Программу ведет Марк Крутов. Принимают участие представитель Московского бюро по правам человека в Петербурге Юрий Дорофеев, член петербургского отделения движения "Молодежь за права человека" Ася Мымрина и корреспондент Радио Свобода в Санкт-Петербурге Татьяна Вольтская.
Татьяна Валович: По данным правозащитников, с начала года в России в результате нападений националистов погибли 18 человек, 129 были избиты. Правоохранительные органы должны взаимодействовать с правозащитными организациями в борьбе с экстремизмом и ксенофобией - этому взаимодействию посвящена конференция, проходящая в эти дни в Петербурге.
Татьяна Вольтская: Правозащитники и работники прокуратуры впервые собрались вместе, чтобы решить, как эффективнее объединить усилия для борьбы с экстремизмом и ксенофобией, в очередной раз подумать, где истоки этих явлений. Многие говорили о том, что сегодняшняя деревня, маленькие провинциальные города, где у молодежи нет ни работы, ни, соответственно, заработка, являются благодатным полем для ловцов душ, вербующих экстремистов из числа ничем не занятых подростков. Например, Тамбов, еще недавно считавшийся спокойным городом, сегодня стал ареной бесконечных стычек и конфликтов на национальной почве. Сколько вообще в России экстремистов? Говорит председатель Московского бюро по правам человека Александр Брод...
Александр Брод: Вышла книга "Молодежный экстремизм". Предисловие к ней написал начальник Международно-правового управления Генпрокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук Адельханян. Он указывает, что в России действует 141 молодежная группировка экстремистской направленности общей численностью около полумиллиона человек.
Татьяна Вольтская: В связи с массовостью этого явления особенно важно, что прокуратура делает шаги навстречу правозащитникам, которые хорошо знают, что до сих пор преступления на национальной почве очень часто квалифицировались как хулиганство. Говорит прокурор Ленинградской области Сергей Романюк...
Сергей Романюк: Квалифицировать преступление не просто, если явно выраженные экстремистские мотивы, то квалифицируют по этим статьям, конечно. Если где пересекаются корыстные мотивы и, может быть, экстремистские, то здесь сложно квалифицировать, поэтому возникают такие недоразумения.
Татьяна Вольтская: Сергей Романюк считает, что сейчас отношение прокуратуры к делам такого рода поменялось, и никаких проблем больше не будет.
Сергей Романюк: Наверное, в том числе и работа и средств массовой информации, и правозащитных организаций внесла свою лепту, потому что правоохранительные органы эту проблему освещают так, как она есть на самом деле.
Татьяна Вольтская: И все же - что мешает квалифицировать такие преступления? Говорит Александр Брод...
Александр Брод: Может быть, просто недостаточно доказательств. Иногда, может быть, не хватает сотрудникам правоохранительных органов квалификации в этих вопросах. Не секрет, что не все разбираются в этой идеологии вражды. Тут нужны какие-то тоже совместные просветительские программы.
Татьяна Вольтская: Таким образом, едва ли не впервые из уст правозащитников и работников прокуратуры звучат не взаимные обвинения, а слова, говорящие о взаимопонимании и готовности к сотрудничеству.
Татьяна Валович: Сегодня у нас в гостях участники проходящей конференции - представитель Московского бюро по правам человека в Петербурге Юрий Дорофеев и член петербургского отделения движения "Молодежь за права человека" Ася Мымрина.
Юрий Андреевич, на ваш взгляд, происходит ли откровенный диалог на этой конференции или это очередная уступка правозащитникам со стороны правоохранительных органов: ну ладно, мы поговорим с ними?
Юрий Дорофеев: Мне показалось, что вот эта конференция каким-то является рубежом прежней жизни и новой. Весьма откровенный был разговор. И прокурор Ленобласти присутствовал, и зампрокурора городской Андрей Лавренко. Они очень подробно, особенно Андрей Лавренко, рассказывали о том, какие меры намечает предпринимать прокуратура по отношению к актам вандализма, экстремизма, преодолении ксенофобии и так далее.
