Сегодня в Москве пройдет презентация доклада "Весна 2009 года: от расистских убийств к политическому террору", подготовленного информационно-аналитическим центром "Сова". О содержании доклада в интервью Радио Свобода рассказал директор центра Александр Верховский:

– Мы представляем такие, как мы их называем, сезонные доклады раз в три месяца. Это доклад о событиях весны. Он освещает такие темы, как преступления на почве ненависти, другие проявления этнической и религиозной ксенофобии, то, как государство с этим борется, хорошо или плохо, то, как националистические идеи проявляются в публичном пространстве. А также постоянная наша тема – как власти в противодействии ксенофобии допускают всякие злоупотребления.

– В этом докладе вы рассматриваете какие-то конкретные случаи?

– Мы не рассматриваем конкретные случаи, кроме каких-то особенно выдающихся эпизодов. Кстати, нам за весну известно довольно мало погибших. Я подозреваю, честно говоря, что отчасти это действительно свидетельствует о каком-то спаде в насилии по сравнению с предыдущей весной. Но больше мне кажется, что проблема в неожиданном дефиците информации. Такое уже бывало раньше. Какие-то информационные провалы, трудно сказать, чем они объясняются. Когда происходит какой-то очень громкий случай, его не скрывают, конечно. Но, в принципе, откуда обычно берутся сведения о региональных, например, событиях? Просто из милицейской хроники, которую предоставляют пресс-центры управлений внутренних дел. И тут все зависит от того, как они напишут свои релизы. Если там будут упомянуты какие-то детали, которые нам позволят предположить, что это преступление на почве ненависти, мы можем дальше вникать в подробности. Если же такие моменты опущены, то информация не видна. То ест, не то чтобы сами факты не сообщаются. Не сообщаются подробности.

– Вы готовите доклады раз в три месяца. А темы у вас меняются?

– Меняются события. Скажем, этой весной некоторые неонацистские группы стали позволять себе открыто призывать к насильственной борьбе против властей, а не только против каких-то этнически чуждых им элементов. Они это прямо объясняют тем, что, грубо говоря, "всех гастарбайтеров не перебьешь, поэтому надо бороться с системой". К сожалению, довольно широкую известность получил их призыв на 5 мая устроить нападение на правоохранительные органы. На мой взгляд, его совершенно зря отрекламировала пресса, прямо скажем, эти нападения в результате действительно состоялись. И это совершенно новое явление. Прежде бывали, конечно, случаи, когда неонацисты нападали на милиционеров, но они были большой редкостью. Это же была как бы месть за их боевого соратника Максима Базылева, который, по официальной версии, покончил с собой в следственном изоляторе, а они уверены, что его убили. Фактически это акция мести именно милиции.

– Вы ощущаете, что есть какие-то положительные изменения?

– Что действительно хорошо – это то, что хотя бы в некоторых регионах (в первую очередь, в Москве) правоохранительные органы действительно вплотную занялись именно организованными группами неонацистов, которые замечены в насильственных действиях. Некоторые эти группы сейчас под серьезным давлением находятся, в частности, та, к которой принадлежал человек, покончивший с собой. Но они, как видите, сопротивляются, они не дают себя просто так придавить. Борьба, мягко говоря, не закончена.

– Как обстоят дела в регионах?

– По-разному. Москва, конечно, не вся Россия, но в ней происходит очень значительная часть таких преступлений. И не только потому, что это большой город, но и потому, что здесь всегда был центр такого движения. Здесь до сих пор очень много подобных группировок, которые склонны к насильственным действиям. Они лучше организованы, лучше подготовлены и так далее. Здесь очень высокая плотность таких преступлений. И поскольку все-таки это столица и внимание властей к ней большее, естественно, именно в Москве соответствующие подразделения МВД стали более активны.

– К каким выводам вы приходите в последнем докладе?

– Главное – это то, что действия расистских группировок становятся все более опасными. То есть, если раньше это были нападения на улице с использованием, в крайнем случае, палок, то теперь это вполне серьезная деятельность очень организованных групп - даже с использованием взрывчатки. Они свои акции серьезно готовят, и их довольно трудно поймать. Даже господин Патрушев признал, что эта проблема входит в список угроз национальной безопасности. С другой стороны, политические организации национал-радикалов, такие, как ДПНИ и другие, последний год находятся в кризисном состоянии. Политический национализм теперь уже не процветает, зато процветают насильственные действия. Это неприятная, надо сказать, пропорция - уж лучше бы митинговали, в конце концов, чем убивали.

Противодействие наоборот, к сожалению, сейчас больше фиксируется на пропаганде, что тоже, конечно, важно, но не сопоставимо с происходящим насилием. То есть, есть серьезные позитивные изменения, но пока явно недостаточные. При этом усиливается с каждым сезоном тенденция к неправомерному применению антиэкстремистского законодательства. Это относится к самым разным группам, которые очень далеки от реально антиобщественной деятельности.

– В Орле, например, правозащитники оказались "экстремистами".

– Вообще, меня это не очень удивляет. Проблема в том, что эти антиэкстремистские отделы, которые сейчас существуют в каждом регионе, они ведь достаточно новые. Там работают люди, которые раньше занимались в основном борьбой с организованной преступностью, для них все это в новинку. Они получают какие-то установки из разных непонятных мне, честно говоря, источников о том, кого они должны отслеживать в оперативном порядке. Так всех вместе и отслеживают. Вот у них там в одном ряду и оказались эти люди, безобиднее которых еще поискать. Надо серьезную работу проводить, надо с этими отделами по борьбе с экстремизмом работать, консультировать их что ли.