Михаил Соколов: В нашей московской студии гости – председатель Комитета Государственной Думы по экономической политике и предпринимательству Евгений Федоров и доктор экономических наук, научный руководитель Института национальной стратегии Никита Кричевский.
Мы поговорим об уроках событий в городе Пикалево. А таких городов в России, я подозреваю, сотни. Уже прошло достаточно времени с того исторического момента, когда премьер-министр Владимир Путин прибыл в город Пикалево, где стояли уже давно без дела три завода, а жители, голодные, безденежные, перекрыли федеральную трассу. И, как сказал премьер-министр, они, конечно, перекрыли эту трассу по заказу, за деньги, чтобы он не приехал, а он, конечно, приехал. И помог. Вот достигнута договоренность между предприятиями "Фосагро", "Метахим", "Евроцемент-Групп" и "Базэл-Цемент" о восстановлении работы всего комплекса как раз с этой недели. И даже началась разгрузка первого состава с нефелиновым концентратом.
Давайте мы начнем с Никиты Кричевского. Как вы оценивает это историческое событие? Вот премьер приехал, - обычно он на такие акции не реагировал, в чине президента, например, - приехал на месте разобрался, поставил в нужное место господину Дерипаску, владельца крупнейшего предприятия там.
Никита Кричевский: Оцениваю произошедшее крайне негативно. Потому как считаю, что положительный отклик на внешний сигнал в кризисной ситуации неизбежно породит более глубокие изменения всей системы государственного управления российской экономики. И, поскольку джинн из бутылки уже выпущен, следует ожидать повторения подобных событий в самых разных точках. А таких точек на российской социальной кризисной карте 456. Если исключить сырьевые моногорода, то есть города, завязанные на добычу нефти и газа, то есть их около 400.
Михаил Соколов: То есть там все нормально, где сырьевые?
Никита Кричевский: Да, у сырьевых, конечно же, все более-менее хорошо. Я говорю прежде всего о Ханты-Мансийском автономном округе, о Ямало-Ненецком автономном округе, о Тюмени. А все, что касается обрабатывающей промышленности, ситуация везде очень напряженная, потому что по разным причинам предприятия сегодня стоят, и когда они заработают – неизвестно.
Что еще нужно отметить? Вины губернатора Ленинградской области Сердюкова в том, что произошло в Пикалево, по моему субъективному мнению, нет никакой. Почему? Потому что разделение единого производственного комплекса в Пикалево произошло еще в 2004 году, часть отошла "Суалу", который впоследствии присоединился с "Русалу", к Дерипаске, часть отошла госпоже Батуриной, "Интеко", это цементный завод, потом владельцем стал господин Гальчев. А "Метахим" остался в собственности предыдущих владельцев. И о том, что Пикалевский глиноземный завод будет перепрофилирован под производство цемента, руководство Ленинградской области было поставлено в известность еще в 2007 году. Тогда же губернатор был уведомлен о том, что несколько сотен сотрудников будут уволены. Соответственно, в дальнейшем, летом 2008 года подобная участь постигла сотрудников Пикалевского цементного завода. И, естественно, в связи с тем, что производство глинозема закончилось, встал "Метахим". При этом добро на эту сделку, на разделение, а фактически уничтожение единого производственного комплекса было дано на уровне Федеральной антимонопольной службы. Об этом знали в Минпромторге, об этом знали в Минэкономразвития, по этому поводу было совещание в декабре прошлого года у первого вице-премьера Сечина. То есть ситуация давным-давно уже была известна. И каким образом на олигархов федерального, а то и международного уровня и на федеральную службу мог повлиять один из 80 губернаторов Российской Федерации – для меня, например, до сих пор неизвестно.
Михаил Соколов: Давайте обратимся к Евгению Федорову, председателю , думского Комитета по экономической политике и предпринимательству. Ваша оценка опять же того, что произошло? Вот уже наш собеседник, господин Кричевский, сказал, что эта ситуация будет повторяться. Действительно, я посмотрел – буквально за сегодняшний день несколько мест, где вот-вот тоже взорвется, люди пойдут перекрывать трассы и требовать к себе Владимира Путина, чтобы он какого-нибудь местного олигарха укротил. Или не местного олигарха, потому что, я смотрю, то одно, то другое предприятие – и все, как маркизу Карабасу, принадлежат, извините, концерну господина Дерипаски.
Евгений Федоров: Ну, моя оценка: в долгосрочной перспективе это плохо в том плане, что подчеркивает необходимость ускорить преобразования российской экономики, заложенные "Стратегией-2020". А в текущем плане я считаю, что это хорошо. Премьер у нас всегда был последним резервом, если хотите, резервом верховного главнокомандования, и этот резерв, когда сложилась тяжелая ситуация социального характера, производственного, экономического характера, естественно, вмешался. На то, собственно, мы и выбирали премьера, его поддерживали, чтобы он реагировал быстро и оперативно. Другое дело, что, конечно, должна была раньше сработать другая вертикаль – те же губернаторы или тот же губернатор…
Михаил Соколов: Но как же губернатор? Вот нам господин Кричевский объяснил, что он – один из 80-ти, он назначенный чиновник, у него особого влияния нет. Он доложил обстановку и ждал, когда будут денежки какие-нибудь федеральные. Кредит, например, вот дали, который господину Дерипаске очень выгоден.
Евгений Федоров: Просто есть губернаторы, которые занимают очень активную позицию и вообще всерьез…
Михаил Соколов: Нагибают.
Евгений Федоров: …всерьез воспринимают кризис. Нет, речь не о нагибании, речь не о том, что разделили производство на три или не разделили на три. Речь идет о том, что губернаторы должны отслеживать социальные проблемы. Они должны четко понимать, что вот там напряжение создается, вникать в это напряжение, ехать на место. Ведь губернатор не был…
Михаил Соколов: А вы думаете, не ездил Сердюков туда?
Евгений Федоров: Нет, я знаю.
Михаил Соколов: Ну, замы ездили, хорошо. Что же он всюду должен ездил? Денег давал, предлагал рабочие места в другом городке, там рядом.
Евгений Федоров: Раз недовольны – значит, не ездил или ездил мало. Но вот Сердюков не ездил, я знаю. Значит, мало ездил, значит, мало общался с людьми, значит, не сумел с ними найти общий язык. Это его позиция.
Михаил Соколов: Патернализм какой-то. Почему губернатор должен отвечать за частного собственника? Ну, разорил завод частный собственник! Платите пособие по безработице людям.
Евгений Федоров: Губернатор должен отвечать не за частного собственника, а за социальную обстановку в своем регионе.
Михаил Соколов: Вот я и говорю: платите людям пособие по безработице.
Евгений Федоров: Вот тот вариант, который вы сказали, это уже разные механизмы решения социальных проблем в регионе – платить пособие по безработице или снимать по-другому напряжение. Там были задержки по заработной плате – это уголовная статья, и губернатор мог бы, конечно, отследить это значительно раньше.
