Елена Рыковцева: «Вы оказались тем человеком, через которого Бог спас нашу нацию. Не благодарить вас невозможно», - эти слова молодая чиновница из Южной Осетии Майя Зассеева произносила непосредственно в адрес молодого человека из России Дмитрия Медведева. И он ничуть не стеснялся, он воспринимал как должное тот факт, что его назначили посредником между Богом и людьми. И самое главное, что процедуру превращения лидера нации в помазанника божьего с удовольствием транслировала информационная программа «Вести». А ведь могли бы вырезать эти слова не в меру восторженной женщины. Но вот не вырезали. Значит, нравится.
Много чего нелепого мы насмотрелись за тот день, который российские телеканалы решили посвятить событиям в Южной Осетии годичной давности. Вообще-то, мы с моими гостями заранее договорились обсудить в этой программе две совсем разные истории: это новое юмористическое шоу Первого канала «Рубик Всемогущий» и те проекты, которые будут посвящены годовщине осетино-грузинского конфликта. И если поначалу немного смущало это совмещение несовместимого, то потом, по мере просмотра все больше, если говорить о моей, например, реакции, стиралась граница между юмором и публицистикой, а порой эти проекты и вовсе менялись местами. Где планировалось смешное – хотелось плакать, а когда из нас пытались выжать слезу – было ощущение, что ты в цирке находишься.
Но все равно эти две темы смешивать не будем, а станем обсуждать последовательно. Представляю вам гостей нашей программы. Во-первых, с нами в студии обозреватель газеты «Коммерсант» Арина Бородина. Арина давно не появлялась в эфире, потому что 7 мая, в День радио, она подарила нам будущего телевизионного критика, и теперь мы ждем, когда пойдут рецензии уже подрастающего поколения. Но три месяца прошло, уже можно и телевизор посмотреть, что бедная Арина и сделала как раз во время всех этих событий. И с нами на связи руководитель группы спецпроектов телеканала «Россия» Ян Гельман.
Ян Гельман: Вы тут же все напутали, как и положено журналисту.
Елена Рыковцева: Распутывайте.
Ян Гельман: Я не руководитель студии спецпроектов. Надеюсь, что меня не уволили из этой студии. Я ее скромный шеф-редактор, один из пяти.
Елена Рыковцева: Да, и эти спецпроекты все-таки юмористические. Сразу скажем, что Ян Гельман не имел отношения к производству ни одного из тех продуктов, о которых мы сегодня будем говорить. А участвует он в разговоре как зритель. Мы все сегодня зрители. У меня выдрана страничка из журнала «ТВ-парк», по которой я расскажу, что именно мы намечали посмотреть. Сразу скажу, что не все одновременно всё смотрели, а каждый что-то такое выхватил. Первый канал, в 20 часов 8 августа здесь прошел фильм «Цхинвал: жизнь после войны», это фильм Антона Степаненко, Арина его видела. В 21:15 «Олимпиус инферно», художественный фильм, видел его Ян Гельман, и Арина тоже. В 22:50 «08.08.08. Война в прямом эфире», этот фильм шел утром, и повторялся вечером по Первому каналу, мы видели его вдвоем с Ариной. Канал «Россия» 8 августа в 20:15 к годовщине событий в Южной Осетии премьера «Цхинвал: больше никто не умрет», видели мы с Ариной. Арина, я сразу вот что у вас спрошу, вы хоть где-то зафиксировали позицию грузинской стороны? Если да, то на каком канале? Может быть, не на государственном, а где-нибудь дальше?
Арина Бородина: Из того, что я смотрела, начиная с пятницы 7 августа, это прежде всего, конечно, были федеральные каналы – Первый, «Россия» и НТВ - мне не удалось этого увидеть. Единственное, что я могу сказать, в фильме Вадима Фефилова, который был в пятницу на НТВ, «В августе 2008» этот фильм назывался, хотя бы были намеки, проблески того, что не все так однозначно. То есть это читалось между строк, между кадров. Например, там были показаны кадры из Гори о том, что когда туда входят российские танки, как сопротивляются им жители Гори. Там на легковых машинах ГАИ грузинских видно, как они противостоят танкам. И там некое такое гражданское сопротивление. И Фефилов на этом акцентирует свое внимание. Есть там еще некоторая россыпь. Там показан грузинский солдат, которому помогают российские жители. Есть какая-то небольшая россыпь, но это минимум.
Елена Рыковцева: Намек.
Арина Бородина: Намек, я говорю, это между строк, намеки на то, что была иная точка зрения, наверняка, и иная позиция, нежели отражена она была во всех российских фильмах.
Елена Рыковцева: Я-то слово «грузины» в не агрессивном контексте услышала только в программе как раз «Вести». Там было так сказано, что в день 8 августа представители грузинской диаспоры вместе с членами «Единой России» отправились отмечать эти события к памятнику Багратиону, после чего ни одного грузинского лица я, правда, не увидела, а только лицо депутата Андрея Исаева, который говорил какие-то слова.
Арина Бородина: Ну, единственное, я хочу еще добавить, если мы будем просто мизер такой собирать, то наш Патриарх Кирилл, синхрон был показан на канале «Россия», может, где-то был еще, но я видела это только на этом канале, говорил о том, что в этот день мы будем молиться обо всех.
