Ирина Лагунина: Российские экологи просят правительство ужесточить недавно принятый Лесной кодекс: нелегальные вырубки лесов в России принимают угрожающие масштабы. Впрочем, само понятие «нелегальные вырубки» в России сейчас определить сложно. Рассказывает Любовь Чижова.
Любовь Чижова: Реформа лесного сектора началась в России в 2000 году. Некоторые статьи нового Лесного кодекса начали действовать в 2007, а полностью он вступил в силу с 1 января этого года. Основной целью реформы является децентрализация управления лесами. На деле же получилось, что вот уже два года в России никто не несет никакой ответственности за незаконную вырубку лесов. Этим вовсю пользуются браконьеры. Представитель Международного социально-экологического союза в Бийске (это республика Алтай) Сергей Белоконь все это время обращается в местные органы власти и к общественности с просьбой остановить незаконные рубки, но пока у него ничего не выходит….
Сергей Белоконь: У нас получилось так, что с нового года, с 1 января леса Бийска остались без присмотра. Как потом понял, это общероссийская проблема, произошел перевод лесов пригородных в муниципалитеты. А в городах, по крайней мере, у нас в Бийске не создана структура, даже нет круглосуточного телефона, по которому можно было бы обратиться – лес рубят, жгут, еще что-то, мусорят. Если раньше было в лесхозе, техника, автомобили, связь оперативная, сразу же выезжают, арестовывают, передают в милицию, дальше суд. Сейчас вообще этого нет.
Любовь Чижова:А каковы масштабы незаконных вырубок леса?
Сергей Белоконь: Гигантские для нашего города. Плюс к тому уголовные дела, они не проходят, они не возбуждаются зачастую. Потому что как в милиции пояснили, нет собственника, якобы ничьи интересы не нарушены. У нас в суд, когда передавать надо, чьи-то права нарушены. У нас, на мой взгляд, коррупция такая, что под этим предлогом даже дела не возбуждаются. То есть ловят нарушителей, конфискуют, разбираются, протоколы составляют, как до милиции доходит – все. Я думаю, что и масштабная вседозволенность. Потому что те, которых ловят, они опять же появляются на этих делянках. Это с одной стороны. А с другой стороны, если с 1 января некому даже выписывать лесорубочные билеты законно, ведь надо, лес используется как-то, кому-то на дрова или деревообрабатывающему комбинату надо, то сейчас не выписываются. У лесников нет права, с ними договор не продлен с 1 января, а в городской структуре нет такого подразделения практически. Вроде бы вот-вот создана, опять же ни техники, ни связи, ничего у них нет.
Любовь Чижова: А какие деревья вырубаются?
Сергей Белоконь: В основном сосна, как обычно, варварским способом, ветки и хлысты оставляют, забирают самую ценную древесину.
Любовь Чижова: По вашим наблюдениям, кто занимается браконьерством?
Сергей Белоконь: Это для заработка, это бригады наркоманов, пьяниц и так далее, слоя такого населения, которым уже все равно. Но они крышуются милицией, именно теми, кто должен следить, контролировать, препятствовать. Мы обращаемся к власти, мы обращались год назад. И нам дума, например, которая обязана администрацию контролировать, раз в администрации не создана структура, то дума обладает единственным, исключительным и полномочным правом контроля администрации, она нам отвечает в лице заместителя думы Олега Гузеева, что либо вы анонимное письмо послали, а в этот год вы не написали слово «обращение».
Любовь Чижова: Мне удалось дозвониться до заместителя председателя Думы города Бийска Олега Гузеева, и он рассказал, что местная власть пытается сделать для спасения леса от незаконных рубок…
Олег Гузеев: Сейчас идет регистрация лесов. То есть землеустройство закончено, леса определены. Сейчас все делается для того, чтобы муниципалитет взял леса в собственность. Для этого идет перерегистрация лесов в собственность.
Любовь Чижова: Предусмотрена ли какая-то ответственность в местном законодательстве за незаконную вырубку деревьев?
Олег Гузеев: В местном мы не можем предусмотреть – это федеральное законодательство, это уголовный кодекс регулирует, насколько мне известно.
Любовь Чижова: Как вы оцениваете масштабы проблемы?
Олег Гузеев: Оцениваем как критические. Проблема действительно глобальная, она назрела, на мой взгляд, по всему Алтайскому краю актуальна, не только по Бийску. В Бийске да, действительно, такая проблема есть и стараемся решить ее, чтобы леса принадлежали действительно муниципалитету, муниципалитет мог ими распоряжаться для того, чтобы более плодотворно ими распоряжаться.
