Человек недели Радио Свобода – президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров. На этой неделе врачи сообщили, что состояние здоровья Евкурова, на которого 22 июня было совершено покушение, заметно улучшается.
А в Москве были задержаны подозреваемые в причастности к этому преступлению. МВД сообщает, что покушение организовал некий Магомед Евлоев, известный под кличкой Магас.
О Юнус-Беке Евкурове говорит публицист Юлия Латынина:
- Евкуров мне больше всего напоминает Дон-Кихота. С одной стороны, он очень проницательный, особенно для человека, выросшего в казарме. То есть, например, когда он стал президентом, к нему прибежало огромное количество людей не просто с предложением денег, а с такими предложениями, от которых было сложно отказаться. Или, допустим, приходили, говорили: знаете, в Москве для нас выделили деньги, но вы же понимаете, что часть этих денег нужно откатить обратно, их там обещали всяким чиновникам в Минфине. Евкуров вместо того, чтобы попадаться, говорил: вы мне, пожалуйста, составьте список чиновников в Минфине, которым надо откатить, я сам пойду и откачу. Естественно, просители тут же исчезали. То есть, это человек, безусловно, житейски очень грамотный.
Но, с другой стороны, у него немереный идеализм. Один из самых главных вопросов, который я все время задавала: как можно решить проблему с боевиками в Ингушетии, не создавая собственных отрядов по образцу Кадырова? И Евкуров отвечал, что это будет еще большая стратегическая проблема. Если такие отряды создашь, понятно, как они будут себя вести, они сами окажутся проблемой.
История с покушением на него показала, что нельзя править на Кавказе, не имея собственных людей, которые готовы умереть и убить за тебя. Она показала, что Дон-Кихот может бороться с ветряными мельницами, но Дон-Кихоту очень сложно противостоять "Тойоте", набитой 70 килограммами взрывчатки.
При Зязикове Ингушетия превратилась в базу боевиков, в кормушку для боевиков. Потому что зязиковские чиновники, как это ни невероятно, платили боевикам, в чем они потом публично каялись в мечетях при Евкурове. А федералы убивали любого ингуша и называли его террористом, в связи с чем к концу правления Зязикова действительно можно было убить практически любого ингуша, и он бы оказался либо террористом, либо сочувствующим. То есть, при том, что Ингушетия изначально не участвовала в чеченской войне, состояние дел в республике показывало, что разрушительную силу одного генерала ФСБ можно приравнять ко всей деструктивной силе 58-й армии.
Перед Евкуровым стояла совершенно невозможная задача - ликвидировать коррупцию как основу материального обеспечения боевиков. Я не говорю, что люди взрывают за деньги, но понятно, что деньги – это кровь войны. Задача была - запретить в Ингушетии проводить спецоперации без санкции Евкурова и местного МВД. То есть, грубо говоря, простить тех, кого можно простить, и убить тех, кого нельзя простить. И в первые минуты обозначились две силы, которые оказались против Евкурова. Во-первых, это боевики, которых устраивает бесконечная череда насилия, которых устраивает бесконечное размножение с одной стороны - жертв ментов, с другой стороны - жертв боевиков. И вторая сила – это чекисты, которые были совершенно счастливы при Зязикове, потому что не было ни контроля над их деятельностью, ни контроля над их финансами.
И уже в декабре произошла крайне неприятная история, которая заключалась в том, что Евкуров вел переговоры с боевиками. Ему, заметим, это было гораздо сложнее делать, чем Рамзану Кадырову, потому что Кадыров – это человек, который бегал в лесах, это человек свой, это человек, который всех их знал, мог позвонить и сказать: все, выходи из леса, будешь теперь у меня служить. Евкуров был во время чеченских войн в другом месте, он не мог позвонить ни Евлоеву-Магасу, ни, тем более, Доку Умарову. Тем не менее, Евкуров вел переговоры с боевиками, причем лично. Естественно, в любой момент они могли его убить.
Насколько я знаю, в декабре должна была состояться встреча с человеком по имени Магомед Аушев, который был правой рукой Магаса и считался мертвым, а на самом деле прятался в селе Барсуки. Из-за того, что Магомед Аушев стал общаться громче по телефону, его вычислили и убили чекисты. То есть это была очевидная чекистская подстава для президента, которая показала, что чекисты тоже не очень заинтересованы в уменьшении напряжения в Ингушетии.
И сразу за убийством Магомеда Аушева последовал ответ боевиков. Буквально через месяц три импортных боевика заехали в Ингушетию с тонной взрывчатки, видимо, для того, чтобы взорвать президента. И, собственно, покушение на Евкурова может рассматриваться и как продолжение этой истории, и тем более - как ответ на майскую совместную операцию Евкурова и Кадырова против боевиков, которая тоже радикально отличалась от всего, что происходило до этого. Если до этого в Ингушетии с моджахедами никак не боролись, они могли убить любого мента, они могли зайти ночью в село и ничего с ними не происходило, то где-то с середины мая боевиков стали гонять.
Понятно, что покушались на Евкурова боевики, потому что был смертник – этот вопрос закрыт. Но возникает другой вопрос: а что бы сделали те силовики, которые не заинтересованы в ограничении деятельности боевиков, если бы знали о готовящемся покушении? В любом случае понятно, что на Кадырова устроить покушение сложнее. Не потому, что он так любим народом, а просто потому, что любой силовик, узнавший о возможности покушения на Кадырова, будет рыть землю носом, чтобы его предотвратить - потому что понимает, что иначе ему оторвут голову.
