Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие политологи Николай Петров и Дмитрий Травин.
Андрей Шарый: После долгих майских каникул в России происходит оживление того, что называется в стране политическим процессом, последнее в сезоне накануне летних отпусков. Дмитрий Медведев и Владимир Путин и не сходили в минувшие две недели с телеэкранов, поздравляя и возлагая венки. Владимир Путин отправился в турне в Восточную Азию и на Дальний Восток, успев сделать несколько примечательных заявлений. В том числе, вдруг снова всплыла тема президентских выборов, в которых премьер-министр России теперь не исключает своего участия. Все это дает нам повод поговорить о расстановке сил в российском руководстве и балансе сил между президентом и премьер-министром России. В беседе принимают участие научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Петербурге Дмитрий Травин и член научного Московского центра Карнеги Николай Петров.
Наблюдается ли конкуренция между политиками Путиным и Медведевым?
Николай Петров: Конкуренции и конфликтов между ними нет по той простой причине, что у них очень разные функциональные роли. Грубо говоря, если Россию рассматривать как большую корпорацию, а именно такой подход часто используется Кремлем, то роль Владимира Путина в этой корпорации – это председатель совета директоров и главное лицо, принимающее решения, а роль Дмитрий Медведева, сейчас по крайней мере, мне видится скорее как глава департамента пиара. И в этом смысле в пространстве реальной политики мы видим Путина, который определяет решения, а в пространстве виртуальной политики мы видим Медведева, который делает разного рода заявления, шлет сигналы, но его роль в принимаемых конкретных решениях неясна и, по-видимому, очень невелика.
Дмитрий Травин: Мне очень понравилось сравнение Медведева со специалистом по пиару. По-моему, это оригинально и очень точно. Я, тем не менее, к этому добавил бы вот какой момент. Медведев де-факто специалист по пиару, но юридически он все-таки президент страны, и это накладывает на него некоторые обязанности в плане пиара самого себя. Медведев не оспаривает у Путина реальные полномочия, реальную власть, но при этом за последние месяцы, может, за полгода последние Медведев сделал целый ряд символических жестов, которые ассоциируются именно с ним. Совершенно очевидно, что именно, так сказать, в эпоху Медведева эти жесты были сделаны: интервью "Новой газете", встреча с Горбачевым и главным редактором "Новой газеты", досрочное освобождение Бахминой и целый ряд других моментов. Так что у меня ощущение следующее: Медведев, не оспаривая власть, тем не менее, хочет позиционировать себя как реального президента, который запоминается людям.
Андрей Шарый: Николай Петров, вы назвали бы это либерализацией политики?
Николай Петров: Я бы назвал это посылкой направленных сигналов в определенном направлении и подчеркнул бы две вещи. Во-первых, за этими сигналами ничего не следует. Более того, скажем, если рассматривать слова Медведева, то диагноз он часто ставит очень правильный и точный. Как, например, то, что он сказал о бюрократической системе в своем президентском послании в ноябре. А вот прописывает он лекарства, абсолютно несоразмерные тяжести болезни, которую он сам определил. То есть политический пакет Медведева, я считаю, это либо чисто декоративные вещи, либо часто, как, скажем. Последний законопроект по поводу назначения председателя Конституционного суда, это движение в противоположном направлении по сравнению с тем, что декларировалось раньше. Второй важный момент – это то, что сигналы посылаются в самые разные стороны. То есть если вы либерал, и вам милее то, что в течение одной недели президент Медведев демонстрирует в отношении либералов и либеральных идей, - пожалуйста, смотрите на то, что он сделал в апреле, и говорите о том, что есть все признаки надвигающейся оттепели. Если вы сторонник усиления государства и рост мощи наших военных, - посмотрите на то, что говорит Медведев в другую сторону, и вы тоже можете найти там много для себя приятного.
Андрей Шарый: Дмитрий Травин, если предположить, что политический вес Медведева не слишком велик, у вас есть ощущение, что он стремится или его группировка стремится этот политический вес нарастить? Или нет у него таких возможностей?
