Привет из Крыма! Его население и большая часть отдыхающих считают себя обманутыми, под оккупацией. Правда, автономная марионеточная республика Крым является неким буфером против оранжевого Киева, но это только подливает масла в огонь. Сдерживающим фактором оказываются татарские претензии. Наивные формы экономического и морального возмущения. Мои знакомые татары недовольны тем, что их степные помидоры уступают по цене приморским и возмущаются заезжими женщинами с голыми пупками. Молодые татарки надели длинные платья и спрятали волосы под косынкой – на крымской набережной это выглядит модно. Что стоит за всем этим, покрыто тайной, которую татары и сами не понимают. Татарский самозахват крымских земель – поступь будущего хозяина? Одни преуменьшают эту угрозу, другие преувеличивают, видя в татарах завтрашних властителей Крыма, но и теперь ясно: Крым – пороховая бочка.
Я побывал на одном из наших линейных кораблей в Севастопольской бухте. На корме красуется герб уже не существующей страны. Широкоплечий капитан не скрывает, что гордится гербом. Я испытываю смешанные чувства. Понял, что этот усталый корабль – чудо военной техники. Поразился, как просто и складно все придумано. Как будто Левша сделал. Вспомнил, как мне в Калифорнии рассказывал американский астронавт, что он тоже был поражен простотой дел в Байконуре. Пришел в зал, там лежит ракета, что за ракета? Она завтра полетит в космос. Русский мир основан не на соплях, а на полном доверии к простоте мира, без осложнений. То же самое с кораблем. Пушка – 100 выстрелов в секунду, может распилить вражеский корабль, а выглядит – как самострел. И капитан – такой милый, чистенький. Насквозь советский, прозрачный до мозга костей. И офицеры – такие застенчивые! И все худенькие. Хотя, говорят, что едят хорошо. А моряки тоже худенькие и тоже застенчивые, даже глаза отводят. И все у них чистенько, кроватки застелены, как у девушек. Но капитан пожаловался, что с образованием у моряков – не очень. Неужели не умеют читать и писать? – встревожился я. Он умно улыбнулся. Умеют, конечно. Но по интеллекту двадцать пять процентов того, что имели советские моряки. Гуд бай, Ленин!
В корабельном коридоре висит самодельная карта: за столько минут ракеты противника долетят до Москвы. Какого противника? В городе – плакаты. На них моряки из картины Дейнеки изо всех сил бросают связку гранат в ... – тот край отрезан. Фашистов не видно. «Здравствуй, НАТО!» Мне снова стало жалко и флот, и капитана. Повезло Украине! Все лучшее забрала. И Львов польский, и Севастополь русский, и Одессу еврейскую. За что такое счастье? Они скажут: за голодомор. И что ответить? Но все равно: мне было наших жалко. Они – одни, без союзников, а НАТО – их двадцать шесть, как Бакинских комиссаров. И еще Украина к ним соседится. Как справимся, если мы постепенно умираем от редкого деторождения? А рядом Балаклава – тоже кровью умытая. Я прошел по набережной, которая превращается в южно-французское комфортное захолустье, с разными магазинчиками, а с западной стороны дырки в скале – настежь – прямо как женщина с раздвинутыми ногами. «В славную пристань вошли мы: ее образуют утесы, Круто с обеих сторон подымаясь и сдвинувшись подле Устья…» Лучше не скажешь. Гомер в переводе Жуковского. Правда, крымоскептики скажут: это Гомер не о Балаклаве, а о бухте Мезапос на острове Крит. Но, все равно, похоже! «Там подземная гавань стоит, под ремонт субмарин создана…»«Объект №825 ГТС». Туннели, куда входили суперзасекреченные подводные лодки, в скале им атомные бомбежки были не страшны – а теперь все двери нараспашку, будто обыск в публичном доме.