Татьяна Валович: В этих докладах, которые вы услышали, что, может быть, вас больше всего заинтересовало? Был ли какой-то новый подход к проблеме?
Юрий Дорофеев: Подход был такой, что раньше они, по признанию Андрея Лавренко, все-таки скрывали и затруднялись квалифицировать эти преступления, то теперь мы уже делаем это более смело. Как в кулуарах объясняли, наверное, свыше дана отмашка была, и теперь прокуратура, не боясь получить строгое указание откуда-то, уже спокойно эти вещи квалифицирует, как преступления именно на национальной почве.
Татьяна Валович: А вас не настораживает именно эта отмашка сверху. Например, сегодня Госдума как раз будет рассматривать поправки в закон о противодействии экстремистской деятельности, которая расширяет перечень признаков этой деятельности и фактически позволяет причислить к экстремистам любых противников действующей власти. Не наступит такой момент, что вас или не только вас, а вообще Московское бюро по правам человека, или Асю, которая представляет молодежное движение, как неугодных, за высказывания обвинят в той же экстремистской деятельности?
Юрий Дорофеев: Я тут вспоминаю стихотворение Некрасова: одним - по барину, другим - по мужику. Конечно, может такая опасность есть, тем более что некоторые ретивые представители правоохранительных органов, особенно в других регионах, да и в Петербурге иногда, может быть, тоже, по крайней мере, были случаи, они именно стремятся иногда подвести деятельность правозащитников под такого рода категорию. Кстати, эти вопросы тоже обсуждались на конференции, чтобы не было так, что одним махом власти хотелось избавиться и от правозащитников, и от экстремистов, ото всех, остаться одной на ровном поле, где никаких препятствий для любых действий властей нет. Так что момент такой, конечно, есть. Но я думаю, что важна гласность, которая должна присутствовать в этом вопросе, в вопросе анализа, в вопросе мониторинга, в вопросах освещения таких явлений отрицательных. Ужасно, когда люди просто гибнут, молодые, девочки, не важно, какой национальности. Вот эта гласность должна, конечно, все-таки каким-то образом препятствовать тем вещам, о которых вы говорите.
Татьяна Валович: Ася, в чем состояло участие вашего движения? Может быть, вы делали какой-нибудь доклад на этой конференции?
Ася Мымрина: Да, я выступала там перед прокурорами, участниками этой конференции на семинаре и говорила чисто свою точку зрения о том, что эта проблема настолько актуальна на сегодняшний день, что ее нужно решать совместно. То есть это мероприятие показало, что мы не одни, мы можем совместно что-то с этим сделать. И, соответственно, я представляла брошюру «Что такое права человека», которую мы распространяем среди молодежи, потому что молодежь должна быть обучена. Необученные люди допускают ошибки. Знания дают уверенность. Эти права человека, Конституцию Российской Федерации должен знать каждый человек, потому что он рождается со своими правами.
Татьяна Валович: Ася, вы не могли бы немножко поподробнее рассказать о вашем движении? Я знаю, что это движение было организовано церковью сайентологии, а к сайентологам очень настороженное отношение не только у нас, в России.
Ася Мымрина: Дело в том, что это объединение "Молодежь за права человека" - это просветительское движение, оно действительно было организовано при поддержке международной церкви сайентологии. Мы занимаемся только просветительской деятельностью. У нас есть видеоматериалы, в том числе ролик United , который неоднократно у нас транслировался по телевидению, и транслировался на последнем кинофестивале "Время жить", это российский кинофестиваль социального кино, где вот этот ролик крутился постоянно в фойе кинотеатра "Родина", и люди просто подходили, смотрели. Причем, самое интересное, там преобладал в основном молодой контингент нашего общества. Ребята брали буклеты, брошюры, что такое права человека, смотрели этот фильм. Мы хотим донести в общество то, что человек рожден со своими правами, и эти права просто описаны в книге, и что мы все свободны и имеем равные права.
