Андрей Бабицкий: Второго февраля этого года Министерство пробации, исполнения наказания и юридической поддержки Грузии возглавил Дмитрий Шашкин. Этнический русский, в третьем поколении тбилисец. Он не был известен как публичный политик, однако в политических кругах страны и в неправительственном секторе его хорошо знают – он возглавляет программу Грузии в Международном республиканском институте (IRI). В частности, с 1998 года он занимался проблематикой выборов в Грузии и работал над изменением местного законодательства.
Олег Панфилов, интервью с министром пробации, исполнения наказаний и юридической поддержки Грузии Дмитрием Шашкиным.
Олег Панфилов: Дмитрий, почему такое сложное название министерства?
Дмитрий Шашкин: Министерство по исполнению наказаний, пробации и юридической помощи.
Олег Панфилов: Что такое пенитенциарная система - это понятно, когда люди сидят в тюрьме. Что такое пробация?
Дмитрий Шашкин: Пробация -это те, кто получил в результате содеянного преступления срок, но суд принял решение оставить его в обществе, то есть получил условное наказание. Это те люди, которые отбывали наказание, и в связи с хорошим поведением были досрочно освобождены.
Олег Панфилов: И вы каким-то образом контролируете их поведение, жизнь, вы оказываете им какую-то помощь?
Дмитрий Шашкин: То есть это люди, которые находятся в компетенции пробации и третий департамент – это юридическая помощь населению. Что касается пробации, приблизительно сейчас это 25 тысяч человек, они интегрированы в общество, мы работаем с этими людьми, помогаем им в ресоциализации и реинтеграции в обществе. И это очень важный механизм для предотвращения преступлений. Грузия строит европейскую демократию и один из ключевых принципов европейской демократии - это больший уклон на пробацию, нежели на пенитенциарную систему. Очень часто люди попадают в пенитенциарную систему, это оказывает на них очень большое влияние на всю оставшуюся жизнь.
Олег Панфилов: Знаете, после тех событий недавних, когда был бунт в женской тюрьме, я видел репортажи, видел состояние камер. Это такая небольшая гостиница трех звездочек. Это что, вы подходите к европейским стандартам, в том числе и устраивая быт заключенных?
Дмитрий Шашкин: Да, это принцип нашего министерства, принцип государственной политики. Мы делаем все для того, чтобы приблизить пробацию, пенитенциарную систему к тем стандартам, которые существуют на Западе. В данный момент мы ведем строительство трех новых учреждений, которые отвечают всем стандартам, которые есть в международном обществе. После «революции роз» нам в наследство осталась очень тяжелая ситуация, инфраструктура была полностью разорена, воры контролировали тюрьмы изнутри. Администрация была вынуждена искать общий язык с криминальными элементами, чтобы контролировать учреждения. После «революции роз» это все изменилось. Теперь у нас есть возможность работать на превенцию преступления, не только наказывать преступника, но предотвращать преступления, работать на превенцию.
Олег Панфилов: Вы полагаете, что менталитет заключенных поменялся в сравнении с тем, что было 6-7 лет назад, когда, допустим, город Кутаиси был центром распространения этого института воров в законе?
Дмитрий Шашкин: Есть люди, которые выбрали этот путь, и они будут этим путем следовать. Но есть люди, которые попадают в эти учреждения благодаря своей ошибке. С этими людьми можно работать. Им можно помогать реинтегрироваться в общество. Сегодня я помог трудоустроиться трем молодым пробоционерам, которые совершили кражу. Суд принял решение, что тяжело ломать жизнь 15-летнему парню, он дал ему шанс. Чтобы могли реализовать шанс, вместе с грузинской компанией мы их трудоустроили в «Фольксваген центр», «Ауди центр» и «КИА центр». Они учатся, параллельно с учебой получают зарплату. Для них совершить преступление меньшее искушение. Они доход получают постоянный, есть свет в конце тоннеля для них. Это есть приоритет государства.