Елена Рыковцева: Да, я это тоже заметила и подумала, что вот умный человек.
Арина Бородина: Без акцента на то, что русские, осетины, грузины. Обо всех, кто пострадал в этой войне. И в этом смысле я еще бы добавила, если мы все-таки говорим об упоминании Грузии, старики, грузины пожилые, которые жили на территории, которая была захвачена российскими войсками, их показали в этом фильме «Цхинвал: больше никто не умрет». Там они тоже были показаны. Но это вовсе не то, о чем бы мы хотели с вами говорить и видеть, наверное, если о сбалансированности говорить.
Елена Рыковцева: Арина, я еще, конечно же, видела грузин в фильме «08.08.08», но только тех грузин, которые оправдывают позицию российской стороны. Как-то они их замечательно подобрали. И если говорить об этом фильме «08.08.08», сразу объясню нашим слушателям, что речь идет об информационной войне, которую развернули, конечно, против России западные средства массовой информации в тот месяц, то я совершенно не поняла, были ли бомбежки на территории Грузии вообще со стороны России, и был ли хоть один объект уничтожен? Потому что все, что показывали западные каналы, все, что снимали фотоагентства, все это было фальшивкой с точки зрения этого фильма. Разоблачалось все подряд. То есть вот фотография разрушенного объекта – это фальшивая фотография, фото убитых грузин – они не убиты, а, наверняка, это фотомонтаж. То есть было полное ощущение, что республика не пострадала, что самолеты прилетали и улетали, а все остальное придумали западные корреспонденты. Вот так я восприняла этот фильм.
Арина Бородина: Ну, у меня мнение примерно похожее на ваше. Но я добавила бы такой момент, который у меня больше всего отложился от просмотра этого фильма. Во-первых, честно говоря, мне показалось, что он сделан как-то очень скороговоркой, без каких-то акцентов, даже пусть пропагандистских откровенно. По ремеслу просто показалось как-то не дотянут. Хотя, как ни странно, именно у этого фильма и в утреннем эфире, и в вечернем, что поразительно, очень высокие рейтинги. Я успела их посмотреть. И в Москве, и по стране в целом это почти четверть аудитории. Это гигантская цифра для лета, для выходного дня. Но я хочу вам сказать другое. Вот они показывали, что западные СМИ искривляли позицию того, что происходило в Южной Осетии. Но мне просто хотелось разбить телевизор и сказать: «Ребята, но вы-то делаете то же самое. Вы же показываете только одну сторону». И для того, чтобы эта позиция была убедительная, неплохо было бы показать и грузинскую сторону, что думали они об этой войне. Мне кажется, этому фильму это только добавило бы веса. Пусть да, они действительно передергивали то, что вы справедливо совершенно сказали, картину даже с точки зрения того, как это подавали западные СМИ. Но грузинской то стороны не было вовсе. И получается, что российские телевизионщики абсолютно встали на позицию того, чего они разоблачали. То есть это был маразм. И не заметить это было просто невозможно. И на мой взгляд, это выглядело, конечно, очень глуповато. Ведь действительно это война. И не бывает так, чтобы не бомбили, не убивали, к сожалению, как это ни печально. А получалось именно то, что вы сказали – не убивали, не бомбили, и не было ничего. Не было никакой разрухи.
Елена Рыковцева: И вся война – это фотошоп сплошной.
Арина Бородина: Действительно, мы же теперь знаем, что у западных СМИ было очень много и ляпов, и проколов, и откровенного передергивания. Это действительно было.
Елена Рыковцева: Ян Гельман, у вас есть реплика, я знаю об этом.
Ян Гельман: У меня есть реплика, но я боюсь вмешаться в разговор милых дам, приятных во всех отношениях.
Елена Рыковцева: Нет, вы вмешивайтесь, не бойтесь ничего. Мы далеко.
Ян Гельман: Арина – еще и кормящая мать.
Арина Бородина: Ну, мы это опустим.
Елена Рыковцева: В смысле, она разнервничается, когда услышит вашу реплику?
Ян Гельман: Нет, нет. Я хочу только сказать, милые дамы, что в общем вещи вы говорите, безусловно, правильные, как и всегда говорит Радио Свобода, но для меня тем не менее сомнительные. Чего вы хотите от пропагандистских органов воюющей страны?
Елена Рыковцева: Так она уже не воюет, она уже отвоевала год назад.
Ян Гельман: Она отвоевала, она победила не качеством, так количеством. Тем не менее, победила. Ну, чего вы хотите?
Арина Бородина: Да нет, мы ничего не хотим.
Ян Гельман: Покаяния не будет. Я тоже, кстати говоря, смотрел сюжет про владыку, и он умный человек. Но у него работа такая – быть умным человеком.
Елена Рыковцева: И он с ней справился.
Ян Гельман: Другие люди на других ответственных работах они, очевидно, менее умные. Но в принципе хотеть от воевавшей, более того еще и победившей страны объективности, по-моему, неразумно. Вы же журналисты.
