Ссылки для упрощенного доступа

Кто и как сможет противостоять произволу на Северном Кавказе


Елена Милашина
Елена Милашина

Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие обозреватель "Новой газеты" Елена Милашина.

Андрей Шарый: О возможностях работы в Чечне журналистов и правозащитников я беседовал с обозревателем "Новой газеты", экспертом по Северному Кавказу Еленой Милашиной.
К чему может привести уход "Мемориала" из этой северокавказской республики? Каковы будут последствия?

Елена Милашина: Я очень надеюсь, что "Мемориал" все-таки не уйдет. Просто его очень сильно подкосило, конечно, в первую очередь Наташино убийство. Потому что Наташа была некий столп, на котором держалась вся работа. Там был еще один человек, Катя Сакирянская, которая в ингушском "Мемориале" работала много лет. Она уехала по личной ситуации. Без нее очень плохо стало работать. Наташа была такой основополагающей... Она со временем стала очень важной составляющей для всех журналистов, которые туда приезжали. Все у нее останавливались, все шли к ней. Конечно, если "Мемориал" уйдет оттуда, чего, собственно, добивается и Кадыров, и, я думаю, что и федеральный центр ("Мемориал" очень раздражал на протяжении всех военных кампаний и сейчас, поскольку он портит картину стабильности), то это будет вроде катастрофы. Потому что все-таки в "Мемориале" остаются люди, которые работаю, которых Наташа учила, остается адвокаты, которые работали с "Мемориалом". Это центр, который если разрушится, то будет тяжело работать, может быть, практически невозможно. Потому что вся стабильность Чечни - это, на самом деле, очень жесткая информационная цензура.

Андрей Шарый: Правозащитники в России, как известно, сейчас делятся на две категории - есть независимые правозащитные организации и есть официальные или полуофициальные организации, которые называют себя правозащитными. Они, так или иначе, связаны с властями. Представитель Рамзана Кадырова по правам человека утверждает, что уход "Мемориала" никоим образом не скажется на ситуации в Чечне, что это организация, за которой стоят некие западные деньги. Хватает и без них людей, которые способны заниматься наблюдением за проблемой прав человека в республике.

Елена Милашина: Нурди Нухажиев, которого в Чечне за глаза (Наташа даже в глаза) называют уполномоченным по правам защиты одного человека - Рамзана Ахматовича Кадырова. Вот он его интересы действительно очень хорошо защищает. Но кроме Рамзана Ахматовича еще несколько сот тысяч человек живет в Чечне. Им нужна защита. Господин Нухажиев никак не проявил себя. Люди к нему не идут. Все, что говорит Нурди - это, к сожалению, выполнение заказа, приказа. Он такой на поводке уполномоченный. У нас в России, к сожалению, эта ситуация развита. Тяжело заставить даже здесь уполномоченных работать по неким ситуациям, хотя они должны сами работать. На моих глазах испортился один уполномоченный - человек, который никогда не был чиновником. Он стал чиновником. Это уполномоченный по правам ребенка одного из регионов. Я знаю, как портятся эти люди. Они как чиновники, с одной стороны. И когда они критикуют власть, на них идет огромное давление. Многие не выдерживают. Но, а в Чечне в принципе невозможно быть официально уполномоченным и выполнять свою работу омбудсмена.

Андрей Шарый: Мы говорим с вами об одной из многих проблем Чечни - это проблема информационной блокады, проблема цензуры и ситуация, в которой работают журналисты и правозащитники в этой республике. Вам совершенно безнадежной кажется ситуация? Вам понятно, что делать с этим? Или ничего сделать нельзя в нынешней России?

Елена Милашина: Пока Путин у власти ничего нельзя сделать.

Андрей Шарый: Почему вы так думаете?

Елена Милашина: Потому что режим, в котором правят силовики, направлен не только на подавление всего и вся, другого мнения, на подавление людей, которые против высказываются и критикуют режим, на подавление врагов в любом виде (внутренних, внешних). Сила не решает ни одной из проблем. Наоборот, она усугубляет, в том числе на Кавказе проявляется это особенно ярко, потому что это, наверное, самый такой скрытый гнойник, который постоянно сочится. Проблема силы, а сила была немереная на Кавказе применена российским правительством. Не знаю, сколько регулярно погибает силовиков в Чечне, а их погибает много. Я знаю случаи, когда люди хотят уйти из кадыровских структур, готовы платить за это 200 тысяч рублей, но их не отпускают, потому что эти люди все время, как пушечное мясо, используются в этой войне с подпольем. Счет похищенных - это те люди, которые осмелились прийти, которых "Мемориал" каким-то образом подвигнул на то, чтобы об этом рассказать. А сколько на самом деле похищенных - никто не знает. Эта сила, к сожалению, не решает никакой проблемы. В дальнейшем это приведет к эскалации. Просто дело в том, что чем больше людей в угол загоняешь, тем будет страшнее ответ. Каток прошелся - все пока тихо и спокойно. Сейчас каток прошелся. Через некоторое время будет ответная реакция. Ответная реакция будет такая, что уже не только Чечня... Да, и не только Чечня, у нас не было войны в Ингушетии, не было войны в Дагестане - посмотрите какое сильное подполье там. В общем, люди, которые не умеют применять тотальную силу, не умеют точечно ее использовать, не умеют договариваться с людьми, не видят смысла в переговорах, не уважают права человека и, вообще, не ценят человеческую жизнь. Они ничего не могут сделать с таким государством как Россия.

Андрей Шарый: Миф о спокойствии Чечни во многом держится, а может быть и целиком держится на фигуре молодого Кадырова, президента лояльного Кремлю и отца народа такого в кавказском понимании этого слова. Вы взялись бы определить меру действительной популярности Кадырова в Чечне?

Елена Милашина: Это такой же миф, как и тотальная популярность Путина. Но дело в том, что есть разница между Чечней и Россией. В России тоже страх присутствует. Да, он велик. Да, люди не будут откровенничать с вами, что они думают реально по поводу Путина, но многие одновременно не будут и скрывать своего мнения. Люди еще пока не боятся что-то говорить. В Чечне тотальный страх! Людей за шутки по поводу Рамзана Кадырова или его отца увозили и убивали. В Чечне - вы сказали отец народа в кавказском понимании - нет отца народа в кавказском понимании. Есть отец народа в одном понимании - в сталинском понимании. Рамзана называют маленький Сталин. Эта трагедия случилась не только на Кавказе, трагедия случилась со всей страной, извините. Просто поскольку мы не хотим признавать то, что произошло в сталинское время, как раз-таки Сталина в Чечне очень не любят. Все помнят 1944 год. То, что они называют Кадырова маленьким Сталиным - это не восхищение Кадыровым, его силой. Это четкое, точное определение того, что сейчас происходит в Чечне.

XS
SM
MD
LG