Михаил Соколов: Но прокуроры разве подчиняются губернаторам?
Евгений Федоров: Не в этом дело, губернатор…
Михаил Соколов: Значит, прокуратура не работала.
Евгений Федоров: Губернатор должен был общаться с людьми, губернатор должен был снимать вопросы и при необходимости ходить в прокуратуру, в том числе и в Генеральную.
Михаил Соколов: Я вот хочу обратиться к господину Кричевскому, чтобы нам еще раз c Пикалево все-таки разобраться до конца. Получилась такая ситуация. Помните, была такая сцена: господин Путин приказал подписать некое соглашение, господин Дерипаска подписал, и выясняется, что там есть такое предприятие "Фосагро", оно поставляет, собственно, то, из чего там делают непонятно что, и вот оно теперь будет поставлять сырье себе в убыток.
Не получится ли так, что в одном месте, так сказать, прибыло – дали кредит, заплатят по зарплате долги, этот кредит пойдет на переоборудование этого производство в Пикалево, а там, где находится предприятие "Фосагро", люди останутся без денег и без работы? Потому что как же они в убыток будут работать, сколько они будут работать? Там на три месяца, по-моему, подписано соглашение. Пожалуйста.
Никита Кричевский: "Фосагро", Михаил, это управляющая компания акционерного общества "Апатит", которое контролируется сенатором от Мурманской области, господином Гурьевым. Безусловно, вы правы, когда говорите о том, что сырье будет поставляться по ценам, которые "Фосагро" не очень устраивают, но, с другой стороны, мы должны с вами вспомнить о том, что "Фосагро" в свое время в 1,5 раза повысило цены для предприятия Дерипаски, для Пикалевского глиноземного завода, и в связи с этим тонна глинозема, которую производил в Пикалево Дерипаска, стоила 10 тысяч рублей, а на мировых рынках в те времена она стоила 8,5 тысяч. Сегодня, когда "Фосагро" принудили заключить договор по ценам ниже тех, которые наблюдаются на рынке, мы понимаем, что это мера временная, мы понимаем, что договор заключен на три месяца, мы понимаем, что Пикалевский глиноземный завод уже частично перепрофилирован под производство цемента, поэтому вернуть старую производственную цепочку полностью не удастся, как бы это кому-то ни хотелось (Дерипаска вложил порядка 12 миллионов долларов в перепрофилирование), и через три месяца следует, по всей вероятности, ожидать либо повторения событий, которые мы наблюдали в начале июня, либо еще одного приезда в Пикалево премьера Путина.
Михаил Соколов: Вообще, есть подозрения, что с цементом-то дело как-то не очень хорошо в России. Спроса-то нет на цемент. Куда же его девать будут?
Никита Кричевский: Проблема в том, что, когда Дерипаска пошел на перепрофилирование производства под цемент, он не просчитал в долгосрочной перспективе то, что из этого получится. Мало того, что у него под боком был прямой конкурент – "Евроцемент", цены на цемент внутри страны начали снижаться, на наш российский рынок пошел цемент импортный. И говорить о спросе в этой ситуации, когда у тебя высокие издержки, когда ты должен нести значительные социальные расходы, не приходится. Это было одной из причин того, что в результате Пикалево просто остановилось.
Михаил Соколов: Евгений Алексеевич, о размножении пикалевского опыта. Смотрите, "Русский вольфрам" на Дальнем Востоке – там губернатор Дарькин заплатил долги по зарплате из банка, формально принадлежащего жене. Можно сказать, что нерадивость опять же господина Дерипаски, которому принадлежит это предприятие (кажется, принадлежит), оплатила супружеская чета Дарькиных. Дальше будет, похоже, финансировать это производство краевой бюджет.
По Златоустовскому металлургическому заводу, где ситуация, как утверждают, похожа на Пикалево, - бегал сегодня зам. секретаря президиума Генсовета "Единой России", председатель Комитета Госдумы по труду и социальной политике Андрей Исаев, разбирался с ситуацией, что там бывшие владельцы от завода отказались и неправильно ведут дела, опять же долги по зарплате.
Вам не кажется, что это просто тушение пожаров вот такими дедовскими методами. С ведром бегают по России, а в ведре немножко денег – туда плеснут, сюда плеснут, а в мире давно изобрели пожарные машины. Институты есть, а институты не работают никакие – ни суд, ни прокуратура, ни та же Антимонопольная служба. Ручное управление, извините, одного премьер-министра.
Евгений Федоров: Ну, во-первых, все-таки работает. Во-вторых, не только премьер-министра назвали, и губернаторов назвали, которые зашевелились, и это очень хорошо. И вообще, я думаю, что мы находимся все-таки в условиях кризиса, и могут быть эксцессы и проблемы быстрого и неожиданного характера. Это специфика кризиса. Не было бы кризиса – наверное, не было бы и таких проблем. Но в условиях специфики кризиса посмотрите, как себя демонстрирует российская власть. Между прочим, это демонстрация в отличие от многих стран мира, даже, я бы сказал, вообще от всех крупных стран мира.
Михаил Соколов: И как же она себя демонстрирует?
Евгений Федоров: Я вам скажу. Главный приоритет российской власти, главный – это социальные вопросы сейчас.
Михаил Соколов: То есть она распоряжается собственностью, которая ей не принадлежит.
Евгений Федоров: Подождите, подождите, вы говорите уже о методах работы. Вот главный приоритет, вот когда все… Я только что прилетел из Калининградской области.
Михаил Соколов: Тоже завод какой-нибудь там спасали?
Евгений Федоров: Я ничего не спасал. Я прилетел из Калининградской области…
Михаил Соколов: То есть вы хуже, чем Исаев, работаете.
Евгений Федоров: …для того чтобы отработать там некоторые вопросы малого бизнеса. Не в этом дело. Вот слева от Калининградской области находится Прибалтика, в ней прямое указание Евросоюза и МВФ – увольнять государственных служащих и снижать расходы социального характера. Справа от Калининградской области – Польша, там прямое указание Брюссела ликвидировать польские судоверфи в условиях кризиса. Это такой подход. У России прямо противоположный подход. Его можно критиковать, но он де-факто.
Михаил Соколов: Да, конечно, спасаем устаревшую промышленность.
Евгений Федоров: Не в этом дело, спасаем людей.
Михаил Соколов: Людям можно платить, как безработным, пособие.
Евгений Федоров: Подождите, первая реакция российских властей – это социальные вопросы. Именно поэтому Россия, в отличие от всех развитых стран мира…
Михаил Соколов: Я не понимаю, социальные вопросы – это что? Спасение предприятий, которые выпускают неликвидную продукцию?
Евгений Федоров: Можно продолжить?
Михаил Соколов: Да, конечно.
