Украина-Россия: грядет ли новая газовая война
Ирина Лагунина: Руководство российской газовой кампании Газпром вновь заявило, что намерено повысить цену на газ для Украины. Компромиссное соглашение, к которому пришли Россия и Украина в начале нынешнего года, истекает в конце июня. Пока нет признаков, что стороны вернуться к войне, которая предшествовала решению Москвы перекрыть газовый кран 1 января этого года. Тогда это вызвало сбои в поставках газа в Западную Европу. Однако атмосфера заметно накаляется. Я передаю микрофон Андрею Бабицкому.
Андрей Бабицкий: В соответствии с временным примирительным соглашением цена смешенного российско-туркменского газа для Украины составила 95 долларов за кубометр топлива в первом полугодии. Уже, однако, известны новые ценовые параметры, на которых намерен настаивать Газпром. Пересмотр цены связан, как утверждает российский газовый монополист, с тем, что Туркмения повышает стоимость своего дешевого топлива. Украинский экономический эксперт Владимир Сапрыкин говорит, что Россия действует, исходя из права монополиста, в то время Как киев сегодня в силу различных причин не веет никаких переговоров на заданную тему.
Владимир Сапрыкин: В такой ситуации, если мы вернемся к содержанию газовых соглашений 4 января, там пишется, что цена на первое полугодие составляет 95 долларов, в дальнейшем цена на газ, как и транзитный тариф по территории Украины изменяется только по согласованию сторон. В принципе последняя фраза дает возможность согласовывать, а с другой стороны, в условиях отсутствия альтернативы, если Россия будет предлагать какие-то конкретные цены, если Украина не согласна, то ей остается два варианта: либо соглашаться, либо отказаться от потребления газа. На сегодня украинская сторона все переговоры возложила на хозяйствующий субъект, на нефтегазовую компанию Нефтегаз Украины. То есть ни премьер-министр, ни президент никакие переговоры на газовые темы не ведут, к сожалению.
Андрей Бабицкий: Эксперт российской инвестиционной компании «Антанта капитал» Евгений Рябков считает, что право монополиста безусловно, тем более, когда речь идет о ликвидации немотивированных льгот.
Евгений Рябков: Тот, кто является монополистом, тот и диктует условия, в данном случае Газпром. То, что Украина до этого получала газ по льготным тарифам, видимо, терпение лопнуло у руководителей Газпрома. Я думаю, что все эти заявления продиктованы элементарной защитой, иного поведения от Украины, я думаю, никто не ожидал.
Андрей Бабицкий: Есть ли у Украины возможность выдвинуть какие-то встречные аргументы, снизить экономический ущерб от повышения цен на газ или заставить Газпром хотя бы скорректировать свои требования? Украинский эксперт Владимир Сапрыкин считает, что есть. Требуя от своих партнеров использовать в расчете цен на газ европейскую методику, сам Газпром крайне неохотно идет на пересмотр тарифов по транспортным услугам, которые предоставляет ему Украина. Следует пересмотреть стоимость транспортировки газа и его хранения на западных украинских границах.
Владимир Сапрыкин: Как найти компромисс? В принципе, как правило, как это было раньше, можно регулировать транзитным тарифом. На сегодня транзитный тариф по Украине составляет 1,6 миллиарда долларов на тысячу кубических метра на сто километров. Такого низкого тарифа нет в Европе давно уже. То есть в Польше, в Чехии это примерно 2,6-2,7, есть несколько меньше, несколько больше, но они превышают коэффициент два доллара. Россия хочет повысить цену. Давайте посчитаем, какая республика, Туркменистан какую цену предлагает, Казахстан, Узбекистан. То есть вы представляете свою цену, а мы европейскую цену по этой же методике.
То есть самое касается стоимости хранения газа в подземных хранилищах Украины. Почему-то, я добавлю, что Газпром, он отказывается хранить свой газ в украинских хранилищах, но это его прямая обязанность, поскольку это необходимый элемент обеспечения Европы газом во время зимы, когда возникают пиковые нагрузки. То есть труба не позволяет на границе Украины и России полностью обеспечить газ для Европы. Нужно откачивать из хранилищ на западных границах Украины и восстанавливать часть потребленного в Украине газа.
Андрей Бабицкий: Эксперт Совета по энергетической политике Алена Витер уверена, что российская сторона не станет развязывать новую газовую войну по двум причинам: агрессивная газовая политика Газпрома уже нанесла имиджу России колоссальный ущерб на Западе. Кроме того, Кремль вряд ли захочет ухудшить и без того непростой фон, на котором будут проходить июльский саммит «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге.
Алена Витер: На протяжение этого полугода российское поведение засвидетельствовало, что ее давление на Украину и на любую другую страну в вопросах повышения цены на газ имеет сильный резонанс в мире и в Европе. Именно Россия более серьезно пострадала от газового кризиса в 2006 году, чем Украина. И сегодня Европа активно обсуждает возможности альтернативных поставок газа не с Россией. Поэтому я думаю, что пока вопрос повышения цены на российский газ влияет на российский имидж в мире и, в частности, в Европе, Россия не будет форсировать или шантажировать страны, в том числе Украину по этому вопросу. Да, он будет стоять на повестке дня, но он не будет стоять так остро, как это было в 2006 году.
Андрей Бабицкий: По мнению Владимира Сапрыкина, отключая газ в конце прошлого года, Газпром действовал вопреки устоявшейся европейской практике разрешения деловых конфликтов такого рода, и поэтому у украинской стороны есть все основания для того, чтобы обвинить Россию в произволе.
Владимир Сапрыкин: Вообще сам факт уменьшения подачи газа – это ненормально, то есть любые спорные вопросы необходимо решать в судах - это нормальное явление для любой страны, для любого континента, может быть не считая Африки. Все недовольны, надо подавать в суд в Стокгольме, решать в суде, а до этого осуществлять тоже обеспечение газом Украины. Суд принял бы решение, что Украина должна что-то заплатить, то есть любое решение суда было бы обязательным для двух сторон.