Татьяна Валович: А какое место в вашей деятельности здесь, в Петербурге занимают как раз вопросы противодействия ксенофобии или межэтнические проблемы?
Ася Мымрина: Дело в том, что когда человек знает все свои права… и в Конституции Российской Федерации очень четко написано: свобода мышления, свобода слова и свобода права выбора религии, независимо от расы и независимо от цвета кожи, соответственно.
Татьяна Валович: То есть можно сказать, что ваше движение сейчас стало общественной организацией в России?
Ася Мымрина: Да, это общественная организация.
Татьяна Валович: Насколько оно широко по России распространено?
Юрий Дорофеев: К сожалению, по России оно не сильно распространено, оно только есть в Санкт-Петербурге - конкретно "Молодежь за права человека" - и есть в Москве - тоже "Молодежь за права человека", которое также проводит какие-то просветительские акции, издает брошюры по правам человека. Причем их есть три типа: один рассчитан на детей школьного возраста, другой - для молодежи и третий тип - это небольшая брошюра "Как сделать права человека реальностью".
Татьяна Валович: А вот на сегодняшней конференции присутствовали ли региональные какие-то представители правозащитников или правоохранительных органов, которым бы вы могли рассказать о своей деятельности, чтобы, может быть, заинтересовать и в регионах? Потому что, как мы слышали, одна из проблем - это когда именно молодежь, не занятая в регионах, является таким полем деятельности для тех людей, кто хотел бы внедрить эти все идеи.
Ася Мымрина: Да, вы абсолютно правы по поводу молодежи. Я считаю, что молодежь нужно в первую очередь не только просвещать, но и обучать, чтобы они были заняты. Эти брошюры... есть еще также брошюра "Как разрешать конфликты", мы распространяем среди правительственных структур не только Санкт-Петербурга, но и других городов, и среди правоохранительных органов. В том числе вчера на конференции мы подготовили специальный пиар-пакет с брошюрами и с буклетами, также там были декларации – «Что такое права человека». И раздавали абсолютно всем участникам, также тем, кто там находился.
Юрий Дорофеев: Насчет регионов интересно, что вот такая встреча, как эта конференция, на мой взгляд, проходит впервые, и на ней присутствуют примерно всего 60-70 человек, из которых половина были прокурорские работники, в том числе было 19 или 20 прокуроров из районов Ленинградской области (не доехал только, по-моему, из Подпорожья, далеко очень ехать туда). Остальные - работники прокуратуры областной и немножко - городской. То есть все, что говорилось там, по крайней мере, в Ленинградской области будет известно, информация эта дойдет до мест.
Татьяна Валович: Юрий Андреевич, мне бы хотелось все-таки получить какие-то конкретные ответы. Что будет результатом вот этой проходящей конференции? Говорилось ли о том, что, может быть, правоохранительные органы действительно хотят получать от правозащитников какие-то программы или результаты своих исследований? Или, наоборот, правозащитники обращаются с какими-то требованиями к правоохранительным органам более взаимодействовать в этой работе?
Юрий Дорофеев: Некоторые, не очень значительные, но решения все-таки удалось принять. Как они будут реализовываться, время покажет. Как следовало из сообщений выступавших прокуроров, в прокуратуре проводится мониторинг (может, не такой подробный, разовый и не очень систематический) прессы различного рода на предмет материалов экстремистского характера и так далее. Например, то же Московское бюро по правам человека, деятельность их основная, проводить мониторинг по стране, по многим регионам (больше 50 регионов, где проводят такого рода мониторинг). Будут делать соответствующие доклады и направлять в органы власти, в Госдуму, прессу и так далее, президенту.