Евгений Федоров: Первая реакция российских властей в условиях кризиса, в отличие от Европы или Америки, - это увеличение социальных расходов на пенсии – 37 процентов в этом году, в следующем – 45 и так деле.
Михаил Соколов: Вы в долларах считайте лучше, тогда не получатся такие красивые цифры.
Евгений Федоров: А там вот как ни считай, во всем мире – в долларах или в евро, в шиллингах или в чем хотите – все равно снижение.
Михаил Соколов: Только в России цены растут. На сколько цены вырастут на продовольствие?
Евгений Федоров: А в России – увеличение социальных расходов.
Михаил Соколов: И инфляция.
Евгений Федоров: Подождите, а другие государства их снижают.
Михаил Соколов: Так там инфляция зато ниже.
Евгений Федоров: Как же так, невозможно слово просто сказать.
Михаил Соколов: Дискуссия!
Евгений Федоров: Это при огромном дефиците впервые российского бюджета. 30 процентов дефицит – и 30 процентов рост социальных расходов, в отличие от всех других стран мира. Это проявляется и в мелочах, что касается и Пикалева, и всего. Главное – люди, а потом уже разбираться должны собственники, власти, кто прав, кто виноват. А те вещи, о которых вы говорите, связанные с техническим перевооружением, вот тот же Златоуст я знаю, там гордость до сих пор советской металлургии – мартеновские печи образца 30-х годов работают, единственный завод в России. Но это уже не вопрос, который завтра приедет кто-то и решит, и вместо тех печей будут электрические печи. Это вопрос другого характера, и это заложено в "Стратегии-2020". Мы можем отдельно об этом разговаривать.
Михаил Соколов: Вот "Базэл-Цемент" – я вижу сообщение агентства "Интерфакс" – восстановил работу, Минпромторг сообщает нам, и все идет: обжиг, выгрузка извести и так далее. Так что, видите, одно предприятие пока временно спасли.
Но вам не кажется, господин Кричевский, что это в некотором смысле шизофрения? Одной рукой, так сказать, премьер-министр «порет» господина Дерипаску, унижает его, а с другой стороны, государственные банки выдают этому замечательному бизнесмену кредиты, покупают на паях вместе с ним немецкую компанию "Опель".
Так ведь все владельцы убыточных заводов встанут в очередь к "Единой России" и к премьер-министру, они скажут, что готовы быть публично униженными господином Путиным, как Дерипаска, только бы у них выкупили вот эти предприятия, которые сейчас дают сплошные убытки.
Никита Кричевский: Михаил, не будем вводить в заблуждение наших радиослушателей. Производственный процесс в Пикалево возобновился еще 11 июня. Сегодня мы просто констатируем, что процесс идет.
Михаил Соколов: Разогрев третьей печи спекания начался, вот, видите как…
Никита Кричевский: Что касается экономической политики, председателем Комитета по экономической политике, как известно, является наш сегодняшний визави, господин Федоров. К сожалению, приходится констатировать, что наша власть… я не стал бы применять термин "шизофрения", но частенько говорит о взаимоисключающих вещах. Например, сначала мы говорим о том, что нам необходимо повышать производительность труда. Проходит совершенно незначительное количество времени – и тут ж нам сообщают о том, что нужно бороться с безработицей. Так не бывает. Если ты повышаешь производительность труда – автоматически ты высвобождаешь определенное количество работников, которым нужно создать условия для работы на каких-то новых предприятиях. Ничего этого не происходит.
Нам говорят: "Надо повышать производительность труд, надо модернизировать экономику" – и тут же "Надо бороться с безработицей". Взаимоисключающие вещи!
Но не в этом дело. Главная проблема сегодня не в том, что нет четкого понимания экономической политики на уровне государственной власти, а в том, что нет программы, нет даже наметок по тем направлениям, по которым нужно будет проводить модернизацию.
То есть мы говорим о том, что надо проводить модернизацию. Да, вы правы, ее действительно надо проводить. По каким направлениям? Когда мы предлагаем создать новые предприятия в тех же моногородах, простейшие сборочные, ориентированные на потребительский рынок, будь то бытовые приборы, будь то легкая, текстильная промышленность, будь то все что угодно, но главное, чтобы было на потребление, нам говорят о том, что надо снижать материалоемкость, повышать энергоэффективность, заниматься сельским хозяйством, а проблемы моногородов как были, так и остаются. А в это время в моногородах – я прошу это учитывать, сегодня мы говорим только о цветочках, – практически во всех моногородах остановились ТЭЦ. ТЭЦ, как правило, принадлежат градообразующим предприятиям. Что это значит? Это значит, что не ведется подготовка к зиме. Ягодки наступят осенью и зимой, когда из-за срыва подготовки к отопительному сезону будут лопаться трубы. И вот тогда нужно будет бегать не с ведрами с небольшим количеством денег, а с грелками с теплой водой из Москвы.
Михаил Соколов: Шойгу повезет батареи самолетами, как это было.
Никита Кричевский: Грелки с теплой водой из Москвы! Батареи не решат ситуацию, потому что батареи нужно будет наполнять горячей водой.
Михаил Соколов: Евгений Федоров, пожалуйста, ваш ответ оппоненту по высказанным угрозам?
Евгений Федоров: (смеется) Ну, угрозы… Вот уже кризис год идет, и каждый день нас пугают, что завтра все рухнет.
Михаил Соколов: А вам не страшно?
Евгений Федоров: А потому что завтра ничего не рухнет, потому что у нас по-прежнему контролируется ситуация, у нас единство общее вокруг целей и задач, поэтому ничего не рухнет и не рушится. У меня никаких сомнений, что завтра тоже не рухнет. И отопительный сезон пройдем, как до этого проходили.
Михаил Соколов: А представляете, выключится телевизор случайно, опять будет авария на телебашне – и народ вдруг задумается, заскучает без фигурного катания, задумается и скажет, что ему все надоело. А?
Евгений Федоров: Так народ уже сказал.
Михаил Соколов: Вот в Пикалево же сказал, вышел и не слушал никого. А в Байкальске? Вот сейчас в Байкальск прилетел господин Шувалов и разруливает там ситуацию. Потому что люди сказали, что на Трассиб выйдут.
Евгений Федоров: А знаете, почему народ так не скажет? Все очень просто. Потому что так народ уже поверил и сказал в начале 90-х годов, получил зарплату 10 долларов, в отличие от сегодняшней средней по стране – 600, и всего хлебнул по полной программе, и с бандитизмом.
Михаил Соколов: Сейчас вам про 600 долларов все скажут слушатели.
Евгений Федоров: Нет, это правда. Вот уже один раз сказал.
Михаил Соколов: Вы нас не отвлекайте, мы уже в XXI веке живем, 90-е годы давно прошли. Хватит нас пугать прошлым.
Евгений Федоров: А люди это помнят.
