Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев предложил "изучить возможность" введения наднациональной расчетной единицы, привязанной к корзине основных национальных валют Шанхайской организации сотрудничества. На очередной встрече лидеров этих стран, завершившейся в Екатеринбурге, он заявил, что эта единица могла бы применяться в торгово-экономических расчетах между странами организации в целях более эффективного использования их экономического потенциала.
Тему усиления своих национальных валют обсудили и главы Бразилии, России, Индии и Китая - государств, входящих в неформальное объединение БРИК. Как сообщил помощник российского президента Аркадий Дворкович, этот процесс станет возможным за счет роста торговых и экономических отношений между этими странами, а также за счет взаимного размещения собственных валютных резервов. Говорит старший экономист финансовой корпорации "Уралсиб" Владимир Тихомиров:
- Как мне кажется, здесь идет разговор о целях, которые имеют разные временные рамки. С одной стороны, есть стратегическое желание со стороны России, да и достаточно многих стран мира, попытаться снизить уровень зависимости от существующих мировых резервных валют в сторону либо создания наднациональной валюты (валюты, которая будет обеспечиваться рядом валют одновременно), либо в сторону увеличения доли других национальных валют в своих резервах.
Но этот процесс, скорее всего, будет достаточно длительным, и одновременно это произойти не сможет. Основные страны-держатели крупнейших резервов в мире (в данном случае речь идет о Китае и России) имеют в своих резервах значительные запасы существующих резервных валют – доллара и евро. И любые попытки диверсификации этих резервов, скорее всего, будут встречаться рынками, как сигнал к продаже этих валют.
Если, например, Россия или Китай решат серьезно снизить долю доллара в своих резервах, это приведет к существенному снижению его курса относительно всех валют. Это рикошетом ударит, опять-таки, по интересам России и Китая. Поэтому, я думаю, речь идет о стратегическом плане, когда новые поступления в резервы будут постепенно создаваться вне зоны традиционных валют, а, в том числе, и в валютах других стран, с которыми у России, например, имеются достаточно большие торгово-экономические отношения.
В этом случае большие перспективы занять определенное место в российских резервах есть, наверное, у китайского юаня. Скорее всего, этот процесс будет идти в рамках двусторонних переговоров – то есть, с одной стороны, России готова и может увеличить долю юаня в своих резервах, но сходный же шаг должен сделать и Китай в отношении рубля.
- Какие страны, на ваш взгляд, могут также существенно увеличить долю рубля в своих валютных резервах? Это, судя по всему, в первую очередь страны СНГ?
- Помимо стран СНГ, где Россия традиционно занимает сильные экономические позиции, являясь крупным торговым партнером, она предпринимала и, я думаю, будет еще пытаться предпринимать шаги для того, чтобы и другие страны, которые импортируют товары из России, прежде всего, энергетические ресурсы, также принимали рубли к оплате. Речь, в первую очередь, о Европе - как о крупнейшем торгово-экономическом партнере России. Но здесь вопрос более сложный.
Для того, чтобы перевести торговлю энергетическими ресурсами (теми же газом и нефтью) на рубли, необходимо создание системы торговли этими товарами за национальную валюту. То есть, создание газовой и нефтяной бирж. Я думаю, что по прошествии определенного времени, когда эти биржи будут достаточно эффективно функционировать и зарекомендуют себя достаточно устоявшимися торговыми площадками, можно будет и ставить вопрос о переводе торговли на рубли.
То есть, для России перевод части внешнеэкономических отношений с другими странами на рубли, наверное, также будет носить характер стратегической цели. Я думаю, что с рядом стран это произойдет уже в течение нескольких ближайших лет, а с рядом стран это, скорее всего, не произойдет и в течение нескольких десятилетий.
- Какими выгодами в перспективе для России – как для бизнеса, так и для населения – может обернуться повышение статуса национальной валюты?
- Во-первых, для большинства российских компаний, которые участвуют в экспортно-импортных операциях, это станет снижением издержек, связанных с переводом операций в какую-то международную валюту – доллар или евро, а затем с обратным переводом выручки в рубли для оплаты расходов внутри страны или для оплаты налогов. Эти валютно-обменные операции – достаточно большие издержки для многих экспортеров.
Кроме того, это упрощение туристического бизнеса, когда российские граждане при поездках за границу смогут брать рубли, зная, что они могут приниматься и обмениваться по нормальному, устоявшемуся курсу практически в любом обменному пункте.
И третий момент – это вопрос политико-экономического статуса. Широкое распространение в обращении валюты даже не во всем мире, а в рамках определенного региона придает определенный вес стране, чья валюта циркулирует уже в мировой торговле и мировой экономике. Но, к сожалению, роль России в мировой торговле очень маленькая. И это, пожалуй, является основным фактором, не позволяющим пока говорить о том, что российский рубль по-настоящему может стать мировой резервной валютой. По крайней мере, в ближайшее время.