Олег Панфилов: Несколько месяцев назад появилась информация, которая у очень многих вызвала удивление – это возможность представления заключенным отпуска. Каким образом?
Дмитрий Шашкин: Это европейская система, которая работает во многих европейских странах, допустим, в Австрии. Когда заключенному за хорошее поведение, если он встал на путь исправления, администрацией предоставляется два раза в год по пять дней для обычных заключенных, для мужчин, для несовершеннолетних и женщин три раза в год по пять дней, возможность пойти и провести время в семьи. Для них это важно для реинтеграции в обществе. Рано или поздно они выйдут на свободу, и каждый из них будет пытаться найти свое место в обществе. Поэтому предварительно провести в кругу семьи время очень важно для них. Много предстоит сделать для контроля этой процедуры. С 1 сентября она вступает в силу. С 1 сентября по 1 января будет пилотный проект.
Олег Панфилов: Что, будут какие-то специальные наручники, датчики?
Дмитрий Шашкин: Будет три метода контроля: первый – залог, второй – личное поручительство, и третий - это специальные браслеты, которые крепятся на ногу заключенного, они не видны и по сигналу происходит трекинг их передвижения.
Олег Панфилов: Вы, наверное, знаете российскую статистику довольно печальную заключенных, когда они выходят на свободу, опять совершают преступления и возвращаются в тюрьмы. Какие условия нужно создать для людей, чтобы они осознали, что быть на свободе и устроенным, имея работу, это лучше, чем сидеть даже в лучшей трехзвездочной, простите за сравнение, камере грузинской тюрьмы.
Дмитрий Шашкин: В этом разница российской системы исполнения наказаний и грузинской. Российская система карает человека, она направлена только на наказание, а грузинская исправительно-наказательная. В нашей системе мы не должны сломать человеку жизнь, мы должны дать шанс человеку вернуться в общество. Подписали меморандум со всеми университетами, и сейчас завершается процесс, который с сентября даст всем желающим возможность дистанционного обучения.
Олег Панфилов: Вы сказали о 25 тысячах людей, которые находятся в состоянии пробации, то есть условно осужденные. Сколько заключеных в тюрьмах?
Дмитрий Шашкин: Сейчас в грузинских тюрьмах 19 тысяч заключенных в 18 учреждениях.
Олег Панфилов: Вопрос, который я должен вам задать, потому что, однажды пытаясь выяснить, в скольких российских газетах было опубликовано сообщение о назначении вас министром, не нашел ни одной публикации и посчитал, что российская пресса намеренно замолчала факт назначения министром грузинского правительства этнического русского.
Дмитрий Шашкин: Российская пресса – это отдельная история. Грузия всегда была даже в российской империи, в Советском Союзе самой толерантной страной, здесь находится самое четкое разграничение как во всех европейских демократиях или Соединенных Штатах разницы между так называемой национальностью. В Грузии вы будете грузин по этническому происхождению, это может быть русский, может быть украинец, таджик и так далее.
Олег Панфилов: Но вы свободно говорите по-грузински.
Дмитрий Шашкин: Я родился и вырос в Грузии.
Олег Панфилов: В каком поколении ваша семья?
Дмитрий Шашкин: Мой отец родился в Умани, попал в Грузию во время эвакуации в 1941.
Олег Панфилов: Несколько погибших солдат грузинской армии в прошлом году этнические русские. И я встречаю очень часто людей, которые очень удивляются, когда я их спрашиваю о том, как они себя ощущают. Помимо обычных слов о толерантности, скажите, есть какая-то проблема для тех русских, которые почувствовали войну прошлого года?
