людмила Улицкая: На самом деле, любая большая книга меняет человека, который ее пишет. И роман "Медея и ее дети" что-то новое мне открыл и в жизни, и в себе самой. И работа над "Казусом Кукоцкого" тоже была очень большой внутренней работой. И, разумеется, "Даниэль Штайн", конечно! И, может быть, если попытаться сказать о самом важном таком внутреннем итоге, то, я думаю, у меня было ощущение переживания кризиса, когда я за эту работу бралась, и он гораздо раньше начался. Но после того, как я эту книжку закончила, у меня возникло абсолютное убеждение в том, что кризис - это очень полезная вещь, что кризис - это то, что заставляет нас обновляться и заставляет нас расти.
Проблемы, которые меня окружают, они не изменились. Изменилось к ним отношение. То, что я знала всегда, но, тем не менее, сейчас это как-то стало для меня абсолютно прочно, то, что отсутствие ответа, - это тоже надо принять.

Юрий Васильев: После выхода "Даниэля Штайна" книгу критиковали, как справа, так и слева, как религиозные ортодоксальные евреи, просто евреи, так и откровенные юдофобы. Вы как-то следили за ходом этих дискуссий?

Людмила Улицкая: До какой-то степени. Было так много всего написано. А поскольку я уже это прожила и живу дальше, что-то читала, но не все, наверное.

Юрий Васильев: Какая-то сумма этих дискуссий, этой критики как-то отложилась?

Людмила Улицкая: В самом общем виде, в самой общей форме я, наверное, могу сказать следующее, что книжка эта оказалась наиболее неприемлемой для тех людей, которые уже решили все вопросы, которые точно знают, как правильно, как надо и как не правильно и как не надо. Поскольку сам Даниэль не относился к людям, которые точно знали ответы на все вопросы, то он всегда об этом и говорил. Точно также и отец Александр Мень, иногда улыбаясь, говорил: "Ну, об этом потом. Не сейчас". Поэтому это, собственно говоря, христианская формула. Очень известная формула апостола Павла. Сейчас мы все видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, наступит совершенное - в скобках: "время", - и мы увидим все как бы лицом к лицу. Вот в чем истинно христианский ответ - не торопитесь.
Что касается моих наиболее острых оппонентов, то они были оскорблены тем, что вообще есть другая точка зрения в ситуации, в которой он считают, что другой точки зрения быть не может.
XS
SM
MD
LG