Ирина Лагунина: В России, несмотря на провозглашенное равенство полов, женщина часто испытывает дискриминацию и на работе, и в семье, особенно если на нее
ложатся главные тяготы по воспитанию детей. Как женщины справляются с этим? И почему в России, к примеру, в большом бизнесе, женщин вообще практически нет. Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Поскольку подавляющее большинство российских женщин сегодня работают, семья и работа в жизни женщины оказываются тесно связанными. От работы, от социальных гарантий, предоставляемых работодателем, зависит и семейное благосостояние, и возможности для воспитания детей. Между тем, если посмотреть на вакансии на рынке труда, очень часто можно увидеть такие объявления, в которые уже заложена дискриминация по половому и возрастному признаку. Матери, имеющие работу, тоже часто подвергаются дискриминации. Это способствует распаду семей, абортам и отказу от родившихся детей. Иногда женщина попадает в трудную ситуацию на фоне полного благополучия. Так было с Ириной Румянцевой, у которой была неплохая работа, и вот...
Ирина Румянцева: Формально я считаюсь работающей мамой, то есть я нахожусь в отпуске по уходу за ребенком до трех лет. Но произошла такая странная история, когда нам вдруг неожиданно перестали платить пособие, мне и всем матерям, которые на данный момент находились в отпусках. Мы долго не могли понять, нас на самом деле дезориентировали. Но на самом деле, что мы поняли, фирма была наша продана, предварительно весь штат уволен по переводу в новую организацию. Все, кто был в тот момент фактически на своих рабочих местах, они были переведены, а нас не было, мы дома с детьми. Никто нас не уведомлял о том, что возможны какие-то изменения.
Татьяна Вольтская: И сколько таких в вашей фирме?
Ирина Румянцева: На сентябрь 2008 года нас было 20 человек.
Татьяна Вольтская: То есть это длится уже?
Ирина Румянцева: Практически уже год. Последний раз матери получали пособие в августе 2008 года.
Татьяна Вольтская: То есть фирма продана, она перестала существовать или вы исчезли из каких-то списков?
Ирина Румянцева: На данный момент фирма не ликвидирована, она фактически существует, но не ведет реальной деятельности никакой. Был перерегистрирован юридический адрес, с реального адреса на мифический.
Татьяна Вольтская: И получается, что ваши пособия зависят от существования вашей фирмы?
Ирина Румянцева: По закону – да. То есть пока компания не ликвидирована по факту, работодатель обязан выплачивать пособия матерям. Фонд социального страхования включается только в том случае, если либо компания заявляет о том, что средств недостаточно и ФСС тогда им помогает, либо если компания объявляет о своей ликвидации и тогда опять же ФСС обязан в полной мере выплатить матерям. Но в нашем случае компания не ликвидирована.
Татьяна Вольтская: Каков размер пособия в месяц?
Ирина Румянцева: По законодательству размер пособия составляет 40% окладов матери, но не превышает определенного потолка. У меня он составлял как раз потолок с нового года – 7192 рубля.
Татьяна Вольтская: Это важные деньги в вашем бюджете?
Ирина Румянцева: Конечно. Работает только отец.
Татьяна Вольтская: Так же как у Ирины, работа была и у Надежды Калиберды, которая сейчас на 9 месяце беременности.
Надежда Калиберда: Я в декабре 2008 года была вызвана в кабинет директора и мне предложили написать на увольнение. Я отказалась, предупредила директора о том, что я беременная, что увольняться я не собираюсь. Он сказал, что по-любому мы тебя все равно уволим, или по несоответствию должности занимаемой или сократим. Я говорю: вы не имеете права меня сократить, так как я беременная. А соответственных должностных инструкций как таковых не получала. Они наседали на меня, придирались к моей работе. Я попала в больницу с угрозой. Потом пришла из больницы, позвонила директору, что я выписалась. Директор мне предложил написать заявление на отпуск не оплачиваемый. Я сказала, что я имею право на оплачиваемый отпуск. Написала заявление на оплачиваемый отпуск и со мной ходил свидетель, который видел, что подписали заявление. И мне директор сказал, что отпускные получишь позже. Я звонила, сказали, что денег нет, давай попозже. 5 февраля пришло письмо заказное, что я уволена по статье 77 за прогулы. Приказ и решение, и все. Я написала в суд и прокуратуру Выборгского района, что меня уволили. Еще я отнесла заявление в инспекцию по труду. На что в инспекции по труду мне написали, что как таковой фирмы не существует по адресу, который вы указали. И прокуратура сказала, что узнали адрес, фирма перерегистрировалась в Петроградском районе, отправляют в Петроградский район. Суд прислали сначала, что я неправильно оформила заявление. Я по второму разу подавала в суд выборгский.