Дмитрий Шашкин: Очень сложно ответить на такой простой вопрос. Для всех граждан Грузии Грузия является родиной. Нет разницы между тем, какое у тебя этническое происхождение Грузия настолько богатая страна духовно, что она дала мне все, что я имею. Точно так же любому этнически не грузину. Поэтому тот заряд любви к стране, он у всех людей. Пример этому – духоборы-староверцы, которые покинули Грузию и перебрались в Россию, они все вернулись обратно.
Олег Панфилов, интервью с министром пробации, исполнения наказаний и юридической поддержки Грузии Дмитрием Шашкиным.
Олег Панфилов: Дмитрий, почему такое сложное название министерства?
Дмитрий Шашкин: Министерство по исполнению наказаний, пробации и юридической помощи.
Олег Панфилов: Что такое пенитенциарная система - это понятно, когда люди сидят в тюрьме. Что такое пробация?
Дмитрий Шашкин: Пробация -это те, кто получил в результате содеянного преступления срок, но суд принял решение оставить его в обществе, то есть получил условное наказание. Это те люди, которые отбывали наказание, и в связи с хорошим поведением были досрочно освобождены.
Олег Панфилов: И вы каким-то образом контролируете их поведение, жизнь, вы оказываете им какую-то помощь?
Дмитрий Шашкин: То есть это люди, которые находятся в компетенции пробации и третий департамент – это юридическая помощь населению. Что касается пробации, приблизительно сейчас это 25 тысяч человек, они интегрированы в общество, мы работаем с этими людьми, помогаем им в ресоциализации и реинтеграции в обществе. И это очень важный механизм для предотвращения преступлений. Грузия строит европейскую демократию и один из ключевых принципов европейской демократии - это больший уклон на пробацию, нежели на пенитенциарную систему. Очень часто люди попадают в пенитенциарную систему, это оказывает на них очень большое влияние на всю оставшуюся жизнь.
Олег Панфилов: Знаете, после тех событий недавних, когда был бунт в женской тюрьме, я видел репортажи, видел состояние камер. Это такая небольшая гостиница трех звездочек. Это что, вы подходите к европейским стандартам, в том числе и устраивая быт заключенных?
Дмитрий Шашкин: Да, это принцип нашего министерства, принцип государственной политики. Мы делаем все для того, чтобы приблизить пробацию, пенитенциарную систему к тем стандартам, которые существуют на Западе. В данный момент мы ведем строительство трех новых учреждений, которые отвечают всем стандартам, которые есть в международном обществе. После «революции роз» нам в наследство осталась очень тяжелая ситуация, инфраструктура была полностью разорена, воры контролировали тюрьмы изнутри. Администрация была вынуждена искать общий язык с криминальными элементами, чтобы контролировать учреждения. После «революции роз» это все изменилось. Теперь у нас есть возможность работать на превенцию преступления, не только наказывать преступника, но предотвращать преступления, работать на превенцию.
Олег Панфилов: Вы полагаете, что менталитет заключенных поменялся в сравнении с тем, что было 6-7 лет назад, когда, допустим, город Кутаиси был центром распространения этого института воров в законе?
Дмитрий Шашкин: Есть люди, которые выбрали этот путь, и они будут этим путем следовать. Но есть люди, которые попадают в эти учреждения благодаря своей ошибке. С этими людьми можно работать. Им можно помогать реинтегрироваться в общество. Сегодня я помог трудоустроиться трем молодым пробоционерам, которые совершили кражу. Суд принял решение, что тяжело ломать жизнь 15-летнему парню, он дал ему шанс. Чтобы могли реализовать шанс, вместе с грузинской компанией мы их трудоустроили в «Фольксваген центр», «Ауди центр» и «КИА центр». Они учатся, параллельно с учебой получают зарплату. Для них совершить преступление меньшее искушение. Они доход получают постоянный, есть свет в конце тоннеля для них. Это есть приоритет государства.
Олег Панфилов: Несколько месяцев назад появилась информация, которая у очень многих вызвала удивление – это возможность представления заключенным отпуска. Каким образом?
