Программу ведет Андрей Шароградский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Данила Гальперович.
Андрей Шароградский: Правозащитное общество "Мемориал" заявило о том, что за его сотрудниками в Чечне установлена слежка. Руководители "Мемориала" уже обратились по этому поводу к уполномоченному по правам человека в России Владимиру Лукину и известили о происходящем Европейский суд по правам человека. Дело в том, что люди, за которыми следят, одновременно являются свидетелями по важным делам, которые рассматривает сейчас Европейский суд.
Данила Гальперович: Быть правозащитником в Чечне, где, по свидетельству многих очевидцев, гражданских активистов часто приравнивают к преступникам, - совсем нелегкая задача. После убийства Натальи Эстемировой эта задача стала еще сложнее и драматичнее - за сотрудниками "Мемориала" ездят какие-то неизвестные машины, а иногда их останавливают вооруженные люди и долго и многозначительно проверяют документы. Об одном из своих коллег рассказывает член совета правозащитного общества "Мемориал" Александр Черкасов...
Александр Черкасов: Ахмед Гисаев занимался одним из очень важных расследований этого лета, занимался вместе с Наташей Эстемировой. Речь идет о похищении человека в Грозном, Апти Зайналова, о том, что он потом вдруг обнаружился в Ачхой-Мартановской райбольнице. Потом, когда Эстемирова и Гисаев будировали по этому поводу прокуратуру, и следствие началось, его похитили уже оттуда. Еще в июле обнаружилась слежка за Гисаевым. Некая машина, "волга", стояла около его дома, ездила за ним. Он сообщил об этом следователю. Следователь ничего не сделал для того, чтобы выяснить, что это за машина. Самого Гисаева несколько лет назад пытали федералы. Дело его находится в Страсбургском суде. А после того, как по срочной процедуре началось дело похищенного Зайналова, то Гисаев оказался по этому делу одним из его ключевых свидетелей. А после убийства Эстемировой ключевым и единственным свидетелем. И то, что за ним ездили машины странные, машины каких-то силовиков, которые не значились, судя по номерам, ни в каких база данных, и по тому, что ни следователь, ведший дело Зайналова, ни следователь, ведущий дело Эстемировой, не могли обеспечить Гисаеву безопасности. Не только за Гисаевым последние недели ездили. Из всех тех "мемориальцев", за которыми следили, которым угрожала реальная опасность, я могу назвать имя Ахмеда Гисаева лишь потому, что сейчас он находится вне зоны досягаемости, я надеюсь, своих недругов.
Данила Гальперович: Не только местные сотрудники "Мемориала", но и те, кто приехал в Чечню, чтобы помочь следствию, занимающемуся убийством Натальи Эстемировой, и даже оперативные работники, их сопровождавшие, замечали за собой слежку. Вот что рассказала Радио Свобода сотрудница "Мемориала" Екатерина Сокирянская...
Екатерина Сокирянская: О том, что установлена слежка за офисом "Мемориала", я узнала на следующий день после гибели Наташи от оперативных работников военной базы "Ханкала", которые сопровождали следственные действия по делу об убийстве. 16 июня, после похорон Наташи, я выезжала с оперативными работниками в Урус-Мартан. Следственные действия закончились поздно вечером. Около 22.30 сотрудники привезли меня в офис в Грозном, где меня ожидали коллеги. На следующий день один из оперативников сообщил мне, что накануне вечером они заметили, что за офисом следила машина "Лада-Приора" серого цвета, в которой находились вооруженные неизвестные. Оперативный работник сказал мне, что после того, как они меня проводили, эта машина последовала за ними. Оперативники заметили "хвост", стали крутиться по городу, за ними неизвестная машина проследовала еще километра два-три, а затем отстала. Оперативник прямо мне сказал "имей в виду, что за вами следят" и предложил охрану.
Данила Гальперович: Татьяна Локшина, заместитель председателя московского отделения "Хьюман Райтс Вотч", которая ездит в Чечню достаточно регулярно, не считает, что после недавних заявлений Дмитрия Медведева расследование нарушений прав человека и громких преступлений последних месяцев будет серьезно ускорено: По ее словам, высказывания Дмитрия Медведева о том, что преступники, убившие Наталью Эстемирову, должны быть найдены, а президент Чечни Рамзан Кадыров должен в этом поучаствовать, нуждаются в подтверждении действиями.