В конце концов суд начался. Я первый раз ходила, сказали, что фирма не по адресу указанному. Такое бывает. И они сделали запрос в налоговую инспекцию, узнали новый адрес и перенесли дело в Петроградский район. Я писала в администрацию города, вице-губернаторам. И только мне откликнулась Косткина, которая помогла. Получается, не работаю полгода, зарплату я не получаю как таковую, больничный я не получила, отпускных не получила. Получается, единовременное пособие за то, что я встала на учет рано, тоже не могу получить. Никаких выплат нет. И сейчас идут судебные тяжбы, только пересылают с одного места на другое мои заявления и все заявления уходят в инспекцию по труду, в которой мне отвечают, что мы фирму искать не обязаны. Когда я работала, мы взяли кредит, который надо выплачивать, и отказаться от него я не могу.
Татьяна Вольтская: То, что различные инстанции гоняют таких женщин по кругу, - это обычная практика - говорит юрист, президент общественной организации «Петербургская эгида» Римма Шарифуллина.
Римма Шарифуллина: К нам обратились около 8 человек с аналогичной ситуацией. Мы обратились в суд, и суд после определенной волокиты все-таки взыскал в пользу каждой по 40 тысяч и 5 тысяч морального вреда. Сейчас дело находится у приставов, соответственно, приставы скорее всего прекратят дело в связи с тем, что невозможно исполнить это решение. Круг замкнулся. Закон предусматривает, что если решение не выполняется, то женщина пострадавшая может обратиться в арбитражный суд с заявлением о банкротстве, процедура банкротства у нас где-то полгода. Но вы понимаете, через какие круги ада надо пройти, чтобы получить эти копейки. В кризис мы столкнулись с тем, что механизм не работает. И вот, пожалуйста, один из его провалов, этого механизма, мы сейчас видим в конкретной ситуации.
Татьяна Вольтская: Вообще-то страдает вся семья. Потому что вряд ли эта семья будет планировать еще детей.
Римма Шарифуллина: Представьте такую ситуацию, что поверив в идеологию нашего государства, которое якобы поддерживает семью, детей и так далее, женщина решила забеременеть, родить ребенка, увидев, что есть пособие, всякие капиталы материнские и так далее. Год семьи, день семьи. А затем она наталкивается на бездушие, равнодушие, формализм со стороны государства. А между прочим, в статье конституции существует гарантия, существует защита государством материнства и детства. Поэтому в такой ситуации государство, все эти прокуратуры, инспекции и так далее должны были бы просто в кратчайшие сроки принять меры определенные, найти этих людей, выявить, возбудить уголовное дело. Однако на сегодняшний день кроме отфутболивания в разные инстанции и в результате все инстанции отфутболили в суд. В суде нужна, извините, юридическая поддержка.
Татьяна Вольтская: Неужели приходит молодая беременная женщина или женщина, выкинутая с работы, и неужели к ним относятся плохо и не сочувствуют даже по-человечески?
Римма Шарифуллина: Судьи, видимо, превратились в машины. Одна из наших клиенток пришла в суд. Судья в присутствии нашего представителя оказала давление: зачем вы здесь ходите, все равно вы не взыщите те деньги, идите лучше рожайте, лучше занимайтесь детьми, нечего здесь ходить, бесперспективно, откажитесь от иска. То есть судья заставила нашу клиентку отказаться от собственного права. Наш представитель, естественно, разъяснил, что она имеет право не отказываться. Сейчас мы готовим жалобу на судью. Фактически судья, человек, который должен восстановить ваше право, он заставил человека, гражданина отказаться от его права.
Татьяна Вольтская: Получается, что семья, как чаплинский герой, она попадает в эти шестеренки бездушного механизма и получается, что выхода вообще нет?
Римма Шарифуллина: Выхорд какой – не рожать. Почему у нас демографическая ситуация такая сложная? Женщины не выходят на улицы, активно себя не проявляют, они просто, не сговариваясь, перестали рожать. После того, как наши политики схватились за голову, что работать будет некому и начали кампанейщину по поводу пособий, многие женщины, поверив в наше государство, пошел небольшой всплеск. Наступил кризис, и теперь мы видим, как государство по-настоящему относится к этим женщинам.
Татьяна Вольтская: Проблемами гендерного неравенства, проблемами семьи занимается и московский Центр социально-трудовых прав. Говорит его директор Елена Герасимова.
