Программу ведет Михаил Саленков. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Евгения Назарец.
Михаил Саленков: Президент России Дмитрий Медведев накануне выступил с предложением ограничить компетенцию судов присяжных. Рассматривать дела о преступлениях, которые совершены организованными группировками, - только при участии профессиональных судей. Правозащитники немедленно откликнулись на эту инициативу президента. Так руководитель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева заявила, что встревожена такими планами президента. По ее мнению, подобные предложения ставят крест на реформе судебной системы страны. Моя коллега Евгения Назарец попросила прокомментировать президентские предложения главу Адвокатской палаты Москвы Генри Резника.
Генри Резник: Мы Общественной палатой призывали Медведева не подписывать закон, который ускоренно прошел через обе палаты нашего Федерального Собрания, когда из компетенции суда присяжных были изъяты дела о терроризме, кроме того, дела еще о государственных преступлениях. Моя позиция не изменилась. Я полагаю, что абсолютно никаких данных о том, что присяжные плохо рассматривают многоэпизодные дела или дела о групповых преступлениях, не существует. Присяжные очень успешно справляются с этими делами. Единственная такая опасность, которая существует о том, что это дело не будет рассмотрено в силу того, что присяжные за длительностью процесса выпадут, она успешно преодолевается тем, что наряду с основным составом присяжных запасные присяжные заседатели в увеличенном составе, они тоже включаются в дело.
Дело в том, что суд присяжных - кость в горле у наших силовиков по той причине, что в судах присяжных действует презумпция невиновности. В отличие от наших профессиональных судов, суды присяжных выносят оправдательные приговоры, и эти оправдательные приговоры отнюдь не исключение, они примерно около 20 процентов составляют. По этой причине силовики заинтересованы как раз в обвинении и в обвинительных приговорах по делам и о терроризме, и о каких-то преступлениях, которые, как они считают, совершаются группами, которые необходимо изолировать. Всякое изъятие из компетенции судов присяжных каких-то дел означает, что еще для одной категории граждан фактически устраняется всякая возможность быть оправданными.
Евгений Назарец: Генри Маркович, а есть ли прецеденты в каких-то других странах, или распространенная ли это практика, когда компетенция судов присяжных ограничена?
Генри Резник: Единственный был такой период в Ирландии, когда там был введен режим чрезвычайного положения. Потому что во всех странах очень четко к компетенции судов присяжных, где они действуют (а они действуют во всех цивилизованных странах), относятся все дела, по которым есть спор о виновности между сторонами - обвинения и защиты. По этой причине, я так полагаю, что, мне кажется, такого рода предложения идут вразрез с постоянно повторяющимися фразами и заклинаниями, призывами к демократизации, либерализации и к повышению беспристрастности нашего правосудия.
Михаил Саленков: Президент России Дмитрий Медведев накануне выступил с предложением ограничить компетенцию судов присяжных. Рассматривать дела о преступлениях, которые совершены организованными группировками, - только при участии профессиональных судей. Правозащитники немедленно откликнулись на эту инициативу президента. Так руководитель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева заявила, что встревожена такими планами президента. По ее мнению, подобные предложения ставят крест на реформе судебной системы страны. Моя коллега Евгения Назарец попросила прокомментировать президентские предложения главу Адвокатской палаты Москвы Генри Резника.
Генри Резник: Мы Общественной палатой призывали Медведева не подписывать закон, который ускоренно прошел через обе палаты нашего Федерального Собрания, когда из компетенции суда присяжных были изъяты дела о терроризме, кроме того, дела еще о государственных преступлениях. Моя позиция не изменилась. Я полагаю, что абсолютно никаких данных о том, что присяжные плохо рассматривают многоэпизодные дела или дела о групповых преступлениях, не существует. Присяжные очень успешно справляются с этими делами. Единственная такая опасность, которая существует о том, что это дело не будет рассмотрено в силу того, что присяжные за длительностью процесса выпадут, она успешно преодолевается тем, что наряду с основным составом присяжных запасные присяжные заседатели в увеличенном составе, они тоже включаются в дело.
Дело в том, что суд присяжных - кость в горле у наших силовиков по той причине, что в судах присяжных действует презумпция невиновности. В отличие от наших профессиональных судов, суды присяжных выносят оправдательные приговоры, и эти оправдательные приговоры отнюдь не исключение, они примерно около 20 процентов составляют. По этой причине силовики заинтересованы как раз в обвинении и в обвинительных приговорах по делам и о терроризме, и о каких-то преступлениях, которые, как они считают, совершаются группами, которые необходимо изолировать. Всякое изъятие из компетенции судов присяжных каких-то дел означает, что еще для одной категории граждан фактически устраняется всякая возможность быть оправданными.
Евгений Назарец: Генри Маркович, а есть ли прецеденты в каких-то других странах, или распространенная ли это практика, когда компетенция судов присяжных ограничена?
Генри Резник: Единственный был такой период в Ирландии, когда там был введен режим чрезвычайного положения. Потому что во всех странах очень четко к компетенции судов присяжных, где они действуют (а они действуют во всех цивилизованных странах), относятся все дела, по которым есть спор о виновности между сторонами - обвинения и защиты. По этой причине, я так полагаю, что, мне кажется, такого рода предложения идут вразрез с постоянно повторяющимися фразами и заклинаниями, призывами к демократизации, либерализации и к повышению беспристрастности нашего правосудия.