Татьяна Локшина: Президент Медведев просто оказался в крайне неловком, неудобном положении. Ведь действительно прямо перед встречей с ним канцлер Меркель получила информацию о давлении на сотрудников правозащитного центра "Мемориал" в Чечне. И когда на официальной встрече публично Меркель заявила об этой проблеме, у Медведева вряд ли оставался какой-то другой выбор, кроме как сказать: да, ситуация серьезная, да, президент Чеченской республики должен разобраться, да, я со своей стороны обещаю сделать все возможное. Вопрос, наверное, в том, насколько за этими словами последуют реальные действия. В принципе сигналы, которые посылает федеральный центр в отношении Чечни, мне кажутся достаточно противоречивыми. Вот вроде бы Медведев говорит: ситуация в Чечне требует внимания, там не все в порядке, нужно разбираться, Кадыров должен предпринять усилия. Проходит буквально несколько дней, и господин Устинов, медведевский же полпред в Южном федеральном округе, встречается с Кадыровым, выезжает в регион и говорит нечто абсолютно противоположное, а именно то, что Чечня прочно стоит на пути к демократии, что во всех областях огромный прогресс, а Кадыров - человек духовный, нравственный и так далее. То есть одобряет как самого Кадырова в качестве регионального лидера, так и его политику в регионе, и говорит фактически о его достижениях в регионе.
Данила Гальперович: Владимира Устинова, кстати, считают человеком, гораздо более близким к окружению Владимира Путина, нежели к Дмитрию Медведеву. Возможно, поэтому его мнение относительно того, как власть расценивает происходящее в Чечне, можно считать действительно официальным. По словам Татьяны Локшиной, которая намерена отправиться в Чечню, чтобы быть там на 40 дней со дня гибели Натальи Эстемировой, жители республики говорят, что местная власть во главе с Рамзаном Кадыровым практически установила в Чечне тоталитарный режим.
Татьяна Локшина: Люди не встают за правозащитников горой хотя бы потому, что просто боятся за собственную безопасность. На похоронах Наташи Эстемировой было очень немного народу, гораздо меньше, чем мы ожидали, зная, скольким людям помогла Наташа. Но на эти похороны люди ехать боялись. И именно в такой, абсолютно невыносимой ситуации сейчас находятся гражданские активисты в Чечне, независимые активисты в Чечне, именно в этом регионе я непрерывно слышу фразу "у нас здесь 1937 год". Это придумала не я, это то, что говорят в Чечне. "У нас здесь 1937 год, мы живем в таких условиях, мы не можем себе позволить даже шага в сторону, любой подобный шаг является самоубийственным".
Данила Гальперович: Действительно, есть ощущение, что правозащитники в Чечне постепенно начинают приобретать ту же роль, что и диссиденты в Советском Союзе: они помогают людям, потерявшим жилье или здоровье, привлекают внимание общественности к громким убийствам и исчезновениям людей, но сама эта общественность, запуганная и уставшая от войны, предпочитает забыть о своих правах ради хотя бы видимой стабильности.
Андрей Шароградский: Правозащитное общество "Мемориал" заявило о том, что за его сотрудниками в Чечне установлена слежка. Руководители "Мемориала" уже обратились по этому поводу к уполномоченному по правам человека в России Владимиру Лукину и известили о происходящем Европейский суд по правам человека. Дело в том, что люди, за которыми следят, одновременно являются свидетелями по важным делам, которые рассматривает сейчас Европейский суд.
Данила Гальперович: Быть правозащитником в Чечне, где, по свидетельству многих очевидцев, гражданских активистов часто приравнивают к преступникам, - совсем нелегкая задача. После убийства Натальи Эстемировой эта задача стала еще сложнее и драматичнее - за сотрудниками "Мемориала" ездят какие-то неизвестные машины, а иногда их останавливают вооруженные люди и долго и многозначительно проверяют документы. Об одном из своих коллег рассказывает член совета правозащитного общества "Мемориал" Александр Черкасов...
Александр Черкасов: Ахмед Гисаев занимался одним из очень важных расследований этого лета, занимался вместе с Наташей Эстемировой. Речь идет о похищении человека в Грозном, Апти Зайналова, о том, что он потом вдруг обнаружился в Ачхой-Мартановской райбольнице. Потом, когда Эстемирова и Гисаев будировали по этому поводу прокуратуру, и следствие началось, его похитили уже оттуда. Еще в июле обнаружилась слежка за Гисаевым. Некая машина, "волга", стояла около его дома, ездила за ним. Он сообщил об этом следователю. Следователь ничего не сделал для того, чтобы выяснить, что это за машина. Самого Гисаева несколько лет назад пытали федералы. Дело его находится в Страсбургском суде. А после того, как по срочной процедуре началось дело похищенного Зайналова, то Гисаев оказался по этому делу одним из его ключевых свидетелей. А после убийства Эстемировой ключевым и единственным свидетелем. И то, что за ним ездили машины странные, машины каких-то силовиков, которые не значились, судя по номерам, ни в каких база данных, и по тому, что ни следователь, ведший дело Зайналова, ни следователь, ведущий дело Эстемировой, не могли обеспечить Гисаеву безопасности. Не только за Гисаевым последние недели ездили. Из всех тех "мемориальцев", за которыми следили, которым угрожала реальная опасность, я могу назвать имя Ахмеда Гисаева лишь потому, что сейчас он находится вне зоны досягаемости, я надеюсь, своих недругов.