Елена Герасимова: Устойчивая тенденция на момент начала кризиса: если раньше соотношение мужчин и женщин обращающихся было примерно одинаковым, то начиная с осени прошлого года однозначная тенденция, две трети тех людей, которые обращаются – это женщины. Самая часто обращающаяся категория – это беременные женщины. Более того, к нам приходят женщины, чтобы решить ситуацию, которая возникла не вокруг них, а, например, в отношении их мужей, которых неправильно уволили, не выплатили заработную плату. Действительно, находясь в такой критической ситуации, когда в принципе нужна поддержка со всех сторон, получается, что она должна нести на себе решение своих проблем и очень часто еще проблем своих мужей, свои семейные проблемы.
Татьяна Вольтская: Совсем другое отношение к женщине, к ее семейным проблемам наблюдается в тех же северных странах, - говорит Рима Шарифуллина.
Римма Шарифуллина: Вот буквально, если переехать границу с Финляндией, вы попадаете в другую ситуацию. Мы сейчас издали брошюру «Гендерное равенство без границ. Сравнительный опыт Петербурга и северных стран». Мы там сравниваем процент женщин в парламентах. В нашем парламенте, по-моему, 10% женщин, а три северных страны Финляндия, Швеция, Исландия, там 40-45%. Естественно эти женщины совсем по-другому относятся, законы принимают в отношении материнства и детства. В законодательном собрании представитель Исландии рассказывал нам, что они как решали, что эту нагрузку снять с женщины по уходу за ребенком и каким-то образом мотивировать мужчин. Они дают отпуск по уходу за ребенком 9 месяцев, 3 из них может взять мама, 3 только папа, 3 совместно. Пособие у них 80%. И сейчас количество пап, которые с удовольствием сидят с детьми за 80% и берут три месяца, потому что если они не возьмут, никто не может взять, увеличивается просто в разу. Последствия просто фантастические. Во-первых, контакт налаживается с ребенком. Во-вторых, мама не теряет свою конкурентоспособность. В-третьих, при приеме на работу работодатель уже знает, что и мужчина может взять этот отпуск и поэтому здесь женщины не проигрывают. И в-четвертых, это гуманно. Более того мужчины понимают еще один момент – что такое сидеть с ребенком, что это огромный тяжелый труд. Сейчас же, вы знаете: ты сидишь с ребенком, ничего не делаешь, а я тут вкалываю. Пример есть и технология уже есть. А у нас до сих пор в Петербурге не принят закон о гендерном равноправии.
ложатся главные тяготы по воспитанию детей. Как женщины справляются с этим? И почему в России, к примеру, в большом бизнесе, женщин вообще практически нет. Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Поскольку подавляющее большинство российских женщин сегодня работают, семья и работа в жизни женщины оказываются тесно связанными. От работы, от социальных гарантий, предоставляемых работодателем, зависит и семейное благосостояние, и возможности для воспитания детей. Между тем, если посмотреть на вакансии на рынке труда, очень часто можно увидеть такие объявления, в которые уже заложена дискриминация по половому и возрастному признаку. Матери, имеющие работу, тоже часто подвергаются дискриминации. Это способствует распаду семей, абортам и отказу от родившихся детей. Иногда женщина попадает в трудную ситуацию на фоне полного благополучия. Так было с Ириной Румянцевой, у которой была неплохая работа, и вот...
Ирина Румянцева: Формально я считаюсь работающей мамой, то есть я нахожусь в отпуске по уходу за ребенком до трех лет. Но произошла такая странная история, когда нам вдруг неожиданно перестали платить пособие, мне и всем матерям, которые на данный момент находились в отпусках. Мы долго не могли понять, нас на самом деле дезориентировали. Но на самом деле, что мы поняли, фирма была наша продана, предварительно весь штат уволен по переводу в новую организацию. Все, кто был в тот момент фактически на своих рабочих местах, они были переведены, а нас не было, мы дома с детьми. Никто нас не уведомлял о том, что возможны какие-то изменения.
Татьяна Вольтская: И сколько таких в вашей фирме?
Ирина Румянцева: На сентябрь 2008 года нас было 20 человек.
Татьяна Вольтская: То есть это длится уже?
Ирина Румянцева: Практически уже год. Последний раз матери получали пособие в августе 2008 года.
Татьяна Вольтская: То есть фирма продана, она перестала существовать или вы исчезли из каких-то списков?
Ирина Румянцева: На данный момент фирма не ликвидирована, она фактически существует, но не ведет реальной деятельности никакой. Был перерегистрирован юридический адрес, с реального адреса на мифический.
Татьяна Вольтская: И получается, что ваши пособия зависят от существования вашей фирмы?