А в Москве были задержаны подозреваемые в причастности к этому преступлению. МВД сообщает, что покушение организовал некий Магомед Евлоев, известный под кличкой Магас.
О Юнус-Беке Евкурове говорит публицист Юлия Латынина:
История с покушением показала, что Дон-Кихот может бороться с ветряными мельницами, но Дон-Кихоту очень сложно противостоять "Тойоте", набитой 70 килограммами взрывчатки
- Евкуров мне больше всего напоминает Дон-Кихота. С одной стороны, он очень проницательный, особенно для человека, выросшего в казарме. То есть, например, когда он стал президентом, к нему прибежало огромное количество людей не просто с предложением денег, а с такими предложениями, от которых было сложно отказаться. Или, допустим, приходили, говорили: знаете, в Москве для нас выделили деньги, но вы же понимаете, что часть этих денег нужно откатить обратно, их там обещали всяким чиновникам в Минфине. Евкуров вместо того, чтобы попадаться, говорил: вы мне, пожалуйста, составьте список чиновников в Минфине, которым надо откатить, я сам пойду и откачу. Естественно, просители тут же исчезали. То есть, это человек, безусловно, житейски очень грамотный.
Но, с другой стороны, у него немереный идеализм. Один из самых главных вопросов, который я все время задавала: как можно решить проблему с боевиками в Ингушетии, не создавая собственных отрядов по образцу Кадырова? И Евкуров отвечал, что это будет еще большая стратегическая проблема. Если такие отряды создашь, понятно, как они будут себя вести, они сами окажутся проблемой.
История с покушением на него показала, что нельзя править на Кавказе, не имея собственных людей, которые готовы умереть и убить за тебя. Она показала, что Дон-Кихот может бороться с ветряными мельницами, но Дон-Кихоту очень сложно противостоять "Тойоте", набитой 70 килограммами взрывчатки.
При Зязикове Ингушетия превратилась в базу боевиков, в кормушку для боевиков. Потому что зязиковские чиновники, как это ни невероятно, платили боевикам, в чем они потом публично каялись в мечетях при Евкурове. А федералы убивали любого ингуша и называли его террористом, в связи с чем к концу правления Зязикова действительно можно было убить практически любого ингуша, и он бы оказался либо террористом, либо сочувствующим. То есть, при том, что Ингушетия изначально не участвовала в чеченской войне, состояние дел в республике показывало, что разрушительную силу одного генерала ФСБ можно приравнять ко всей деструктивной силе 58-й армии.
Перед Евкуровым стояла совершенно невозможная задача - ликвидировать коррупцию как основу материального обеспечения боевиков. Я не говорю, что люди взрывают за деньги, но понятно, что деньги – это кровь войны. Задача была - запретить в Ингушетии проводить спецоперации без санкции Евкурова и местного МВД. То есть, грубо говоря, простить тех, кого можно простить, и убить тех, кого нельзя простить. И в первые минуты обозначились две силы, которые оказались против Евкурова. Во-первых, это боевики, которых устраивает бесконечная череда насилия, которых устраивает бесконечное размножение с одной стороны - жертв ментов, с другой стороны - жертв боевиков. И вторая сила – это чекисты, которые были совершенно счастливы при Зязикове, потому что не было ни контроля над их деятельностью, ни контроля над их финансами.
И уже в декабре произошла крайне неприятная история, которая заключалась в том, что Евкуров вел переговоры с боевиками. Ему, заметим, это было гораздо сложнее делать, чем Рамзану Кадырову, потому что Кадыров – это человек, который бегал в лесах, это человек свой, это человек, который всех их знал, мог позвонить и сказать: все, выходи из леса, будешь теперь у меня служить. Евкуров был во время чеченских войн в другом месте, он не мог позвонить ни Евлоеву-Магасу, ни, тем более, Доку Умарову. Тем не менее, Евкуров вел переговоры с боевиками, причем лично. Естественно, в любой момент они могли его убить.
Насколько я знаю, в декабре должна была состояться встреча с человеком по имени Магомед Аушев, который был правой рукой Магаса и считался мертвым, а на самом деле прятался в селе Барсуки. Из-за того, что Магомед Аушев стал общаться громче по телефону, его вычислили и убили чекисты. То есть это была очевидная чекистская подстава для президента, которая показала, что чекисты тоже не очень заинтересованы в уменьшении напряжения в Ингушетии.
И сразу за убийством Магомеда Аушева последовал ответ боевиков. Буквально через месяц три импортных боевика заехали в Ингушетию с тонной взрывчатки, видимо, для того, чтобы взорвать президента. И, собственно, покушение на Евкурова может рассматриваться и как продолжение этой истории, и тем более - как ответ на майскую совместную операцию Евкурова и Кадырова против боевиков, которая тоже радикально отличалась от всего, что происходило до этого. Если до этого в Ингушетии с моджахедами никак не боролись, они могли убить любого мента, они могли зайти ночью в село и ничего с ними не происходило, то где-то с середины мая боевиков стали гонять.
Понятно, что покушались на Евкурова боевики, потому что был смертник – этот вопрос закрыт. Но возникает другой вопрос: а что бы сделали те силовики, которые не заинтересованы в ограничении деятельности боевиков, если бы знали о готовящемся покушении? В любом случае понятно, что на Кадырова устроить покушение сложнее. Не потому, что он так любим народом, а просто потому, что любой силовик, узнавший о возможности покушения на Кадырова, будет рыть землю носом, чтобы его предотвратить - потому что понимает, что иначе ему оторвут голову.
