29 июня грузинскому режиссеру, драматургу, создателю театра марионеток Резо Габриадзе исполнилось 70 лет.
Резо Габриадзе родился в Кутаиси. Работал бетонщиком, учился на металлурга. Получил историческое, педагогическое, а затем и режиссерское образование. В 1981 году создал и возглавил Тбилисский театр марионеток, в котором поставил ставшие знаменитыми спектакли «Осень нашей весны», «Дочь императора Трапезунда», «Альфред и Виолетта» и многие другие. В середине 90-х годов Габриадзе руководил Московским театром кукол имени Образцова. Он автор сценария более 30 фильмов, в том числе «Мимино», «Не горюй», «Кин-дза-дза». Художник, скульптор, книжный график. Лауреат множества престижных профессиональных премий.
О Резо Габриадзе говорит корреспондент Радио Свобода в Тбилиси Юрий Вачнадзе, который с ним хорошо знаком.
Резо говорит негромко, обертон его голоса создает некую речитативную кантилену, убаюкивающую собеседника и настраивающую его на философский лад. Вместо категоричных утверждений он предпочитает рассуждения вслух: «Это дело еще находится в производстве, надо подумать, мы ведь будем судимы за каждое наше слово». Вроде бы совсем не по-грузински, но это только вроде. Разговаривая с мэтром, понимаешь, что на уровне подсознания он предваряет свой мягкий устный ответ жестким посланием: «Ну, что ты пристал? Я все сказал в своих сценариях, спектаклях, рисунках, скульптурах...» Слово «куклы» в его языке отсутствует.
Резо соткан из противоположностей – не путать с противоречиями. Когда речь заходит о принципиальной жизненной позиции, он, с одной стороны, вроде бы непреклонен, с другой же – обязательно находит слова, по-человечески объясняющие то, что вызывает в нем негодование и раздражение. И все это замешано на его неподражаемом юморе. Мираб Мамардашвили говорил, что в грузинской культуре есть один закодированный элемент, его можно назвать «веселым трагизмом». Это имеет прямое отношение к Резо Габриадзе.
Резо ужасно не любит, когда его называют великим. Он считает себя просто актером, лицедеем. Именно поэтому так внимательно слушает любого собеседника. И еще, по собственному признанию, готов «поцеловать паузу». Лично я боюсь брать у него интервью, боюсь попасть впросак, как случилось однажды, когда я спросил, что он думает о своем народе – о грузинах. Резо по-настоящему рассердился: «Что значит - мой народ? Я знаю, что такое мои туфли. Я сам народ!»
В Грузии, как впрочем и в России, Габриадзе никогда не называют официальным именем Реваз, для всех нас он просто Резо. Природа доброты не терпит официоза.