Михаил Соколов: Да многие уже не помнят, молодежь уже не помнит.
Никита Кричевский: Народ получил масштабнейшую, всепоглощающую коррупцию за эти годы, народ получил противоправное перераспределение прав собственности, которое в обиходе называется "рейдерством", народ получил полнейшее игнорирование своих элементарных интересов. Вот что случилось за 2000-е годы.
Михаил Соколов: А сейчас государственные деньги раздаются олигархам.
Евгений Федоров: Конечно, а вот когда были 90-е годы, и нам весь мир привозил военные пайки, просроченные, народ был счастлив. Но это отдельный разговор, а теперь по сути.
Михаил Соколов: В это время вы тоже во власти участвовали.
Евгений Федоров: Да, меня Ельцин тогда «распустил», вы правы. Давайте теперь по сути. Первое, производительность труда и безработица. Никакого противоречия здесь нет. Безработица – опять же социальный характер российского государства, четкий и ясный, иногда противоречащий экономическим вопросам, здесь я согласен. Но это, извините, наш выбор, мы социальные. Второе, за счет чего? За счет запуска совершенно новых рынков и новых вещей. Инновационная экономика, новые рынки. Рынок интеллектуальной собственности, которого в России нет, рынок земли, капитализация промышленности, я имею в виду капитализация интеллектуальной собственности в промышленности – это обычный типовой рецепт инновационной экономики. Вот за счет них, только за счет этих вещей российская экономика, просто достигнув параметров Европы, может просто удвоиться, просто ориентируясь на параметры Европы. Это я говорю о качестве экономики, а не о ее количественных показателях. Отсюда выходит и решение этих проблем, и прописаны они, если коротко, в "Стратегии-2020". А для моногородов – малый бизнес.
Никита Кричевский: Лишь один пример. В 1992 году, когда "Фольксваген" приобрел компанию "Шкода", на 18 месяцев всех рабочих отправили в оплачиваемые отпуска, им выплачивали пособие по безработице, а в это время менялось технологическое оборудование. Через 18 месяцев начали выпускать новую продукцию. Почему так нельзя сделать в Тольятти?
Михаил Соколов: Я вот смотрю вопрос Татьяны по пейджеру: "Население многих регионов России не имеет зарплату, голодает, а Абрамович приобретает дорогую яхту за 340 миллионов евро, третью по счету – это нормально. Ваш комментарий?" Пожалуйста, господин Федоров.
Евгений Федоров: Я этого не слышал, но если так, то это хамство со стороны Абрамовича. Именно о таких случаях и Путин, и Медведев говорили, что бизнес должен учитывать кризис, вести себя социально и не создавать такого рода примеры.
Михаил Соколов: "Я живу в Подмосковье, бываю в гостях у друга в Звенигороде, 65 километров от Москвы. В городе тотальная безработица, два завода закрыты, людям нечем платить за жилье. Сейчас лето, спасают дачные участки. Что будет дальше, мнение гостей в студии? Андрей, Подмосковье". Пожалуйста, Никита.
Никита Кричевский: Все будет зависеть от развития экономической ситуации в стране. Если мы будем идти по той же линии, по той же траектории, что сегодня, это будет еще относительно более-менее нормальная ситуация, терпимая.
Если же будут серьезные финансовые потрясения по осени, которые, честно говоря, с большой вероятностью наступят, потому что есть очевидная пирамида на фондовом рынке, есть излишнее укрепление рубля, есть спекулятивные настроения на рынке нефтяном, есть, в конце концов, кулуарные признания министра финансов Кудрина и вице-премьера Шувалова о том, что они ждут вторую волну кризиса, - вот тогда действительно будут проблем.
Что же касается предыдущего вопроса, наша слушательница не совсем права. У Абрамовича не третья яхта, а пятая. А говорить о том, что Абрамович приобрел пятую яхту – это хамство, это еще полбеды. А что делать с "Опелем", о котором мы не успели поговорить? Что делать с приобретением "ЛУКойлом" нефтеперерабатывающего завода на Сицилии и сети бензозаправок в Турции?
Михаил Соколов: А чем вам не нравится "Опель"? Современное производство купили.
Никита Кричевский: Что делать со строительством железной дороги в Иране?
Михаил Соколов: А это заработок по контракту.
Никита Кричевский: Неужели у нас все проблемы внутри страны решены?
Михаил Соколов: Нет, ну, конечно, Россия за времена "золотого дождя" не построила ни одного автобана, даже между Москвой и Санкт-Петербургом, что, конечно, выглядит очень странно с учетом…
Никита Кричевский: Получив при этом триллион долларов нефтяных доходов!
Михаил Соколов: Ну, да, это очень странно с учетом того, что питерские в Москву ездят, а московские в Питер теперь постоянно.
Действительно, страна, которая не может толком распорядиться собственными нефтяными сверхдоходами, выглядит удивительно, не кажется вам, Евгений Алексеевич?
Евгений Федоров: Так, подождите, опять все по очереди, а не в одну кучу. Коллеги, во-первых, почему Россия не должна инвестировать в "Опель", почему она не должна строить по иностранным заказам за рубежом многие объекты? Это нормально.
Я вам скажу, что Россия переживает кризис значительно лучше, чем многие страны. Возьмите ту же рецессию – в России она 14 процентов, в Японии – 32, например, в Германии – 20 процентов.
Михаил Соколов: Вика уточняет: "Абрамович, помимо новой яхты, покупает еще аэропорт в Италии".
Евгений Федоров: Вот аэропорт в Италии – это может быть хорошая инвестиция, надо ее считать, а вот яхта – это чистое хамство.
Михаил Соколов: А Александр пишет: "Почему Дерипаске нужно давать кредиты? У него и собственных средств достаточно. С одного Пикалево снял пенки в виде дивидендов за 4 года, и так далее".
Никита Кричевский: ВВП России за первый квартал, Евгений Алексеевич, снизился на 9,8 процента. А по сравнению с последним кварталом прошлого года…
Евгений Федоров: Я говорю о рецессии в промышленности.
Никита Кричевский: А я говорю о падении темпов российской экономики в целом. Согласитесь, что в мире таких темпов и близко нет.
Евгений Федоров: Нет, есть такие.
Никита Кричевский: Скажите, где?
Евгений Федоров: Я вам скажу. Еще раз повторю эти цифры, у России 14 процентов рецессия, в Японии – 32.
Никита Кричевский: Апрель к апрелю – 16,9.
Евгений Федоров: Вот у нас данные Росстата, и разница именно такова, больше чем в два раза в России меньше падение, чем в Японии.
Никита Кричевский: Удельный вес промышленного производства в России и за границей – у нас больше.
Евгений Федоров: Если вы назовете безработицу, но во Франции безработица больше, чем в России, до сих пор процентов на 60.
Никита Кричевский: А сколько в абсолютных цифрах?
