В программе "Перспективы" Московского международного кинофестиваля представлены две картины о войне - армянская и грузинская. Первая затрагивает события Второй мировой, вторая – эпизоды грузино-абхазского конфликта 90-х годов.
Картина армянского режиссера Ованеса Галстяна "Сплетенные параллели" начинается в Ереване конца восьмидесятых: комендантский час, учительница Лаура читает дневники своей матери-норвежки, которую никогда не знала. Во время войны мать приютила сбежавшего из плена советского солдата-армянина, и в дневнике описана история этих непростых отношений: муж женщины находится в Сопротивлении, соседи вынуждают ее убраться из деревни, герои пропадают в советском лагере. Действие фильма разворачивается в Норвегии и Армении, в двух параллельных пространствах и временах. В основе фильма – реальная история.
- Все началось с того, что мне рассказывал один армянин, - говорит режиссер и автор сценария Ованес Галстян. – Этот человек был в концлагере, а затем его выкупил норвежский фермер. Фермеры платили немецким офицерам, чтобы взять военнопленных для работ; так они объясняли это. При этом пленных не заставляли работать, они просто жили на этих фермах. И этот человек, рассказывая о тех годах, говорил о них, как о чуть ли не самом счастливом времени своей жизни. Потому что когда он вернулся в Армению, его сразу же отправили в Сибирь, в ссылку. А после ссылки… Он говорил: "До конца 60-х годов любая остановка машины рядом – и мне казалось, что это за мной. Поэтому самые лучшие годы моей жизни я провел в Норвегии, на норвежской ферме".
Фильм грузинского режиссера Вано Бурдули тоже основан на реальных событиях. Он называется "Зона конфликта" и посвящен межнациональному конфликту в Грузии 90-х годов. Судьба сводит обычного парня и профессионального военного: они оказываются попутчиками и попадают в разные дикие и забавные ситуации. Одна из первых сцен в фильме – грузинский солдат после гибели друга избивает абхазского пленного. Одна из последних сцен – главный герой в исполнении Михаила Месхи обнимает пленную абхазскую снайпершу и пытается признаться ей в любви. Женщина умирает у него на руках.
- Что касается объяснения в любви - для меня лично, как для режиссера, это не только история простого парня, который не мог объясниться любимой женщине и начал просто так, с незнакомым человеком, говорить на эту тему, - говорит режиссер Вано Бурдули. - Это еще в какой-то степени объяснение в любви нашего поколения грузин - ко всем тем людям, к тем членам семьи, с которыми мы все это время непонятно из-за чего воевали. Это касается и абхазов, и осетин. Для меня война в Абхазии, война в Осетии - подчеркиваю, с осетинами и с абхазами - это то же самое, что война в Тбилиси с грузинами: абсолютно без разницы.
У фильма четкий антивоенный и интернациональный пафос и смысл. Однако некоторых российских зрителей насторожило, что герои ругаются матом по-русски.
- У войны законов нет, - отвечает на это Вано Бурдули. - Потому что сама война - это нарушение любых человеческих законов. Все, что происходит на войне, избиения пленных и вообще убийство любых людей - это уже беззаконие. Что касается нецензурных выражений, то мы не пытались использовать их как таковые. Это просто характерный сухумский говор у человека. В Сухуми люди общались в основном на русском языке - абхазы, грузины, греки, армяне... Это - часть сухумского, так скажем, сленга. Все эти люди, особенно на войне, общались именно так.
Слова режиссера Вано Бурдули о том, что между русской и грузинской культурами никогда не будет конфликтов, вызвали аплодисменты в зале. А отборщик фестиваля Андрей Плахов отметил одну его нынешнюю особенность:
- Это никак не планировалось специально, но именно в этом году получился фокус, наведенный именно на грузинскую кинематографию. В конкурсе – грузинская картина Дито Цинцадзе, в программе "Московская эйфория" – фильм из Грузии "Другой берег". Кроме того, проводится большая ретроспектива - от "Клятвы" до "Покаяния", панорама грузинского кино советского периода. Таким образом, можно провести линию между тем, что было тогда, и тем, что происходит сегодня.