Данила Гальперович: Не только местные сотрудники "Мемориала", но и те, кто приехал в Чечню, чтобы помочь следствию, занимающемуся убийством Натальи Эстемировой, и даже оперативные работники, их сопровождавшие, замечали за собой слежку. Вот что рассказала Радио Свобода сотрудница "Мемориала" Екатерина Сокирянская...
Екатерина Сокирянская: О том, что установлена слежка за офисом "Мемориала", я узнала на следующий день после гибели Наташи от оперативных работников военной базы "Ханкала", которые сопровождали следственные действия по делу об убийстве. 16 июня, после похорон Наташи, я выезжала с оперативными работниками в Урус-Мартан. Следственные действия закончились поздно вечером. Около 22.30 сотрудники привезли меня в офис в Грозном, где меня ожидали коллеги. На следующий день один из оперативников сообщил мне, что накануне вечером они заметили, что за офисом следила машина "Лада-Приора" серого цвета, в которой находились вооруженные неизвестные. Оперативный работник сказал мне, что после того, как они меня проводили, эта машина последовала за ними. Оперативники заметили "хвост", стали крутиться по городу, за ними неизвестная машина проследовала еще километра два-три, а затем отстала. Оперативник прямо мне сказал "имей в виду, что за вами следят" и предложил охрану.
Данила Гальперович: Татьяна Локшина, заместитель председателя московского отделения "Хьюман Райтс Вотч", которая ездит в Чечню достаточно регулярно, не считает, что после недавних заявлений Дмитрия Медведева расследование нарушений прав человека и громких преступлений последних месяцев будет серьезно ускорено: По ее словам, высказывания Дмитрия Медведева о том, что преступники, убившие Наталью Эстемирову, должны быть найдены, а президент Чечни Рамзан Кадыров должен в этом поучаствовать, нуждаются в подтверждении действиями.
Татьяна Локшина: Президент Медведев просто оказался в крайне неловком, неудобном положении. Ведь действительно прямо перед встречей с ним канцлер Меркель получила информацию о давлении на сотрудников правозащитного центра "Мемориал" в Чечне. И когда на официальной встрече публично Меркель заявила об этой проблеме, у Медведева вряд ли оставался какой-то другой выбор, кроме как сказать: да, ситуация серьезная, да, президент Чеченской республики должен разобраться, да, я со своей стороны обещаю сделать все возможное. Вопрос, наверное, в том, насколько за этими словами последуют реальные действия. В принципе сигналы, которые посылает федеральный центр в отношении Чечни, мне кажутся достаточно противоречивыми. Вот вроде бы Медведев говорит: ситуация в Чечне требует внимания, там не все в порядке, нужно разбираться, Кадыров должен предпринять усилия. Проходит буквально несколько дней, и господин Устинов, медведевский же полпред в Южном федеральном округе, встречается с Кадыровым, выезжает в регион и говорит нечто абсолютно противоположное, а именно то, что Чечня прочно стоит на пути к демократии, что во всех областях огромный прогресс, а Кадыров - человек духовный, нравственный и так далее. То есть одобряет как самого Кадырова в качестве регионального лидера, так и его политику в регионе, и говорит фактически о его достижениях в регионе.
Данила Гальперович: Владимира Устинова, кстати, считают человеком, гораздо более близким к окружению Владимира Путина, нежели к Дмитрию Медведеву. Возможно, поэтому его мнение относительно того, как власть расценивает происходящее в Чечне, можно считать действительно официальным. По словам Татьяны Локшиной, которая намерена отправиться в Чечню, чтобы быть там на 40 дней со дня гибели Натальи Эстемировой, жители республики говорят, что местная власть во главе с Рамзаном Кадыровым практически установила в Чечне тоталитарный режим.
Татьяна Локшина: Люди не встают за правозащитников горой хотя бы потому, что просто боятся за собственную безопасность. На похоронах Наташи Эстемировой было очень немного народу, гораздо меньше, чем мы ожидали, зная, скольким людям помогла Наташа. Но на эти похороны люди ехать боялись. И именно в такой, абсолютно невыносимой ситуации сейчас находятся гражданские активисты в Чечне, независимые активисты в Чечне, именно в этом регионе я непрерывно слышу фразу "у нас здесь 1937 год". Это придумала не я, это то, что говорят в Чечне. "У нас здесь 1937 год, мы живем в таких условиях, мы не можем себе позволить даже шага в сторону, любой подобный шаг является самоубийственным".
Данила Гальперович: Действительно, есть ощущение, что правозащитники в Чечне постепенно начинают приобретать ту же роль, что и диссиденты в Советском Союзе: они помогают людям, потерявшим жилье или здоровье, привлекают внимание общественности к громким убийствам и исчезновениям людей, но сама эта общественность, запуганная и уставшая от войны, предпочитает забыть о своих правах ради хотя бы видимой стабильности.