Тему усиления своих национальных валют обсудили и главы Бразилии, России, Индии и Китая - государств, входящих в неформальное объединение БРИК. Как сообщил помощник российского президента Аркадий Дворкович, этот процесс станет возможным за счет роста торговых и экономических отношений между этими странами, а также за счет взаимного размещения собственных валютных резервов. Говорит старший экономист финансовой корпорации "Уралсиб" Владимир Тихомиров:
- Как мне кажется, здесь идет разговор о целях, которые имеют разные временные рамки. С одной стороны, есть стратегическое желание со стороны России, да и достаточно многих стран мира, попытаться снизить уровень зависимости от существующих мировых резервных валют в сторону либо создания наднациональной валюты (валюты, которая будет обеспечиваться рядом валют одновременно), либо в сторону увеличения доли других национальных валют в своих резервах.
Если, например, Россия или Китай решат серьезно снизить долю доллара в своих резервах, это приведет к существенному снижению его курса относительно всех валют. Это рикошетом ударит, опять-таки, по интересам России и Китая
Но этот процесс, скорее всего, будет достаточно длительным, и одновременно это произойти не сможет. Основные страны-держатели крупнейших резервов в мире (в данном случае речь идет о Китае и России) имеют в своих резервах значительные запасы существующих резервных валют – доллара и евро. И любые попытки диверсификации этих резервов, скорее всего, будут встречаться рынками, как сигнал к продаже этих валют.
Если, например, Россия или Китай решат серьезно снизить долю доллара в своих резервах, это приведет к существенному снижению его курса относительно всех валют. Это рикошетом ударит, опять-таки, по интересам России и Китая. Поэтому, я думаю, речь идет о стратегическом плане, когда новые поступления в резервы будут постепенно создаваться вне зоны традиционных валют, а, в том числе, и в валютах других стран, с которыми у России, например, имеются достаточно большие торгово-экономические отношения.
В этом случае большие перспективы занять определенное место в российских резервах есть, наверное, у китайского юаня. Скорее всего, этот процесс будет идти в рамках двусторонних переговоров – то есть, с одной стороны, России готова и может увеличить долю юаня в своих резервах, но сходный же шаг должен сделать и Китай в отношении рубля.
- Какие страны, на ваш взгляд, могут также существенно увеличить долю рубля в своих валютных резервах? Это, судя по всему, в первую очередь страны СНГ?
- Помимо стран СНГ, где Россия традиционно занимает сильные экономические позиции, являясь крупным торговым партнером, она предпринимала и, я думаю, будет еще пытаться предпринимать шаги для того, чтобы и другие страны, которые импортируют товары из России, прежде всего, энергетические ресурсы, также принимали рубли к оплате. Речь, в первую очередь, о Европе - как о крупнейшем торгово-экономическом партнере России. Но здесь вопрос более сложный.
Для того, чтобы перевести торговлю энергетическими ресурсами (теми же газом и нефтью) на рубли, необходимо создание системы торговли этими товарами за национальную валюту. То есть, создание газовой и нефтяной бирж. Я думаю, что по прошествии определенного времени, когда эти биржи будут достаточно эффективно функционировать и зарекомендуют себя достаточно устоявшимися торговыми площадками, можно будет и ставить вопрос о переводе торговли на рубли.
То есть, для России перевод части внешнеэкономических отношений с другими странами на рубли, наверное, также будет носить характер стратегической цели. Я думаю, что с рядом стран это произойдет уже в течение нескольких ближайших лет, а с рядом стран это, скорее всего, не произойдет и в течение нескольких десятилетий.
- Какими выгодами в перспективе для России – как для бизнеса, так и для населения – может обернуться повышение статуса национальной валюты?
- Во-первых, для большинства российских компаний, которые участвуют в экспортно-импортных операциях, это станет снижением издержек, связанных с переводом операций в какую-то международную валюту – доллар или евро, а затем с обратным переводом выручки в рубли для оплаты расходов внутри страны или для оплаты налогов. Эти валютно-обменные операции – достаточно большие издержки для многих экспортеров.
Кроме того, это упрощение туристического бизнеса, когда российские граждане при поездках за границу смогут брать рубли, зная, что они могут приниматься и обмениваться по нормальному, устоявшемуся курсу практически в любом обменному пункте.
И третий момент – это вопрос политико-экономического статуса. Широкое распространение в обращении валюты даже не во всем мире, а в рамках определенного региона придает определенный вес стране, чья валюта циркулирует уже в мировой торговле и мировой экономике. Но, к сожалению, роль России в мировой торговле очень маленькая. И это, пожалуй, является основным фактором, не позволяющим пока говорить о том, что российский рубль по-настоящему может стать мировой резервной валютой. По крайней мере, в ближайшее время.
