Карэн Агамиров: «Защита прав детей» - такова наша сегодняшняя тема.
Участники передачи: координатор проекта помощи детям сиротам «Мурзик.Ру» Герман Пятов; выпускница детского дома-школы города Шуя Ивановской области Наталья Пегасова; председатель муниципального совета «Нарвский округ» Санкт-Петербурга Александр Каптурович; исполнительный директор Гражданской комиссии по правам человека Санкт-Петербурга Роман Чорный и журналист Дмитрий Беломестнов.
«А теперь – о главном. В Министерстве обороны знают, что у нас самое главное. Речь действительно пойдет о любви, о женщинах, о детях» - из послания президента Федеральному Собранию 10 мая 2006 года. Президент, рассуждая о насущном, назревшем переломе в демографической политике имел в виду, конечно же, не своих детей и не детей своих чиновников, и не детей «денежных мешков», словом, не за детей и внуков всей той прослойки, нежно именуемой элитой или «сливками общества», он переживал. Владимир Путин вынужден был в силу своей должности говорить о миллионах ребятишек, которым не выпала сладкая участь постигать знания в элитных колледжах Лондона или Парижа, накатывать в спецшколы под усиленной охраной и оттягиваться в ночных кабаках из расчета 5 тысяч долларов на нос. Обычным мальчишкам и девчонкам не до жиру. Получить бы дошкольное воспитание, окончить школу и вступить в жестокую схватку под названием жизнь. Да это им еще, можно сказать, повезло, если их в жизни сопровождают пусть не обремененные тугими кошельками, но вменяемые и не подлые родители, вкладывающие в своего родного человеку душу. Это уже великое дело. Родители являются законными представителями своих детей вплоть до наступления совершеннолетия, реализуя подавляющее большинство их прав и обязанностей.
А как выживать лишенным родительского участи, особенно детям-сиротам? Давайте начнем наш сегодняшний разговор с этой, самой незащищенной категории. И я предоставляю слово координатору проекта помощи детям-сиротам «Мурзик.Ру» Герману Пятову.
Герман Пятов
Но я хотел бы еще упомянуть не только о явном социальном сиротстве – если округленно называть цифры, около миллиона сирот в России. На самом деле ничем от них не отличаются, но жизнь у них зачастую гораздо хуже, есть дети – латентные сироты, то есть это дети, у которых нет официального статуса сироты, но они ничем не отличаются от тех детей, у которых этот статус есть. Проблема заключается в том, что они остаются в тех же семьях, с родителями-алкоголиками, которые о них не заботятся. Дети, пока они маленькие, они побираются по помойкам, вырастают – начинают где-то приворовывать, чтобы просто добыть пропитание. Из таких детей получаются дети-Маугли, то есть это дети, до которых просто не добралась Служба опеки, не добрались сотрудники внутренних дел по делам несовершеннолетних, то есть общественность как-то не обратила свое внимание и не занялась их судьбой.
Карэн Агамиров: Еще, вы знаете, трудно бывает и внимание обратить. Недавно показывали по телевидению, соседи говорят: «Такая приветливая девушка…» Они даже не знали, что у нее сын, три года – уже Маугли настоящий, она его не кормила, он весь как скелет. Она выходила без него, очень улыбчивая, они не видели ее пьяной. Как вот здесь поступать?
Герман Пятов: В этом, конечно, и заключается трудность, потому что, как вы сказали, родители являются официальными представителями детей до их совершеннолетия, и в этом смысле судьба детей может быть закрыта, скрыта от глаз общества, пока ребенок не окажется на улице. Поэтому у нас основная масса детей в сиротских учреждениях отражает именно вот этот аспект, то есть 80 процентов детей – это дети старше 11 лет. А 90 процентов – в целом это дети школьного возраста, то есть старше 7 лет. И это – та группа, которую вообще практически не усыновляет или усыновляют крайне мизерно, а усыновляют в основном детей от 0 до 3 лет.
Карэн Агамиров: Значит, это подавляющее большинство – так называемое латентное сиротство, да?
Герман Пятов: Я хотел сказать, что, кроме миллиона зарегистрированных сирот, есть несколько миллионов (по разным данным, до 4-5 миллионов) – это латентное сиротство. То есть это дети, которые живут не в больших городах и не в средних городах, а в малых городах или на селе, то есть в деревнях и селах, где до них трудно добраться, потому что там один участковый на несколько сел, и он просто не в состоянии заниматься этим ребенком, и дети там живут на подножном корме. И потом уже, когда они могут уйти из родительского гнезда за пропитанием, они становятся и беспризорниками и попадают в поле зрения органов опеки, в поле зрения инспекторов по делам несовершеннолетних, и в итоге попадают в детский дом.
Карэн Агамиров: И криминала, в том числе.
Герман Пятов: Ну, и криминал, конечно же. Данные МВД и прокуратуры здесь самые достоверные. Единственная организация, которая у нас действительно занимается защитой прав детей и прав детей-сирот в особенности, это прокуратура.
