Программу ведет Михаил Саленков. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Кирилл Кобрин и Ирина Лагунина.
Михаил Саленков: В ответ на негодование мирового сообщества Пхеньян сделал несколько чрезвычайно агрессивных заявлений, дав понять, что на компромисс идти не намерен - по крайней мере, пока. Например, КНДР выступила с военными угрозами в адрес Южной Кореи после того, как Сеул присоединился к возглавляемой США инициативе по борьбе с распространением оружия массового уничтожения. Впрочем, подобная ситуация вокруг Северной Кореи происходит уже не в первый раз. Каждое ядерное или ракетное испытание или резкий дипломатический жест используется этой страной для того, чтобы торговаться с Западом. Однако, на этот раз, обычно разделенный Совет безопасности ООН высказался вполне единодушно. Об этом мой коллега Кирилл Кобрин побеседовал с обозревателем Радио Свобода, редактором и ведущим программы "Время и мир" Ириной Лагуниной.
Кирилл Кобрин: Трехлетней давности резолюции и меры, которые были приняты, они ни к чему не привели. Три года прошло - новое испытание, никаких изменений в позиции Северной Кореи. Не важно, из каких соображений исходит северокорейское руководство, проводя все эти испытания и, как говорят журналисты, бросая вызов мировому сообществу, это отдельный разговор, но, тем не менее, за три года ни Совет безопасности ООН, ни мировое сообщество не преуспели в деле обуздания, скажем так, ядерных амбиций Северной Кореи.
Ирина Лагунина: Ну, ядерные амбиции остаются, естественно, но, с другой стороны, не появилось больших накоплений ядерных запасов, и это, мне кажется, успех международной дипломатии в данном случае. Потому что, да, реактор работал в течение приблизительно в общей сложности 10 лет, до 2007 года, и за это время Северная Корея накопила порядка от 6 до 8 ядерных боеголовок, или ядерных бомб, скажем так, и больше запасов не появилось. Вот сможет ли сейчас международное сообщество остановить Корею, чтобы она вновь остановила реактор, приостановила реактор, который она запустила не так давно, буквально в прошлом месяце, вот это, собственно, основная задача. Конечно, при этом Северная Корея будет вести исследования в области обогащения урана, потому что сейчас все ядерное оружие, которое есть у Северной Кореи, это обогащенный плутоний, а уран более удобен в оружейных целях. Поэтому есть скрытые, тайные лаборатории, но нет серийного производства, как в Иране, у Северной Кореи обогащенного урана. В общем, здесь есть поле для давления.
Кирилл Кобрин: Раз уж мы затронули технические вопросы, которые, на самом деле, здесь и есть самые важные, не кажется ли вам, что для Северной Кореи, на самом деле, все равно, сколько у нее ядерных зарядов - один, два, три или четыре? Ведь речь идет не о том, что Северная Корея начинает полномасштабную атомную войну против кого-то из соседних государств. Одной бомбы достаточно, чтобы эта ситуация просто превратилась в апокалипсис.
Ирина Лагунина: Естественно, да, но при всем при этом пока Северная Корея не имеет возможности точно регулировать силу и мощность ядерного взрыва. Для того чтобы ей прийти к тому состоянию, когда она сможет произвести маленький ядерный заряд, который она будет способна поместить на баллистическую ракету или на двухступенчатую ракету, скажем, в данном случае, чтобы эта ракета достигла каких-то территорий, которые Северная Корея хотела бы поразить, ей нужно провести определенное количество ядерных испытаний. Есть две возможности, как это можно сделать. Первая - это проводить ядерные взрывы, а вторая - это возможность компьютерного моделирования ядерного взрыва. Благодаря санкциям, которые уже много лет введены против Северной Кореи, Северная Корея не может получить эти технологии.
Михаил Саленков: В ответ на негодование мирового сообщества Пхеньян сделал несколько чрезвычайно агрессивных заявлений, дав понять, что на компромисс идти не намерен - по крайней мере, пока. Например, КНДР выступила с военными угрозами в адрес Южной Кореи после того, как Сеул присоединился к возглавляемой США инициативе по борьбе с распространением оружия массового уничтожения. Впрочем, подобная ситуация вокруг Северной Кореи происходит уже не в первый раз. Каждое ядерное или ракетное испытание или резкий дипломатический жест используется этой страной для того, чтобы торговаться с Западом. Однако, на этот раз, обычно разделенный Совет безопасности ООН высказался вполне единодушно. Об этом мой коллега Кирилл Кобрин побеседовал с обозревателем Радио Свобода, редактором и ведущим программы "Время и мир" Ириной Лагуниной.
Кирилл Кобрин: Трехлетней давности резолюции и меры, которые были приняты, они ни к чему не привели. Три года прошло - новое испытание, никаких изменений в позиции Северной Кореи. Не важно, из каких соображений исходит северокорейское руководство, проводя все эти испытания и, как говорят журналисты, бросая вызов мировому сообществу, это отдельный разговор, но, тем не менее, за три года ни Совет безопасности ООН, ни мировое сообщество не преуспели в деле обуздания, скажем так, ядерных амбиций Северной Кореи.
Ирина Лагунина: Ну, ядерные амбиции остаются, естественно, но, с другой стороны, не появилось больших накоплений ядерных запасов, и это, мне кажется, успех международной дипломатии в данном случае. Потому что, да, реактор работал в течение приблизительно в общей сложности 10 лет, до 2007 года, и за это время Северная Корея накопила порядка от 6 до 8 ядерных боеголовок, или ядерных бомб, скажем так, и больше запасов не появилось. Вот сможет ли сейчас международное сообщество остановить Корею, чтобы она вновь остановила реактор, приостановила реактор, который она запустила не так давно, буквально в прошлом месяце, вот это, собственно, основная задача. Конечно, при этом Северная Корея будет вести исследования в области обогащения урана, потому что сейчас все ядерное оружие, которое есть у Северной Кореи, это обогащенный плутоний, а уран более удобен в оружейных целях. Поэтому есть скрытые, тайные лаборатории, но нет серийного производства, как в Иране, у Северной Кореи обогащенного урана. В общем, здесь есть поле для давления.
Кирилл Кобрин: Раз уж мы затронули технические вопросы, которые, на самом деле, здесь и есть самые важные, не кажется ли вам, что для Северной Кореи, на самом деле, все равно, сколько у нее ядерных зарядов - один, два, три или четыре? Ведь речь идет не о том, что Северная Корея начинает полномасштабную атомную войну против кого-то из соседних государств. Одной бомбы достаточно, чтобы эта ситуация просто превратилась в апокалипсис.
Ирина Лагунина: Естественно, да, но при всем при этом пока Северная Корея не имеет возможности точно регулировать силу и мощность ядерного взрыва. Для того чтобы ей прийти к тому состоянию, когда она сможет произвести маленький ядерный заряд, который она будет способна поместить на баллистическую ракету или на двухступенчатую ракету, скажем, в данном случае, чтобы эта ракета достигла каких-то территорий, которые Северная Корея хотела бы поразить, ей нужно провести определенное количество ядерных испытаний. Есть две возможности, как это можно сделать. Первая - это проводить ядерные взрывы, а вторая - это возможность компьютерного моделирования ядерного взрыва. Благодаря санкциям, которые уже много лет введены против Северной Кореи, Северная Корея не может получить эти технологии.
