Программу ведет Евгения Назарец. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Лиля Пальвелева.
Евгения Назарец: Московская галерея "Проун", которая специализируется на народном искусстве, сейчас показывает выставку работ украинского художника Панаса Ярмоленко. Название выставки - "Сельский портрет 1920-1940-х годов". С подробностями Лиля Пальвелева.
Лиля Пальвелева: На выставке наряду с живописными работами представлены фотографии. Их происхождение не оставляет сомнений. Эти старые снимки родом из тех же деревенских хат, что и картины Ярмоленко. Сделанные безвестными фотографами, они сохранили приметы ушедшего времени. Женщины здесь в вышитых сорочках и с монистами на шеях, а мужчины в пиджаках и непременных кепках. Лица не то, чтобы строги, но без тени улыбки. Картины их односельчанина Панаса Ярмоленко на эти фотоснимки разительно похожи. При этом он писал с натуры, карточек не копировал, как это делали многие самодеятельные художники.
Слово арт-директору галереи "Проун" Марине Лошак.
Марина Лошак: Речь идет не просто о художнике, а о состоянии искусства, которое объединено у нас двумя жанрами - живописью и фотографией. Люди, которых изображал этот художник, это его родные, близкие. Люди, с которыми он просто прожил жизнь, они соседствуют здесь с неким таким обобщенным типом их современника. Они могли быть тоже односельчане Панаса Ярмоленко или жившие неподалеку от него, но главное то состояние, в котором эти люди находятся, изображенные фотографом неизвестным и известным нам художником Панасом Ярмоленко.
Лиля Пальвелева: Все-таки, что роднит эти снимки, которые принято было вешать в хатах, за стеклом, и эти картины?
Марина Лошак: Если, на самом деле, посмотреть на эти живописные портреты, на эти фотографии, сразу становится понятно, что человек, который изображал их, это человек, который одинаково относится к миру. Люди, которые позируют этому человеку, и те, и другие позирующие. У них абсолютно одинаковое состояние души. Они живут в едином мире, которое совершенно другое. То ли это тот мир, который стоит на трех китах или на трех слонах, но это явно не тот мир, в котором мы живем сейчас. Потому что ощущение от этих лиц совершенно иное. Это абсолютно ушедшее время, в которое трудно вернуться. Это лица людей, преисполненных чувства собственного достоинства, необыкновенного, в которых вообще нет никакой суеты, потому что они иначе устроены.
Тот мир, который их окружает, представленный фотографом ли, художником ли, он тоже очень близок. Вокруг них прекрасные цветы, разрезанный арбуз и яблоки. Все красное, наливное. Деревья, которые их окружают, нежны и прекрасны. Это, в основном, березы или рябины, то есть это какая-то очевидная такая красота мира, которая рядом с этими людьми. А они ощущают себя ответственными за этот мир. Поэтому они все очень серьезны - мальчики, девочки, маленькие дети, их мамы и папы. Они, кстати, все очень похожи. Это все очень серьезные лица сосредоточенных людей.
В этом такая же красота, на само деле, которая для меня, например, сродни портретам Гольбейна, где эти суровые юношеские лица очень сосредоточенные и неулыбчивые. Совершенно непонятно, почему они на нас так мистически действуют, нас так привлекают, хотя казалось бы никакого движения, никаких остроумных идей!
Лиля Пальвелева: Мало того, Панасу Ярмоленко явно не хватало профессиональных навыков. И с пропорциями он не всегда был в ладах, и, хоть и делал старательные попытки передать объем, фигуры все равно оставались плоскими, как на парсунах. Да разве это важно, если буйствуют на его полотнах краски, если здесь та же палитра, что в украинском декоративно-прикладном искусстве! И если, к тому же, букеты цветов на женских портретах не отличишь от букетов на барочных малороссийских иконах.
Марина, а когда этот художник был открыт не для своих односельчан, а для широкого мира?
Марина Лошак: В 90-е годы. Он также висел в этом селе Переясловском районе Украины, деревня Малая Каратуль. Висел в этих же избах до недавнего времени, пока его не открыли люди, которые умеют ценить в искусстве именно то, о чем мы с вами говорим. Он оказался в частных собраниях и в музейных собраниях Украины.
Я впервые его увидела два года назад, будучи в Киеве в доме у своей подруги, которая сама коллекционер, собирает народное украинское искусство. И вот я у нее увидела два этих портрета и просто чуть не умерла от счастья.
Лиля Пальвелева: А Панас Ярмоленко, о котором дошли лишь обрывочные сведения, писал эти портреты на заказ. Тем и кормился.