Андрей Бабицкий: Энергетическая безопасность – одна из основных тем предстоящего саммита «восьмерки», и Владимир Сапрыкин, что газовый конфликт Украина- Россия должен стать предметом серьезного разговора для лидеров G-8.
Владимир Сапрыкин: Что касается Европейского союза, я считаю, что он никак не отреагировал на эту ситуацию, как и во время первой газовой войны Россия – Беларусь, так и во время второй войны Украина – Россия. Он занял позицию наблюдателя. Лишь только сейчас западные страны крайне озабочены, как и США, такой ситуацией: будет ли Россия в дальнейшем отключать газ или, говоря политическим языком, будет ли использовать энергетический рычаг для решения политических вопросов?
Андрей Бабицкий: Эксперт Совета по энергетической политике Украины Алена Витер называет еще одну причину, почему России политически невыгодно резко задирать цену на газ для украинского потребителя: Россия, если она хочет сохранить электоральные симпатии значительной части населения Украины, не следует игнорировать житейские интересы ее граждан.
Алена Витер: Дело в том, что повышение Россией цены на газ и соответствующее повышение цены на газ для украинского населения имеет не один резонанс именно в отношении России со стороны украинских граждан. Я имею в виду не только западную Украину, но и восточную, центральную, где Россия все-таки рассчитывает на поддержку тех политических пророссийских партий, которые входят в парламент и будут баллотироваться на следующий срок.
Андрей Бабицкий: Ну и наконец последний аргумент украинских экспертов: цена российского газа непрозрачна, неизвестны ее составляющие. Это не цена рыночного партнера, а произвольная цена монополиста.
Владимир Сапрыкин: На апрель месяц Германия получает, по данным Европейской комиссии, газ как из Норвегии, так и из России газ по цене 256 долларов, Франция немножко меньше - 242 доллара. Но если мы посчитаем по тому же методу «нетбэка», о котором так много говорил в том числе и президент Путин, то есть мы вычтем транспортную работу через Украину, Словакию, Чехию и так далее, основные затраты - это транспортировка, то естественно, что цена газа будет для той же Украины, Молдовы меньше двухсот долларов. Это по минимальным подсчетам. Сегодня, как известно, Украина платит за российский газ 230 долларов, то есть такой цены нет ни для одной республики СНГ и это сравнимо с Германией. То есть эта цена несправедлива. Газпром не представил каких-то реальных расчетов с выкладками по затратам на транспорт, добыча, норма прибыли, какие цены буквально по всем странам, эти данные не представлены, идут голословные заявления.
Андрей Бабицкий: До конца июня осталось не так много времени, однако пока проблема стоимости газа в российско-украинских отношениях не достигла конфликтных значений прошлого года.
Эмиграция из Африки: проблема Европы и проблема Испании
Ирина Лагунина: Евросоюз выделил два миллиона евро Испании и Мальте для борьбы с нелегальными иммигрантами. Особо тревожная обстановка в связи с этой проблемой сложилась на принадлежащих Испании Канарских островах, куда в последние месяцы прибыло около десяти тысяч «нелегалов» из Африки. Рассказывает наш мадридский корреспондент Виктор Черецкий.
Виктор Черецкий: Иммигранты, в основном, жители франкоязычных стран Западной Африки – Мали, Сенегала, Кот-д’ Ивуара - а также англоязычных – Сьерра-Леоне и Либерии - плывут к Канарскому архипелагу на самодельных моторных лодках от берегов Мавритании. Туда они прибывают тоже порой морем, но чаще автобусами, а иногда и пешком, преодолевая расстояние в сотни километров.
Финальный этап путешествия в поисках лучшей доли длится от недели до десяти дней, в зависимости от погоды и опыта владельца лодки. В одну лодку набивается порой до ста человек. Багаж – минимальный – в основном, вода и еда. Плата за путешествие достигает тысячи долларов, в зависимости от аппетитов африканской мафии, которая организует поездки: вербует пассажиров-иммигрантов, обещая им европейский рай.
Впрочем, расплачиваться путешественникам иногда приходится и собственной жизнью. Минувшей зимой в штормовую погоду погибло несколько лодок. Сколько точно – неизвестно. Мафия статистикой о направляемых к Канарам иммигрантов не делится. Испанцы узнали о погибших лишь по вещам, плавающим в воде.
Представитель Гражданской гвардии, испанской жандармерии, Игнасио Гонсалес:
Игнасио Гонсалес: Мафиозные группы, которые организуют эти поездки, зачастую ссужают иммигрантам деньги в долг под залог документов.
Виктор Черецкий: Впрочем, испанские власти подозревают, что в последнее время мафия изменила тактику, и что иммигрантов везут в Испанию на кораблях. В лодки их пересаживают уже в испанских территориальных водах. Не так давно властям стало известно, что в разных пунктах африканского побережья некие лица скупают списанные сухогрузы, трюмы которых забивают потенциальными иммигрантами.
Вызвано это, судя по всему тем, что мавританские власти уступили давлению Испании и Евросоюза и стали, время от времени, отлавливать владельцев лодок и их пассажиров.
О том, что мафия изменила тактику доставки иммигрантов, говорит капитан спасательного судна Альберто Кандела, которому часто приходится брать на буксир иммигрантские лодки, оставшихся без горючего вблизи от испанского берега, и из гуманных соображений доставлять их в ближайший порт Канарских островов.
Альберто Кандела: Обычно африканцы к концу тяжелого путешествия находятся в плачевном состоянии. А теперь они приезжают бодрые, без признаков усталости. Похоже, их сажают на лодки где-то поблизости.