Любовь Чижова: Сколько времени может понадобиться для того, чтобы все это перешло в ведение муниципалитета?
Олег Гузеев: Это труднее сказать. У нас регистрация идет, но сколько процесс регистрации может занять, я вам не подскажу. Что касается земли, именно лесов, документы все приняты, администрация отчитывается, что тоже документы проработаны. То есть сейчас документы поданы в Алтайский край. У нас не местный уровень регистрацией занимается, а именно субъект федерации. И в соответствии с федеральным законодательством, сколько продлится регистрация, я вам не могу ответить на этот вопрос.
Любовь Чижова: Проблема нелегальной вырубки лесов актуальна не только для Алтая. Масштабное уничтожение деревьев наблюдается в Читинской области, Приморском и Хабаровском краях и в других российских регионах. Об этом мне рассказала руководитель Лесной программы WWF Елена Куликова. Она объяснила, для чего в России проводится лесная реформа, и обратила внимание на то, что в новом Лесном кодексе отсутствует даже определение незаконной вырубки леса…
Елена Куликова: Сутью реформы стало то, что произошла децентрализация в управлении лесами и были переданы полномочия по управлению лесами в регионы. Ну и еще целый ряд других компонентов имеет эта реформа. Я хотела бы остановиться все-таки на этих проблемах децентрализации и на новом Лесном кодексе.
Любовь Чижова: А для чего это было принято?
Елена Куликова: На самом деле реформа лесного сектора в России имеет благородные цели, которые озвучиваются, а именно стимулировать развитие лесного сектора, лесной промышленности и переработки российской древесины внутри России. Потому что долгие годы в течение полутора десятков лет Россия продавала свой ценный ресурс древесину как круглую необработанную древесину по чрезвычайно низким ценам, по смехотворно низким ценам. И кстати говоря, как часть лесной реформы была и реформа увеличения таможенных пошлин на круглый лес, вот этот очень дешевый круглый лес в сторону увеличения этих пошлин для того, чтобы стимулировать переработку круглой древесины внутри России.
Любовь Чижова: Незаконных вырубок лесов после принятия Лесного кодекса стало больше или меньше?
Елена Куликова: На самом деле проблема нелегальных лесозаготовок после принятия Лесного кодекса обострилась. Обострилась она потому, что, к сожалению, принято очень несовершенное новое лесное законодательство, новый кодекс не имеет никакой преемственности с предыдущим Лесным кодексом, это абсолютно новый документ и абсолютно новые нормативные акты под него были разработаны. И если мы возвращаемся к проблематике незаконных лесозаготовок, то, например, новый Лесной кодекс не содержит определение незаконная заготовка древесины или незаконная рубка. Он не прописывает никаких механизмов по предотвращению нелегальной заготовки леса. И в результате лесной реформы была упразднена лесная охрана, которая, собственно, была основным звеном, предотвращающим нелегальные заготовки леса. В десятки раз сократилось количество лесников, лесной охраны, которые каждый день бывали в лесу и имели возможность фиксировать вот эту незаконную рубку леса.
Любовь Чижова: Елена, а как это можно объяснить? Это просто недоработка тех людей, которые разрабатывали Лесной кодекс или это сделано намеренно?
Елена Куликова: Скорее всего, это недоработка разработчиков и это стремление в Лесном кодексе отразить только чисто лесные вопросы, а вопросы, например, связанные с нелегальной деятельностью в лесу, отнести к так называемому смежному законодательству, к уголовному кодексу и так далее. Но, к сожалению, до сих пор, два года как действует новый Лесной кодекс, в смежном законодательстве не появилось ни определения нелегальных лесозаготовок, ни механизмов борьбы с ними, ничего. И это вызывает в лесу просто настоящий разгул тех, кто хочет воспользоваться этой ситуацией несовершенства лесного законодательства.
Любовь Чижова: Может быть есть регионы, где с этим хуже всего обстоят дела, есть регионы, где все более-менее прилично?