Евгения Назарец: Московская галерея "Проун", которая специализируется на народном искусстве, сейчас показывает выставку работ украинского художника Панаса Ярмоленко. Название выставки - "Сельский портрет 1920-1940-х годов". С подробностями Лиля Пальвелева.
Лиля Пальвелева: На выставке наряду с живописными работами представлены фотографии. Их происхождение не оставляет сомнений. Эти старые снимки родом из тех же деревенских хат, что и картины Ярмоленко. Сделанные безвестными фотографами, они сохранили приметы ушедшего времени. Женщины здесь в вышитых сорочках и с монистами на шеях, а мужчины в пиджаках и непременных кепках. Лица не то, чтобы строги, но без тени улыбки. Картины их односельчанина Панаса Ярмоленко на эти фотоснимки разительно похожи. При этом он писал с натуры, карточек не копировал, как это делали многие самодеятельные художники.
Слово арт-директору галереи "Проун" Марине Лошак.
Марина Лошак: Речь идет не просто о художнике, а о состоянии искусства, которое объединено у нас двумя жанрами - живописью и фотографией. Люди, которых изображал этот художник, это его родные, близкие. Люди, с которыми он просто прожил жизнь, они соседствуют здесь с неким таким обобщенным типом их современника. Они могли быть тоже односельчане Панаса Ярмоленко или жившие неподалеку от него, но главное то состояние, в котором эти люди находятся, изображенные фотографом неизвестным и известным нам художником Панасом Ярмоленко.
Лиля Пальвелева: Все-таки, что роднит эти снимки, которые принято было вешать в хатах, за стеклом, и эти картины?
Марина Лошак: Если, на самом деле, посмотреть на эти живописные портреты, на эти фотографии, сразу становится понятно, что человек, который изображал их, это человек, который одинаково относится к миру. Люди, которые позируют этому человеку, и те, и другие позирующие. У них абсолютно одинаковое состояние души. Они живут в едином мире, которое совершенно другое. То ли это тот мир, который стоит на трех китах или на трех слонах, но это явно не тот мир, в котором мы живем сейчас. Потому что ощущение от этих лиц совершенно иное. Это абсолютно ушедшее время, в которое трудно вернуться. Это лица людей, преисполненных чувства собственного достоинства, необыкновенного, в которых вообще нет никакой суеты, потому что они иначе устроены.
Тот мир, который их окружает, представленный фотографом ли, художником ли, он тоже очень близок. Вокруг них прекрасные цветы, разрезанный арбуз и яблоки. Все красное, наливное. Деревья, которые их окружают, нежны и прекрасны. Это, в основном, березы или рябины, то есть это какая-то очевидная такая красота мира, которая рядом с этими людьми. А они ощущают себя ответственными за этот мир. Поэтому они все очень серьезны - мальчики, девочки, маленькие дети, их мамы и папы. Они, кстати, все очень похожи. Это все очень серьезные лица сосредоточенных людей.
В этом такая же красота, на само деле, которая для меня, например, сродни портретам Гольбейна, где эти суровые юношеские лица очень сосредоточенные и неулыбчивые. Совершенно непонятно, почему они на нас так мистически действуют, нас так привлекают, хотя казалось бы никакого движения, никаких остроумных идей!
Лиля Пальвелева: Мало того, Панасу Ярмоленко явно не хватало профессиональных навыков. И с пропорциями он не всегда был в ладах, и, хоть и делал старательные попытки передать объем, фигуры все равно оставались плоскими, как на парсунах. Да разве это важно, если буйствуют на его полотнах краски, если здесь та же палитра, что в украинском декоративно-прикладном искусстве! И если, к тому же, букеты цветов на женских портретах не отличишь от букетов на барочных малороссийских иконах.
Марина, а когда этот художник был открыт не для своих односельчан, а для широкого мира?
Марина Лошак: В 90-е годы. Он также висел в этом селе Переясловском районе Украины, деревня Малая Каратуль. Висел в этих же избах до недавнего времени, пока его не открыли люди, которые умеют ценить в искусстве именно то, о чем мы с вами говорим. Он оказался в частных собраниях и в музейных собраниях Украины.
Я впервые его увидела два года назад, будучи в Киеве в доме у своей подруги, которая сама коллекционер, собирает народное украинское искусство. И вот я у нее увидела два этих портрета и просто чуть не умерла от счастья.
Лиля Пальвелева: А Панас Ярмоленко, о котором дошли лишь обрывочные сведения, писал эти портреты на заказ. Тем и кормился.