Карэн Агамиров: Трагические цифры вы привели – 1 миллион зарегистрированных сирот, 4-5 миллионов незарегистрированных, и сколько в деревнях еще…
Герман Пятов: Ну, по данным Министерства образования, если быть точным (но они, я думаю, не совсем, может быть, полные), это около 760 тысяч официально зарегистрированных сирот. Но опять же надо сказать, что у большей части из них есть живые родители, но лишенные родительских прав.
Карэн Агамиров: Нам надо будет поговорить о правовых статусах тех детей, которые зарегистрированы и которые находятся в детских домах. Андрей уже прислал сообщение, он так категорически пишет: «В России во всех детских домах педагоги буквально издеваются над детьми, особенно в интернатах для больных детей, психически нездоровых (это, кстати, тема Романа Чорного). Если обычные дети могут как-то обратиться в соцзащиту, то больные дети не имеют никаких прав, их просто не будут слушать».
Герман Пятов: Я не соглашусь с уважаемым радиослушателем, что во всех интернатах и сиротских учреждениях издеваются. Слава тебе, господи, не во всех. Мы помогаем 56 достаточно нуждающимся интернатам, и там нет такой картины. Но насчет детей, которые инвалиды, умственно отсталые дети, воспитанники коррекционных сиротских учреждений, вот у меня такой пример есть. У меня лежат бумаги – это переписка с Генеральной прокуратурой и с областной Тверской прокуратурой. В 2004 году я вынужден был обратиться в Генпрокуратуру по поводу того, что Рыбинов Алексей Петрович, заместитель директора по воспитательной работе интерната Торжокского детского дома (Торжокский район, поселок Зеленый, Тверская область) для детей-сирот с задержкой в умственном развитии выгнал двух девочек 9-го класса, и в течение полугода они даже не могли вернуться.
Возник скандал, ко мне официально обратились 5 человек сотрудников этого учреждения. Я пригласил корреспондента радиостанции «Маяк» Ксению Крихели, мы побеседовали, выяснили, там есть даже аудиозапись опроса девочек, у меня, вот здесь на столе, есть копии их личных письменных заявлений, но эти письменные заявления были не признаны, потому что сказали, что дети недееспособные и умственно отсталые. Но здесь еще есть копия письменного заявления не умственно отсталых воспитателей в количестве пяти человек, обращение на мое имя как руководителя организации помощи сиротам, и копия – к правозащитникам. На нас очень негативно отреагировала администрация этого детского дома, коллектив поднялся, что «вы вмешиваетесь в наши внутренние дела». Я сказал, что я не Министерство образования, не прокуратура, а я передал все эти документы в Генеральную прокуратуру, они обратилась в областную. И Торжокская районная прокуратура очень хорошо отработала по этому факту, там нашлась масса нарушений прав детей-сирот, навели порядок, большое спасибо.
Карэн Агамиров: То есть по этому направлению прокуратура все же работает.
Герман Пятов: Она отработала, да, но, к сожалению, что для меня было странным…
Карэн Агамиров: А наказали его?
Герман Пятов: Он так и остался работать на том же месте.
Карэн Агамиров: А вы понимаете, что он преступление совершил?
Герман Пятов: Я понимаю, то есть мы об этом и пишем, и передаем в обращении эти статьи, по которым можно рассматривать это нарушение, там есть совершенно конкретные статьи.
Карэн Агамиров: Наш эфир еще раз показывает, что мы на контроле держим эту фамилию. Еще раз его назовите.
Герман Пятов: Рыбинов А.П.
Карэн Агамиров: И он до сих пор работает, да?
Герман Пятов: Да, он до сих пор работает в поселке Зеленый, интернате для детей-сирот 8-го вида. И достаточно странно. Ну, как говорится, это не мой вопрос, прокуратура отработала, может быть, они не нашли состава. В ответ они написали: «Ваше обращение, поступившее из Генеральной прокуратуры Российской Федерации об оказании психического давления на воспитанников Торжокской сельской специальной коррекционный общеобразовательной школы-интерната для детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, 8-го вида со стороны заместителя директора школы по воспитательной работы Рыбинова А.П. прокуратурой области рассмотрено. Факты подтвердились. В результате настоящей проверки выявлены другие нарушения…»
Карэн Агамиров: И все, да. Уважаемые господа из прокуратуры, человек совершил преступление, тем более, вы пишите, что подтвердились факты – значит, надо все-таки как-то наказать человека. Тем более, чтобы он не работал хотя бы в этом детском доме.
Герман Пятов: Ну, это не мне решать. У нас есть Министерство образования, есть прокуратура – Тверская областная прокуратура… Это было два года назад, я обращаю ваше внимание, ответ пришел 15 июля 2004 года.
Карэн Агамиров: И он до сих пор работает. Значит, должна Генеральная прокуратура этим заниматься.