Виктор Черецкий: Добравшись до архипелага, африканцы с радостью сдаются испанским властям. Многие из них уверены, что здесь им рады: ведь ничего зазорного они не совершили – просто приехали, чтобы попытать счастье в Европе.
Кроме того, африканцы знают, что после 40 дней пребывания в лагере для задержанных нелегалов, по испанским законам, их отпустят на все четыре стороны. Они смогут остаться в Испании или продолжить свое путешествие в Европу, главным образом во Францию, Бельгию и Великобританию.
Кстати, условия лагеря многим из них представляются санаторными по сравнению с теми, в которых они жили у себя на родине. Испанский Красный Крест обеспечивает их всем необходимым – и не только питанием по европейским стандартам, но и новой одеждой.
Ана Пастор, депутат испанского парламента:
Ана Пастор: В Испании уже зарегистрированы миллион триста тысяч иностранцев - не граждан Евросоюза - которые находятся здесь нелегально. Это данные официальной статистики. У нас больше иммигрантов, чем в какой-либо другой стране ЕС.
Виктор Черецкий: Выслать на родину задержанных в положенные 40 дней испанцы до сих пор не могли – нет соответствующих соглашений о репатриации с африканскими странами. Кроме того, многие иммигранты отказываются назвать свое гражданство. Так что выслать их просто некуда.
Этот путь иммиграции – в Европу через Канары - существует давно. Однако в этом году африканцы буквально наводнили архипелаг – так что все пункты для их временного содержания оказались переполненными. Связано это с тем, что другая дорога африканцев в Европу – через Марокко и Гибралтарский пролив - в этом году оказался полностью заблокированным. Марокканские власти, которые ранее закрывали глаза на транзит африканцев через свою территорию, повели решительную борьбу с ними.
Тем временем, власти Канарских островов приспособили под жилье для посланцев Африки старые армейские казармы. Но и это не помогло – мест для всех не хватает.
Ольга Мартин, представитель Красного Креста:
Ольга Мартин: Мы надеемся продолжать оказывать гуманитарную помощь, чтобы обеспечить нормальные условия для наших подопечных. Мы ждем открытия столь необходимых новых центров по приему иммигрантов.
Виктор Черецкий: На Канарах не хватает врачей – задержанных положено подвергнуть медосмотру – и активистов Красного Креста, которые раздают иммигрантам пищу и одежду. Сбивается с ног полиция и судьи – ведь каждого задержанного по закону следует допросить и по его делу должно быть вынесено решение суда (чаще всего это предписание добровольно покинуть испанскую территорию). Кроме того, расходы по содержанию тысяч непрошенных гостей ложатся тяжелым бременем на региональный бюджет.
Луис Каррион, начальник полиции острова Тенерифе:
Луис Каррион: Мы работаем без выходных. На отдых в день положено два-три часа. В работе задействованы все подразделения.
Виктор Черецкий: И еще одна проблема, связанная с иммиграцией – растущая преступность. Уже сегодня почти треть всех преступлений в Испании, в том числе самых тяжких, совершается иностранцами, хотя они не составляют и 10% населения страны. На путь преступлений становятся некоторые иммигранты, отчаявшиеся найти работу. Но, в основном, речь идет о преступных элементах, которые перебираются сюда в потоке иммигрантов, рассчитывая на богатую добычу. Депутат парламента Анхель Асебес:
Анхель Асебес: Самое страшное, что наплыв иммигрантов превратил нашу страну в рассадник преступности. Ситуацию используют преступные банды, чтобы обосноваться в Испании. Они занимаются всем, чем угодно – от торговли людьми до вооруженных нападений на жилища.
Виктор Черецкий: Руководитель местной администрации Канарских островов Адам Мартин считает, что в создавшейся ситуации виновато центральное правительство в Мадриде, которое, по его мнению, не уделяет достаточного внимания ситуации на Канарах. Он в отчаянии: то просит направить в район архипелага войска, то грозит пожаловаться на правительство главе государства – королю Хуану Карлосу. Адам Мартин:
Адам Мартин: У нас не остается другой возможности, кроме как обратиться к королю, как главе государства, чтобы повлиять на правительство и заставить его понять, что мы столкнулись с очень опасной ситуацией.
Виктор Черецкий: Первый заместитель председателя правительства Испании Мария Тереса Фернандес де ла Вега пытается успокоить общественное мнение. По ее мнению, военные не спасут Канары от наплыва иммигрантов – не станут же они стрелять по лодкам, набитым зачастую женщинами и детьми. Фернандес де ла Вега уверяет, что власти в Мадриде не только не бездействуют, но и принимают самые энергичные меры, чтобы разрядить обстановку. Одновременно, она считает, что проблема возникла по объективным причинам. Фернандес де ла Вега:
Фернандес де ла Вега: Я хочу успокоить наших граждан – правительство постоянно работает над решением проблемы нелегальной иммиграции. Проблема эта появилась неслучайно. Ведь мы являемся страной, относящейся к «первому миру», которая граничит с «третьим миром». Всего в нескольких милях от нас находится самый бедный континент, до которого никому нет дела.
Виктор Черецкий: Чтобы оградить Канарские острова от наплыва африканцев, правительство Испании обратилось за помощью к Евросоюзу. Логика здесь есть – почему Испания должна в одиночку бороться с потоком иммигрантов, зная, к тому же, что эти иммигранты направляются через ее территорию в другие европейские страны? Испания попросила открыть на Канарских островах постоянное представительство ЕС для координации необходимой помощи. Ему, в первую очередь, предстоит обеспечить прием иммигрантов, а затем организовать их репатриацию.
Мария Тереса Фернандес де ла Вега:
Фернандес де ла Вега: Нелегальная иммиграция – это проблема не только Испании. Испания – лишь граница. Это проблема всего Европейского Союза. Так что борьба с ней – забота общеевропейская.
