Программу ведет Александр Гостев. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Бельгии Софья Корниенко.
Александр Гостев: В двуязычной Бельгии вновь разгорелась дискуссия на тему: что делать с франкоязычными детьми, чтобы они говорили по-нидерландски? Почему многие валлоны, проучив нидерландский в школе в течение 12 лет, не в состоянии сказать на языке больше одного-двух предложений?
Софья Корниенко: В 1996 году бельгийский политик Лорет Онккелинкс - тогда министр образования Валлонии - выступила с амбициозным лозунгом: "Все в билингвы к 2001 году!". Десять лет спустя, в августе 2006 года, тогдашний премьер фламандского правительства Ив Летерм в интервью французской газете "Либерасьон" дал более скептическую оценку ситуации и произнес фразу, которая впоследствии превратилась в анекдот: "Apparemment, les francophones ne sont pas en état intellectuel d’apprendre le néerlandais …". Или: "По-видимому, интеллектуальный уровень франкоговорящих бельгийцев не позволяет им овладеть нидерландским языком". Далеко не все франкоязычные граждане восприняли иронию фламандского премьера с юмором, однако обижайся - не обижайся, а, как говорится, воз и ныне там. Недавно журналисты франкоязычной половины публичного бельгийского телевидения (RTBF) решили провести массовый опрос учеников валлонских и брюссельских школ и попробовать серьезно ответить на вопрос, почему фламандцы говорят и пишут на двух государственных языках гораздо лучше своих франкоязычных соотечественников. Может быть, дело в недостатке мотивации? Если так, то почему у фламандцев она есть, а у валлонов - нет? Или Ив Летерм прав?
Журналистка франкоязычной телекомпании RTBF Анник Капелль пристает к прохожим на улицах Валлонского и Брюссельского столичного округа с вопросом...
Анник Капелль: Мы ищем кого-нибудь, кто говорит по-нидерландски.
Прохожая: Нет, нет, я ничего не понимаю!
Прохожая: Вы не могли бы говорить по-французски, мадам?
Прохожий: Я говорю по-французски. Я ничего не понял.
Софья Корниенко: Иногда попадается респондент, который медленно и осторожно произносит по-нидерландски.
Прохожая: Я много работала с голландцами.
Анник Капелль: Современная франкоязычная школа не обладает необходимыми инструментами для воспитания настоящих билингвов. Некоторые ученики, которых мы опросили, оказались не способны построить даже простейшую фразу на нидерландском, не смогли ответить по-нидерландски на самые простые вопросы, типа: "Hoe oud ben je?" ("Сколько тебе лет?") или "Wat wil je later worden?" ("Кем ты хочешь стать?"). Большинство учеников могут кое-как поддержать разговор на базовом уровне, но и то с большим трудом.
Софья Корниенко: Рассказала Анник Каппель в интервью франкоязычному бельгийскому радио. Официальная статистика только подтверждает эту невеселую картину. Как пишет франкоязычная пресса, "наши северные соседи разбили нас наголову". Языковые экзамены, которые проводит организация по отбору госслужащих SELOR, успешно сдают 56 процентов фламандцев и лишь 37 процентов франкоговорящих кандидатов. Дипломатический тест проходят семеро из десяти фламандских кандидатов и лишь двое из десяти франкоговорящих.
В некоторых школах, где практикуются более современные методики изучения языка, дела уже идут на поправку, но такие положительные примеры - редкость.
Анник Капелль: Мы посетили одну очень интересную школу в городе Анс, которая первой ввела методику погружения. Там мы поговорили с учениками, которые с детского сада следовали этой методике. У всех этих учеников превосходный нидерландский на пассивном уровне - они понимали абсолютно все, что я им говорила, мы записали с ними двадцатиминутное интервью на нидерландском - и у нас также ни разу не возникло проблем с взаимопониманием. Они свободно выражали свои мысли. Конечно, они допускали типичные для франкоговорящих ошибки в синтаксисе, у них сильный акцент, но они свободно могут функционировать в нидерландскоязычном обществе.
Софья Корниенко: Согласно последним данным, у нидерландского во франкоязычных бельгийских семьях появился еще один конкурент - английский. 68 процентов франкоговорящих родителей предпочли бы, чтобы их дети в качестве второго языка изучали английский, и только 27 процентов делают ставку на нидерландский, и еще 2 процента - на немецкий (третий государственный язык в Бельгии).
Выпускающий редактор франкоязычной телепрограммы "Questions à la une" Марк Бувьер делает из исследования Анник Каппель удобный вывод: франкоговорящие бельгийцы просто не хотят учить нидерландский - по разным причинам. Кто-то утвердился во мнении, что это "некрасивый язык", большинство пеняет на обязаловку в школе, которая якобы отбивает весь энтузиазм. Те, кому удается свободно выучить язык, будь то нидерландский или любой другой, добиваются этого не благодаря занятиям в школе, а благодаря личным усилиям - чтению иностранной прессы, путешествиям, учебе за рубежом, и самое главное - благодаря любви или хотя бы неподдельному интересу к культуре, с которой этот язык ассоциируется, пишет Бувьер в своей авторской колонке. На его взгляд, чтобы решить проблему недостаточного знания нидерландского языка во франкоязычном сообществе, необходимо, прежде всего, перестать воспринимать фламандцев как врагов.