Любовь Чижова: К сожалению, одновременно с изменением лесного законодательства еще и поменялись некоторые другие механизмы, которые не позволяют сейчас нам судить о размахе проблемы. Потому что сейчас нет централизованной доступной статистики лесопользования. Раньше, например, Всемирный фонд дикой природы проводил подсчет и у нас были цифры на руках, методика, по которой мы определяли объемы нелегальных лесозаготовок. Сейчас, к сожалению, мы не можем этого делать из-за отсутствия доступной статистики. Вместе с тем у нас есть сведения, естественно, о регионах, в которых эта проблема имеет очень большой размах и это прежде всего Дальний Восток, Приморский край, Хабаровский край, это Читинская область. И причем проблему очень больших объемов нелегальных заготовок в Читинской области признают и федеральные, и региональные власти. Вместе с тем, есть регионы, в которых этой проблеме уделяется очень большое внимание, создаются так называемые межведомственные комиссии по предотвращению нелегальной заготовки леса. И к числу таких регионов можно отнести некоторые европейские регионы, Архангельскую область, Вологодскую область, Кировскую область, Коми республики, некоторые регионы Сибири. В Красноярском крае очень давно существует такая межведомственная комиссия, даже представитель Всемирного фонда дикой природы входит в ее состав. Но вы знаете, какую мы тенденцию сейчас замечаем: поскольку функции перешли сейчас к регионам и они отвечают фактически отвечают за контроль за действиями в лесу, они стали меньше обнародовать фактов нелегальной деятельности, меньше цифр. То есть они не заинтересованы в открытом признании этой проблемы и в озвучивании цифр.
Любовь Чижова: Елена, у вас есть какие-то конкретные предложения по этой проблеме? Стоит ли вернуться к пересмотру Лесного кодекса и сделать так, чтобы незаконными вырубками занималась федеральная власть? Что делать в этой ситуации?
Елена Куликова: На самом деле мы сейчас работаем именно с органами федеральной власти, с Министерством сельского хозяйства, к которому теперь относится Россельхоз, федеральное агентство лесного хозяйства, и которое пригласило сообщество независимых организаций к работе по внесению поправок в современное лесное законодательство. В этой работе принимают участие Всемирный фонд дикой природы, Гринпис, Центр по охране дикой природы. Мы создали коалицию и совместно внесли свои предложения и в том числе предложения, которые касаются охраны лесов и предотвращения нелегальных лесозаготовок.
Любовь Чижова: Российские защитники природы просят правительство воссоздать упраздненную государственную лесную охрану, внести в Лесной кодекс статьи, предусматривающие ответственность за незаконные вырубки леса и дать определение нелегальной рубки. Экологи надеются, что их предложения будут рассмотрены уже в июне.
Любовь Чижова: Реформа лесного сектора началась в России в 2000 году. Некоторые статьи нового Лесного кодекса начали действовать в 2007, а полностью он вступил в силу с 1 января этого года. Основной целью реформы является децентрализация управления лесами. На деле же получилось, что вот уже два года в России никто не несет никакой ответственности за незаконную вырубку лесов. Этим вовсю пользуются браконьеры. Представитель Международного социально-экологического союза в Бийске (это республика Алтай) Сергей Белоконь все это время обращается в местные органы власти и к общественности с просьбой остановить незаконные рубки, но пока у него ничего не выходит….
Сергей Белоконь: У нас получилось так, что с нового года, с 1 января леса Бийска остались без присмотра. Как потом понял, это общероссийская проблема, произошел перевод лесов пригородных в муниципалитеты. А в городах, по крайней мере, у нас в Бийске не создана структура, даже нет круглосуточного телефона, по которому можно было бы обратиться – лес рубят, жгут, еще что-то, мусорят. Если раньше было в лесхозе, техника, автомобили, связь оперативная, сразу же выезжают, арестовывают, передают в милицию, дальше суд. Сейчас вообще этого нет.
Любовь Чижова:А каковы масштабы незаконных вырубок леса?
Сергей Белоконь: Гигантские для нашего города. Плюс к тому уголовные дела, они не проходят, они не возбуждаются зачастую. Потому что как в милиции пояснили, нет собственника, якобы ничьи интересы не нарушены. У нас в суд, когда передавать надо, чьи-то права нарушены. У нас, на мой взгляд, коррупция такая, что под этим предлогом даже дела не возбуждаются. То есть ловят нарушителей, конфискуют, разбираются, протоколы составляют, как до милиции доходит – все. Я думаю, что и масштабная вседозволенность. Потому что те, которых ловят, они опять же появляются на этих делянках. Это с одной стороны. А с другой стороны, если с 1 января некому даже выписывать лесорубочные билеты законно, ведь надо, лес используется как-то, кому-то на дрова или деревообрабатывающему комбинату надо, то сейчас не выписываются. У лесников нет права, с ними договор не продлен с 1 января, а в городской структуре нет такого подразделения практически. Вроде бы вот-вот создана, опять же ни техники, ни связи, ничего у них нет.