Татьяна Валович: Я знаю, что последний доклад был - там охватывался период до 2004 года, в соответствии с которым в Северо-Западном федеральном округе уровень ксенофобии и экстремизма оценен как очень высокий. Знают ли это сейчас правоохранительные органы и есть ли какая-то реакция?
Юрий Дорофеев: Вы просили охарактеризовать выступление прокурора. Конечно, прозвучал такое (особенно в выступлениях городских прокуроров) желание представить свой мундир в «чистом» виде более-менее. Ну, естественное желание, ничего в этом, может, плохого нет. Но такая вещь прозвучала. А по поводу того, о чем договорились на конференции, это организовать совместные группы по мониторингу прессы, мониторингу общественной жизни на предмет проявления фактов ксенофобии, экстремизма, в том числе этнического, и так далее. То есть конкретно такие группы должны быть организованы. Как, например, выступал представитель Общественной палаты РФ Калимжан Каландаров. Он заявил, что Ленинградская область значительно ушла вперед по отношению к другим регионам в смысле открытости, желания сотрудничать с правозащитниками. Прозвучала такая оценка из уст этого представителя.
Слушатель: Георгий, Санкт-Петербург. Я вспоминаю, что в 1949 году эффективно ликвидировали наконец банды, которые существовали после войны по всему Советскому Союзу. А вот существует ли сейчас эффективный план преодоления этих негативных явлений или это все будет тянуться неопределенно долго, как две параллельные прямые, которые никогда не пересекаются?
Татьяна Валович: Ну, этот вопрос, конечно, надо было задавать прокурорам. Но звучала ли на конференции эта тема?
Юрий Дорофеев: Звучала. Дело в том, что мы в настоящее время вступаем, начинаем жить в правовом государстве. Прокуратура находится на страже закона. Поэтому действовать теми методами, которыми действовали в условиях тоталитарного режима, прокуратура и другие органы, как они, по крайней мере, обещают, не собираются.
Татьяна Валович: Да, но если изменится законодательство таким образом, что нынешний режим отметет всех других участников с политической или с какой-то общественной арены? Мы уже говорили о том, что депутаты сегодня будут рассматривать поправки в закон о противодействии экстремистской деятельности. В этом случае прокуратура будет выполнять те законы, которые примут наверху.
Юрий Дорофеев: Что интересно, у выступавшего Калимжана Каландарова, члена Общественной палаты РФ, такая мысль прозвучала, что, вообще, во всех бедах виноваты средства массовой информации.
Татьяна Валович: Ну, конечно, журналисты всегда виноваты.
Юрий Дорофеев: Они пишут не так, неправильно и ничего не знают об этих вещах. Поэтому, он сказал, мы о тех временах вспоминаем, когда была цензура, она фильтровала то, что надо, не надо печатать и публиковать, о чем говорить, поэтому мы хотим не то что вернуться, но советы попечительские, еще что-то... Но такая мысль прозвучала у него. Бесспорно, очень тонкая грань. Например, в России выпускается больше 100 экстремистского рода газет. И, несмотря на все эти совещания, заседания и так далее, тем не менее они выпускаются, они регулярно идут.
Татьяна Валович: Да и литература есть.
Юрий Дорофеев: Литература - такие тома, причем, изданная на совершенно глянцевой бумаге, различные темы - и "Майн кампф", и доморощенные авторы, и можно их купить совершенно спокойно в Петербурге и в Москве, прямо на улице даже продаются. Поэтому тут очень тонкая грань между экстремизмом и как его понимать. Если демократические силы проведут митинг с требованием смены политики, которую проводит администрация президента, что это такое? Экстремизм это или это нормальное политическое действие?
Татьяна Валович: Ну, вот сегодняшние поправки к законам, которые, возможно, будут приняты, как раз могут свести к тому, что это экстремизм.