Евгений Федоров: Относительная безработица во Франции…
Никита Кричевский: В России больше 10 процентов уже сегодня. Во Франции сколько?
Михаил Соколов: Есть еще и скрытая. Меня интересует "Опель", о котором вы начали говорить.
Евгений Федоров: Скрытая есть везде. А теперь по "Опелю".
Михаил Соколов: Зачем?
Евгений Федоров: А почему нет? Это инвестиция на перспективу. Мы получаем хорошие технологии, начинаем работать в этих технологиях, замещаем нашу устаревшую часть автопрома. У нас же передовая часть автопрома, которая выпускает "Хаммеры", "БМВ", "Фольксвагены".
Михаил Соколов: Подождите, она не выпускает, она собирает – это большая разница.
Евгений Федоров: Она выпускает. А собирает…
Михаил Соколов: Из крупных компонентов.
Евгений Федоров: Вы знаете, весь мир сейчас так работает – собирает. Нет никого, кто бы не собирал.
Михаил Соколов: А где же делают?
Евгений Федоров: А вот где же делают… Из тех же запчастей, которые поставляет Китай, собирают и немцы, и Россия – разницы никакой, и подход одинаковый. Вопрос в другом, в чем главное отличие российской экономики. А главное ее отличие…
Михаил Соколов: Вы не уходите от "Опеля".
Евгений Федоров: …которое касается и "Опеля"…
Михаил Соколов: Это же на деньги "Сбербанка", на деньги вкладчиков, на деньги акционеров в разгар кризиса.
Евгений Федоров: Это хорошая инвестиция. А как вы хотите?
Михаил Соколов: А почему тогда ГАЗ должен туда привлекаться? Там же уже были куплены линии по производству современных автомобилей "Сайбер", которые никто не стал покупать.
Евгений Федоров: Вот рынок отреагировал на плохой автомобиль, а на "Опель"…
Михаил Соколов: Надо еще раз помочь Дерипаске за государственный счет?
Евгений Федоров: Какой государственный счет?
Никита Кричевский: Когда китайское правительство дает разрешение на вхождение иностранных автопроизводителей на свою территорию и о начале производства иностранных автомобилей в Китае, обязательным условием становится то, что в течение двух-трех лет 90 процентов всех запчастей должно производиться на территории Китайской республики.
В отношении "Опеля". Я уже приводил пример "Шкоды" и "Фольксвагена – почему "Сбербанк" не может профинансировать точно такую же операцию на Волжском автозаводе? Почему государство не может год, полтора, два содержать вынужденный простой работников, а в это время за счет "Сбербанка" нельзя купить сегодня подешевевшую производственную линию по выпуску не важно каких автомобилей (это уже детали, это уже маркетинг) и через полтора года выйти на рынок с новым автомобилем, с новым производством, при этом иметь на своей территории производство всех запасных частей, всех комплектующих?
Нет, этого не будет, потому что инвестиции в "Опель" расцениваются как более эффективные почему-то.
Почему мы решаем проблемы американского автопрома, почему мы решаем социальные проблемы немецкого государства? Почему мы забываем о том, что ГАЗ у нас в долгах, что ВАЗ – бездонная бочка, фактически живой труп, что ИЖ у нас остановлен и на других автомобильных заводах ситуация не лучше?
Михаил Соколов: Евгений Алексеевич Федоров у нас глава Комитета по экономической политике и предпринимательству. Давайте мы завершим автомобильный сюжет. Тоже, между прочим, моногорода, правда, в значительной степени?
Евгений Федоров: Я вот вас внимательно слушал и все ждал, когда же мне разрешат отреагировать хоть одной фразой. Да все очень просто. Инвестиции с "Опель" – это инвестиции в будущее.
Никита Кричевский: В немецкое будущее, Евгений Алексеевич.
Евгений Федоров: В будущее российской экономики, в том числе. А инвестиции в устаревшие какие-то…
Никита Кричевский: Мы собрались завоевывать мир?
Евгений Федоров: Что же вы не даете сказать?
Михаил Соколов: Прошу вас соблюдать порядок.
Никита Кричевский: Простите.
Евгений Федоров: А инвестиции в устаревшую какую-то линию – это инвестиции в прошлое. В этом главное отличие. И отличается российский АвтоВАЗ и вообще российская экономика от немецкой, например, где "Опель", принципиально же не тем, что у нас устаревшие станки, а там современные станки. Они принципиально отличаются системой экономики, оборотом промышленной и интеллектуальной собственности.
В "Опеле" этой интеллектуальной собственности – 60 процентов, а АвтоВАЗе – 0 процентов. И в этом главное различие. Инвестировать надо не в станки, устаревшие или современные, а инвестировать надо в новые перспективные знания и новые технологии, а это – права на технологии. А наша экономика не принимает эти права. Именно об этом и "Стратегия-2020", чтобы она принимала. Сегодняшние инвестиции в российскую экономику, просто финансовые, будут чрезвычайно неэффективны, пока не разработаны системные вопросы.
Михаил Соколов: Правильно, потому что частная собственность не защищена.
Евгений Федоров: И это тоже, кстати, частная собственность.
Никита Кричевский: Но прежде одна справка. 6,5 миллиарда евро приобретатель "Опеля" должен вложить и отдать "Дженерал Моторс" за интеллектуальную собственность, и 5 миллиардов евро необходимо вложить за рабочих "Опеля" в пенсионные фонды. Итого – 11,5 миллиарда евро только стартовых инвестиций, не говоря уже о прочих.
Евгений Федоров: У нас 200 миллиардов инвестиций в Россию из-за рубежа. И что же нам теперь, от них отказаться или делиться? Это обычная мировая экономика.
Михаил Соколов: Ну, что ж, давайте поговорим с народом. Виктор из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Что касается оценки деятельности Путина, знаете, во время войны, когда командир дивизии и чего-то лез в окопы и поднимал людей в атаку, это о чем угодно говорило, но как руководитель он, значит, был полный ноль и со своей непосредственной ролью не справлялся. Вот я так же оцениваю деятельность, если нужен только премьер-министр, чтобы разрешить ситуацию, это раз. Теперь, уважаемый депутат, руководитель комитета, какая поддержка малому бизнесу оказывается? Это, по-моему, сплошная болтовня идет. Для моногородов, как он говорит, малый бизнес. А на что его открывать? 60 тысяч жалких, по которым надо еще что-то доказать, чтобы выделили…
Михаил Соколов: Давайте про малый бизнес господина Федорова послушаем. Пожалуйста, Евгений Алексеевич.