Герман Пятов: Нет, они проверили, отчитались, они выполнили свою работу.
Карэн Агамиров: Ну, что ж, мы видим, что с помощью вашей организации права детей-сирот все же реализуются. Однако не все воспитатели такие вот мерзавцы…
Герман Пятов: Нет, это исключительный случай, который нас заставил обратиться, а так, в общем-то, мы не обращаемся в Генпрокуратуру, слава тебе господи, у нее и без нас работы хватает.
Карэн Агамиров: Года три-четыре назад я объездил несколько детских домов, и у меня не осталось плохого впечатления от них. Разные, есть, конечно, ситуации, когда я видел, – и это отвратительно – как директор подъезжает на огромном «Мерседесе», на лимузине.
Герман Пятов: Да, бывает.
Карэн Агамиров: Но когда я у него спросил: «А зачем вам это – вот такой лимузин в сиротском учреждении?» Он говорит: «А для представительства. Надо куда-то выезжать, они видят, что я на такой машине, и со мной по-другому разговаривают». В общем, смех.
Роман Чорный, дети-сироты – это самая незащищенная категория детей, а среди них еще самая незащищенная – это с задержкой психического развития, о чем говорил сейчас и Герман Пятов. Что вы можете об этом рассказать? Вы большой специалист, как права ущемляются и как вы помогаете реализации, восстановлению справедливости по отношению к этим детям?
Роман Чорный: Спасибо за вопрос. Действительно, это одно из приоритетных направлений деятельности нашей организации. Мы стараемся делать все, чтобы помочь таким детям. Я согласен с тем, что, конечно, нельзя мазать черной краской всех сотрудников этих учреждений, но, к большому сожалению, у нас очень много претензий, скажем так, к работе этих учреждений. Во-первых, проблемы заключается в том, что многие правозащитники и мы были этому свидетелями, когда дети по сути дела получают ярлыки, попадая, скажем так, сначала в дом ребенка, затем – в соответствующий коррекционный детский дом. Медико-психологическая экспертиза, которая за 5-10 минут иногда решает судьбу ребенка, и, что называется, приклеивает ярлык «Задержка психического развития», а затем ребенок попадает в коррекционную школу, в соответствующий детский дом. И вот там образование, мягко говоря, оставляют желать лучшего, условия содержания – также.
Тут можно много говорить, конечно, об этих вещах, но я скажу следующее. Скажем, у нас был случай с Диной Захаренковой, сейчас она уже выросла, эта девушка, у нее детский церебральный паралич, но она нормальная, интеллектуально сохранна, а она, находясь в этом детском доме для детей с задержкой психического развития, не получила образование. И образование она получила, только находясь в Институте Турнера. Представьте себе, когда ей было почти 16 лет, там педагоги за 2-3 года обучили ее, и она, по сути, стала грамотной, научилась читать, считать.
Карэн Агамиров: И это вина была детского школьного учреждения.
Роман Чорный: Да, конечно.
Карэн Агамиров: А назовите его, кто так ущемил право этой Дины?
Роман Чорный: Я думаю, Карэн, я не буду этого делать, но это произошло у нас в Петербурге – это единственное, что я скажу. Я скажу еще, что очень большой проблемой является тот период, когда дети становятся совершеннолетними, и если им поставлен такой диагноз – задержка психического развития или умственная отсталость, то дальше они должны переходить во взрослую жизнь. И они, как дети-сироты, имеют право на получение жилья, причем на внеочередное получение жилья, и вот здесь масса трагедий, потому что многих детей, совершенно нормальных, переводят в психоневрологический интернат только потому, что у них есть такой вот ярлык, и им не нужно тогда предоставлять жилье. И сейчас многие из молодых ребят, выпускников детских домов, кто находится сейчас в психоневрологических интернатах, приходится просто баталии выдерживать и добиваться, чтобы в конце концов они получили жилье. И у нас есть положительные результаты. Например, из психоневрологического интерната номер 10 Евгений Сенькин, сирота, кстати сказать, тоже сирота при живых родителях, у него жива мать, но она от него отказалась, и он из родильного дома дальше путешествовал по домам ребенка, по детским домам, и мы добились того, что этот парень получил жилье. У нас есть и другие положительные примеры.
Карэн Агамиров: Квартиру прямо отдельную дали?
Роман Чорный: Нет, он не квартиру получил, он получил комнату.
Карэн Агамиров: В Санкт-Петербурге, да?
Роман Чорный: Да, слава богу, он получил в Санкт-Петербурге, этого удалось добиться.
Герман Пятов: А какой диагноз у него?
Роман Чорный: У него задержка психического развития. Но, вы знаете, тут с диагнозом такая штука…
Герман Пятов: Психоневрологический интернат – это не задержка психического развития, тут уже что-то более серьезное.
Роман Чорный: Герман, я вам скажу следующую вещь…
Герман Пятов: Я просто врач, поэтому меня это интересует.
