Александр Генис: Волею календаря этим апрелем все три Пасхи нашего иудео-христианского мира сошлись практически на одной неделе. Поэтому столь уместна вышедшая аккурат к пасхальному сезонe книга, посвященная одному из самых одиозных персонажей Библии – Иуде и его интерпретациям в мировой культуре. Как часто бывает в искусстве, именно отрицательные герои особенно удаются художникам. Мне, скажем, на всю жизнь запомнилась читанная в ранней юности повесть Леонида Андреева “Иуда Искариот”. Возможно, потому, я ее прочел до Евангелия, что, в причудливом мире советского образования, с его дефицитом самых главных книг, случалось, надо полагать, не только со мной. Так или иначе, образ Иуды, предающего Христа из великой любви к нему, продолжает жить в литературе ХХ века. Сходную трактовку можно найти и у Стругацких. К сожалению, американский автор книги “Биография Иуды” Сюзан Губар не уделила достаточного внимания русским интерпретациям своего героя, зато она очень подробно описала эволюцию этого образа в западном художественном сознании.
У микрофона – ведущая “Книжного обозрения” “Американского часа” Марина Ефимова.
Susan Gubar. Judas. A Biography
Сюзан Губар. «Биография Иуды»
Марина Ефимова: Название книги не совсем оригинально – это повторение лёгкого богохульства лауреата Пулитцеровской премии Джека Майлса - охладевшего к официальной религии иезуита, который назвал свою книгу 1995 года “Биографией Бога”. Как и книга Майлса, работа Сюзан Губар – историко-литературный экскурс, попытка проследить изменения, которые претерпела интерпретация образа Иуды Искариота, начиная с авторов Нового Завета и вплоть до Хорхе Луиса Борхеса. И сама автор книги, и ее рецензент, редактор журнала “The New Republic” Адам Кирш, из нашего примирительного далека, готовы видеть в истории Иуды Искариота, помимо всего прочего, феномен многовековой исторической злопамятности. Пример их терпимости – такой пассаж из рецензии Кирша:
Диктор: “В Нагорной проповеди Иисус говорит своим ученикам: “Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за меня... Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах...”. По этой мерке, никто не заслужил на небесах такой награды, как Иуда Искариот, потому что на всем протяжении истории Христианства никого так “не гнали и не злословили за Иисуса”.
Марина Ефимова: Небольшое передергивание заключается в том, что Иисус обещал награду тем, кого “злословили” за проповедь его учения, а не за предательство. Наказание Иуде было справедливым – по крайней мере, так считалось много, много столетий – до тех пор, пока для образованных людей Библия не превратилась из Священного писания в литературное произведение. Губар собрала в “Биографии Иуды” чуть ли не все религиозные, литературные и художественные образы своего персонажа, которые чем раньше по времени, тем были отвратительней. Около 130-го года после Рождества Христова епископ Иерополиса грек Папиас так живописал Иуду:
Диктор: “Половые органы Иуды были безобразно велики и омерзительны на вид. Гной и черви со всего тела собирались туда, и извергались, когда Иуда бесстыдно оголялся”.
Марина Ефимова: Автор средневековой “Золотой легенды” - сборника житий 13-го века – описывает раннюю жизнь Иуды, когда он убил отца и женился на собственной матери. Арабская легенда делает Иуду ненормальным с младенчества, когда он яростно кусал самого себя. Данте помещает Иуду в самый нижний круг Ада, где его (с жестокой красочностью) грызет сам Сатана. “Такое садистское обращение с 12-м апостолом, - пишет Адам Кирш, - было морально оправдано - и самим предательством, и его обстоятельствами. Когда стражники пришли за Иисусом, Иуда показал им их жертву, поцеловав Иисуса, осквернив тем самым символ любви и превратив его в символ предательства – поцелуй Иуды”.