Юрий Дорофеев: Это может быть экстремизмом. Тогда, скажем, Россия откатывается назад во времена тоталитарного или еще какого-то режима. И когда хороший, умный царь и какие-то не очень хорошие бояре действуют в России, царь поправляет, народ царя любит, и все очень замечательно. Такая жизнь, конечно, может и наступить. Но, я вспоминаю, несколько лет назад все дружно говорили, скажем, мои коллеги, что не может быть возврата к тоталитарному режиму, мы вдохнули свободу... Но дело в том, что народ в России за свободу практически не боролся. Он ее получил, как на блюдечке подарок, и не знает, что с ней делать. Поэтому с удовольствием иногда возвращается к ностальгии по временам, когда колбаса была 2.70...
Татьяна Валович: Тоска по сильной руке?
Юрий Дорофеев: Такая тенденция, к сожалению, есть. Поэтому воспитательная роль, о чем Ася говорила, особенно в молодежной среде очень важна, чтобы мы все-таки демократически ценности, права человека внедряли в сознание каждого гражданина страны, вот это очень важно.
Татьяна Валович: Ася, вы как считаете, по поводу цензуры в средствах массовой информации - насколько она должна быть или это должна быть этическая самоцензура журналистов, пишущих на такие темы?
Ася Мымрина: Я считаю, что на самом деле информировать общественность нужно, но нужно давать хотя бы какие-то стабильные данные, чтобы информация была проверенной, потому что иногда открываешь одну газету, там пишется одно, другую газеты открываешь - там пишется то же самое, только перевернуто с другой стороны. Я понимаю, конечно, есть разные точки зрения...
Татьяна Валович: А кроме того, есть еще и заказ разных политических группировок на статью.
Ася Мымрина: Да, вы абсолютно правы. Но я просто считаю, что это все-таки собственная этика журналистов, чтобы они могли взять ответственность и ответить перед кем-то, кому это не понравится.
Юрий Дорофеев: Есть такое понятие "желтая пресса". Там может печататься все, что угодно, то есть люди уже знают, что это именно "желтая" пресса, это несерьезно. Такая пресса во всем мире есть.
Ася Мымрина: Я хочу добавить по поводу "желтой" прессы. Вот эти конфликты экстремистов с ксенофобией и нацизмом возникают из-за закона третьей стороны. Есть конфликт, и есть два человека, которые конфликтуют между собой. Но из-за чего разгорелся этот конфликт, кто был за стеной этого конфликта, кто остался в тени, кому это выгодно? По этому поводу я просто хотела такую очень красивую цитату привести, она мне очень нравится в отношении этой темы, Рон Хаббард очень четко написал: не существует конфликтов, которые нельзя было бы разрешить, за исключением тех случаев, когда действительные подстрекатели остаются в тени.
Слушатель: У меня такая позиция, что любые соглашательские действия с властью дискредитируют движения правозащитников, потому что понятно, что от прокуратуры в этом плане ждать ничего не приходится, у них свои интересы. И вот когда вы с ними собираетесь и что-то обсуждаете, мало того, говорите о том, как все было мило и хорошо, в дальнейшем уже возникает подозрение в ваших действиях: а не договорились ли вы там о чем-нибудь? Ясное дело, что прокуратура хочет сделать (в том числе и как представитель государства, которое вовсе даже не на страже наших интересов стоит) перед 2008 годом какую-то «зачистку» в обществе. А вы с ними о чем-то договариваетесь. Как теперь вас воспринимать?
Юрий Дорофеев: Вопрос, конечно, абсолютно законный. Но я бы хотел отметить, что в Петербурге уже имеется сложившееся правозащитное сообщество, и большинство его участников по тем или иным причинам… в общем-то, многие не присутствовали на этом совещании, очевидно, боясь, может быть, себе дискредитировать. Но, с другой стороны, если постоянно находиться в такой жесткой и совершенно неконструктивной оппозиции, то мы не сможем повлиять никаким образом на власть, и она будет сама себе предоставлена, не будет даже знать о том, какие мнения, какие соображения имеют правозащитники.