Роман Чорный: Герман, я тоже врач, и я вам скажу, что я проходил специализацию по детской и подростковой психотерапии, но я не хочу касаться опять же этой медицинской темы.
Герман Пятов: Почему же? Это конкретная вещь в данном случае.
Роман Чорный: Я вам скажу почему. Вы, когда работаете с ребенком, когда он находится в детском доме или в психоневрологическом интернате, вы, в принципе, по закону не имеете права знать, какой у этого ребенка диагноз. Если вы это знаете, то, значит, сотрудники интерната или сотрудники детского дома нарушили закон, потому что в законе о психпомощи черным по белому прописана статья о медицинской тайне. Извините, там перечислены те люди, которые имеют право по закону получить эти данные.
Карэн Агамиров: Роман, это тоже право этих детей – чтобы не знали об их диагнозе?
Роман Чорный: Конечно, да, и очень серьезное право. Это абсолютно так.
Карэн Агамиров: А Герман машет головой, говорит «нет».
Герман Пятов: Если ребенок находится в таком учреждении, это уже говорит о том, что у него определенный диагноз установлен. Если, например, это интернат 8-го вида – это конкретно олигофрения легкой степени. Если это более тяжелая степень олигофрении, то они находятся в другой системе, это не система Министерства образования, это система соцзащиты, это интернаты для детей-инвалидов с психоневрологическими нарушениями. Почему, собственно, и квартиру ребенку не давали, скорее всего, ему могли медвежью услугу оказать – насколько он дееспособен. Потому что он остается с этой квартирой, быстро лишается этой квартиры и остается на улице, без ничего, а по факту ему квартира уже выдана. Поэтому здесь большой вопрос.
Карэн Агамиров: С помощью опекуна вы имеете в виду?
Герман Пятов: Потому что он же недееспособен реально. Если ребенок, например, из учреждения 8-го вида, она относительно дееспособен, но такого ребенка все равно легко обмануть, вовлечь в любую деятельность и так далее.
Карэн Агамиров: Роман, а были случаи такие, что вот дали квартиру, а опекун – какой-нибудь мерзавец – лишил ребенка квартиры?
Роман Чорный: Конечно, такие случаи бывают, но когда мы говорим о медвежьей услуге, у нас принципиально другой подход, и у нашей организации. Мы солидарны со многими западными психологами, которые особенно не интересуются диагнозами, которые получили эти дети, а главное – это реабилитация этих детей и то, насколько они могут жить самостоятельно, это первое. Теперь что касается того, что они дееспособны. Дееспособность – это не медицинский термин, это термин юридический, и только суд решает, дееспособен человек или нет.
Теперь, что касается опекунов, безусловно, таких случаев достаточно много, но все-таки когда речь идет об опекунах, то речь идет о недееспособных гражданах. Мы говорим о дееспособных ребятах, о тех ребятах, которые, по сути дела, совершенно нормальны, но их единственная проблема заключалась в том, что ими не занимались реально, поэтому они получили ярлыки. И когда они получают квартиры…
Карэн Агамиров: А прокуратура Санкт-Петербурга отслеживает нарушения прав детей?
Роман Чорный: Это хороший вопрос, Карэн, большое вам спасибо. Я скажу, что прокуратура, как правило, старается работать по таким обращениям нашим, по жалобам, но здесь вопрос в другом. К сожалению, что недопустимо, часто, по нашему мнению, прокуратура подходит все-таки формально к этим проверкам, то есть пишется запрос в учреждение соответствующее или пишется запрос, скажем, в Комитет по труду и социальной защите, или в Комитет по образованию, дальше они отписываются… Понимаете, это несколько формально, но, тем не менее, у нас есть случаи, когда реально…
Карэн Агамиров: Занимаются, занимаются… Вот Александр Добрый прислал нам сообщение: «Гарантии по социальной поддержке государства детей-сирот, детей без попечения родителей выполняются крайне плохо. Особо важно обеспечить этих детей жильем». Заканчивая исследование ситуации с детьми-сиротами, самой незащищенной категорией детей, тут слушатель совершенно справедливо обращает внимание на вопрос жилья. Это, конечно, не только для детей-сирот важно, и взрослый человек тоже хочет жить отдельно, и у взрослых-то семей жилья нет. Но вот сиротам это особо важно – иметь свой угол.
Я хочу обратиться к Александру Георгиевичу Каптуровичу, председателю муниципального совета «Нарвский округ» Санкт-Петербурга. У нас установилась уже добрая традиция: к нам ходят люди, которые принимают решения, наконец-то, из Генеральной прокуратуры был представитель в прошлой передаче, из Управления исполнения наказаний приходил человек, сейчас вот пришел Александр Каптурович. Александр Георгиевич, удается ли вам, с вашей помощью, с помощью санкт-петербургских властей реализовывать право на жилье детей-сирот?