Евгений Федоров: Значит, по малому бизнесу. Ну, например, с этого года работает система государственных закупок для малого бизнеса, 800 миллиардов рублей. Этого в прошлом году не было. В том числе и через электронные торги, в том числе с предоставлением авансов. То есть вопрос вот этих 60 тысяч, то есть 60 тысяч можно взять, потом можно договориться – это интеллектуальная работа, малый бизнес, между прочим, и организационная – о производстве, получить государственный заказ и, пожалуйста, получить размеры этого государственного заказа столько, сколько человек сможет. Но это тяжелая работа – малый бизнес. Никто там легкой работы, что принесут деньги и заказы, не обещал. Это надо работать. "Госзакупки.ру" – электронные торги.
И все-таки мы начали разговор, вы упомянули частную собственность, и я как-то не хочу оставлять какие-то куски. Полностью согласен! В России не защищена частная собственность, потому что структура сырьевой российской экономики не требует защиты частной собственности.
Михаил Соколов: Приезжает премьер-министр и распоряжается чужой собственностью.
Евгений Федоров: Нет, он не распоряжается чужой собственностью.
Михаил Соколов: Приезжает губернатор и распоряжается чужой собственностью.
Евгений Федоров: Он не распоряжается.
Михаил Соколов: Извините.
Евгений Федоров: Подпись чья стоит, губернатора или премьер-министра, или собственника?
Михаил Соколов: А собственник подписывает по команде?
Евгений Федоров: А что по команде?
Михаил Соколов: А альтернатива какая, знаете? А где Ходорковский находится, знаете? Он, кажется, не слушался тогдашнего президента.
Евгений Федоров: Значит, уважаемые коллеги, вот вопрос защиты частной собственности – это вопрос принципиального нашего дальнейшего развития, я с этим полностью согласен. Но одновременно я вам напоминаю, что весь российский крупный бизнес – не российский, и все вами упомянутые фамилии работают через оффшоры или через западную юрисдикцию. И это тоже к вопросу о защите частной собственности. Поэтому уехал он, и никто его не заставит, и это тоже факт. И это тяжелый вопрос политической реформы, которая заложена в "Стратегию-2020", - укрепление частной собственности.
Никита Кричевский: К сожалению, проблема наша в том, что мы по-прежнему считаем, что все абсолютно вопросы можно решить вливанием денег. 800 миллиардов на закупки для малого бизнеса выделили – и считаем, что малый бизнес будет успешно развиваться. В то же время моногорода – это 40 процентов российской экономики, это сотни тысяч людей… неправильно сказал, в моногородах сегодня проживает около 12 миллионов жителей России, подавляющая часть из которых сегодня без средств к существованию. Они проели те запасы, которые они могли сделать в тучные годы.
Никто сегодня не говорит ни о какой программе по развитию, по диверсификации промышленности, по экономике в этих моногородах. Считается, что если мы выдаем 800 миллиардов рублей на закупки, значит, все проблемы автоматически решатся.
Евгений Федоров: Никто так не считает.
Михаил Соколов: Я хотел напомнить, Евгений Алексеевич, вот вы когда-то говорили, что вы входите в большую государственную комиссию, которая выдает кредиты, по-моему.
Евгений Федоров: Замещение иностранного кредитования, было такое, да.
Михаил Соколов: А вот малым городам что-нибудь там досталось, вот этим моно, где там заводик, тут заводик? Или все досталось АвтоВАЗу или еще кому-нибудь концерну такому крупному, большому?
Евгений Федоров: Если вы спрашиваете про ту комиссию, в которой я работал, она выделила 11 миллиардов долларов замещения кредитования. Подчеркиваю, это не деньги, а это кредиты.
Михаил Соколов: А, это та самая комиссия, которая дала Дерипаске 4,5 миллиарда, чтобы он не разорился да?
Евгений Федоров: Да-да-да. Не чтобы он не разорился, а…
Михаил Соколов: А после этого он Пикалево довел.
Евгений Федоров: Не чтобы он не разорился, а для того чтобы как раз решать социальные вопросы.
Михаил Соколов: И он «решил» социальные вопросы – на Байкальском комбинате, в Пикалево, еще где-то, где людям, как пишет нам Оксана Андреевна, нечего есть?
Евгений Федоров: Кредит под 15 процентов годовых он получил…
Михаил Соколов: А ему продлили же, да?
Евгений Федоров: …и по залогам в 4 раза больше, чем это было до кризиса.
Михаил Соколов: Очень странно, вот ему, зная ситуацию в Пикалево, продлили, да, а потом его там по столу мордой…
Евгений Федоров: Ну, по столу, ну и что?
Михаил Соколов: А деньги-то государства? Можно было собственность забрать и продать акции.
Евгений Федоров: Еще раз говорю, кредит – 15 процентов годовых. И собственность заберут, если он кредит не отдаст.
Михаил Соколов: А может, лучше было сразу забрать?
Евгений Федоров: Можно забрать, если это выгодно экономически.
Никита Кричевский: Почему мы привязались к этому несчастному Дерипаске? Да пусть он решает свои проблемы самостоятельно!
Я вам хочу привести другой пример моногорода – Верхний Уфалей, пожалуйста. "Уфалей-Никель" – второе предприятие по производству никеля, после "Норильского никеля". Осенью прошлого года оказалось, что себестоимость производства никеля в Верхнем Уфалее в два раза выше мировых цен, которые устаканились на тот период.
И что сегодня? Сегодня из пяти печей работают две, и те вы июне будут остановлены – формально на профилактику, на ремонт. Что в этой ситуации делает губернатор Челябинской области Сумин. Там объективно нет возможности для того, чтобы решать социальные вопросы, там денег неоткуда взять, там чистый убыток за первый квартал – 524 миллиона рублей. 524 – убытка!
Что делает Сумин? Он приезжает и начинает накачку мэров. Мэров! Местные бюджеты по России в целом дефицитны сегодня на 81,5 миллиарда рублей, они все дефицитны.
Михаил Соколов: А это уже централизация, все в федеральный бюджет уходит.
Никита Кричевский: Он накачивает мэров и говорит: "Если вы не будете решать социальные вопросы, мы очень серьезно испортим отношения. Скажите мне, коллеги, скажите мне, Евгений Алексеевич, за счет чего губернаторы могут решить социальные вопросы? За счет чего мэры, за счет каких источников мэры могут решать вопросы моногородов?
Евгений Федоров: У мэров есть маневр, в том числе и по средствам, в том числе и по…
Михаил Соколов: А потом топить нечем будет?
Евгений Федоров: Ну, подождите, что значит – топить нечем? Что вы все время противопоставляете?
Михаил Соколов: Знаете, есть статья "Нецелевое использование средств". Он даст заводику, а потом его прокурор причислит еще к двум сотням уже посаженых мэров.
Евгений Федоров: Это какой-то такой виртуальный, теоретический случай.
Михаил Соколов: Это абсолютная реальность.
Никита Кричевский: Евгений Алексеевич за счет каких источников мэры могут помочь?
Евгений Федоров: За счет бюджета города, за счет получения…
Никита Кричевский: Там нет этих статей.
Евгений Федоров: За счет получения бюджета из субъектов Федерации.