Александр Гостев: В двуязычной Бельгии вновь разгорелась дискуссия на тему: что делать с франкоязычными детьми, чтобы они говорили по-нидерландски? Почему многие валлоны, проучив нидерландский в школе в течение 12 лет, не в состоянии сказать на языке больше одного-двух предложений?
Софья Корниенко: В 1996 году бельгийский политик Лорет Онккелинкс - тогда министр образования Валлонии - выступила с амбициозным лозунгом: "Все в билингвы к 2001 году!". Десять лет спустя, в августе 2006 года, тогдашний премьер фламандского правительства Ив Летерм в интервью французской газете "Либерасьон" дал более скептическую оценку ситуации и произнес фразу, которая впоследствии превратилась в анекдот: "Apparemment, les francophones ne sont pas en état intellectuel d’apprendre le néerlandais …". Или: "По-видимому, интеллектуальный уровень франкоговорящих бельгийцев не позволяет им овладеть нидерландским языком". Далеко не все франкоязычные граждане восприняли иронию фламандского премьера с юмором, однако обижайся - не обижайся, а, как говорится, воз и ныне там. Недавно журналисты франкоязычной половины публичного бельгийского телевидения (RTBF) решили провести массовый опрос учеников валлонских и брюссельских школ и попробовать серьезно ответить на вопрос, почему фламандцы говорят и пишут на двух государственных языках гораздо лучше своих франкоязычных соотечественников. Может быть, дело в недостатке мотивации? Если так, то почему у фламандцев она есть, а у валлонов - нет? Или Ив Летерм прав?
Журналистка франкоязычной телекомпании RTBF Анник Капелль пристает к прохожим на улицах Валлонского и Брюссельского столичного округа с вопросом...
Анник Капелль: Мы ищем кого-нибудь, кто говорит по-нидерландски.
Прохожая: Нет, нет, я ничего не понимаю!
Прохожая: Вы не могли бы говорить по-французски, мадам?
Прохожий: Я говорю по-французски. Я ничего не понял.
Софья Корниенко: Иногда попадается респондент, который медленно и осторожно произносит по-нидерландски.
Прохожая: Я много работала с голландцами.
Анник Капелль: Современная франкоязычная школа не обладает необходимыми инструментами для воспитания настоящих билингвов. Некоторые ученики, которых мы опросили, оказались не способны построить даже простейшую фразу на нидерландском, не смогли ответить по-нидерландски на самые простые вопросы, типа: "Hoe oud ben je?" ("Сколько тебе лет?") или "Wat wil je later worden?" ("Кем ты хочешь стать?"). Большинство учеников могут кое-как поддержать разговор на базовом уровне, но и то с большим трудом.
Софья Корниенко: Рассказала Анник Каппель в интервью франкоязычному бельгийскому радио. Официальная статистика только подтверждает эту невеселую картину. Как пишет франкоязычная пресса, "наши северные соседи разбили нас наголову". Языковые экзамены, которые проводит организация по отбору госслужащих SELOR, успешно сдают 56 процентов фламандцев и лишь 37 процентов франкоговорящих кандидатов. Дипломатический тест проходят семеро из десяти фламандских кандидатов и лишь двое из десяти франкоговорящих.
В некоторых школах, где практикуются более современные методики изучения языка, дела уже идут на поправку, но такие положительные примеры - редкость.
Анник Капелль: Мы посетили одну очень интересную школу в городе Анс, которая первой ввела методику погружения. Там мы поговорили с учениками, которые с детского сада следовали этой методике. У всех этих учеников превосходный нидерландский на пассивном уровне - они понимали абсолютно все, что я им говорила, мы записали с ними двадцатиминутное интервью на нидерландском - и у нас также ни разу не возникло проблем с взаимопониманием. Они свободно выражали свои мысли. Конечно, они допускали типичные для франкоговорящих ошибки в синтаксисе, у них сильный акцент, но они свободно могут функционировать в нидерландскоязычном обществе.
Софья Корниенко: Согласно последним данным, у нидерландского во франкоязычных бельгийских семьях появился еще один конкурент - английский. 68 процентов франкоговорящих родителей предпочли бы, чтобы их дети в качестве второго языка изучали английский, и только 27 процентов делают ставку на нидерландский, и еще 2 процента - на немецкий (третий государственный язык в Бельгии).
Выпускающий редактор франкоязычной телепрограммы "Questions à la une" Марк Бувьер делает из исследования Анник Каппель удобный вывод: франкоговорящие бельгийцы просто не хотят учить нидерландский - по разным причинам. Кто-то утвердился во мнении, что это "некрасивый язык", большинство пеняет на обязаловку в школе, которая якобы отбивает весь энтузиазм. Те, кому удается свободно выучить язык, будь то нидерландский или любой другой, добиваются этого не благодаря занятиям в школе, а благодаря личным усилиям - чтению иностранной прессы, путешествиям, учебе за рубежом, и самое главное - благодаря любви или хотя бы неподдельному интересу к культуре, с которой этот язык ассоциируется, пишет Бувьер в своей авторской колонке. На его взгляд, чтобы решить проблему недостаточного знания нидерландского языка во франкоязычном сообществе, необходимо, прежде всего, перестать воспринимать фламандцев как врагов.