Александр Каптурович: Обсуждаемая тема достаточно актуальна на сегодняшний момент, и обеспечить право детей сирот, обеспечить их жильем после того, как они выходят из детских домов, конечно, вопрос этот решается. И я думаю, что с участием органом опеки и попечительства непосредственно этим вопросом занимаются органы местного самоуправления, это исключительно их право. Отслеживают и контролируют этот процесс предоставления жилья. Для того чтобы все вопросы, которые возникают с недвижимостью, тем более опекаемых, находящихся под опекой детей и других, вопросы эти держатся на строгом и жестком контроле.
Карэн Агамиров: Герман, в завершение беседы о детях-сиротах, есть ли статистика, скольким из них выделено жилье?
Герман Пятов: Нет, что вы, откуда такая статистика, если у нас нет точной статистики вообще по количеству детей-сирот? И никто, по-моему, не ведет ее особо. Могу сказать, что на сегодняшний день дело с жильем в целом обстоит не так плохо. Сейчас депутаты Госдумы обратились к Фрадкову с просьбой выделить в бюджете на 2007 год средства из федерального бюджета на внеочередную закупку жилья. То есть ребенок-сирота должен получить не в первую очередь, а вне очереди квартиру, то есть сразу: он вышел – ему должна быть квартира. Но дело в том, что в части случаев за ребенка, поскольку у него живы родители, закрепляется жилье в квартире родителей, и, таким образом, ребенок-сирота по выходе из сиротского учреждения попадает в этот вертеп, где родители могут вести абсолютно асоциальный образ жизни, пить, наркоманить – такой бомжевский или алкогольный притон.
Карэн Агамиров: Получается, что это мифическое право?
Герман Пятов: Не совсем, нет. Не все так плохо. Здесь, конечно, государство работает, должен сказать, но проблема была в том до сегодняшнего времени, что эта реализация права на жилье, по законодательству, Жилищному кодексу и так далее, она ложилась на плечи региональных бюджетов, а они зачастую сами дотационные, денег нет. И ребенка выпускают из детского дома, его в училище пихают безотносительно его желания и дают общежитие. И пока он там кантуется, где-то ему комнату или квартиру выделят. Но в части случаев формально ему выделили квадратные метры в квартире, они есть, прописка есть, а то, что он приходит туда, а там нет ни унитаза, ни раковины, ничего, там пьяные родители. Или родители к этому времени уже померли, он приходит – квартира без окон, без дверей, без сантехники, без ничего.
Карэн Агамиров: А у меня еще закралась такая мысль, вы знаете, как у юриста: может быть, даже выгодно, чтобы ребенок был недееспособным, тогда ему предоставляется отдельное жилье с помощью опекуна. Может быть, Роман, имеется такой ход, чтобы сделать дееспособного или ограниченно дееспособного недееспособным, и тогда право на жилье будет реализовано в полной мере?
Роман Чорный: На самом деле ситуация более простая. Насколько я знаю, еще раз говорю, это по тем данным, которые есть у нас, все-таки в том, что касается выпускников детских домов, особенно коррекционных детских домов, всегда стараются, насколько это возможно, как можно больше людей поместить в психоневрологические интернаты, чтобы не предоставлять им жилье. Это ситуация, которая есть. Но какие-то махинации с жильем всегда возможны, и здесь все держится на этичности конкретных сотрудников органа опеки и попечительства. С моей точки зрения, это слава богу, что опека и попечительство была передана как предмет ведения муниципальной власти, потому что все-таки за муниципальной властью у обычных граждан и у общественных организаций контроль больше, с ними взаимодействовать проще, они чаще и лучше идут на контакт.
Карэн Агамиров: Видимо, это отдельная сложная тема – как, кстати, и право на усыновление. У нас вот приходят сообщения на пейджер об усыновлении, у меня масса материалов о том, что готовятся изменения в законодательство о том, что запретят усыновлять иностранцам вообще детей в России, потому что они с ними плохо обходятся. Уважаемые радиослушатели, те, кто присылает сообщения об усыновлении, я пометил себе – сделать тему «Право на усыновление».
А сейчас давайте предоставим слово Наташе Пегасовой, она как раз закончилась детский дом-школу в городе Шуя Ивановской области, ей сейчас уже 20 лет, она уже работает. Я хотел заодно и Германа спросить, ведь человек вышел из заведения, но вы его не бросили. Вот она сидит, и, я понимаю так, она устроилась на работу с вашей помощью.
Наталья Пегасова
Карэн Агамиров: На швею-мотористку в Ивановской области, видимо.
Наталья Пегасова: Да, в городе Шуя училище есть – вот всех туда. Я закончила колледж, и пока я училась, Герман мне звонил, мы встречались, он спрашивал, как нам учеба. Я закончила когда, я поступала еще там, в Ивановской области, в университет, и пока ты три года учишься – в общежитии ты прописан, а потом тебя сразу выписывают, и иди прописывайся, где ты родилась.