Дмитрий Травин: У меня ощущение такое. Люди, которые работают под Медведевым, стремятся проводить какие-то свои идеи, может быть, не обязательно для того, чтобы нарастить весь своего шефа, но для того чтобы реализовать свои подходы. Есть заметные противоречия, скажем, между Дворковичем и Минфином по некоторым экономическим вопросам. Возможности Медведева пока очень невелики, его структуры могут продавить свое решение только в том случае, если оно в принципе устраивает и Путина, если это не какое-то принципиальное изменение путинской политики. Здесь особых перспектив ни у Медведева, ни у его структур пока нет. По крайней мере, этих перспектив не будет в том случае, если не углубится экономический кризис. Если в стране возникнет иная социальная ситуация, могут быть иными и отношения между башнями Кремля.
Андрей Шарый: Николай, вы сравнили систему управления власти в России с корпорацией. Успешно ли работает эта корпорация, на ваш взгляд?
Николай Петров: Мне кажется, что нет, она работает не успешно, и я вижу, что правительство, борясь с кризисом, предпринимает активные меры, но в сфере экономики только, а главные, как мне кажется, проблемы лежат в сфере управления и в сфере политической, а здесь если движение и есть, то оно осуществляется по тем рельсам, которые были проложены в конце второго президентского срока Путина, когда была разработана концепция и внутренней политики, и развития экономики, и внешней политики. И, на мой взгляд, разрыв между тем, что тогда декларировалось, и что тогда определялось как эффективное, и теми реалиями, социально-экономическими и политическими, которые сейчас на дворе в ситуации кризиса, велик и нарастает. Эффективность управления всегда была низкой, и она понижалась, но это компенсировалось растущим денежным потоком. Сейчас, в ситуации, когда растущего денежного потока нет, эта возможность скоро очень кончится, когда кончатся резервы, а при этом целый ряд управленческих механизмов, рассчитанных на ситуацию спокойную, стабильную, когда решения долго не принимались, а выдерживались, они уже сейчас работать не могут. И в этой ситуации система становится еще менее эффективной.
Андрей Шарый: Дмитрий Травин, как вы думаете, означает ли все это, что модель властной дихотомии, которая введена в России, в ближайшее время начнет давать серьезные сбои? Или все так может просуществовать ни шатко, ни валко до окончания этого президентского срока?
Дмитрий Травин: Мне кажется, Путин очень толково с точки зрения своих интересов подобрал себе президента. Медведев – наименее самостоятельная фигура из тех, кто мог бы занять президентский пост, из тех, кто рассматривался, скажем, полтора-два года назад на этот пост. Ситуация может измениться в условиях, когда Путина поддерживает вся страна, и вся страна опять-таки понимает, что Медведев – это ставленник Путина, особых шансов на то, чтобы проводить свою политику, у Медведева нет, и вероятность распада тандема невелика. Если же кризис углубляется, если меняется отношение народа к власти, то, естественно, возникает вопрос: кто виноват? И в этой ситуации каждый из элементов этого тандема будет стремиться проводить свою линию, свой взгляд.
Андрей Шарый: Если предположить, что ни один политик серьезный никогда не говорит ничего зря, ничего серьезного зря, почему именно сейчас Путин сделал заявление о том, что он не исключает своего участия в президентских выборах?
Николай Петров: Целый ряд шагов, предпринятых Кремлем, а не только это заявление свидетельствуют о том, что прорабатываются самые разные планы. И я соглашусь с Дмитрием в том, что президентский рейтинг – это не просто предмет гордости президента, а в данном случае премьера, потому что мы имеем один рейтинг – рейтинг Путина, и чуть более низкий, но абсолютно отражающий его рейтинг – Медведева, это единственное и базовое условие стабильности всей системы. Институтов нет, и популярность президента – это легитимизация всей системы. Если и как только этот рейтинг резко начинает идти вниз, возникает риск дестабилизации. И я вижу его не в том, что разрушится тандем или не разрушится тандем, - по-моему, нет, есть один главный игрок и некое новое лицо которое у этого игрока появилось. Но риск есть для всей системы, вот она может разрушиться. И тогда речь будет вестись не о том, кто – Медведев или Путин – будет следующий срок президентом, а о том, выживет ли эта система в своем нынешнем виде. И мой ответ будет такой: она не выживет, через год это будет другая система. Либо нынешняя система себя модернизирует, либо ей на смену придет какая-то новая.