Дмитрий Шашкин: Это европейская система, которая работает во многих европейских странах, допустим, в Австрии. Когда заключенному за хорошее поведение, если он встал на путь исправления, администрацией предоставляется два раза в год по пять дней для обычных заключенных, для мужчин, для несовершеннолетних и женщин три раза в год по пять дней, возможность пойти и провести время в семьи. Для них это важно для реинтеграции в обществе. Рано или поздно они выйдут на свободу, и каждый из них будет пытаться найти свое место в обществе. Поэтому предварительно провести в кругу семьи время очень важно для них. Много предстоит сделать для контроля этой процедуры. С 1 сентября она вступает в силу. С 1 сентября по 1 января будет пилотный проект.
Олег Панфилов: Что, будут какие-то специальные наручники, датчики?
Дмитрий Шашкин: Будет три метода контроля: первый – залог, второй – личное поручительство, и третий - это специальные браслеты, которые крепятся на ногу заключенного, они не видны и по сигналу происходит трекинг их передвижения.
Олег Панфилов: Вы, наверное, знаете российскую статистику довольно печальную заключенных, когда они выходят на свободу, опять совершают преступления и возвращаются в тюрьмы. Какие условия нужно создать для людей, чтобы они осознали, что быть на свободе и устроенным, имея работу, это лучше, чем сидеть даже в лучшей трехзвездочной, простите за сравнение, камере грузинской тюрьмы.
Дмитрий Шашкин: В этом разница российской системы исполнения наказаний и грузинской. Российская система карает человека, она направлена только на наказание, а грузинская исправительно-наказательная. В нашей системе мы не должны сломать человеку жизнь, мы должны дать шанс человеку вернуться в общество. Подписали меморандум со всеми университетами, и сейчас завершается процесс, который с сентября даст всем желающим возможность дистанционного обучения.
Олег Панфилов: Вы сказали о 25 тысячах людей, которые находятся в состоянии пробации, то есть условно осужденные. Сколько заключеных в тюрьмах?
Дмитрий Шашкин: Сейчас в грузинских тюрьмах 19 тысяч заключенных в 18 учреждениях.
Олег Панфилов: Вопрос, который я должен вам задать, потому что, однажды пытаясь выяснить, в скольких российских газетах было опубликовано сообщение о назначении вас министром, не нашел ни одной публикации и посчитал, что российская пресса намеренно замолчала факт назначения министром грузинского правительства этнического русского.
Дмитрий Шашкин: Российская пресса – это отдельная история. Грузия всегда была даже в российской империи, в Советском Союзе самой толерантной страной, здесь находится самое четкое разграничение как во всех европейских демократиях или Соединенных Штатах разницы между так называемой национальностью. В Грузии вы будете грузин по этническому происхождению, это может быть русский, может быть украинец, таджик и так далее.
Олег Панфилов: Но вы свободно говорите по-грузински.
Дмитрий Шашкин: Я родился и вырос в Грузии.
Олег Панфилов: В каком поколении ваша семья?
Дмитрий Шашкин: Мой отец родился в Умани, попал в Грузию во время эвакуации в 1941.
Олег Панфилов: Несколько погибших солдат грузинской армии в прошлом году этнические русские. И я встречаю очень часто людей, которые очень удивляются, когда я их спрашиваю о том, как они себя ощущают. Помимо обычных слов о толерантности, скажите, есть какая-то проблема для тех русских, которые почувствовали войну прошлого года?
Дмитрий Шашкин: Очень сложно ответить на такой простой вопрос. Для всех граждан Грузии Грузия является родиной. Нет разницы между тем, какое у тебя этническое происхождение Грузия настолько богатая страна духовно, что она дала мне все, что я имею. Точно так же любому этнически не грузину. Поэтому тот заряд любви к стране, он у всех людей. Пример этому – духоборы-староверцы, которые покинули Грузию и перебрались в Россию, они все вернулись обратно.