Карэн Агамиров: И сейчас вы прописаны…
Наталья Пегасова: Я сейчас прописана, буквально недавно ездила сама и добивалась, чтобы меня прописали по месту, где я родилась. Это Ивановская область, поселок Пестяки.
Карэн Агамиров: А кто там живет?
Наталья Пегасова: Мы там со старшей сестрой прописаны.
Карэн Агамиров: А родители?
Наталья Пегасова: Родителей вообще нет. И дело в том, что я лично сама ездила, потому что я пришла к нашему директору колледжа, я просила, чтобы оставили хотя бы до конца лета в общежитии, чтобы хотя бы с учебой узнать, как будет дело, готовиться в институт, и он мне отказал. Он мне сказал: «Я не имею права тебя оставлять здесь. Почему я должен за тебя отвечать? Езжай и прописывайся, живи, где родилась».
Карэн Агамиров: И в итоге сейчас прописали?
Наталья Пегасова: Я сама туда ездила буквально год назад, ходила в РайОНО, меня не хотели там прописывать. Вроде бы, так как я сирота, мне обязаны дать жилье, тем более, наш дом, где мы раньше жили, его продали, и продали я не знаю, на каком основании. Сестра раньше вышла из детского дома, и ей дали бывшую кузню детского садика.
Карэн Агамиров: А кто продал, кому продали?
Наталья Пегасова: Продали другим людям.
Карэн Агамиров: Но это же тоже преступление, совершенное преступление. Герман, а вы не устанавливали, кто продал?
Герман Пятов: Знаете, Карэн, это нереально просто – ездить, это 350 километров от Москвы, там глушь, а у нас – 56 детских домов и 4,5 тысячи детей.
Карэн Агамиров: Давайте запрос в прокуратуру.
Герман Пятов: Я думаю, что им хватает запросов. Вот у Наташи сейчас, слава богу, все нормально.
Карэн Агамиров: Но на кухне прописана – это разве нормально?
Герман Пятов: Она там не будет жить все равно, понимаете, в этом поселке Пестяки. Если бы это было судьбоносно, я поехал бы и решил вопрос.
Карэн Агамиров: Вы ей обещаете квартиру где-то предоставить со временем, если это не судьбоносно?
Герман Пятов: Я вам объясню. Она может за год заработать и купить в Пестяках дом, только зачем он ей в Пестяках нужен? Что она там делать будет? Там работы нет, учебы нет, что она там будет делать?
Карэн Агамиров: То есть фактически это жилище вам и не нужно, получается. Раз вы работаете в Москве, сейчас вам нужно уже адаптировать и реализовывать право на жилье вот здесь, да?
Герман Пятов: Ее основная задача… Она, слава богу, зарабатывала 400-500 долларов, начинала в офисе, работала на ресепшэне, а сейчас она уже работает бухгалтером, девочке всего 20 лет, и она работает в серьезной организации и – низкий поклон Елене Леонидовне Зарецкой, которая взяла его, и она ей реально помогает. Она фактически выполняет неофициально все функции опекуна, она девочку держит под крылом.
Наталья Пегасова: Она сделала мне все документы.
Герман Пятов: Да, обучили на рабочем месте, платит хорошую зарплату, белую, в госучреждении.
Карэн Агамиров: У меня вопрос – к председателю муниципального совета «Нарвский округ» Александру Георгиевичу Катуровичу. Видите, руководитель предприятия, приличный и хороший, взял девушку хорошую Наташу, пригрел, так сказать, дал ей зарплату, она в Москве работает. Она ездила к местной власти – они ее прогнали: «Зачем?.. Не положено…» Продали там ее дом. Скажите, почему так происходит и в Санкт-Петербурге у вас такие ситуации бывают? Почему не власть решает эти вопросы, а хорошие люди, хорошие, добрые, умные руководители предприятий?
Александр Каптурович: Знаете, тот случай, который произошел с ней, неординарный, наверное, что касается вопросов жилья. И вот вопросы трудоустройства, наверное, в большей степени зависят от качества того руководителя предприятия, к которому обращаются органы местного самоуправления, государственные структуры.
Карэн Агамиров: А вы такие обращения делаете непосредственно?
Александр Каптурович: Да, конечно.
Карэн Агамиров: И какие реальные результаты, назовите, пожалуйста.
Александр Каптурович: На территории нашего округа находится коррекционная 565-ая школа, коррекционный детский дом номер 10. И вопрос трудоустройства детей… Есть социальная гостиница «Мечта» так называемая, и ребята после окончания детского дома должны проживать в тех квартирах или в тех местах проживания, где они прописаны, но они остаются, для того чтобы адаптироваться к этой жизни, остаются в таком коллективе, проживают там. И благодаря, наверное, заботе руководства социальной гостиницы «Мечта», органов опеки и попечительства муниципального образования, руководителей муниципального образования, - мы обращаемся на предприятия, и такие отклики мы получаем. Детей трудоустраивают, понимаете, даже для детей-инвалидов на каждом предприятии должны быть зарезервированы места, каждое предприятие должно их принимать. И детей – выпускников детских домов мы пытаемся трудоустроить, есть такие факты. Отказов практически нет.