Виктор Черецкий: Евросоюз предоставить помощь согласился. К берегам Западной Африки в ближайшее время направятся самолеты-разведчики и патрульные катера восьми европейских государств. Речь идет о том, чтобы перехватывать лодки у берега и заставлять их вернуться назад. Ведь, когда они находятся в районе Канар, то «заворачивать» их нельзя по гуманным соображениям: пассажиры обратный путь просто не выдержат – без горючего, воды и пищи.
Одновременно, чтобы подписать соглашения о репатриации, Испания предприняла подлинное дипломатическое наступление в Африке и даже решила открыть посольства в тех государствах, где раньше их не было. Министр иностранных дел Испании Мигель Анхель Моратинос:
Мигель Анхель Моратинос: Я передал президентам африканских стран – Мали, Сенегала, Гвинеи Бисау – послание премьер-министра Испании, в котором говорится о нашем желании вместе работать по решению столь серьезной проблемы.
Виктор Черецкий: Однако договориться с африканскими руководителями по вопросам иммиграции оказалось совсем не просто. Они потребовали в обмен на согласие принимать обратно собственных граждан значительную экономическую помощь, а также установление ежегодных квот на легальную иммиграцию в Испанию. Как заявил на днях один испанский дипломат, речь идет о «подлинном шантаже со стороны некоторых африканских правительств».
Вполне показательным в этой связи дипломат считает историю с Сенегалом, правительство которого сначала вроде бы согласилось принимать назад иммигрантов, а потом отказалось, потребовав дополнительных денег и льгот. Поводом для отказа послужила жалоба группы высланных сенегальцев на якобы плохое отношение к ним со стороны полиции во время процедуры высылки. Хосе Мануэль Санчес, представитель профсоюза полиции, отверг эти обвинения:
Хосе Мануэль Санчес: По существующим правилам, сотню высылаемых сопровождает сто полицейских в штатском и без оружия. Эта мера принимается на случай возникновения беспорядков в самолете, которые могут привести к непредсказуемым последствиям.
Виктор Черецкий: В соответствии с законом, конвоируемые должны находиться в самолете в наручниках, чтобы они не могли напасть на охрану и экипаж. Последний факт особо не нравится сенегальским властям, и они даже обвинили Испанию в нарушении прав человека. Здесь уже возмутились испанцы и напомнили, что не африканским правителям учить Европу правам человека. Зампред правительства Мария Тереса Фернандес де ла Вега:
Мария Тереса Фернандес де ла Вега: Гарантировать надежность наших границ – наше право. Этим занимаются наши силовые ведомства. Одновременно испанское правительство гарантирует соблюдение прав всех задержанных. Таковы принципы нашей борьбы с нелегальной иммиграцией.
Виктор Черецкий: Ну а пока помощь от Евросоюза не подоспела, а африканские власти отказываются принимать назад своих граждан, иммигранты по-прежнему переправляются в массовом порядке на Канарский архипелаг. Испанское правительство в тихую, чтобы не возмущалась общественность, отправляет их не на родину, а на Иберийский полуостров – отпускает на волю. Те из них, у кого есть деньги, продолжают путешествие в другие страны Западной Европы, ну а остальные – пытаются найти счастье в Испании – существуют за счет благотворительности испанского общества.
Национальные секреты и свобода информации в США.
Ирина Лагунина: Сенат Конгресса США озабочен угрозами исполнительной власти журналистам, разглашающим государственные тайны. По мнению сенаторов, правоохранительные органы превышают свои конституционные полномочия. Верхняя палата Конгресса намерена защитить журналистов от уголовного преследования. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Высшие должностные лица нынешней администрации США, включая президента, предупреждают об уголовной ответственности за разглашение государственной тайны, руководители разведки и ФБР постоянно говорят об огромном ущербе, которые наносят утечки информации интересам национальной безопасности. Но если до недавних пор их гнев был обращен на секретоносителей, разглашающих секреты, то теперь они все чаще говорят и об ответственности журналистов и изданий, публикующих эту информацию. На самом деле исполнительная власть хочет не пресекать, а контролировать утечки, без которых просто невозможно себе представить свободную прессу. Об этом, открывая слушания о коллизии интересов национальной безопасности и свободы прессы, заявил председатель сенатского комитета по юридическим вопросам Арлен Спектер. Он напомнил, что президент Буш недавно сам распорядился рассекретить часть иракского досье разведки в ответ на обвинения в искажении разведданных.
Арлен Спектер: Есть старая пословица: государственный корабль протекает сверху. Недавно мы могли убедиться в ее справедливости, когда президент Соединенных Штатов рассекретил информацию. Интересы национальной безопасности требуют хранить государственные тайны в неприкосновенности. В то же время существует традиция выискивать в действиях правительства просчеты, факты растрат, коррупции и некомпетентности – это делает пресса, чья функция состоит в том, чтобы стоять на страже интересов общества, и она эту функцию во многих случаях выполняет.
Владимир Абаринов: По мнению сенатора Спектера, наказание журналистов за публикацию секретной, но правдивой информации противоречит намерениям отцов-основателей США и решениям Верховного Суда.
Арлен Спектер: Недавно было высказано соображение о том, что газеты и газетных репортеров можно подвергнуть уголовному преследованию в соответствии с законом, который возбраняет разглашение секретной информации. Лично я сомневаюсь, что это когда-либо входило в намерения Конгресса, однако допускаю, что язык закона может быть истолкован таким образом. В знаменитом деле о документах Пентагона, «Соединенные Штаты против «Нью-Йорк Таймс», мнение одного из членов Верховного Суда гласит, что закон не в состоянии воспрепятствовать публикации секретных материалов, однако дает основания для уголовного преследования газеты.