Ирина Румянцева: По закону – да. То есть пока компания не ликвидирована по факту, работодатель обязан выплачивать пособия матерям. Фонд социального страхования включается только в том случае, если либо компания заявляет о том, что средств недостаточно и ФСС тогда им помогает, либо если компания объявляет о своей ликвидации и тогда опять же ФСС обязан в полной мере выплатить матерям. Но в нашем случае компания не ликвидирована.
Татьяна Вольтская: Каков размер пособия в месяц?
Ирина Румянцева: По законодательству размер пособия составляет 40% окладов матери, но не превышает определенного потолка. У меня он составлял как раз потолок с нового года – 7192 рубля.
Татьяна Вольтская: Это важные деньги в вашем бюджете?
Ирина Румянцева: Конечно. Работает только отец.
Татьяна Вольтская: Так же как у Ирины, работа была и у Надежды Калиберды, которая сейчас на 9 месяце беременности.
Надежда Калиберда: Я в декабре 2008 года была вызвана в кабинет директора и мне предложили написать на увольнение. Я отказалась, предупредила директора о том, что я беременная, что увольняться я не собираюсь. Он сказал, что по-любому мы тебя все равно уволим, или по несоответствию должности занимаемой или сократим. Я говорю: вы не имеете права меня сократить, так как я беременная. А соответственных должностных инструкций как таковых не получала. Они наседали на меня, придирались к моей работе. Я попала в больницу с угрозой. Потом пришла из больницы, позвонила директору, что я выписалась. Директор мне предложил написать заявление на отпуск не оплачиваемый. Я сказала, что я имею право на оплачиваемый отпуск. Написала заявление на оплачиваемый отпуск и со мной ходил свидетель, который видел, что подписали заявление. И мне директор сказал, что отпускные получишь позже. Я звонила, сказали, что денег нет, давай попозже. 5 февраля пришло письмо заказное, что я уволена по статье 77 за прогулы. Приказ и решение, и все. Я написала в суд и прокуратуру Выборгского района, что меня уволили. Еще я отнесла заявление в инспекцию по труду. На что в инспекции по труду мне написали, что как таковой фирмы не существует по адресу, который вы указали. И прокуратура сказала, что узнали адрес, фирма перерегистрировалась в Петроградском районе, отправляют в Петроградский район. Суд прислали сначала, что я неправильно оформила заявление. Я по второму разу подавала в суд выборгский.
В конце концов суд начался. Я первый раз ходила, сказали, что фирма не по адресу указанному. Такое бывает. И они сделали запрос в налоговую инспекцию, узнали новый адрес и перенесли дело в Петроградский район. Я писала в администрацию города, вице-губернаторам. И только мне откликнулась Косткина, которая помогла. Получается, не работаю полгода, зарплату я не получаю как таковую, больничный я не получила, отпускных не получила. Получается, единовременное пособие за то, что я встала на учет рано, тоже не могу получить. Никаких выплат нет. И сейчас идут судебные тяжбы, только пересылают с одного места на другое мои заявления и все заявления уходят в инспекцию по труду, в которой мне отвечают, что мы фирму искать не обязаны. Когда я работала, мы взяли кредит, который надо выплачивать, и отказаться от него я не могу.
Татьяна Вольтская: То, что различные инстанции гоняют таких женщин по кругу, - это обычная практика - говорит юрист, президент общественной организации «Петербургская эгида» Римма Шарифуллина.
Римма Шарифуллина: К нам обратились около 8 человек с аналогичной ситуацией. Мы обратились в суд, и суд после определенной волокиты все-таки взыскал в пользу каждой по 40 тысяч и 5 тысяч морального вреда. Сейчас дело находится у приставов, соответственно, приставы скорее всего прекратят дело в связи с тем, что невозможно исполнить это решение. Круг замкнулся. Закон предусматривает, что если решение не выполняется, то женщина пострадавшая может обратиться в арбитражный суд с заявлением о банкротстве, процедура банкротства у нас где-то полгода. Но вы понимаете, через какие круги ада надо пройти, чтобы получить эти копейки. В кризис мы столкнулись с тем, что механизм не работает. И вот, пожалуйста, один из его провалов, этого механизма, мы сейчас видим в конкретной ситуации.
Татьяна Вольтская: Вообще-то страдает вся семья. Потому что вряд ли эта семья будет планировать еще детей.