Никита Кричевский: Дефицитный.
Евгений Федоров: А субъект Федерации получает… я сейчас скажу. Треть бюджета Российской Федерации – это направлено на поддержку бюджетов субъектов Российской Федерации. Вот и все, это прямая цепочка: от бюджета федерального, через бюджет губернии к мэру города, который оказывает эту поддержку и разруливает ситуацию. Кроме того, вы учтите, вы почему-то все время ловите какое-то предприятие в моногороде. Там больше, чем на этом предприятии, учителей, врачей, служащих, пенсионеров и всех остальных.
Михаил Соколов: Подождите, на них статьи есть бюджетные.
Евгений Федоров: А я об этом и говорю, это комплексный вопрос.
Никита Кричевский: Вы только подтверждаете мой вывод, Евгений Алексеевич, о том, вы по-прежнему все проблемы пытались решить деньгами, исключительно деньгами. Вы говорите: бюджет, из федерального – в региональный, в местный, у нас врачи, учителя, а у нас то, а у нас се. А я вам говорю о том, что мы будем заливать кризисный пожар деньгами, и деньги у нас скоро кончатся.
Михаил Соколов: Александр как раз и пишет: "Когда кончится Стабфонд?"
Евгений Федоров: Я уже 20 раз об этом говорил, могут и в 21-ый, мне не жалко сказать.
Никита Кричевский: Скажите.
Евгений Федоров: У нас социальное государство, и первая его реакция – поддержка людей, независимо от того, Дерипаска, не Дерипаска.
Михаил Соколов: Мы знаем этих людей.
Евгений Федоров: Первая реакция – поддержка граждан России. Вторая реакция – уже отрегулировать вопросы экономики. То, что экономические вопросы деньгами нельзя решать, я с вами согласен на 100 процентов. Именно об этом и "Стратегия-2020": изменить тип российской экономики. И, кстати, между прочим, финансирования из бюджета экономических вопросов, кроме инфраструктурных, практически нет. Кредитование есть, субсидирование ставок в сельском хозяйстве есть, субсидирование и поддержка спроса в автопроме есть, а вот чтобы деньги давались – случай один, и вы мне можете назвать: Тольятти – 25 миллиардов. Все, других случаев нет. И то знаете почему?
Никита Кричевский: Случай два – Пикалево, случай три - Светлогорье, случай четыре – Рубцовск.
Евгений Федоров: Неправда, кредит, кредит.
Никита Кричевский: А в АвтоВАЗе не кредит?
Евгений Федоров: Тоже кредит.
Никита Кричевский: Но как производственному предприятию дают просто так, Евгений Алексеевич.
Евгений Федоров: Да не просто так. И я вам докладываю, АвтоВАЗ…
Никита Кричевский: По поводу социального государства, средняя продолжительность жизни в России – 66 лет…
Евгений Федоров: Да вы же не даете мне слова сказать, что же такое. Как американская радиостанция, так слово не дают сказать (смеется).
Никита Кричевский: …в Европе – 77-80. Россия занимает первое-второе место по числу самоубийств.
Евгений Федоров: Разве можно так вообще действовать?
Никита Кричевский: Медицинское обслуживание в России ниже стандартов стран развивающихся. И при этом мы с вами ждем, когда Россия наконец-то станет социальным государством.
Михаил Соколов: Дайте ответить.
Евгений Федоров: Понял. Давайте завтра издадим указ, чтобы жили лучше всех в мире, - и завтра будем жить лучше всех в мире. Значит, надо все-таки пройти этот путь.
Никита Кричевский: Куда делся триллион от продажи нефти, Евгений Алексеевич?
Евгений Федоров: На пенсии пошел.
Никита Кричевский: Триллион получили! Проели, получается?
Михаил Соколов: Опять проели?
Евгений Федоров: Проели, потому что люди, они есть хотят.
Михаил Соколов: Андрей из Москвы, пожалуйста. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Как вам кажется, ситуация в Пикалево – этот вопрос можно решить, если бы Госдума России приняла указ об обязательной выплате заработной платы и большого штрафа в случае ее невыплаты владельцами предприятий? Тогда все бы выплачивали, не хотели бы платить штраф.
Михаил Соколов: Да вообще уголовная ответственность есть.
Слушатель: И второй вопрос, насчет военных расходов России. Сейчас экономический кризис, и все страны снизили военные расходы, а Россия повысила почему-то. И почему-то сейчас СОР организовался – новые стратегические войска, совместные…
Михаил Соколов: Андрей, мы вас поняли. Пожалуйста, Евгений Алексеевич.
Евгений Федоров: Значит, именно так законодательство и устроено: если зарплата не выплачивается, то под это есть уголовная статья о задержке зарплаты, и автоматически добавляется система штрафов. И если конкретно у вас задержали заработную плату, вы можете обратиться в прокуратуру, в суд, получить зарплату, получить дополнительный штраф за ее задержку, и при необходимости еще и получите компенсацию разного характера, поскольку решение суда учитывает все факторы.
Военные расходы в этом году снижены, и эта статья расходов в бюджете также снижена. Спасибо.
Михаил Соколов: Кирилл из Москвы, пожалуйста, ваш вопрос?
Слушатель: Здравствуйте. Вот вы понимаете социальное государство как подачки нищим, которые не спасают нищих, они так нищими и остаются. Вот вы мне скажите, какие у вас конкретные бизнес-проекты есть малого бизнеса в любом обычном городе? Я имею в виду создание торговых точек новых, создание минипекарен, какого-то мелкого бизнеса, который обеспечил бы людей работой. И не так, чтобы они ходили, и им нужно было что-то закладывать, а вы давали им бизнес-проект, то есть место, оборудование, и человек только должен хотеть работать.
Михаил Соколов: Есть такое?
Евгений Федоров: Так, может быть, человек, если хочет работать, он использует государственную поддержку и работает, а не ждет, когда к нему на диван принесут, все разжуют, вложат ему в руки, и он наутро будет получать хорошую зарплату? Я категорически не согласен с таким подходом. Я считаю, что человек сам отвечает за свою судьбу, а государство может ему помочь в этом в большей или меньшей степени. Вот как государство помогает малому бизнесу решать свои проблемы, подчеркиваю, вот это отдельный разговор, можно целый час обсуждать. И мы упомянули уже и госзакупки, что, кстати, не деньги, а плата за труд, между прочим, а не просто подарки, и это и система поддержки, это региональные программы. Вот те вопросы, которые вы перечислили, ваш субъект Федерации прописывает в специальной программе, которая существует в течение последних двух лет.
Михаил Соколов: И куда же идти-то человеку?
Евгений Федоров: Во власти субъектов Федерации или в муниципалитет, который отвечает за малый бизнес.
Михаил Соколов: Понятно. Никита, что вы думаете?