Елена Рыковцева: Вы знаете, Ян, я бы хотела даже не столько объективности, сколько хотя бы профессионализма в проговаривании каких-то ситуаций. Приведу два примера из фильма «08.08.08». Нам говорят: «Видите эту фотографию горящей квартиры? Эта женщина, которая жила в этой квартире, до сих пор не может спокойно смотреть на эту фотографию, потому что ее квартиру не тушили в угоду западному корреспонденту, который снимал этот дом». Дальше дается слово женщине, которая говорит: «Я прибежала на пожар и видела, что пожарный тушит соседнюю квартиру. И когда очередь дошла до моей, он просто закрутил шланг и ушел».
И вот тут теряется причинно-следственная связь. Он закрутил шланг и ушел, потому что у него вода закончилась, или его попросил об этом западный журналист? Но ничего она не говорит о просьбе западного журналиста, нет и свидетельств этого пожарного.
Ян Гельман: Это однозначная абсолютно история. Если в кране нет воды – значит, выпили западные журналисты.
Арина Бородина: О чем я и говорю, что фильм сделан скороговоркой, на мой взгляд, просто не дотянут.
Елена Рыковцева: То есть хоть что-нибудь они бы нам доказали. Вот они показывают испанского диктора, говорят: «Мы сейчас покажем, как начало этого конфликта освещало испанское телевидение». Я с огромным удовольствием открыла рот посмотреть, потому что я же не видела, мне интересно. Садится испанский диктор и говорит: «Вот что мы сейчас вам покажем». И вдруг появляется главный редактор газеты «Взгляд», который от себя рассказывает, что же наискажали испанские журналисты. Но ведь полное впечатление, что он в эфире испанского телевидения! И я уже совершенно не в состоянии разобраться, в чем же обвинили этих испанских журналистов, учитывая, что все это – пересказ в пересказе.
Арина Бородина: Но там понятно было как раз, это был очевидный прокол. Они показывали кадры разбомбленного Цхинвала, говоря, что это разбомбленный Гори, который разбомбили российские войска.
Елена Рыковцева: Может быть. Но в момент, когда диктор сказал, что покажем сейчас сюжет, показали вот этого как раз редактора. Поэтому, Ян, мы ничего от них не хотим, кроме хоть какой-то попытки выстроить логично свою версию победителя, о которой вы говорите.
Ян Гельман: Девушки, ну, сложно же Уолтера Кронкайта видеть в каждом, кто работает на этой плодородной ниве. Не у всех получается.
Елена Рыковцева: Давайте я прочитаю анонс в «ТВ-парке» того фильма, который видели Ян и Арина, а я нет, и поэтому передам им слово. Он не в первый раз показывается, во второй раз, но в этот раз он был подан хорошо, торжественно, после программы «Время», чтобы все увидели. Думаю, что все уже и увидели. «Остросюжетный фильм. Молодой энтомолог из США, приехавший в Южную Осетию для съемок фильма о редком виде бабочек, и журналистка Женя волею случая становятся обладателями неоспоримых доказательств истинной роли Грузии в южноосетинской войне. Чтобы донести миру правду, Майклу и Жене нужно прорваться через оккупированную грузинами территорию». Режиссер – Игорь Волошин, в ролях такие-то. Пожалуйста, ваши впечатления, коллеги, от этого фильма.
Арина Бородина: Я буду коротко говорить, потому что я этот фильм видела, еще когда была его премьера в марте. Я сейчас подумала, надо же, а могли бы попридержать, как раз на годовщину бы и показали с помпой. Мне не нравится этот фильм категорически, он просто сделан достаточно слабо, неувлекательно именно как кинематографическое произведение, и как пропагандистское, на мой взгляд, тоже недотягивает, потому что в художественной форме лобовую пропаганду делать надо тоже уметь изящно. Поэтому я скажу лишь, опять апеллируя к цифрам, что его достаточное количество людей посмотрело в этот раз – 18% аудитории, это не так плохо для второго показа. Но это не мой фильм, прямо скажем.
Елена Рыковцева: Ян, это ваш фильм?
Ян Гельман: Нет, это, безусловно, не мой фильм. Тут у нас с Ариной много общего. Но я о другом хочу, если можно все-таки мух с котлетами разделить.
Елена Рыковцева: Давайте делить.
Ян Гельман: Если мы говорим о политических оценках, то понятно, что это. Это такие запоздалые «Окна РОСТа», но без гения Маяковского. Но если говорить о том, как быстро он сделан.
Елена Рыковцева: Оперативно.
Ян Гельман: Он очень оперативно сделан, в не лучшие времена, с большим тщанием. Поверьте мне, что те 18%, которые его смотрели, я думаю, что это часть тех 32, которые его смотрели и в прошлый раз. И ненависть, которую они испытывают к грузинскому эсэсовцу, который бегает с пистолетом и пытается убить хороших детей, еще возросла. То есть цель в принципе поставленная достигнута. А если говорить об этом с профессиональной точки зрения, это плохой голливудский фильм, которых мы смотрели тысячи. Но если таких плохих голливудских фильмов будет так же много, как в Голливуде, то результат у нас будет.
Елена Рыковцева: То есть хоть чему-то научились.
Ян Гельман: Да, любить свою армию, своих героев, ненавидеть врагов, особенно если они с длинными носами. Так что сделано это все ко времени и правильно. А нравится мне это или нет – ну, это ж...