Карэн Агамиров: Но это зависит еще, видимо, от вашей напористости. Вы нам известны как напористый руководитель муниципального совета, то есть удается, значит, вам с властью, от которой вы зависите, находить решения.
Поговорим о простых детях, не о детях сиротах, а просто о детях. Я помню, дочка росла у меня, мы ходили играть на площадки – ничего не было. Сейчас, конечно, идешь – везде детские площадки. В Питере тоже у вас все оборудовано. На территории вашего Нарвского округа оборудованы детские площадки, где можно детишкам поиграть, реализовать свое право на отдых?
Александр Каптурович: Да, мы реализуем права не только детей, но и взрослых, и создаем комплексно благоустроенные дворы. И детские площадки размещает. Могу вам сказать, что за период существования местного самоуправления в Санкт-Петербурге благодаря инициативе и настойчивости депутатов один из основных вопросов – это благоустройство внутридворовых территорий, обеспеченность, предоставление возможности детям отдыха и занятия вне школы на внутридворовой территории.
Карэн Агамиров: А деньги с трудом удается вышибать?
Александр Каптурович: А мы их не вышибаем, это же доходы.
Карэн Агамиров: Вы не зависите здесь от администрации Санкт-Петербурга?
Александр Каптурович: Нет, конечно. Мы уже формируем свой бюджет на основе тех доходных источников, которые определены нам законом Санкт-Петербурга о бюджете на очередной год.
Карэн Агамиров: Александр Георгиевич, мы здесь разговаривали с Карповым, экс-чемпионом мира по шахматам, с Шандыбиным Василием Ивановичем, и мы затронули тему, что раньше все было бесплатно, в принципе, для детей, были Дома пионеров, и я ходил туда, шахматами занимался бесплатно, еще куда-то ходил, и нигде за меня деньги не брали. Сейчас все, говорят, за плату. Что у вас в Питере и как вы, может быть, помогаете детям? Там же надо платить - захотел человек в балет, захотел в шахматы, захотела куда-то еще.
Александр Каптурович: Знаете, в законе о местном самоуправлении в Санкт-Петербурге прописан вопрос местного значения – это создание условий для развития массовой физической культуры и спорта. На территории муниципального образования, наверное, единственное в городе, которое одним из первых, наверное, было, - это муниципальное учреждение Спорт ивный клуб «Старт». Там дети занимаются округа бесплатно, с них плата не взимается. Есть для взрослых предоставление платных услуг, но только не для детей. Плюс мы еще арендуем, чтобы дети бесплатно занимались, муниципальный совет оплачивает на стадионе Кировского завода площадки, в том числе и занятия проходят городками, потому что Федерация городошного спорта, там находится их базовая площадка. И мы предоставляем бесплатно эти услуги.
Карэн Агамиров: Может быть я слишком много хочу, но дотировать каким-то образом поступления в институты, в колледжи детям удается? Или пока это рановато еще?
Александр Каптурович: Нет.
Карэн Агамиров: Не по карману пока, слишком серьезные суммы.
Александр Каптурович: Да, это очень сложно, тем более, у нас не такие бюджеты.
Карэн Агамиров: Сейчас - Диме Беломестнову, нашему молодому отцу, слово. У него дочка родилась не так давно, и он уже вкусил все прелести отцовства как с позитивной стороны, так и с негативной в том плане, что приходится ездить в поликлиники, встречаться с врачами. Вот он расскажет нам о реализации прав. 10 месяцев девочке?
Дмитрий Беломестнов
Карэн Агамиров: А какие?
Дмитрий Беломестнов: Любые. То есть существует какое-то бесплатный список, не любые, конечно, но какие-то необходимые все-таки должны обеспечиваться.
Карэн Агамиров: Говорят, что за деньги нужно, или просто нет?
Дмитрий Беломестнов: Пока не спросишь, сами не предлагают врачи.
Карэн Агамиров: И при этом обратите внимание, уважаемые радиослушатели, что сейчас участковый врач зарабатывает очень и очень хорошо – 20 тысяч в месяц или 30, им здорово подняли.
Дмитрий Беломестнов: Я не знаю, связано ли это с зарплатой врачей. Периодически оказывается, что нет в поликлинике какого-то специалиста. Направляют ребенка на массаж, причем в направлении пишут «срочно», но все равно пока не позвонишь главврачу или заведующей отделением, без этого часто ничего не получается. При этом надо сказать, что на 1 мая этого года объем стабилизационного фонда составил 1 триллион 800 миллиардов рублей, а если представить триллион, – это цифра с 12-ю нулями. В России все-таки правит властная вертикаль, но при этом есть Советы при президенте России, их 10, в том числе Геральдический совет, Совет кодификации и совершенствования… в общем, не важно, их 10, а Совета по делам детей нет. Среди национальных проектов специального проекта по правам детей тоже нет. Институт уполномоченного по правам ребенка существует в 13 областях, одном городе и одном районе. Федерального закона нет, но где-то есть эти уполномоченные по правам ребенка, а где-то их нет.