Любовь Чижова: А какие деревья вырубаются?
Сергей Белоконь: В основном сосна, как обычно, варварским способом, ветки и хлысты оставляют, забирают самую ценную древесину.
Любовь Чижова: По вашим наблюдениям, кто занимается браконьерством?
Сергей Белоконь: Это для заработка, это бригады наркоманов, пьяниц и так далее, слоя такого населения, которым уже все равно. Но они крышуются милицией, именно теми, кто должен следить, контролировать, препятствовать. Мы обращаемся к власти, мы обращались год назад. И нам дума, например, которая обязана администрацию контролировать, раз в администрации не создана структура, то дума обладает единственным, исключительным и полномочным правом контроля администрации, она нам отвечает в лице заместителя думы Олега Гузеева, что либо вы анонимное письмо послали, а в этот год вы не написали слово «обращение».
Любовь Чижова: Мне удалось дозвониться до заместителя председателя Думы города Бийска Олега Гузеева, и он рассказал, что местная власть пытается сделать для спасения леса от незаконных рубок…
Олег Гузеев: Сейчас идет регистрация лесов. То есть землеустройство закончено, леса определены. Сейчас все делается для того, чтобы муниципалитет взял леса в собственность. Для этого идет перерегистрация лесов в собственность.
Любовь Чижова: Предусмотрена ли какая-то ответственность в местном законодательстве за незаконную вырубку деревьев?
Олег Гузеев: В местном мы не можем предусмотреть – это федеральное законодательство, это уголовный кодекс регулирует, насколько мне известно.
Любовь Чижова: Как вы оцениваете масштабы проблемы?
Олег Гузеев: Оцениваем как критические. Проблема действительно глобальная, она назрела, на мой взгляд, по всему Алтайскому краю актуальна, не только по Бийску. В Бийске да, действительно, такая проблема есть и стараемся решить ее, чтобы леса принадлежали действительно муниципалитету, муниципалитет мог ими распоряжаться для того, чтобы более плодотворно ими распоряжаться.
Любовь Чижова: Сколько времени может понадобиться для того, чтобы все это перешло в ведение муниципалитета?
Олег Гузеев: Это труднее сказать. У нас регистрация идет, но сколько процесс регистрации может занять, я вам не подскажу. Что касается земли, именно лесов, документы все приняты, администрация отчитывается, что тоже документы проработаны. То есть сейчас документы поданы в Алтайский край. У нас не местный уровень регистрацией занимается, а именно субъект федерации. И в соответствии с федеральным законодательством, сколько продлится регистрация, я вам не могу ответить на этот вопрос.
Любовь Чижова: Проблема нелегальной вырубки лесов актуальна не только для Алтая. Масштабное уничтожение деревьев наблюдается в Читинской области, Приморском и Хабаровском краях и в других российских регионах. Об этом мне рассказала руководитель Лесной программы WWF Елена Куликова. Она объяснила, для чего в России проводится лесная реформа, и обратила внимание на то, что в новом Лесном кодексе отсутствует даже определение незаконной вырубки леса…
Елена Куликова: Сутью реформы стало то, что произошла децентрализация в управлении лесами и были переданы полномочия по управлению лесами в регионы. Ну и еще целый ряд других компонентов имеет эта реформа. Я хотела бы остановиться все-таки на этих проблемах децентрализации и на новом Лесном кодексе.
Любовь Чижова: А для чего это было принято?
Елена Куликова: На самом деле реформа лесного сектора в России имеет благородные цели, которые озвучиваются, а именно стимулировать развитие лесного сектора, лесной промышленности и переработки российской древесины внутри России. Потому что долгие годы в течение полутора десятков лет Россия продавала свой ценный ресурс древесину как круглую необработанную древесину по чрезвычайно низким ценам, по смехотворно низким ценам. И кстати говоря, как часть лесной реформы была и реформа увеличения таможенных пошлин на круглый лес, вот этот очень дешевый круглый лес в сторону увеличения этих пошлин для того, чтобы стимулировать переработку круглой древесины внутри России.
Любовь Чижова: Незаконных вырубок лесов после принятия Лесного кодекса стало больше или меньше?
