Программу ведет Юрий Жигалкин. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Владимир Морозов и Борис Парамонов.
Юрий Жигалкин: Ровно сорок лет назад в богемном тогда районе Нью-Йорка Гринвич Виллидж произошли стычки полиции с посетителями бара "Стоунволл", редкого в те времена убежища "голубой" клиентуры. Столкновения с полицией - вещь обычная в годы вьетнамских протестов - были практически незамечены прессой, однако много позже они были названы восстанием, открывшим путь борьбе за равноправие сексуальных меньшинств.
Рассказывает Владимир Морозов.
Владимир Морозов: Полиция увилась в бар "Стоунволл", так как его якобы связанные с мафией владельцы продавали спиртное без необходимого на то разрешения властей. Стражи порядка задержали владельцев и без особых церемоний скрутили нескольких попавших под руку посетителей-геев. Их вывели из помещения, но сразу отвезти в участок не удалось, потому что полицейские машины вовремя не пришли. У входа в бар собралась большая толпа, и в полицию полетели сначала монеты, потом бутылки. Среди стражей порядка был Фрэнк Тоскано.
Фрэнк Тоскано: До того, как я пришел работать в полицию, я просто не знал такого слова - гомосексуализм. Я был наивный деревенский парень. Когда узнал, что такое гомосексуалист, это был для меня такой шок!
Владимир Морозов: Через пару лет Фрэнк Тоскано уже пытался охладить своих товарищей-полицейских.
Фрэнк Тоскано: Я говорил своим ребятам. Вы помните, когда мы требовали повысить зарплату, с нами никто не стал разговаривать. Это всех нас сильно взбесило. То же самое чувствую и геи, когда их не хотят принимать за людей.
Владимир Морозов: Фрэнк Тоскано давно ушел на пенсию, но иногда встречается со своими старыми знакомыми геями из Ассоциации ветеранов движения "Стоунволл". Потом демонстрация геев не спеша идет через весь Манхэттен, и полицейские охраняют демонстрантов. Одна из них - Эллен Шимски - говорит, что 40 лет назад никто не мог представить, что доживет до того дня, когда люди ее сексуальной ориентации станут добиваться для однополых пар права вступать в брак, и это требование окажется в повестке дня ведущих политиков страны. Не так важно, как решится вопрос о браке, считает Эллен, главное, что стороны ведут спор в уважительном тоне. Люди стали терпимее и к другим сексуальным меньшинствам, - говорит моя знакомая декоратор Салли.
Салли: Я сильно беспокоилась, как поведут себя люди, когда я сменю пол. Ведь я живу не в Нью-Йорке, а в маленьком городке Глендфолс. Это было 10 лет назад, я разослала письма друзьям и знакомым, предупредила их. Все оказалось проще, чем я ожидала. Вчера я приходила на работу как мужчина Гарри, а сегодня явилась как женщина Салли. И, представляете, через час все уже привыкли. "Салли, подай мне вон ту коробку гвоздей... Салли, как ты думаешь, в какой цвет лучше покрасить эту стену?" Это было легко.
Владимир Морозов: Революция, как 40 лет назад, уже не понадобилась.
Юрий Жигалкин: Как выглядят события в "Стоунволл" в социально-политическом контексте сорок лет спустя? Слово - Борису Парамонову.
Борис Парамонов: Проблема гомосексуализма ставит ряд вопросов, относящихся к самому ядру жизни демократического общества и различных демократических процедур. Прежде всего всплывает понятие меньшинства и прав меньшинств. Этот вопрос далеко не сразу был решен в юридическом плане. Расхожий здравый смысл привык считать, что главный и единственный механизм демократического законодательства - голосование, победу в котором получает большинство поданных голосов. Но эта процедура не может исчерпать реальные общественные ситуации. И еще в середине 19-го века английский философ Джон Стюарт Миль в знаменитом трактате "О свободе" прояснил этот вопрос, остро поставив проблему меньшинства в демократическом обществе, права которого в любом случае должны быть защищены. Постепенно, со временем этот принцип вкоренился в повседневную практику демократических обществ. Сексуальные меньшинства по праву заняли здесь свое место, получили свою юридическую, легальную нишу.
Но едва ли не главным препятствием к обеспечению прав гомосексуалистов была моральная позиция, характерная для обществ в той или иной степени традиционных. Разорвать искусственную, но стойкую связь понятий "гомосексуализм" и "извращение" помогло, конечно, учение Зигмунда Фрейда. Он объяснил, что гомосексуализм не имеет никакого отношения к психическому здоровью, его нельзя называть ни болезнью, ни извращением "нормального" полового влечения. Четкая половая дихотомия, разделение на мужское и женское - это своего рода миф. Судить человека за гомосексуализм равносильно тому, чтобы судить, скажем, за рыжие волосы.
Таким образом, проблема гомосексуализма нашла свое как научное, так и политико-юридическое решение. Но с гомосексуализмом связан также широкий круг культурных вопросов. Он создал не только свою гэй-культуру (которую уместно назвать субкультурой), но и вышел на первые места в общей культурной панораме. Тут нельзя не вспомнить знаменитые нынче гэй-парады, "дни гордости", как их называют сами гомосексуалисты. Не замечать, а тем более насильственно запрещать подобные манифестации - признак глубокого культурного и политического невежества.