Елена Рыковцева: Да, очень четкая оценка.
Ян Гельман: Девочка, кстати говоря, к сожалению, я не знаю ее фамилии…
Арина Бородина: Марина Филоненко, наверное.
Ян Гельман: Не знаю, я ее первый раз видел. Она довольно симпатично играла. По сравнению с теми сериалами, которые идут и на нашем, и на Первом канале, это какой-то фильм, ну, плохой фильм, сделали быстро, оперативно. Я не знаю, смотрели вы или не смотрели «Плутовство», абсолютно гениальный фильм.
Арина Бородина: А, «Хвост виляет собакой», конечно, гениальный фильм!
Ян Гельман: Даже не знаю, смотрел ли режиссер, делавший «Инферно», этот фильм, но даже кадры албанской девочки с кошечкой, выстроено даже все так. У меня тайная надежда, что некую внутреннюю иронию этот неизвестный мне режиссер привнес туда. А, в общем, дело Геббельса живет и побеждает.
Елена Рыковцева: И мы переходим к работе канала «Россия», которая называется «Цхинвал: больше никто не умрет». Это жанр докудрамы, некий сплав инсценировки и публицистики, документалистики. Вот мы обменялись мнениями с Ариной перед началом эфира, мне кажется, они у нас разошлись, и это хорошо. Отмечу, что этот фильм создавала телекомпания «Дикси», которая когда-то делала «Кукол» замечательных, и это была веселая правда. А сейчас она делает документалистику, и это, на мой взгляд, скучный фарс, причем фарс, временами до цинизма доходящий, поскольку когда я говорю сплав, это значит, что сажают в кадр живых, настоящих осетинских женщин, которые плачут и рассказывают, что они в подвале год назад под бомбежками пережили. И в это же время начинается инсценировка, как женщины, чуть ли не эти же, с какими-то детьми, чуть ли не этими же, сидят в подвале, рыдают, смотрят на русского солдата. «Мама, а почему у него дырка в животе?» «Потому что он ранен». То есть заставили настоящих осетинских детей заново рыдать на камеру, сняли все это. Я не говорю о том, какие были дурацкие сцены постановочные. Когда приезжает грузинский солдат к осетинскому дому, он сидит в танке, страшный, дикий, кощунственно улыбается, вытаскивает мобильный телефон и начинает снимать полумертвого бойца или ополченца осетинского. И, отсняв этот ролик или эти кадры, он снова лезет в свой танк. И в это время выскакивает товарищ этого бойца, прыгает с пистолетом на танк, стреляет в этот люк, изничтожает этого грузина и оттаскивает своего товарища подальше. Это полная дикость! Я могу еще несколько эпизодов этой инсценировки привести, и каждый раз ужас меня охватывал - ребята дорогие, всего год прошел, зачем вам инсценировки? Столько настоящих кадров, вас же пустили тогда, в отличие от западных журналистов, которых не пускали, вас пустили на территорию Южной Осетии, у вас есть материалы. Вы сидели в подвалах, у вас есть журналисты «МК», которые там работали. И девочка замечательная Ирина Куксенкова, которая не вылезала оттуда и могла рассказать, как это было. Зачем вам этот спектакль?
Теперь предоставляю Арине слово в защиту продукта телеканала «Россия» под названием «Цхинвал: больше никто не умрет», кстати, никогда не говори никогда, «тьфу-тьфу-тьфу» нужно было бы приписать после этих слов. Арина, вы считаете, что в этой инсценировке все-таки что-то есть. Что?
Арина Бородина: Я, во-первых, хотела сказать буквально несколько слов в защиту компании «Дикси». Я не думаю, что она нуждается в защите, собственно, вы ничего такого не говорили, что требует какой-то апелляции. Но я вот только сейчас поняла, что автор фильма «Цхинвал: больше никто не умрет» - она же режиссер фильма «Светлана» о Светлане Аллилуевой, который был показан на Первом канале.
Елена Рыковцева: Это мы выяснили, прочитав эфир Елены Афанасьевой на «Эхо Москвы», куда приходила Ирина Гедрович в гости.
Арина Бородина: Да, я, признаться, этого не знала. Сразу скажу, что фильм «Светлана», который делал «Дикси» и Ирина Гедрович, мне очень понравился. И я в течение двух вечером его смотрела.
Елена Рыковцева: И там инсценировка была абсолютно оправданна.
Арина Бородина: Я к тому говорю, что у «Дикси» много разной продукции. И вот это была одна из последних, их первый опыт в докудраме. И мне показалось, он был чрезвычайно успешным.
Елена Рыковцева: Тогда.