Владимир Абаринов: Летом 1971 года газета Нью-Йорк Таймс начала публикацию секретных документов Пентагона о подготовке Вьетнамской войны. Администрация Никсона немедленно обратилась в федеральный окружной суд и добилась судебного приказа о временной приостановке публикации вплоть до решения вопроса по существу. Спустя несколько дней публиковать документы из того же досье начала Вашингтон Пост. И в этом случае суд издал приказ о временном прекращении публикаций. Дело быстро дошло до Верховного Суда США, который постановил, что правительство не смогло убедительно доказать, что публикации наносят ущерб национальной безопасности, а потому запрет на публикацию документов Пентагона должен быть снят. Это решение остается основополагающим в судебных спорах власти и прессы. Однако нынешняя администрация, как заявил сенаторам высокопоставленный чиновник Министерства юстиции Мэттью Фридрих, придерживается иного мнения и готово создать судебный прецедент наказания журналиста или издания.
Мэттью Фридрих: В ответ на целый ряд утечек секретной информации президент Буш заявил, что эти утечки наносят ущерб нашей национальной безопасности, затрудняют наши возможности преследовать террористов и подвергают опасности жизнь наших граждан. Портер Госс, тогда еще директор ЦРУ, заявил в феврале этого года, что утечки показывают нашим врагам технологию слежки за ними и обходятся Америке в сотни миллионов долларов, которые приходится тратить на ликвидацию последствий утечек. Комиссия по оружию массового уничтожения пришла к аналогичным выводам. Члены Конгресса в обеих палатах не раз признавали вред, причиненный утечками, особенно в условиях, сложившихся после 11 сентября. Министерство юстиции намерено расследовать и привлекать к ответственности виновников утечек секретной информации, и Конгресс предоставил ему для этого необходимые законодательные инструменты.
Владимир Абаринов: Вместе с тем Мэттью Фридрих постарался заверить сенаторов, что его ведомство хочет не ссориться, а дружить с прессой.
Мэттью Фридрих: На прошлой неделе в ходе пресс-конференции министр юстиции заявил, что внимание его министерства сконцентрировано, прежде всего, на виновниках утечки, а не на журналистах. Министерство решительно предпочитает в предотвращении утечек сотрудничать с прессой иными способами. Министр юстиции неоднократно подчеркивал, что, по его мнению, интересы национальной безопасности страны и интересы, гарантированные Первой поправкой, не исключают друг друга и могут быть удовлетворены в одно и то же время.
Владимир Абаринов: Мэттью Фридрих сослался на Закон о шпионаже 1917 года, который, по его словам, «не делает исключений ни для каких профессий, в том числе для журналистов». Высказывания Мэттью Фридриха изумили сенатора Спектера.
Арлен Спектер: Г-н Фридрих, вы сказали... я полагаю, ваши слова трудно понять иначе... что Министерство юстиции вправе преследовать журналиста за разглашение секретных сведений?
Мэттью Фридрих: Я полагаю, что я цитировал мнение одного из судей по делу о документах Пентагона, где было сказано именно это.
Арлен Спектер: Оставим в покое это дело. Отражает ли позицию Министерства юстиции заявление о том, что действующее законодательство позволяет преследовать газету или репортера за публикацию секретов?
Мэттью Фридрих: Я думаю, сенатор, ответ на этот вопрос состоит в том, что министерство всегда интерпретировало закон в том смысле, что он применим к каждому, кто...
Арлен Спектер: Вы отвечаете мне «да».
Мэттью Фридрих: Да, сэр.
Владимир Абаринов: Сенатор Патрик Лехи попытался получить ответ на другой волнующий американцев вопрос.
Патрик Лехи: В январе стало известно, что Министерство юстиции направило повестки трем крупнейшим Интернет-компаниям. Оно хотело получить информацию о миллионах американцев – как я полагаю, большинство из этих миллионов – законопослушные граждане – о том, что они ищут в Интернете. Теперь мы слышим, что министерство запросило у компаний Майкрософт, Америка-он-лайн, Гугл и других Интернет-провайдеров сведения о пользователях. Меня интересует: какие именно сведения вы хотите получить, за какой период, что ответили компании, и намерены ли вы выступить с законодательной инициативой на эту тему?
Мэттью Фридрих: Сенатор, в данный момент мне неизвестно, какие сведения запрашивались и при каких обстоятельствах. Я не знаю, смогу ли я ответить на ваш вопрос, но я буду счастлив заняться этим. И если мы сможем дать ответ, мы его дадим.
Патрик Лехи: Я, разумеется, не хочу, чтобы вы присутствовали здесь в качестве мальчика для битья.
Мэттью Фридрих: Мне будет гораздо приятнее возвращаться с этой мыслью пешком по Пенсильвания-авеню, сенатор.
Патрик Лехи: Сегодня чудесный день. Я прогулялся в половине шестого утра. Надеюсь, погода не испортилась, и ваша прогулка будет действительно приятной.
Владимир Абаринов: Примеров наказания журналистов за разглашение гостайны пока нет, но недавно имел место случай, настороживший прессу и Конгресс. В декабре прошлого года скончался известный журналист Джек Андерсон. Покойный был в свое время неутомимым разоблачителем тайных операций американской разведки, таких как план покушения на Фиделя Кастро, схема «Иран – контрас» и многие другие. После него у семьи осталось 188 коробок с документами. Они были переданы на хранение библиотеке Университета имени Джорджа Вашингтона, но собственником бумаг оставались наследники Андерсона. Между тем в ФБР решили, что теперь представился удобный случай завладеть этими материалами.