Юрий Жигалкин: Ровно сорок лет назад в богемном тогда районе Нью-Йорка Гринвич Виллидж произошли стычки полиции с посетителями бара "Стоунволл", редкого в те времена убежища "голубой" клиентуры. Столкновения с полицией - вещь обычная в годы вьетнамских протестов - были практически незамечены прессой, однако много позже они были названы восстанием, открывшим путь борьбе за равноправие сексуальных меньшинств.
Рассказывает Владимир Морозов.
Владимир Морозов: Полиция увилась в бар "Стоунволл", так как его якобы связанные с мафией владельцы продавали спиртное без необходимого на то разрешения властей. Стражи порядка задержали владельцев и без особых церемоний скрутили нескольких попавших под руку посетителей-геев. Их вывели из помещения, но сразу отвезти в участок не удалось, потому что полицейские машины вовремя не пришли. У входа в бар собралась большая толпа, и в полицию полетели сначала монеты, потом бутылки. Среди стражей порядка был Фрэнк Тоскано.
Фрэнк Тоскано: До того, как я пришел работать в полицию, я просто не знал такого слова - гомосексуализм. Я был наивный деревенский парень. Когда узнал, что такое гомосексуалист, это был для меня такой шок!
Владимир Морозов: Через пару лет Фрэнк Тоскано уже пытался охладить своих товарищей-полицейских.
Фрэнк Тоскано: Я говорил своим ребятам. Вы помните, когда мы требовали повысить зарплату, с нами никто не стал разговаривать. Это всех нас сильно взбесило. То же самое чувствую и геи, когда их не хотят принимать за людей.
Владимир Морозов: Фрэнк Тоскано давно ушел на пенсию, но иногда встречается со своими старыми знакомыми геями из Ассоциации ветеранов движения "Стоунволл". Потом демонстрация геев не спеша идет через весь Манхэттен, и полицейские охраняют демонстрантов. Одна из них - Эллен Шимски - говорит, что 40 лет назад никто не мог представить, что доживет до того дня, когда люди ее сексуальной ориентации станут добиваться для однополых пар права вступать в брак, и это требование окажется в повестке дня ведущих политиков страны. Не так важно, как решится вопрос о браке, считает Эллен, главное, что стороны ведут спор в уважительном тоне. Люди стали терпимее и к другим сексуальным меньшинствам, - говорит моя знакомая декоратор Салли.
Салли: Я сильно беспокоилась, как поведут себя люди, когда я сменю пол. Ведь я живу не в Нью-Йорке, а в маленьком городке Глендфолс. Это было 10 лет назад, я разослала письма друзьям и знакомым, предупредила их. Все оказалось проще, чем я ожидала. Вчера я приходила на работу как мужчина Гарри, а сегодня явилась как женщина Салли. И, представляете, через час все уже привыкли. "Салли, подай мне вон ту коробку гвоздей... Салли, как ты думаешь, в какой цвет лучше покрасить эту стену?" Это было легко.
Владимир Морозов: Революция, как 40 лет назад, уже не понадобилась.
Юрий Жигалкин: Как выглядят события в "Стоунволл" в социально-политическом контексте сорок лет спустя? Слово - Борису Парамонову.
Борис Парамонов: Проблема гомосексуализма ставит ряд вопросов, относящихся к самому ядру жизни демократического общества и различных демократических процедур. Прежде всего всплывает понятие меньшинства и прав меньшинств. Этот вопрос далеко не сразу был решен в юридическом плане. Расхожий здравый смысл привык считать, что главный и единственный механизм демократического законодательства - голосование, победу в котором получает большинство поданных голосов. Но эта процедура не может исчерпать реальные общественные ситуации. И еще в середине 19-го века английский философ Джон Стюарт Миль в знаменитом трактате "О свободе" прояснил этот вопрос, остро поставив проблему меньшинства в демократическом обществе, права которого в любом случае должны быть защищены. Постепенно, со временем этот принцип вкоренился в повседневную практику демократических обществ. Сексуальные меньшинства по праву заняли здесь свое место, получили свою юридическую, легальную нишу.
Но едва ли не главным препятствием к обеспечению прав гомосексуалистов была моральная позиция, характерная для обществ в той или иной степени традиционных. Разорвать искусственную, но стойкую связь понятий "гомосексуализм" и "извращение" помогло, конечно, учение Зигмунда Фрейда. Он объяснил, что гомосексуализм не имеет никакого отношения к психическому здоровью, его нельзя называть ни болезнью, ни извращением "нормального" полового влечения. Четкая половая дихотомия, разделение на мужское и женское - это своего рода миф. Судить человека за гомосексуализм равносильно тому, чтобы судить, скажем, за рыжие волосы.
Таким образом, проблема гомосексуализма нашла свое как научное, так и политико-юридическое решение. Но с гомосексуализмом связан также широкий круг культурных вопросов. Он создал не только свою гэй-культуру (которую уместно назвать субкультурой), но и вышел на первые места в общей культурной панораме. Тут нельзя не вспомнить знаменитые нынче гэй-парады, "дни гордости", как их называют сами гомосексуалисты. Не замечать, а тем более насильственно запрещать подобные манифестации - признак глубокого культурного и политического невежества.