Арина Бородина: Мы говорим о Светлане Аллилуевой. Честно вам скажу, что когда я стала смотреть «Цхинвал: больше никто не умрет», поскольку я не увидела, что это вообще докудрама, я была уверена, что это какой-то документальный фильм. И еще поразило, что канал «Россия», который нечасто это делает, поставил этот фильм в самый прайм-тайм субботы напротив фильма Антона Степаненко. Эти фильмы конкурировали между собой. Сразу скажу, что, согласно рейтингам, фильм Степаненко смотрело больше телевизионной аудитории, нежели чем фильм канала «Россия». Я просто скажу так. Я совершенно с вами согласна, я была в шоке от эпизода, который вы только что пересказали, с танком. И видимо, возможно, сказалось то, что я в последнее время, может быть, не столь пристально в силу личных обстоятельств смотрю телевизор, я не сразу с первых кадров поняла, что это докудрама. Но по эмоциональному воздействию вот эта работа из всего того, что было показано в эфире, на меня произвела наибольшее впечатление. И у меня, я не скрою, действительно по ходу просмотра этого фильма неоднократно наворачивались слезы. И мы уже говорили про эфир «Эха Москвы», вот этот эпизод ополченца осетинского, который рассказывает о том, как на его глазах взрывной волной был тяжело ранен его сын, и как он плачет в кадре, это не реконструированное, к счастью, событие, это просто воспоминание человека в кадре. И, конечно, нет ничего сильнее, чем воспоминания реального человека. Но вот эта сцена, когда солдат, осетинский ополченец, мстя за своего товарища, в люк стреляет пистолетом в этого злобного, коварного грузинского танкиста, это, конечно, запредельная сцена.
Елена Рыковцева: И вот что я дополню еще. Дальше вот какой идет стык. Заканчивается инсценировка, и тут же абсолютно документальный осетин произносит комментарий к этой сцене: «Ребята проявляли чудеса храбрости».
Арина Бородина: Там также есть кадры, когда осетин пожилой угощает российских МЧСовцев, и те не верят, что это вино не отравленное, просят его выпить, а потом говорят: «Прости нас, дед».
Елена Рыковцева: Тоже смешно.
Арина Бородина: Это очень, конечно, постановочный, театральный кадр. Их много, но я опять же повторюсь, вот сцены в Гори, когда снимают реальные кадры, не постановочные… Грузинская старушка, она очень пожилая, когда с ней говорят за кадром. Собственно, там есть стык удачный очень. По поводу танкиста, который в пустом танке, без патронов защищал наших солдат, и его же показывают в кадре уже сейчас отснятого – вот это, на мой взгляд, удачное сочетание докудрамы и реальных событий. Вот этот кадр воспроизведен, потому что, слава Богу, там все живы. И это очень действительно яркий пример. Вот он без патронов, без зарядов танк этот ездил, защищал, налицо подвиг российского солдата. И вот спустя время он рассказывает нам о том, что он испытывал, как это было и так далее. Я не могу сказать, что этот фильм действительно глобально произвел на меня серьезное впечатление, но по эмоциональному воздействию, мне кажется, авторы угадали. Просто этот жанр докудрамы, на мой взгляд, для вот таких историй гораздо эффективнее и эффектнее, чем художественное кино «Олимпус инферно».
Елена Рыковцева: Но я это воспринимаю с точностью до наоборот. Вы ведь сказали, что не сразу поняли, что это вот такой жанр, вам казалось, что это документалистика, но как только вы поняли, что это спектакль…
Арина Бородина: Честно скажу, я поняла это не сразу.
Елена Рыковцева: И дальше уже просто шок.
Арина Бородина: Было бы несправедливо не сказать еще буквально два слова, потому что в этот же вечер канал «Россия» показал фильм замечательного документалиста Сергея Мирошниченко о Валерии Гергиеве. Он был не напрямую связан с событиями в Южной Осетии, но, безусловно, их касался. Потому что это был фильм о том, как Гергиев из Лондона стремительно вылетел, мы знаем, был концерт в Цхинвале.
Елена Рыковцева: Ну, они бы еще Гергиева превратили в агитку, и был бы полный уже комплект. Слава Богу, если без этого обошлось.
Арина Бородина: Показали прошлогодний концерт в Осетии. То есть весь вечер канала был построен грамотно, за исключением, мне было не очень понятно, зачем надо было все-таки разбивать эту докудраму и фильм о Гергиеве мелодрамой «Ванечка». Мне кажется, уж если канал пошел на то, что они посвятили этот вечер событиям в Южной Осетии, то надо было идти смело и до конца.
Елена Рыковцева: Ну, ладно, хорошо, что Гергиева не изуродовали.
Арина Бородина: Жаль, что мало очень народу смотрело, фильм хороший.
Елена Рыковцева: Мы послушаем сейчас Якова и Валерия из Москвы и перейдем к «Рубику Всемогущему». Яков из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Я хочу поздравить Арину с ее личным событием. Я вообще смотрю телевизор крайне избирательно, очень редко и в основном неэфирные каналы.
Елена Рыковцева: А чего ж звоните?
Слушатель: А я хочу сказать, что из обсуждаемой темы я смотрел только фильм на канале «Совершенно секретно», где были разные совершенно точки зрения, где в том числе и либеральный лагерь был представлен в лице Немцова и Хакамады. И общая идея все равно была однозначна совершенно, что в конфликте виновата именно грузинская сторона. Об этом говорили и Хакамада, и Немцов. У меня совершенно однозначная личная точка зрения, что виновата грузинская сторона, но нам ни в коем случае нельзя было признавать независимость ни Южной Осетии, ни Абхазии. А если уж это сделано, то надо было это делать в пакете с возвращением беженцев. Наверное, вы правы в отношении пропагандистской кампании наших телекомпаний, я даже с вами спорить не буду. Но я скажу про Радио Свобода, которое постоянно слушаю. Ну, у вас ведь тоже есть перекос только в противоположную сторону. Я не говорю, что вы не предоставляете слово российской стороне, предоставляете. Но очень часто идет какая-то программа в полдень или заключительная, итоговая за неделю, 90% - это грузинская сторона. Ну, это же правда. Так что будем объективными.