На слушание в Сенат явились вдова Андерсона и шестеро из девятерых его детей, один из которых, адвокат Кевин Андерсон, рассказал в деталях о попытках ФБР заполучить бумаги. По его словам, агенты заявили ему, что осмотр документов требуется в рамках уголовного дела двух израильских лоббистов, Стивена Розена и Кейта Вайсмана, которым предъявлено обвинение в передаче секретной информации посольству Израиля в Вашингтоне. Однако сын счел наличие в коробках улик по этому делу крайне маловероятным и после того, как переговоры с юристами ФБР зашли в тупик, ответил отказом на требования бюро.
Кевин Андерсон: Семья считает, что осмотр и изъятие документов противоречили бы воле отца. Он учил нас, что конституционная роль прессы – присматривать за теми, кто правит нами, не быть ни цепным псом, ни комнатной болонкой, но сторожевой собакой. Он говорил, что отцы-основатели понимали, что правительство по самой своей природе требует контроля со стороны прессы. В Конституции ничего не сказано ни про адвокатов, ни про врачей, а вот про свободу прессы сказано. Отец обожал цитировать Томаса Джефферсона, которого пресса порочила больше, чем любого из нынешних политиков: «Если бы мне довелось решать, иметь ли нам правительство без газет или газеты без правительства, я не колеблясь ни минуты, предпочел бы последнее». Так писал Джефферсон.
Владимир Абаринов: Одним из свидетелей был Габриэль Шонфилд – редактор журнала «Комментари». Он считает утечки несомненным злом.
Габриэль Шонфилд: Как журналист я знаю из первых рук, что пресса играет жизненно важную роль в нашей великой стране. Не далее как на прошлой неделе двое репортеров были убиты, а третий тяжело ранен при освещении войны в Ираке. Нельзя оставаться равнодушным к риску, которому изо дня в день подвергают себя журналисты, чтобы получить информацию, от которой зависит, останется ли наше общество свободным, открыто выражающим свои мнения и хорошо информированным. <…> 11 сентября 2001 года в результате колоссального провала разведки мы оказались беззащитными. Три тысячи американцев заплатили за этот провал своими жизнями. Конечно, причин провала много. Но один из них – тот самый, который мы обсуждаем сегодня, а именно – утечки секретной информации.
Владимир Абаринов: Еще один свидетель, Марк Фелдстайн, профессор Университета имени Джорджа Вашингтона, который работает с архивом Андерсона и пишет о нем книгу. К нему тоже приходили агенты ФБР.
Марк Фелдстайн: 3 марта в моем доме появились двое агентов ФБР. Они показали свои жетоны и потребовали отдать им документы 25-летней давности, которые я просматривал для своей книги о Джеке Андерсоне. Агенты сказали мне, что они расследуют дело о шпионаже, которое берет начало в 80-х годах, несмотря на то, что срок давности уже истек. Похоже, Министерство юстиции хочет начать судебное преследование людей, которые, возможно, сообщали секретные сведения журналисту, которого уже нет в живых. Агенты пытались добиться от меня заявления о том, что в нашем архиве есть секретные документы, хотя я им сказал, что мне ничего об этом не известно. Создавалось впечатление, что они хотят ознакомиться с репортерскими блокнотами в первую очередь, тогда как этот источник должен быть последним, после того, как все прочие усилия не дали результата – так гласит инструкция Министерства юстиции. Разумеется, в ФБР работают тысячи отважных людей, превосходно делающих свое дело и рискующих своей жизнью ради страны, но эти действия внушают тревогу, потому что они могут отпугнуть тех, кто предает гласности злоупотребления; они откажутся от своих намерений, коль скоро правительство роется в журналистских блокнотах, пусть даже старых. <…> К сожалению, этот случай выглядит как эпизод более масштабных попыток под предлогом защиты национальной безопасности ограничить право общества на информацию. Мы даже слышим предложения начать преследование журналистов по Закону о шпионаже, закону, который был принят на волне истерии во время Первой мировой войны и был ужесточен, когда Джо Маккарти начал свою охоту на ведьм. Преследование журналистов по обвинению в шпионаже попахивает безумием маккартизма, свойственного диктатуре, но не демократии. Шпионаж? Журналисты – не шпионы, они патриоты. Каждый год десятки из них жертвуют жизнью, пытаясь докопаться до правды. Они не идеальны. Журналисты совершают ошибки. Они бывают высокомерными. Они уделяют слишком много внимания пустякам и сенсациям. Но история свидетельствует о том, что вред, который причиняют национальной безопасности репортеры, микроскопически мал или вовсе не существует. Гораздо больший ущерб национальной безопасности наносит правительство - чрезмерной секретностью и обманом, чем пресса - разглашением секретов. Если тут и есть проблема, то она состоит не в чрезмерной агрессивности прессы при освещении вопросов национальной безопасности, а в ее чрезмерной робости. Администрация склонна преувеличивать ущерб от публикаций, ссылаясь на интересы национальной безопасности, тогда как на самом деле ей просто неловко за свои действия. Число утечек возрастает, когда возрастает число злоупотреблений властью, и чиновники обращаются к прессе, дабы правда стала известна. Это нормальный механизм самосовершенствующейся демократии. Ему столько же лет, как и самой республике. В 1796 году газета опубликовала дословные фрагменты того, что сообщил Джордж Вашингтон своему кабинету о тайных переговорах с Великобританией. Дипломаты подняли страшный шум. Кто раскрыл государственную тайну? Томас Джефферсон, в то время государственный секретарь, был главным подозреваемым.
Владимир Абаринов: Закрывая слушание, Арлен Спектер пообещал не допустить преследования журналистов.
Арлен Спектер: Интересы национальной безопасности имеют огромное значение, но они должны быть уравновешены конституционными правами. Поскольку существует закон, по которому людей можно отправлять за решетку, тем самым производя устрашающий эффект на прессу, обязанность Конгресса заключается в том,
чтобы установить стандарты его применения. Полагаю, мяч теперь на нашей половине корта.