Татьяна Валович: Я как раз хотела спросить, а в чем же тогда должен состоять этот механизм действий гражданского общества на власть, если не вести никаких дискуссий? То есть каких-то точек соприкосновения не искать?
Юрий Дорофеев: Мы, например, думаем, что в органах милиции, особенно милиции, может быть, вполне допустим такой прием, чтобы было право дано общественным организациям присутствовать хотя бы в «часы пик» в тех или иных районных отделениях милиции, чтобы смотреть на то, как работают те же самые дежурные, как они общаются с задержанными, потому что очень много жалоб поступает со стороны… иногда просто людей необоснованно задерживают, держат в этих «клетках». И даже само присутствие одного человека, который посмотрел бы на то, как действуют милиционеры в этих условиях, тоже каким-то образом несколько ограничило их в произволе, а произвол милиции, конечно, общеизвестен. По социальным опросам, люди доверяют милиции весьма-весьма скромно.
Татьяна Валович: Только что уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин озвучивал цифру, что по всем обращениям нарушение прав граждан правоохранительными органами занимает второе место. Кстати, очень интересный был проведен в Московском метро анализ этнически избирательного подхода в действиях милиции. Проводился он, кстати, институтом «Открытое общество», опять же не российскими правоохранительными органами, а какими-то правозащитниками был инициирован. Но суть его в том состояла, что у лиц с неславянской внешностью быть остановленным вероятность в 20 раз, а на одной станции метро – в 85 раз больше, чем у остальных. Вот вы говорили о том, что на конференции обсуждался вопрос о том, что правоохранительные органы и правозащитники будут как-то отслеживать средства массовой информации, как они себя ведут. Что говорилось, как можно отслеживать вот такие же исследования по поводу самих правоохранительных органов, не только в Москве и в Петербурге, но и в регионах?
Юрий Дорофеев: В регионах, конечно, ситуация более в этом смысле запущенная. Там произвол милиции… Я был недавно в Новгороде, мне там понравилось, вообще говоря. Но где-нибудь в других местах, тот же Тамбов, там был представитель из Тамбова, там, очевидно, все-таки не так сильно взаимодействие. Да и правозащитное сообщество в тех остальных городах, я думаю, пока еще не очень развито. Но я хотел бы вернуться к теме конференции. Вот такая мысль, которую я хотел бы довести. На мой взгляд, абсолютно добиться того, о чем мы говорим, - толерантности, взаимопонимания между людьми разного цвета кожи и так далее очень трудно. Это историческая задача, может быть, будет на ближайшие сто, тысячу лет. Я такую могу привести аналогию, что бороться с национализмом, может быть, то же самое, что бороться с пьянством. Другое дело, что власть… национальная идентификация каждой группы населения выходила за какие-то пределы, получала экстремистские проявления. Вот тут мы не можем… Скажем, на кухне сидит семья, объясняет: вот такие-то евреи, такие-то кавказцы, такие-то чеченцы. Ну, пускай, они могут говорить. Но чтобы, скажем, они не выходили с ножами на представителей другой нации.
Татьяна Валович: Как раз от семьи, по-моему, начинается. По-моему, вы не правы. Ведь что лежит в основе? Это экономическая ситуация. Понятно, что люди обижены, что, вот, понаехали, как всегда говорят. Поэтому так против мигрантов выступают, а мигрантами являются представители среднеазиатских республик. Так вот, надо понять, что даже в семье ты не имеешь права оскорбить или унизить другого человека, без этого не будет общей культуры. Как вот это-то прививать тогда?
Юрий Дорофеев: Много-много поколений пройдет, прежде чем вот эта толерантность, терпимость войдут в сознание, в кровь человека. Это очень длительный процесс. Когда-то в Южной Африке был апартеид. Так вот африканцы, черные…
Татьяна Валович: Это вот не толерантное высказывание. Афроамериканец.