Елена Куликова: На самом деле проблема нелегальных лесозаготовок после принятия Лесного кодекса обострилась. Обострилась она потому, что, к сожалению, принято очень несовершенное новое лесное законодательство, новый кодекс не имеет никакой преемственности с предыдущим Лесным кодексом, это абсолютно новый документ и абсолютно новые нормативные акты под него были разработаны. И если мы возвращаемся к проблематике незаконных лесозаготовок, то, например, новый Лесной кодекс не содержит определение незаконная заготовка древесины или незаконная рубка. Он не прописывает никаких механизмов по предотвращению нелегальной заготовки леса. И в результате лесной реформы была упразднена лесная охрана, которая, собственно, была основным звеном, предотвращающим нелегальные заготовки леса. В десятки раз сократилось количество лесников, лесной охраны, которые каждый день бывали в лесу и имели возможность фиксировать вот эту незаконную рубку леса.
Любовь Чижова: Елена, а как это можно объяснить? Это просто недоработка тех людей, которые разрабатывали Лесной кодекс или это сделано намеренно?
Елена Куликова: Скорее всего, это недоработка разработчиков и это стремление в Лесном кодексе отразить только чисто лесные вопросы, а вопросы, например, связанные с нелегальной деятельностью в лесу, отнести к так называемому смежному законодательству, к уголовному кодексу и так далее. Но, к сожалению, до сих пор, два года как действует новый Лесной кодекс, в смежном законодательстве не появилось ни определения нелегальных лесозаготовок, ни механизмов борьбы с ними, ничего. И это вызывает в лесу просто настоящий разгул тех, кто хочет воспользоваться этой ситуацией несовершенства лесного законодательства.
Любовь Чижова: Может быть есть регионы, где с этим хуже всего обстоят дела, есть регионы, где все более-менее прилично?
Любовь Чижова: К сожалению, одновременно с изменением лесного законодательства еще и поменялись некоторые другие механизмы, которые не позволяют сейчас нам судить о размахе проблемы. Потому что сейчас нет централизованной доступной статистики лесопользования. Раньше, например, Всемирный фонд дикой природы проводил подсчет и у нас были цифры на руках, методика, по которой мы определяли объемы нелегальных лесозаготовок. Сейчас, к сожалению, мы не можем этого делать из-за отсутствия доступной статистики. Вместе с тем у нас есть сведения, естественно, о регионах, в которых эта проблема имеет очень большой размах и это прежде всего Дальний Восток, Приморский край, Хабаровский край, это Читинская область. И причем проблему очень больших объемов нелегальных заготовок в Читинской области признают и федеральные, и региональные власти. Вместе с тем, есть регионы, в которых этой проблеме уделяется очень большое внимание, создаются так называемые межведомственные комиссии по предотвращению нелегальной заготовки леса. И к числу таких регионов можно отнести некоторые европейские регионы, Архангельскую область, Вологодскую область, Кировскую область, Коми республики, некоторые регионы Сибири. В Красноярском крае очень давно существует такая межведомственная комиссия, даже представитель Всемирного фонда дикой природы входит в ее состав. Но вы знаете, какую мы тенденцию сейчас замечаем: поскольку функции перешли сейчас к регионам и они отвечают фактически отвечают за контроль за действиями в лесу, они стали меньше обнародовать фактов нелегальной деятельности, меньше цифр. То есть они не заинтересованы в открытом признании этой проблемы и в озвучивании цифр.
Любовь Чижова: Елена, у вас есть какие-то конкретные предложения по этой проблеме? Стоит ли вернуться к пересмотру Лесного кодекса и сделать так, чтобы незаконными вырубками занималась федеральная власть? Что делать в этой ситуации?
Елена Куликова: На самом деле мы сейчас работаем именно с органами федеральной власти, с Министерством сельского хозяйства, к которому теперь относится Россельхоз, федеральное агентство лесного хозяйства, и которое пригласило сообщество независимых организаций к работе по внесению поправок в современное лесное законодательство. В этой работе принимают участие Всемирный фонд дикой природы, Гринпис, Центр по охране дикой природы. Мы создали коалицию и совместно внесли свои предложения и в том числе предложения, которые касаются охраны лесов и предотвращения нелегальных лесозаготовок.
Любовь Чижова: Российские защитники природы просят правительство воссоздать упраздненную государственную лесную охрану, внести в Лесной кодекс статьи, предусматривающие ответственность за незаконные вырубки леса и дать определение нелегальной рубки. Экологи надеются, что их предложения будут рассмотрены уже в июне.