Елена Рыковцева: Ну, давайте мы с вами сядем в интернет и посчитаем эти проценты. Ну, как же там 90% грузинской стороны? У нас возможности такой нет. Мы работаем на территории Российской Федерации, и конечно, главным образом в этой программе, если мы с вами посчитаем, будут российские эксперты. Валерий из Москвы, говорите, пожалуйста.
Слушатель: Яков нашел, чем ущучить «Свободу». Как раз «Свобода» вместо того, чтобы предоставить действительно равные возможности грузинской и российской стороне, наоборот, делает перекос в сторону российской стороны. Что касается Гергиева, то, конечно, они его совершенно опозорили, вернее, он сам себя опозорил. Дело в том, что там полностью транслировалась его речь перед началом концерта в Цхинвали, и Гергиев там говорил много такого, за что все его грузинские друзья, конечно, отвернулись. От него вообще отвернулась вся интеллигентная публика. Гергиев для того, чтобы построить свой театр, продал свою душу дьяволу войны. Это, конечно, катастрофа. Что же касается материалов российской стороны через год, то это, конечно, типичная сталинская школа фальсификаций, как говорил Троцкий. Типичная! Все фальсифицировано от начала до конца. Мало того, даже идиотские утверждения Путина и Медведева, что 2 тысячи мирных осетин были уничтожены, даже это не опровергнуто сейчас, когда это давным-давно опровергнуто официальными органами.
Елена Рыковцева: 127 жертв этого конфликта насчитала российская прокуратура.
Слушатель: Да, но это не опровергнуто средствами массовой информации. Не сказано, что два этих замечательных человека нагло лгали, в соответствии с заветами товарища Сталина, господина Гитлера и господина Геббельса.
Елена Рыковцева: Мы открываем новую тему. Это тема – новое шоу Первого канала «Рубик Всемогущий». Что из себя представляет это шоу? Я просто расскаазываю, как об этом написали газеты, что это богатый армянин, полуолигарх, который мечтал бы прорваться на телевидение, но как ему прорваться без денег? Он заплатил Первому каналу и стал вести там свое шоу, куда опять же за деньги приглашает звезд российской эстрады. И помогает ему вести это шоу вся его армянская семья: племянник, первая жена, вторая жена, нынешняя жена и дедушка. Каждый из них задает вопросы гостю. И вот это такой формат как бы теплый, семейный, веселый, смешной. Я была совершенно потрясена, когда узнала, что это опять же купленная лицензия у англичан. Я еще подумала, что какой же национальный мотив в Англии должен звучать –шотландцы? Ирландцы?
И что в итоге получается? Я хотела бы узнать мнение наших гостей. Ян Гельман, два выпуска прошло уже этого «Рубика Всемогущего», что вы скажете про это армянское семейное шоу?
Ян Гельман: Я могу сказать про Радио Свобода. Исключительно из уважения к этому радио, я посмотрел и второй выпуск.
Елена Рыковцева: По моей просьбе Ян и первый, и второй смотрел.
Ян Гельман: По вашей просьбе. Я знаю достаточно давно самого Рубика. Это один из самых ярких, самых памятных за последнее 15-летие КВНа актеров, у команды КВН ЕрМИ, Ереванского медицинского института, которая заложила основы процветающего ныне армянского КВНа. Поэтому к нему у меня, если я с ним увижусь в Москве, будет только один вопрос: Рубик, зачем ты это сделал? Он очень способный и очень приятный в общении человек, свидетельствую сразу. Что касаемо до всего остального? Я, посмотрев прошлое шоу, где участвовала Аня Семенович…
Елена Рыковцева: …и Дмитрий Дибров.
Ян Гельман: … думал, что это и есть начальная, нижняя точка отсчета шоу-бизнеса. Вчера, посмотрев на другую красавицу Веру Брежневу, я понял, что Аня Семенович – это не предел. Потому что даже для блондинки эта девушка, Вера, конечно, была запредельна. С трудом объяснив, что же такое МГИМО...
Елена Рыковцева: Нет, нет, она так и не смогла, не объяснила.
Ян Гельман: По-поему, ей Рубик помог.
Елена Рыковцева: Он ей подсказывал всячески, но она не угадала. Ее спросили, что такое МГИМО, она сказала, что это университет, потом пыталась по буквам расшифровывать. Предполагала, что это образовательный институт, и в этом не было ни тени юмора. Она всерьез мучилась над этой аббревиатурой.
Ян Гельман: Ну, хихикающая блондинка, которая прикрывает руками ротик, как это делали в Екатеринославской губернии лет за 150 до нее, это точное определение шоу-бизнеса. Еще более точное дал мой великий земляк Михаил Михайлович Жванецкий. Я его просто не могу привести в эфире. А что-то же надо похвалить!
Елена Рыковцева: Конечно.
