Дмитрий Волчек: Человек недели Радио Свобода – президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров. На этой неделе врачи сообщили, что состояние здоровье Евкурова, на которого 22 июня было совершено покушение, заметно улучшается.
А в Москве были задержаны подозреваемые в причастности к этому преступлению. МВД сообщает, что покушение организовал некий Магомед Евлоев, известный под кличкой Магас. О Юнус-Беке Евкурове говорит публицист Юлия Латынина.
Юлия Латынина: Евкуров мне больше всего напоминает Дон-Кихота. С одной стороны, это человек очень проницательный, особенно для человека, выросшего в казарме. То есть, например, когда он стал президентом, к нему огромное количество людей прибежало не просто с предложением денег, а с такими предложениями, от которых было сложно отказаться. Или, допустим, приходили, говорили: знаете, в Москве для нас выделили деньги, но вы же понимаете, что часть этих денег нужно откатить обратно, их там обещали всяким чиновникам в Минфине. Евкуров вместо того, чтобы попадаться, говорил: вы мне, пожалуйста, составьте список чиновников в Минфине, которым надо откатить, я сам пойду и откачу. Естественно, просители тут же исчезали. То есть человек, безусловно, житейски очень грамотный. Но с другой стороны, у него немереный идеализм, потому что один из самых главных вопросов, который я все время задавала: как можно решить проблему с боевиками в Ингушетии, не создавая собственных отрядов по образцу Кадырова? И Евкуров отвечал, что это будет еще большая проблема стратегическая, если такие отряды создашь, то, понятно, как они будут себя вести, они сами окажутся проблемой.
История с покушением на него показала, что нельзя править на Кавказе, не имея собственных людей, которые готовы умереть и убить за тебя. Она показала, что Дон-Кихот может бороться с ветряными мельницами, но Дон-Кихоту очень сложно противостоять «Тойоте», набитой 70 килограммами взрывчатки.
При Зязикове Ингушетия превратилась в базу боевиков, в кормушку для боевиков. Потому что зязиковские чиновники, как это ни невероятно, платили боевикам, о чем они потом публично каялись в мечетях при Евкурове. А федералы убивали любого ингуша и называли его террористом, в связи с чем к концу правления Зязикова действительно можно было убить практически любого ингуша, и он оказался либо террористом, либо сочувствующим. То есть при том, что Ингушетия изначально не участвовала в чеченской войне, состояние дел в республике показывало, что разрушительная сила одного генерала ФСБ можно приравнять ко всей деструктивной силе 58 армии.
Перед Евкуровым в этой связи стояла совершенно невозможная задача ликвидировать коррупцию, как основу материального обеспечения боевиков. Я не говорю, что люди взрывают за деньги, но понятно, что деньги – это кровь войны. Запретить в Ингушетии проводить спецоперации без санкции Евкурова и местного МВД. То есть, грубо говоря, простить тех, кого можно простить, и убить тех, кого нельзя простить. И в первые минуты обозначились две силы, которые оказались против Евкурова. Во-первых, это боевики, которых устраивает бесконечная череда насилия, которых устраивает бесконечное размножение с одной стороны жертв ментов, с другой стороны жертв боевиков. И вторая сила – это чекисты, которые были совершенно счастливы при Зязикове, потому что не было ни контроля над их деятельностью, ни контроля над их финансами.
И уже в декабре произошла крайняя неприятная история, которая заключалась в том, что Евкуров вел переговоры с боевиками. Ему, заметим, это было гораздо сложнее делать, чем Кадырову, потому что Кадыров – это человек, который бегал в лесах, это человек свой, это человек, который всех их знал, мог позвонить и сказать: все, выходи из леса, будешь теперь у меня служить. Евкуров был во время чеченских войн в другом месте, он не мог позвонить ни Евлоеву-Магасу, ни, тем более, Доку Умарову. Так вот, тем не менее, Евкуров вел переговоры с боевиками, причем лично. Естественно в любой момент они могли его убить. Насколько я знаю, в декабре должна была состояться встреча с человеком по имени Магомед Аушев, который был правой рукой Магаса и считался мертвым, а на самом деле прятался в селе Барсуки. Из-за того, что Магомед Аушев стал общаться громче по телефону, его вычислили и убили чекисты. То есть это была очевидная чекистская подстава для президента, которая показала, что чекисты тоже не очень заинтересованы в уменьшении напряжения в Ингушетии. И сразу за убийством Магомеда Аушева последовал ответ боевиков. Буквально через месяц три импортных боевика заехали в Ингушетию с тонной взрывчатки, видимо, для того, чтобы взорвать президента. И собственно покушение на Евкурова может рассматриваться и вот как продолжение этой истории, и тем более как ответ на майскую совместную операцию Евкурова и Кадырова против боевиков, которая тоже радикально отличалась от всего, что происходило до этого, потому что если до этого в Ингушетии с моджахедами никак не боролись, они могли убить любого мента, они могли зайти ночью в село и ничего с ними не было, то где-то в середине мая боевики зашли в село и их стали с тех пор гонять.
Понятно, что покушались на Евкурова боевики, потому что смертник – это вопрос закрыт. Но возникает вопрос: а что бы сделали те силовики, которые не заинтересованы в ограничении их деятельности, если бы знали о готовящемся покушении? В любом случае понятно, что на Кадырова устроить покушение сложнее не потому, что он так любим народом, а просто потому, что любой силовик, узнавший о возможности покушения на Кадырова, будет рыть землю носом, чтобы это предотвратить, потому что понимает, что иначе ему оторвут голову.
