Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Андрей Шарый и Ефим Фиштейн.
Кирилл Кобрин: Нашу программу продолжит рубрика "Мировая политика". В сформированном по итогам состоявшихся недавно выборов Европейском парламенте прошло крупное политическое перемещение. Из крупнейшей на данный момент фракции партий - победительниц голосования, фракция называется "Европейская народная партия, Христианские демократы и Европейские демократы", выделилась новая политическая группировка. О смысле и значении этого события, а также о принципах формирования и функционирования Европейского союза как единого организма мой коллега Андрей Шарый побеседовал с международным обозревателем Радио Свобода Ефимом Фиштейном.
Ефим Фиштейн: Фракция не столько раскололась, сколько в ее недрах возникла новая группировка. Между "Христианской демократией" и консервативными партиями Европы существуют некоторые мировоззренческие несовпадения. Это, однако, не означает, что партии нельзя считать правоцентристскими. Внутри фракции, которую вы упомянули, давно созревал бунт на корабле, если хотите. В частности, британская Консервативная партия является ядром нового формирования - это ведущая консервативная сила на континенте, и она давно высказывала определенное несогласие с политикой "Христианских демократов", где приму, естественно, играют немецкие "Христианские демократы" или, скажем, испанские "народники". Вместе с британскими консервативными депутатами в данном случае прежде всего вторая по величине фракция польских консервативных депутатов - это "Право и Справедливость", и чешских представителей Гражданской демократической партии, основанной когда-то нынешним президентом страны Вацлавом Клаусом.
Для того чтобы вообще в Европейском парламенте могла быть создана фракция депутатов, нужно не менее 25 мандатов из семи стран. В данном случае, чтобы выполнить это требование, объединились депутаты из 8 государств, в общей сложности фракция насчитывает 55 членов. Нет сомнения, что по вопросам там, где мировоззренческие позиции совпадают, Консервативная фракция будет голосовать вместе с оставшейся частью Христианской демократической фракции.
Андрей Шарый: Почему это партийно-политическое размежевание так важно для Европейского парламента и вообще для политической жизни Западной Европы?
Ефим Фиштейн: Потому что есть партии, которые с большей или меньшей долей скептицизма относятся к нынешним европейским институтам, к формам их функционирования, многие на консервативной стороне политического спектра считают, что европейские институты сильно забюрократизированы, хотели бы их реформировать. Другие, однако же, наоборот, считают себя еврооптимистами, как они говорят, и таких еврооптимистов достаточно не только среди представителей Социалистической фракции, но и среди фракции "Христианский демократов". Это вызывало значительное недовольство и в кругах британских консервативных мыслителей, и в кругах, скажем, чешской Гражданской демократической партии. Поэтому давно созревала мысль выделиться в отдельную фракцию и уже с чистых, так сказать, партийных позиций атаковать брюссельскую бюрократию.
Андрей Шарый: Европейский союз - это уникальное политическое образование, которому нет аналогов в мировой политической истории. Означает ли это, что Европейский союз представляет собой единый или объединенный политический организм? Можно ли говорить, что есть в единой Европе какие-то политические тенденции и часть континента, объединенная, вот эти 27 стран Европейского союза - это единое такое политическое тело?
Ефим Фиштейн: Этого говорить никак нельзя, это и не утверждают политологи. Это, что называется, брак по расчету, это международная организация пока что, которая объединяет страны по интересам, дает им какие-то общие правила сосуществования, но не формирует еще то, что в политологии называется политическим народом. Политического народа - европейцев не существует. Поэтому так и разделена, так фрагментирована на отдельные фракции и Брюссельская комиссия, и Европейский парламент.
Андрей Шарый: Вы употребили здесь слово "еще". Такой политический народ формируется?
Ефим Фиштейн: Многие считают, что нет, что несмотря на то, что объединяет европейцев, формирование политического народа пока не происходит. Этому доказательством могут послужить, скажем, и недавно прошедшие выборы, на которых только одна единственная и то маргинальная партия - "Либертас", - партия евроскептическая, выставляла своих кандидатов по всей Европе как единая политическая партия. Другой единой европейской политической партии не существует. Это и доказывает, что выборы проводятся по национальному признаку, и, как правило, доминируют местные национально-политические интересы, а в результате выбираются депутаты в Европейский парламент. Не произошло прорастания пока европейских государств в единое надгосударственное, сверхгосударственное образование.
Андрей Шарый: Происходит это прорастание или произойдет в ближайшее время?
Ефим Фиштейн: Кто знает... Многие считаю это кошмарным сценарием, черным сценарием для Европы, поскольку не хотят лишаться специфики и не хотят унификации всего континента, где не было бы существенных различий между его южной частью, между тем же югом Италии и, скажем, севером Норвегии. Многие этого не хотят. Есть политические мыслители, которые считают это идеалом.
Андрей Шарый: В этом случае является ли Европейский союз или политические органы Европейского союза, мы не говорим сейчас об экономике, хотя, конечно, экономика теснейшим образом связана с политикой, но прежде всего политические органы Европейского союза, не являются ли они тогда мало и вообще неэффективными?
Ефим Фиштейн: С этим мы сталкиваемся регулярно. Мы сталкиваемся с низкой эффективностью, которая не может быть фактически замещена даже созданием какой-то должности президента или министра иностранных дел, поскольку и он не будет властен проводить единую внешнюю политику, поскольку у государств Европы по-прежнему сохраняются различные ориентации политические. Если Франция смотрит, скажем, на юг, в область Средиземноморья, то та же Варшава, Прага или Будапешт смотрят, скорее, на Восток, со своими восточными соседями им приходится жить, они должны принимать это в расчет прежде всего. Выработать совершенно единую, общую для всех политику крайне сложно. Можно только на основе общих человеческих ценностей, но они ведь общие не только для европейцев.