Никита Кричевский: Мой любимый пример – электрические чайники, Михаил, которые мы сегодня завозим из Польши, из Финляндии, из Китая, отовсюду. Элементарное изделие, производство которого можно без проблем наладить в любом моногороде. Я не говорю об электрочайниках, я говорю об утюгах, я говорю о продукции текстиля, я говорю об обуви. Масса вариантов для производства продукции, ориентированной на потребительский рынок. Повторю в 21-ый раз, Евгений Алексеевич, никакой программы на уровне ни федерального центра, ни регионов по развитию малого бизнеса в моногородах, по развитию экономики, по диверсификации экономики моногородов сегодня нет. Сегодня нет даже программы по модернизации российской экономики, что уж говорить о моногородах.
Михаил Соколов: Давайте мы уважим Владимира Александровича из Междуреченска, издалека. Пожалуйста, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Лучше всего облегчить людям в таких городах – возможность менять место жительства и работы. Для этого нужно упразднить прописку, этот штамп в паспорте вместе с соответствующей статьей в Административном кодексе и трудовой книжкой. Еще в 2006 году депутат Исаев внес в Госдуму законопроект об их упразднении, однако он где-то затерялся. Когда, наконец, этот законопроект станет законом, трудовые книжки будут упразднены? Спасибо.
Михаил Соколов: Пожалуйста, про мобильность населения – это же важно.
Евгений Федоров: Так, а вот предыдущий вопрос – по моногородам и малому бизнесу. Программа субъектов Российской Федерации по малому бизнесу утверждена законом, где содержится специальный раздел по малым городам, если они в этом субъекте, конечно, располагаются, не во всех субъектах они есть. Текстиль – рост, автопром – рост, целый ряд отраслей Российской Федерации растут.
Михаил Соколов: Какой же автопром – рост? Падение, по-моему, на 50 процентов в этом году.
Евгений Федоров: 4 процента. Я говорю об относительном росте в сравнении с первым кварталом. Так вот, рост 4 процента по легковым автомобилям, по автобусам рост – 20 процентов, по тракторам рост 40 процентов относительно первого квартала.
Никита Кричевский: По троллейбусам – 132.
Евгений Федоров: Вот так, то есть растем.
Михаил Соколов: Мобильность, пожалуйста.
Евгений Федоров: По мобильности – есть такая специальная программа. К сожалению, заявилось в нее только 15 тысяч человек, но каждый желающий перемещение трудовое, так сказать, осуществить, обращается в соответствующую службу занятости, пишет заявление, попадает в специальную программу, и государство финансирует его перемещение в другой субъект Российской Федерации для получения новой работы.
Михаил Соколов: Хочу процитировать президента Российской Федерации: "Надо собирать неэффективных собственников на уровне губернатора или его зама и проводить с ними воспитательную работу, помогая найти выход из создавшегося трудного положения. Господин Кричевский, к чему приведет такая политика?
Никита Кричевский: Такая политика приведет к тому, что неэффективные собственники с удовольствием отдадут свои производства, свою собственность в распоряжение региональных властей. И региональные власти вместо того, чтобы заниматься комплексным развитием территорий и в экономическом и в социальном аспекте, будут такими, знаете, управляющими компаниями на все руки, что сегодня мы наблюдаем на примере того ж Приморского края.
Михаил Соколов: А есть еще, подождите, большая компания Чемезова.
Никита Кричевский: «Ростехнологии».
Михаил Соколов: «Ростехнологии», да, что-то у нее не очень получается многопрофильно управлять. Всё денег просят.
Никита Кричевский: Вы берете более серьезную проблему, вы берете проблему плохих долгов так называемых, то есть просроченной кредиторской задолженности банкам. Сегодня «Ростехнологии» выходят с предложением о том, чтобы часть залогов, которые предприятия заложили в качестве обеспечения по кредитам, отдавать «Ростехнологиям».
Михаил Соколов: Очистить их.
Никита Кричевский: То есть не финансово оздоравливать предприятия, накладывая мораторий на два года, по закону о банкротстве, на любые изменения формы собственности, а просто передавать «Ростехнологиям», которые будут приватизировать в дальнейшем те комплексы, которые они получат.
Михаил Соколов: Интересуется Николай Борисович ситуацией с Белоруссией, не могу в конце не задать вопрос: "Пусть скажут все-таки про молочные и газовые грядущие войны". Господин Федоров…
Евгений Федоров: У нас есть закон о техническом регулировании, в соответствии с которым, если ты поставляешь порошковое молоко, так и пиши "молочный напиток". Белорусская сторона не успела сменить этикетки и маркировки поставляемой продукции. И допуск – так же как, кстати, и для любой российской компании или немецкой, разницы для техрегламента нет, – соответственно, приостановлен. Как только сменят этикетки, будем с удовольствием пить молочный напиток…
Михаил Соколов: Этикетки или президента страны, как сказал сотрудник администрации Дмитрия Медведева.
Евгений Федоров: Этикетки. Не знаю, кто там чего сказал…
Михаил Соколов: Он сказал: "Кому-то просто надоело быть президентом Белоруссии".
Евгений Федоров: Еще раз говорю, этикетки сменят – будем пить порошковое молоко из Белоруссии. Пока этикетка не будет сменена на пакете с молоком, не будем его пить.
Михаил Соколов: "Белоруссия готовится к введению элементов пограничного таможенного контроля на границе с Россией". Никита Кричевский, к чему это приведет?
Никита Кричевский: Белоруссия, безусловно, восполнит потери от ограничения экспорта молочной продукции за счет введения таможенного пограничного контроля на границе с Россией. Причем в основном для тех грузов, которые через Белоруссию поступают как раз к нам, а не от нас идут туда.
Что же касается возможных дальнейших ситуаций, то я не исключаю, например, участие Белоруссии в случае опять же, повторюсь, возможного газового конфликта с Украиной, на стороне Украины. Если вдруг у нас возникнут проблемы с транзитом газа через Украину, вдруг ни с того, ни с сего окажется, что и у Белоруссии есть кое-какие претензии и проблемы с транзитом через свою территорию. И вот тогда нам придется окончательно несладко, мы теряем последнего союзника на Западе.
Михаил Соколов: Евгений Федоров, вы согласны, что Россия теряет последнего союзника?
Евгений Федоров: Я считаю, что ничего Россия не теряет. Другое дело, что России, конечно, надо делать ставки не на руководителей, а на народы, и в Белоруссии, и на Украине надо взаимодействовать на уровне народов. Один народ живет в России, Белоруссии и Украине, и об этом забывать нельзя.
Никита Кричевский: В России надо, главное, ставку на народ делать. А в Белоруссии – это уже потом.
Евгений Федоров: Да, это главная ставка наша.
Михаил Соколов: Ну, что ж, на этом мы закончим наш разговор с Евгением Федоровым и Никитой Кричевским. Надеюсь, что эти дискуссии мы еще продолжим.
