Ключевое слово этой недели — "силовигархи". В среду главный редактор "Новой газеты" Дмитрий Муратов рассказывал в эфире Радио Свобода о первом интервью Дмитрия Медведева как президента российским средствам массовой информации, и упомянул это слово, ранее нами не слышанное.
Возникло предположение, что это окказионализм, то есть слово, придуманное кем-то для разового употребления, что называется, по случаю. Однако выяснилось, что это не так. В недавних публикациях обнаружилось множество примеров его употребления, например, "Силовигархи отняли монополии у прекраснодушных либералов", "Силовигархи признали, что убийство Евлоева может иметь последствия для Зязикова", "Не все милиционеры согласны быть цепными псами силовигархов", "Михаил Ходорковский нанес контрудар по силовигархам предложением арестовать имущество ЮКОСа".
За комментариями мы обратились к ведущему научному сотруднику Института русского языка имени Виноградова Наталье Фатеевой.
— Наталья Александровна, а вы уже слышали о силовигархах?
— Впервые услышала благодаря вам, после чего выяснила, что слово "силовигархи" (или, как вариант, "силогархи") появилось совсем недавно. Считается, что его ввел американский профессор политолог Маршалл Голдман в начале 2008 года. В его книге "Petrostate, Putin, Power and the New Russia", а по-русски "Нефтегосударство: Путин, власть и новая Россия" это слово, которое обозначает "новый класс олигархов" или "олигархов в погонах", имеет как раз форму "силогархи". Оно сопровождается объяснением: от термина "силовик".
Оба эти слова, "силовигарх" и "силогарх", образованы таким способом словообразования, как контаминация, только с разной степенью усечения частей. Вообще, контаминация — это способ словообразования, основанный на слиянии, вплоть до междусловного наложения сегментов двух слов. В нашем случае — это "силовик" и "олигарх".
— И тут важно подчеркнуть, что это не простое механическое соединение двух фрагментов разных слов, а именно наложение. Это не тот случай, как, допустим, в слове "паровоз", где корни "-пар-" и "-воз- " автономно существуют. Здесь наложение происходит…
— Да, причем обе части подвергаются сокращению. В результате получается такая гибридная единица, семантика которой вбирает в себя и значение объединяемых слов, их аллюзивные смыслы, и саму семантику соединения, которая развивается как раз в процессе этого наложения и словопроизводства.
Вообще, я посмотрела, что данные слова уже достаточно адаптированы языком, так как появились образованные от них прилагательные — "силовигархический" и "силогархический". Они сочетаются преимущественно с такими существительными, как "власть", "режим", "элита", "правительство" и "империя".
Этот способ контаминации, о котором мы сегодня говорили, сейчас весьма распространен, причем не только в русском, но и в английском языке. Если посмотреть на название книги Голдмана, то Petrostate, то есть Petroleum state, "нефтегосударство" образовано точно так же, как анализируемые нами слова. Вообще, в русском языке существуют подобные образования. Правда, пока они, скорее, носят окказиональный характер. Например, Михаил Эпштейн, профессор Университета Эмори (Атланта, США) и руководитель Центра творческого развития русского языка при Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы, создал такие слова, как "тотальгия", то есть тоска по тотальности, где сочетаются слова "тотальность" и "ностальгия", и "брехлама" — реклама, которая одновременно является брехней, и хламом. Или "видеология" — совокупность визуальных средств воздействия на общественное сознание.
— В завершение нашей беседы с Натальей Фатеевой заметим, что такой способ образования слов, когда одно слово "просвечивает" сквозь другое, встречается не только в политической и общественной лексике. Достаточно вспомнить о спектакле Славы Полунина под названием "Чурдаки", место действия которого — чердак, а герои — чудаки-клоуны.