Карэн Агамиров: Об этом, кстати, мы говорили еще года три назад, что должен быть централизованный орган уполномоченных по правам ребенка в Российской Федерации, видимо, или во всех регионах по крайней мере. Ну, что ж, Дмитрий поделился личным опытом и рассказал о своих наблюдениях в целом по защите прав детей, предлагает внести изменения в законодательство.
И я хотел Наташу Пегасову спросить. А вы сами, недавняя выпускница детского дома для детей-сирот, детей не думаете заводить?
Наталья Пегасова: Нет.
Карэн Агамиров: Почему?
Наталья Пегасова: Во-первых, рано. Во-вторых, зачем заводить детей, если даже нет самого главного – жилья?
Карэн Агамиров: А как же президент команду дал по части демографии – резко усилить здесь?
Наталья Пегасова: Пускай квартиру выделит – тогда будем рожать.
Карэн Агамиров: Вот когда будем делать тему «Право на демографию», один из экспертов еще до передачи говорит: «Надо выделять квартиру за рождение ребенка – тогда будет президентское послание реализовываться».
Кира Васильевна, пожалуйста.
Слушатель: Меня очень интересует вопрос, какова будет судьба детей-сирот, которые учились и жили в лицее Ходорковского, что с ними будет? И что это сделали, кто это сделал?
Карэн Агамиров: Да, специально, видимо, никто этой темой не занимался еще. Но я думаю, что они без помощи не останутся.
Герман Пятов: Я думаю, что с ними все будет нормально, как и с остальными детьми. Им не так уж и не повезло, и можно сказать, что у них все более-менее неплохо. Тут много говорилось, человек из Питера выступал, но Питер и Москва – это столицы, и здесь все благополучно, и права детей-сирот защищаются.
Карэн Агамиров: Наталья Михайловна из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: При президенте Путине была создана некая группа во главе с Памфиловой по защите прав человека, в том числе детей. Меня интересует, что-нибудь они делают? И вы сотрудничаете с ними? Спасибо.
Герман Пятов: Это вопрос, наверное, ко мне. Вы знаете, я рад был бы, готов, мы открыты для сотрудничества с властью. И вообще, мы иногда взаимодействуем с некоторыми сотрудниками администрации президента, например, с аппаратом уполномоченного представителя президента по Центральному федеральному округу Георгия Сергеевича Полтавченко, он какую-то помощь оказывает, когда мы обращаемся. Например, тому интернату, в котором Наталья Пегасова, сидящая здесь, воспитывалась, дали миллион рублей, крышу за 30 лет впервые починили, а то штукатурка падала на головы детям. И это большое спасибо ему.
Ну, а с комитетом по правам… мы готовы, ради бога, обращайтесь. Я доступен, и все знают, где меня найти. Меня зовут Герман Пятов. Спасибо.
Карэн Агамиров: Наталья Михайловна, Элла Александровна была у нас в эфире, и сейчас я ее активно зову, но она разъезжает сейчас по регионам, очень занята, но обязательно придет. Я ее позову на передачу и еще раз спросите тогда о ее работе.
Герман Пятов: И меня позовите, и мы тогда пообщаемся, и, может быть, взаимодействие будет. Я, кстати, ей визитку на какой-то телепередаче передал.
Карэн Агамиров: У ее организации длинное название, но детьми они тоже занимаются. И мы подводим итоги разговора. Дмитрий Беломестнов…
Дмитрий Беломестнов: Я хотел еще сказать, в выступлениях президента России Владимира Путина о проекте «Образование», кроме общих слов о необходимости создания конкурентоспособной системы образования, в общем, ничего не было. Он сказал: «Выпускники школ, независимо от имущественного положения родителей, должны иметь возможность поступать в вузы в соответствии с уровнем их знаний». В то же время недавно министр образования Фурсенко заявил о предстоящем сокращении числа бюджетных мест в вузах.
Карэн Агамиров: То есть реализовывать право детей на образование. Герман Пятов…
Герман Пятов: Я хотел бы, чтобы в плане детей-сирот все не заканчивалось таким космическим проектом, что мы всех детей в семьи раздадим, а надо помнить о тех детях, которые здесь и сейчас находятся, в сиротских учреждениях. И там надо уровень адаптации, психологической и социальной, трудовой, бытовой и прочей адаптации повышать, то есть работать с сиротскими учреждениями. И пытаться пристраивать детей в семьи.
Карэн Агамиров: И, Наташа, ваши впечатления об эфире?
Наталья Пегасова: Я хотела бы сказать, что проблемы есть и с образованием, и с жильем, и говорить можно долго, но нужно что-то делать.
Карэн Агамиров: И делать есть что! Спасибо.