Ян Гельман: То есть позитив следующий. Вот еще в чем парадокс – интеллигентный, умный, образованный человек Дима Дибров смотрелся в первой передаче просто абсолютно глупо и неорганично. Поскольку все это не его, понятно, что его погнали, как лицо канала, помогать начинающемуся шоу. А девушка-блондинка виагровая смотрелась как раз очень органично, потому что в общий глупый контекст вписалась как найденная. Но когда появился симпатичный, толковый Тимур Родригес, который тоже ничего судьбоносного не сказал, а просто несколько раз пошутил и в конце хорошо спел, оно приобрело некие формы. Что еще в плюс, как мне кажется? И в первый, и во второй раз Рубик не очень убедительно, но просто исходя из своего положения национального, пытался объяснить, что как хорошо, что все мы здесь, что мы разные, как и прежде, собираемся и будем собираться. Вот это хорошо. Все остальное вряд ли стоит обсуждения на таком уважаемом радиоканале. Я с удовольствием Арину послушаю.
Арина Бородина: Я скажу так, что, к моей радости великой в том числе как зрителя, всего будет еще два выпуска этого шоу пока. Хотя, на мой взгляд, на Первом канале по воскресеньям вечером четыре программы такого уровня – это позор. Будем называть вещи своими именами. И честно скажу, я очень благожелательно была настроена, когда начала смотреть эту программу, потому что в последнее время юмористические программы на Первом просто очень удачные. Стоит вспомнить сейчас идущую с успехом в повторах «Большую разницу», которая как раз идет перед Рубиком. И более того, я знаю, что эту программу делал Александр Цекало, которого тоже не в чем практически упрекнуть, с точки зрения последнего времени, проекты, которые он продюсировал.
Елена Рыковцева: «Прожекторпэрисхилтон», «Большая разница».
Арина Бородина: «Большая разница» прежде всего. Именно его продюсерский центр «Среда», как следует из титров, делал программу «Рубик Всемогущий». Честно скажу, я была заинтригована. Единственное, что меня смутило, я видела, что Первый канал совсем не анонсировал это шоу в межпрограммном пространстве, что очень странно. Если канал ставит на это шоу, он просто ленивого заставит его смотреть. Здесь этого не было. Если в первом выпуске мне показалось, что некое обаяние, может быть, где-то, то есть я пыталась найти какие-то положительные моменты. Но понимала, что это очень скучно, невнятно и драматургически совершенно не простроенно, то на второй программе я вчера Лене честно сообщила: «Я вообще не понимаю, что происходит. Извини, но больше я это смотреть не могу». Поэтому, конечно, если бы меня даже заставили из профессиональных соображений смотреть оставшиеся два выпуска, я, честно вам скажу, я этого делать не буду, потому что мне с этой программой все понятно. Она конечна, и, видимо, в этом канал тоже расписался. Для меня лишь все равно остается непонятным, зачем такие эксперименты нужны даже летом, если понятно, что шоу слабое. Сразу скажу, что доля аудитории у программы была невысокая. Она в первый раз очень заметно упала по сравнению с «Большой разницей». Но вчера, кстати, скажу, она была выше, чем у первой программы. Это важный момент, потому что мы тоже с Леной обменялись мнениями, у нас они несколько расходятся по части первого и второго выпуска. Но я скажу, что действительно, я вчера повеселилась вот этой мизансцене с Верой Брежневой. И в этом смысле, если они хотели показать всю глубину нашего шоу-бизнеса, вернее, весь низ нашего шоу-бизнеса, вот в образе Веры Брежневой это очень удалось. Единственное, с чем я с Яном немножко поспорю - по поводу Дмитрия Диброва. Мне кажется, что весь интеллект и талант этого ведущего в последнее время настолько измельчал, что как раз его появление в этом шоу органично доказывает, я не хочу громких фраз категоричных, но скажем так, на сколько снижается его уровень. Потому что я к нему с глубоким уважением всегда относилась. Сейчас мне кажется, он как раз стал органичен в этом шоу. Но больше всего меня огорчает то, что там драматургии не хватает. И тот, может быть, замысел, который в него закладывался, он просто недотянут, несмотря на то, что там действительно талантливые люди работают.
Елена Рыковцева: Я просто объясню, почему коллег просила посмотреть это шоу. Я не оправдываюсь, а честно говорю, что мне показалось любопытным, что канал экспериментирует. Казалось бы, он завоевал такие вершины, это уже без преувеличения, как «Большая разница» и «Прожекторпэрисхилтон», у него качество, у него рейтинги, но он не останавливается, он продолжает в этом жанре что-то делать.
Арина Бородина: Вот это меня и заинтриговало.
Елена Рыковцева: Поэтому мы все решили это посмотреть. Что касается восприятия первого шоу и второго. После первой программы мне было, конечно, страшно. Я увидела неотвеченный звонок от Яна Гельмана на своем мобильном после первого выпуска и подумала: «Как хорошо, что меня не было в этот момент у телефона». Потому что, конечно, поток слов в свой адрес, заставившей его посмотреть это шоу, я могла тогда представить. Вчера, в воскресенье, когда я увидела второй выпуск, решила к этому подойти с позиции Арины. Она, когда первый раз посмотрела, сказала: «Ну, в конце концов, ведь ход необычный. Семья непрофессиональная, неподготовленная опрашивает звезду». И вот я села вчера, собрав все свое терпение в кулак, и подумала, а действительно, какие же они милые, эти армяне, этот чудесный Рубик, которого мы знаем по КВНу, и там он был тоже хорош. И в конце концов, не так уж плоха его жена и первая, и вторая, уж не говоря о племяннике.