В книге “Биография Иуды” описаны и разные варианты мотивов Иуды, приведенные в разных Евангелиях:
Диктор: “У Марка и Матфея Иуда, будучи казначеем учеников, озлобился на Иисуса за его расточительность, поскольку Иисус позволял умащать себя дорогими маслами. Благовония эти предназначались на продажу, а вырученные деньги должны были пойти на помощь бедным. Во всяком случае, именно после эпизода с маслами в доме Симона-прокаженного Иуда отправился к первосвященнику, чтобы открыть ему местонахождение Иисуса. С другой стороны, в Евангелии от Иоанна, Иуда разозлился на расточительность Иисуса потому, что хотел присвоить себе деньги от продажи масел. У Матфея Иуда кончает собой, терзаемый раскаянием. Однако в “Деяниях апостолов” ему достается наказание свыше – в виде вспоротого живота, из которого вываливаются внутренности. Именно из-за этих расхождений постбиблейская история Иуды стала такой разнообразной и противоречивой”.
Марина Ефимова: Главное содержание книги “Биография Иуды” - серия художественных интерпретаций образов Иуды Искариота, включая его образы в латинских проповедях, английских поэмах, немецких фильмах, в европейской живописи, на витражах церквей и даже в музыке Баха. Такая работа требует коллектива теологов, литературоведов и искусствоведов. Сюзан Губар не является ни тем, ни другим, ни третьим, но ее интерпретации любопытны и провокационны. Например, она обращает внимание читателя на то, что средневековые художники придавали внешности Иуды типично еврейские или африканские черты, которые контрастировали с классическими чертами лица и белоснежной кожей Иисуса. Губар отмечает странное недоразумение с именами: предателя звали Иуда, но названия страны – Иудея и религии - «иудаизм» произошли не от этого имени, а от имени сына Иакова Иегуды. Однако созвучность сыграла свою роль в распространении антисемитизма.
Диктор: “Большинство христиан утвердилось во мнении, что из всех учеников Христа только Иуда был еврей, и любое напоминание о том, что они все были евреями, включая самого Иисуса, игнорировалось столетиями. Ненависть к Иуде перешла на иудеев. Теолог 4-го века Иероним утверждал, что “иудеи получили свое имя не от святого человека Иегуды, а от предателя”. Мартин Лютер писал, что “евреи ели испражнения Иуды после его смерти, чтобы у них было такое же острое зрение”.
Марина Ефимова: Эта последняя цитата, кстати, нуждается в добавке. В молодости Мартин Лютер прекрасно относился к евреям, поскольку они отвергали католичество, с которым Лютер боролся. Но его отношение радикально изменилось в конце жизни, когда евреи упрямо отказались присоединиться и к тому христианству, которое он реформировал. Этого великий реформатор простить не мог.
По прошествии времени отношение христианских мыслителей, писателей и художников к Иуде Искариоту заметно менялось (возможно, даже заметнее, чем отношение к евреям вообще):
Диктор: “Явные сдвиги произошли во времена Ренессанса, когда писатели и особенно художники начали замечать в Иуде человека, когда они почувствовали в себе потребность видеть в его фигуре трагичность, даже испытывать чувство вины за его грех. Уже в самом начале 16-го века Караваджо в картине “Взятие Христа под стражу” изобразил в этой сцене себя среди учеников, как бы подчеркивая соучастие всего человечества в совершенном преступлении. А в конце 16 века в картине “Поцелуй Иуды” Лудовико Караччи даже позволил себе изобразить этот поцелуй почти эротически”.
Марина Ефимова: Дальше всех пошел, кажется, писатель Борхес, который писал, что “Бог спустился, чтобы стать человеком, искупителем своего рода, человеком грешным и обреченным на проклятье”, и Бог “выбрал презренное существование: Он стал Иудой”. Вообще же 19-й и 20-й века окончательно очеловечили Иуду. Булгаков описал Иуду из Кариафа влюбленным молодым плэйбоем, у которого, по мнению умного начальника тайной полиции, есть только одна страсть – страсть к деньгам. А Ренан в книге “Жизнь Иисуса” писал: “Иуда поддался частой превратности суждения: он поставил интересы кассы выше самого дела, для которого она была предназначена. В нем чувство кассира превозмогло над чувством апостольским”.