Владимир Абаринов: Сенатор намерен предпринять законодательные инициативы, которые воспрепятствуют осуществлению угроз в адрес прессы.
Кто помогает бездомным
Ирина Лагунина: В любом крупном городе – всегда много бездомных. Сотни... тысячи... Их невозможно посчитать, таково уж положение этих людей – они не стремятся попасть в статистические отчеты, иногда скрывают настоящие причины, из-за которых оказались на улице. Особую категорию бездомных составляют и те, кто освободился из заключения. В России, например, многие бывшие заключенные вообще не имели, да и не имеют дома, куда могли бы вернуться и начать новую жизнь, и тогда -- уже после тюрьмы -- у этих людей начинается новая жизненная драма. Над темой работал Владимир Ведрашко.
Владимир Ведрашко: У чешских супермаркетов нередко можно увидеть одного или нескольких достаточно потертого вида людей, которые предлагают купить журнал «Новый простор» - журнал о жизни людей на улице, о всевозможных социальных проектах, помогающих бродягам устроиться в большом городе. В России в крупных городах бродяги тоже составляют особую заметную группу людей, к которым остальные обыватели относятся, кто с брезгливостью, кто с сочувствием, но большинство просто равнодушно.
Через несколько минут вы узнаете, как живется бомжам в Королевстве Нидерланды, а сейчас – об одной частной инициативе в Екатеринбурге. Слово Денису Каменщикову.
Денис Каменщиков: Большинство клиентов екатеринбургского «Бюро по трудоустройству лиц, попавших в экстремальную жизненную ситуацию» – только что освободившиеся заключенные. Люди без документов, жилья и ясных перспектив. Руководитель бюро Юрий Потапенко и сам провел за решеткой почти тридцать лет. А, освободившись, понял, что никто не будет решать за него никаких проблем.
Юрий Потапенко: Вышел бедолага, куда он пойдет? Получить какую-то психологическую помощь? Она ему абсолютно не нужна. Ему дай кусок хлеба, дай крышу над головой. Никто их не берет, никому абсолютно не нужны.
Денис Каменщиков: Бюро шесть лет работало нелегально. Потапенко собирал по вокзалам бездомных, встречал освобождающихся из колоний людей и предлагал им работу. Желающих определял на стройки разнорабочими. Никаких бумаг не подписывали – все на честном слове.
Юрий Потапенко: Обязательный выход на работу в течение шести дней. Суббота бывает не всегда рабочей. Никаких опозданий на работу, никакого пьянства в рабочее время. Выдача зарплаты возложена на Потапенко Юрия Ивановича, то есть на меня. Зарплата выдается в пятницу или субботу каждую неделю регулярно, у нас никаких сбоев нет.
Денис Каменщиков: Три года назад Юрий Потапенко начал сотрудничать с аппаратом Уполномоченного по правам человека Свердловской области. А в апреле этого года зарегистрировал свое «Бюро» официально. Теперь со всеми своими клиентами он заключает договоры и платит налоги. Кроме денег каждый разнорабочий получает бесплатные обеды и крышу над головой. Бывшие бездомные живут в вагончиках прямо на стройках, а после оформления документов – бюро сотрудничает и с паспортно-визовой службой – могут рассчитывать на заселение в так называемый Дом ночного пребывания. Единственное в своем роде муниципальное учреждение. Рассказывает его директор Олег Чижов.
Олег Чижов: В данном учреждении имеется 45 койко-мест. В первую очередь предоставляется лицам пожилого возраста, мужчинам, достигшим 65 лет, и инвалидам. У нас сегодня очень серьезный вопрос – это с лицами, бывшими в осуждении, которые освободились. Бомж, которому 60 лет и человек, который отсидел 36 лет в тюрьме. На сегодняшний день дом ночного пребывания фактически переполнен. При 45 койко-местах у нас 47 человек. Обиженными у нас остались женщины. У нас только мужской дом ночного пребывания, а очень много звонков идет от женщин с просьбой предоставить место для того, чтобы переночевать. «Постелите мне под лестницей», - вот такие даже высказывания. То есть люди в отчаянии.
Денис Каменщиков: Дом ночного пребывания работает в Екатеринбурге с ноября 1995 года. Пропускная способность – около семисот человек в год. Это притом, что каждый клиент может жить в доме только тридцать дней. Предполагается, что за это время он должен успеть найти работу и жилье. Если не нашел – все равно выселяют – очередь на освобождающиеся койки расписана на месяц вперед. В области бездомных расселяют по больницам и психоневрологическим пансионатам, но там все держится на доброй воле и милосердии медиков. Уже четвертый год идут разговоры об открытии в небольшом поселке Лебяжий специального реабилитационного центра для бездомных. Там будут работать врачи, специалисты службы занятости, паспортисты. Но когда закончится строительство, пресс-секретарь министерства социальной защиты области Виктор Бетев не знает.
Виктор Бетев: Денег правительство выделило на реконструкцию, а сейчас приходится фундамент укреплять.
Денис Каменщиков: Сколько в Свердловской области бездомных людей не знает никто. В 2002 году, по данным Всероссийской переписи населения их было около трех тысяч. Но это только те, кто согласился разговаривать с переписчиками. Реальные цифры намного больше. Из колоний, расположенных на территории области ежегодно освобождается по пятнадцать тысяч человек. Многие из них остались без жилья. До 1995 года государство автоматически выписывало из квартиры осужденного, через шесть месяцев после приговора суда. Возвращаться им просто некуда. Именно в таких обстоятельствах и оказался директор «Бюро по трудоустройству лиц, попавших в экстремальную жизненную ситуацию» Юрий Потапенко. А один из клиентов бюро, четырежды судимый Николай Меховых, не смог найти работу в родной деревне и приехал в Екатеринбург.