Картина армянского режиссера Ованеса Галстяна "Сплетенные параллели" начинается в Ереване конца восьмидесятых: комендантский час, учительница Лаура читает дневники своей матери-норвежки, которую никогда не знала. Во время войны мать приютила сбежавшего из плена советского солдата-армянина, и в дневнике описана история этих непростых отношений: муж женщины находится в Сопротивлении, соседи вынуждают ее убраться из деревни, герои пропадают в советском лагере. Действие фильма разворачивается в Норвегии и Армении, в двух параллельных пространствах и временах. В основе фильма – реальная история.
- Все началось с того, что мне рассказывал один армянин, - говорит режиссер и автор сценария Ованес Галстян. – Этот человек был в концлагере, а затем его выкупил норвежский фермер. Фермеры платили немецким офицерам, чтобы взять военнопленных для работ; так они объясняли это. При этом пленных не заставляли работать, они просто жили на этих фермах. И этот человек, рассказывая о тех годах, говорил о них, как о чуть ли не самом счастливом времени своей жизни. Потому что когда он вернулся в Армению, его сразу же отправили в Сибирь, в ссылку. А после ссылки… Он говорил: "До конца 60-х годов любая остановка машины рядом – и мне казалось, что это за мной. Поэтому самые лучшие годы моей жизни я провел в Норвегии, на норвежской ферме".
Фильм грузинского режиссера Вано Бурдули тоже основан на реальных событиях. Он называется "Зона конфликта" и посвящен межнациональному конфликту в Грузии 90-х годов. Судьба сводит обычного парня и профессионального военного: они оказываются попутчиками и попадают в разные дикие и забавные ситуации. Одна из первых сцен в фильме – грузинский солдат после гибели друга избивает абхазского пленного. Одна из последних сцен – главный герой в исполнении Михаила Месхи обнимает пленную абхазскую снайпершу и пытается признаться ей в любви. Женщина умирает у него на руках.
Для меня война в Абхазии, война в Осетии - подчеркиваю, с осетинами и с абхазами, - это то же самое, что война в Тбилиси с грузинами: абсолютно без разницы
- Что касается объяснения в любви - для меня лично, как для режиссера, это не только история простого парня, который не мог объясниться любимой женщине и начал просто так, с незнакомым человеком, говорить на эту тему, - говорит режиссер Вано Бурдули. - Это еще в какой-то степени объяснение в любви нашего поколения грузин - ко всем тем людям, к тем членам семьи, с которыми мы все это время непонятно из-за чего воевали. Это касается и абхазов, и осетин. Для меня война в Абхазии, война в Осетии - подчеркиваю, с осетинами и с абхазами - это то же самое, что война в Тбилиси с грузинами: абсолютно без разницы.
У фильма четкий антивоенный и интернациональный пафос и смысл. Однако некоторых российских зрителей насторожило, что герои ругаются матом по-русски.
- У войны законов нет, - отвечает на это Вано Бурдули. - Потому что сама война - это нарушение любых человеческих законов. Все, что происходит на войне, избиения пленных и вообще убийство любых людей - это уже беззаконие. Что касается нецензурных выражений, то мы не пытались использовать их как таковые. Это просто характерный сухумский говор у человека. В Сухуми люди общались в основном на русском языке - абхазы, грузины, греки, армяне... Это - часть сухумского, так скажем, сленга. Все эти люди, особенно на войне, общались именно так.
Слова режиссера Вано Бурдули о том, что между русской и грузинской культурами никогда не будет конфликтов, вызвали аплодисменты в зале. А отборщик фестиваля Андрей Плахов отметил одну его нынешнюю особенность:
- Это никак не планировалось специально, но именно в этом году получился фокус, наведенный именно на грузинскую кинематографию. В конкурсе – грузинская картина Дито Цинцадзе, в программе "Московская эйфория" – фильм из Грузии "Другой берег". Кроме того, проводится большая ретроспектива - от "Клятвы" до "Покаяния", панорама грузинского кино советского периода. Таким образом, можно провести линию между тем, что было тогда, и тем, что происходит сегодня.