Арина Бородина: Племянник замечательный Гамлет.
Елена Рыковцева: И все они проявляли чудеса артистизма по сравнению с Верой Брежневой. И вот тут, хочу вас спросить, если все-таки пытаться подсказывать что-то коллегам, которые делают это шоу, то что же им делать с этим гостем? Посмотрите, приходит в эту программу, например, вот эта Вера Брежнева, у которой… она, может быть, хороший человек, но при этом она же ведь совсем лишена способности шутить. Может быть, у нее есть чувство юмора, но сама она пошутить не может. Всерьез о чем-то говорить, учитывая, что она некоторых известных аббревиатур не знает, она тоже не может. И ей остается, я не соглашусь, Ян, с вами, когда вы говорите, прикрыв руками рот. Она ничего не прикрывает. Она его широко раскрывает и все время как бы хохочет. У нее застывшая гримаса, открытый в хохоте рот. Ей приходится все время как бы хохотать над чужими шутками. И конечно, жалко на нее смотреть, хочется, чтобы камера ее скорее убирала, эту искаженную физиономию, которая пытается хоть как-то реагировать. А что ей остается? Ей остается только реагировать. И вот у меня к вам вопрос: как вести себя гостю? Хорошо еще, когда приходит раскованный Тимур Родригес, который вроде бы свой, из «Комеди клаб», Рубик – КВНщик, и они как-то более-менее друг другу соответствуют. А что делать человеку, даже и неглупому, когда он не понимает - с ним шутят или ему всерьез задают вопрос? Как ему реагировать? Какого рода гости, вы считаете, Ян, должны приходить по-хорошему в это шоу для того, чтобы вот так оно дико не смотрелось, не распадалось на эту семью и на этого гостя?
Ян Гельман: Вы меня опередили в позитиве. Я тоже хотел сказать, что огромный плюс Первого канала и тех, кто им руководит, это то, что они не боятся рисковать, то, что они экспериментируют, не отдыхают на уже достигнутом. Это все равно хорошо. Это привлекает и вовлекает новых людей в творческий процесс. И иногда они выстреливают. А что касаемо до гостей, то не надо Вере Брежневой, очевидно, ходить на такие шоу. Был прекрасный еще анекдот про другую певицу, которой из зала кричали: «Ты не пой, ты ходи!» А поет она тоже не очень. Поэтому ты молчи, ты сиди!
Елена Рыковцева: А кто? Вот вы бы пошли на это шоу?
Ян Гельман: Думаю, что нет. Но я не так хорош собой. Я не из Екатеринославской губернии, и меня не зовут на такие шоу. Меня вот зовут на Радио Свобода.
Елена Рыковцева: Потому что вас никто не видит что ли?
Ян Гельман: Очевидно. Это было бы ужасное зрелище.
Елена Рыковцева: Не будем кокетничать, а предоставим слово слушателям. Николай, говорите.
Слушатель: Сейчас даже программа Караулова на «ТВ-центре» и то самая острая становится из всего телевидения. Но я смотрю «Рен-ТВ». Последний фильм по поводу сбитых самолетов, где потерялся командир корабля ТУ-22, и как в прямом эфире сбивали, и до сих пор найти не могут, и обладают ядерными секретами. Когда мы смотрим, когда руководители наши целуют тигриц и никто не ищет капрала Шалита, которого ищет весь мир, отдать за него готовы тысячу преступников палестинских, лишь бы найти этого солдата. И нашего полковника никто не ищет. Сбито около 9 самолетов. Вы говорите: кто ответит за бомбардировки? Летчики некоторые пленены, их судят.
Елена Рыковцева: Я рада, что вы обратили наше внимание на канал «Рен-ТВ». Мы его сегодня не обсуждали. Но я не сомневаюсь, что там честной продукции побольше было. Я просто в этом априори уверена. Еще один звонок.
Слушатель: Александр из Санкт-Петербурга. Я смотрел в этот день телевидение. Российское государственное телевидение в годовщину военной агрессии Грузии на Южную Осетию посвятило немало фильмов и передач на эту тему, и в новостных выпусках все это было на первом месте. Что касается таких каналов, как СТС, ТНТ, то они освобождены от политики, и естественно, там этого ничего не показывали, могли веселиться. Я вообще хочу сказать, что многие говорят о Грузии, о грузинах бедных, но большинство из них проголосовало за вступление в НАТО. А НАТО это не пионерский лагерь, а военный блок. И в принципе, проголосовав за вступление, они согласились с варварскими бомбежками Югославии и уже виртуально взяли против русских оружие. Так что вот это надо помнить.
Елена Рыковцева: Ваше мнение уже не касается телевидения, а касается вашей оценки общей политической ситуации. Мы сегодня об этом не говорим. Мы постараемся в следующих программах, если получится даже завтра, обсудить, как в Грузии все это отмечалось.