Юрий Дорофеев: Да, африканцы, которые жили в то время в Южной Африке, они боролись за что? За то, чтобы им просто не мешали жить белые люди, они не боролись с белыми, они просили одно: дайте нам жить своим сообществом, чтобы у нас было свое самоуправление, то есть нам не нужно равных прав с белыми, мы хотим просто отделиться от белых. Вот такое у них было движение в свое время. Потом это уже переросло… И слава Богу, что сейчас этой системы нет, это демократия.
Татьяна Валович: Это просто экономическое развитие всего земного шара. Без взаимопроникновения никакого не может быть дальнейшего развития.
Ася, иногда говорят: ах, она, там, молодежь… Чем ее можно занять? Как следует относиться ко всем этим процессам? Некоторые говорят: это пена, сойдет, перекипит и уйдет, вот эти все острые моменты. Действительно, надо на это обращать внимание или, может быть, нужно просто по-другому воспринимать происходящие процессы?
Ася Мымрина: Я думаю, что на самом деле должны обучать молодежь, в том числе начиная с первых классов вводить просто «Этику». Если уж в семье у него проблемы, то и в школе тоже будут проблемы. Если же в семье у него все хорошо, а в школе проблемы, его дискредитируют, то нужно просто человеку дать данные, чтобы он мог ими пользоваться, а не вот так: вот это пена, во всем виновата молодежь. Нет, ребята, извините, мы живем все в этом обществе. Просто нужно находить действительно какую-то толерантность и просто обучаться.
Татьяна Валович: Ясно, что такое молодежная субкультура. Она есть, она должна быть, и развивается она по совершенно разным направлениям. Буквально в минувшие выходные, когда отмечался национальный праздник – День России, в Петербурге прошло такое мероприятие, как Международный фестиваль татуировки. Что меня поразило и поразило корреспондентов, которые, кстати, писали в петербургской прессе на эту тему, это что такого количества людей с вытатуированными на спине и груди гитлеровскими орлами и свастиками еще не было, и это воспринималось нормально, хотя уже к концу первого дня от нацистских татуировок просто рябило в глазах, а все делали вид, что ничего особенного в этом нет. А милиции даже там и рядом не было. Вот это нормально, ненормально?
Юрий Дорофеев: Прошло сообщение буквально вчера, что в Германии на футбольном чемпионате задержали несколько болельщиков, у которых были как раз вытатуированы нацистские символы. То есть там полиция за этим четко следит, и этих людей просто забирает в участок.
Татьяна Валович: О чем можно тогда говорить? О каком противодействии правоохранительных органов можно говорить или о том, как они отслеживают эти все процессы? Где должно начинаться?..
Юрий Дорофеев: Бесспорно, это должно преследоваться: открытая продажа символики, литературы. Это противоречит Конституции, противоречит Нюрнбергскому процессу, где было четко и ясно сказано о том, что символы нацизма недопустимы в демократическом мире.
Татьяна Валович: Ася, а на ваш взгляд, почему молодые люди так делают? Может быть, это способ, как у Герострата, заявить о себе: я хоть таким образом прославлюсь? Может быть, на самом деле они до конца не осознают всей этой идеологии?
Ася Мымрина: В нашем обществе просто есть один тип публики, это подавляющие личности, которые стоят за всем этим, которым нужно это. Зачем это нужно – мне не понятно. Зачем нужно портить свое тело, к тому же свастикой. Было подавление у человека, и он просто пытается выкрикнуть, что, вот, я крутой, я такой классный. На самом деле я этого не понимаю.
Татьяна Валович: Я знаю, что Московское бюро по правам человека начало осенью 2005 года целую трехлетнюю программу по борьбе с ксенофобией и экстремизмом. Что в рамках этой программы будет делаться в Петербурге?
Юрий Дорофеев: В Петербурге проводится мониторинг прессы. Будут выполняться другие акции, конференции, мероприятия, в школах – уроки толерантности и так далее. То есть программа большая, она будет реализовываться. Я думаю, что она принесет свои результаты.