Римма Шарифуллина: Представьте такую ситуацию, что поверив в идеологию нашего государства, которое якобы поддерживает семью, детей и так далее, женщина решила забеременеть, родить ребенка, увидев, что есть пособие, всякие капиталы материнские и так далее. Год семьи, день семьи. А затем она наталкивается на бездушие, равнодушие, формализм со стороны государства. А между прочим, в статье конституции существует гарантия, существует защита государством материнства и детства. Поэтому в такой ситуации государство, все эти прокуратуры, инспекции и так далее должны были бы просто в кратчайшие сроки принять меры определенные, найти этих людей, выявить, возбудить уголовное дело. Однако на сегодняшний день кроме отфутболивания в разные инстанции и в результате все инстанции отфутболили в суд. В суде нужна, извините, юридическая поддержка.
Татьяна Вольтская: Неужели приходит молодая беременная женщина или женщина, выкинутая с работы, и неужели к ним относятся плохо и не сочувствуют даже по-человечески?
Римма Шарифуллина: Судьи, видимо, превратились в машины. Одна из наших клиенток пришла в суд. Судья в присутствии нашего представителя оказала давление: зачем вы здесь ходите, все равно вы не взыщите те деньги, идите лучше рожайте, лучше занимайтесь детьми, нечего здесь ходить, бесперспективно, откажитесь от иска. То есть судья заставила нашу клиентку отказаться от собственного права. Наш представитель, естественно, разъяснил, что она имеет право не отказываться. Сейчас мы готовим жалобу на судью. Фактически судья, человек, который должен восстановить ваше право, он заставил человека, гражданина отказаться от его права.
Татьяна Вольтская: Получается, что семья, как чаплинский герой, она попадает в эти шестеренки бездушного механизма и получается, что выхода вообще нет?
Римма Шарифуллина: Выхорд какой – не рожать. Почему у нас демографическая ситуация такая сложная? Женщины не выходят на улицы, активно себя не проявляют, они просто, не сговариваясь, перестали рожать. После того, как наши политики схватились за голову, что работать будет некому и начали кампанейщину по поводу пособий, многие женщины, поверив в наше государство, пошел небольшой всплеск. Наступил кризис, и теперь мы видим, как государство по-настоящему относится к этим женщинам.
Татьяна Вольтская: Проблемами гендерного неравенства, проблемами семьи занимается и московский Центр социально-трудовых прав. Говорит его директор Елена Герасимова.
Елена Герасимова: Устойчивая тенденция на момент начала кризиса: если раньше соотношение мужчин и женщин обращающихся было примерно одинаковым, то начиная с осени прошлого года однозначная тенденция, две трети тех людей, которые обращаются – это женщины. Самая часто обращающаяся категория – это беременные женщины. Более того, к нам приходят женщины, чтобы решить ситуацию, которая возникла не вокруг них, а, например, в отношении их мужей, которых неправильно уволили, не выплатили заработную плату. Действительно, находясь в такой критической ситуации, когда в принципе нужна поддержка со всех сторон, получается, что она должна нести на себе решение своих проблем и очень часто еще проблем своих мужей, свои семейные проблемы.
Татьяна Вольтская: Совсем другое отношение к женщине, к ее семейным проблемам наблюдается в тех же северных странах, - говорит Рима Шарифуллина.
Римма Шарифуллина: Вот буквально, если переехать границу с Финляндией, вы попадаете в другую ситуацию. Мы сейчас издали брошюру «Гендерное равенство без границ. Сравнительный опыт Петербурга и северных стран». Мы там сравниваем процент женщин в парламентах. В нашем парламенте, по-моему, 10% женщин, а три северных страны Финляндия, Швеция, Исландия, там 40-45%. Естественно эти женщины совсем по-другому относятся, законы принимают в отношении материнства и детства. В законодательном собрании представитель Исландии рассказывал нам, что они как решали, что эту нагрузку снять с женщины по уходу за ребенком и каким-то образом мотивировать мужчин. Они дают отпуск по уходу за ребенком 9 месяцев, 3 из них может взять мама, 3 только папа, 3 совместно. Пособие у них 80%. И сейчас количество пап, которые с удовольствием сидят с детьми за 80% и берут три месяца, потому что если они не возьмут, никто не может взять, увеличивается просто в разу. Последствия просто фантастические. Во-первых, контакт налаживается с ребенком. Во-вторых, мама не теряет свою конкурентоспособность. В-третьих, при приеме на работу работодатель уже знает, что и мужчина может взять этот отпуск и поэтому здесь женщины не проигрывают. И в-четвертых, это гуманно. Более того мужчины понимают еще один момент – что такое сидеть с ребенком, что это огромный тяжелый труд. Сейчас же, вы знаете: ты сидишь с ребенком, ничего не делаешь, а я тут вкалываю. Пример есть и технология уже есть. А у нас до сих пор в Петербурге не принят закон о гендерном равноправии.