Николай Меховых: Ночь, две я был на вокзале. Встретил Юрия Ивановича Потапенко. Я говорю: «Мужчина, у вас есть 20 рублей?». Он говорит: «А ты что, освободился?». Я говорю: «Да, освободился». «Так идем, я тебе помогу». Он помог мне в дом ночного пребывания устроиться, жил какое-то время там, работу нашел на стройке.
Денис Каменщиков: После официальной регистрации «Бюро по трудоустройству для бездомных» вошло в Союз правозащитных организаций Свердловской области. Буклеты с информацией о некоммерческом партнерстве распространяются на вокзалах, в православной благотворительной столовой и просто раскладываются по урнам на центральных улицах – там, где чаще всего роются в мусоре бездомные. За шесть лет Потапенко устроил на работу больше пятисот человек. Многие, из них после этого стали снимать квартиры и обзавелись семьями.
Юрий Потапенко: Как-то журналист ко мне из «Российской газеты» приезжал. Приехал человек, она сказала: «Мне такой не нужен. Мне нужен бомж». Вот он. «Он не похож». Не похож, так я его сделал таким. У него мобильный телефон. Ну и что? У меня и машины есть у некоторых. Я сам бомж, но у меня машина своя, у меня жена любимая. Мы снимаем квартиру.
Денис Каменщиков: Все шесть лет Юрий Потапенко обивал пороги чиновничьих кабинетов всех уровней с просьбой выделить ему землю под строительство социальной гостиницы, где на первых порах смогли бы жить освободившиеся из мест лишения свободы и просто люди, оказавшиеся в экстремальной жизненной ситуации. Поняв, что государство ему помочь не может или не хочет, он обратился к международным правозащитным организациям. А на прошлой неделе отправил заявку на грант правительства Королевства Нидерланды. Проблему с трудоустройством для бездомных он уже решил. Теперь нужно решать проблемы с жильем.
Владимир Ведрашко: Юрий Потапенко решил попробовать получить гран в Нидерландах. Что же это за страна такая, где находятся деньги для богатой нефтедолларовой России, точнее, для ее бедных и несчастных бродяг? И есть ли в самом Королевстве бомжи? Я задал этот вопрос корреспонденту Радио Свобода в Амстердаме Софье Корниенко, специально изучавшей жизнь бомжей ради съемок документального фильма.
Софья, кто такие амстердамские бомжи?
Софья Корниенко: Больше это люди, которым за сорок и, очевидно, что для многих из них был собственно в той или иной степени выбор личный. Очень тяжелая жизнь. Но социальная система позволяет им при этом не умереть с голоду, потому что все получают определенное пособие.
Владимир Ведрашко: А где обитают эти люди, где находят ночлег, тепло, еду?
Софья Корниенко: Некоторые из них живут в палатке, например, за чертой города, а некоторые спят прямо под мостами. Очень многие бездомные живут в так называемых сквотах – квартирах, которые пустовали долгое время, и они их просто-напросто заняли, не спрашивая ни у кого разрешения. В Нидерландах существует такой закон, что человека выселить из квартиры, особенно если он несколько месяцев там уже прожил, практически невозможно. Они живут по 10-15 человек в огромных квартирах в центре города, в этих старинных домах с высоченными потолками. Там масса возможностей разместить своих друзей, готовить еду. Там расписано граффити, сразу с улицы видно, где находится такой сквот. И в зимние месяцы, если очень холодно, часто, так как среди них очень развиты связи, все друг друга знают, это тоже работает. В какой-то мере спасает многих людей от переохлаждения.
Владимир Ведрашко: А чем они промышляют, как зарабатывают на пропитание?
Софья Корниенко: Чаще всего они собирают различный хлам, потом на какой-нибудь барахолке могут некоторые вещи продать. Еще чем они промышляют очень активно - это сугубо амстердамский такой бизнес – кража велосипедов. Недавно я ходила по району Красных фонарей со своим знакомым, мимо нас пронесся такой человек в черном пальто с серым лицом, и он сказал, что это хирург из Бельгии, который убил свою жену. Он много лет сидел в тюрьме, а теперь он бомж, у него ничего не осталось. И он просто совершает какие-то по мелочи покупки для проституток, потому что им некогда выходить, и он что-то за это получает.
Владимир Ведрашко: Софья, кто помогает бомжам на благотворительной основе? Подают им милостыню на улице?
Софья Корниенко: Различные христианские организации, которые пользуются, безусловно, деньгами не только церкви, а именно частными пожертвованиями, они все просто из кожи вон лезут, чтобы что-то для бомжей сделать, то есть там можно всегда придти, принять душ, поесть, получить какую-то медицинскую помощь. Причем там рядом может быть католическая и протестантская службы, и они между собой сражаются, кто к ним больше придет.
Владимир Ведрашко: А у бездомных есть какой-то свой журнал или газета?
Софья Корниенко: Продают журнал точно так же, как в Питере продают журнал «На дне», средства от продажи которого частично идут на помощь бездомным. И здесь есть тоже такой журнал, бездомные стоят у входа в продовольственные магазины.
Владимир Ведрашко: А что делается на уровне государства, законодателей для того, чтобы вернуть бродяг в общество?
Софья Корниенко: Сейчас в Голландии собираются принять, в принципе приняли такой закон, согласно которому в ближайшие несколько лет каждому бездомному будет приставлен типа ментора или человека, который будет ему помогать войти обратно в общество, посредник между государством и бездомным миром. Будут выделены деньги на каждого из бездомных, чтобы они обучились, чтобы они снимали жилье. Не хочу, чтобы так прозвучало, что все, кто бездомный, считают, что это круто, но это, безусловно, совершенно не так, как в России, во всяком случае, как я это помню и видела недавно в Питере - очень много детей просят милостыню, женщин. Здесь ни разу за все время, что я здесь живу, я не видела на улице женщину с ребенком, которая просит милостыню.
