Марина Тимашева: В Выборге завершился 17-й фестиваль российского кино “Окно в Европу”. Его программа включает в себя игровые, документальные и анимационные фильмы. За пять дней (раньше фестиваль длился неделю) показали 66 картин, их посмотрели 30 тысяч зрителей.
В Выборге все не так ярко и живописно, как в Сочи, намного строже. И кинематографисты, чем ближе к Европе, тем сдержаннее себя ведут. В Сочи, например, все питаются в разных ресторанах, согласно иерархии. А по звездной дорожке идут только гости и участники, а публика отгорожена от них решетками (так и на ММКФ). В Выборге все столуются вместе и от гостиницы “Дружба” до кинотеатра “Выборг Палас”, на открытие фестиваля, шествуют стройными рядами: актеры и зрители плечом к плечу. На “Кинотавре” и ММКФ открытие и закрытие венчают элегантные, срежисcированные церемонии с выступлениями музыкантов и роликами всех представленных в конкурсе фильмов. А в Выборге – короткие речи на ступенях кинотеатра, а потом – уже в зале – представление членов жюри, и сразу – фильм. А на закрытие все едут в средневековую крепость, здесь – тоже короткие импровизированные речи, и вручение наград. Иными словами, обстановка в Выборге более демократичная, и все службы работают спокойно и четко. В афишу игрового кино было включено 13 фильмов, но по каким-то причинам Лидия Боброва отменила просмотр своего фильма “Верую!” по рассказам Шукшина. А по 12-ти, которые мы видели, можно уверенно судить о том, что главный отборщик фестиваля Татьяна Сергиенко руководствовалась не личными предпочтениями, а интересами публики и представила в конкурсе фильмы весьма разнородные.
Начнем с дебютов. "Государыня и разбойник", режиссер Екатерина Толдонова, о мифической встрече Екатерины Второй с Емельяном Пугачевым. Скорее поверишь в реальность встречи, чем во все остальные подробности этого исторического экскурса. Оказывается, Екатерина Великая и Пугачев - близнецы-братья, они бьются за свободу народа. Поэтому Екатерина хочет видеть Пугачева почти с такой же силой, что есенинский Хлопуша: "Проведите меня к нему, я хочу видеть этого человека!”. Императрица требует от дворян и священнослужителей заменить ему смертную казнь на ссылку. А те упорствуют, да еще хамят, и ставят своей Государыне ультиматумы. Прямо жутко становится от одной мысли о том, что бы с ними было, решись они в такой манере побеседовать не с героиней фильма, а с ее историческим прототипом. Снято все это в стилистике низкобюджетного телесериала. Исполнительница роли Екатерины Второй (не хочу называть имя актрисы, потому что ответственность – на режиссере) разговаривает что с Потемкиным, что с Пугачевым, хоть с церковными иерархами одинаково суконным языком, и с ни на минуту не меняющимся выражением лица плохой учительницы начальных классов.
Еще один женский дебют в полнометражном кино - "Окно для наблюдателя" Галины Мезенцевой. История писателя, который сочинил что-то невразумительное про другого писателя, который сочинил что-то невразумительное... На колу висит мочало, начинаем все сначала. Редкая птица долетит до середины этой мутной реки - то есть досидит до конца сеанса.
Галина Мезенцева: Там еще на самом деле никто писателем не стал, в конце фильма молодой человек решает, что он запишет то, что он пережил. В этот момент начинается писательство.
Марина Тимашева: Режиссером пока еще тоже никто не стал, но биография Галины Мезенцевой в профессии только начинается.
Фильмом со смешным названием "Какраки" дебютировал в игровом кино Илья Демичев - режиссер и автор сценария. Картину приняли в одну из программ Венецианского фестиваля. Возможно, потому, что она претендует на обобщение: в самом начале герою снится сон - похороны Гоголя, а в финале он умирает, дочитав до конца повесть “Шинель”, ну и по ходу дела один из персонажей сообщает, что «все мы вышли из гоголевской Шинели». Видимо, вышли из нее не все. Во всяком случае, какое отношение имеет Гоголь к "Какракам", понять так же невозможно, как и то, какое отношение имеет несчастный, честный Акакий Акакиевич к большой министерской шишке, чиновнику-взяточнику, который влюбился в молодую девушку, единожды решил потратить взятку не на новые ботинки, а на помощь ближнему, да тут и попался – поменял хороший кабинет на тюремную камеру, что, на его взгляд, почти одно и то же. Илья Демичев приходит на помощь и разъясняет.
Илья Демичев: Все очень просто. Если надо расшифровывать, я могу расшифровать, хотя каждый поймет как угодно. Уточню. Этот образ шинели для каждого свой, для каждого человека. Для Акакия Акакиевича это была шинель, для Ивана Петровича это может быть машина. У каждого из нас своя шинель, по поводу которой мы можем мучиться. Что такое образ шинели? Это то, что больше нас. Это может быть предмет, человек, ботинок – что-то, что больше нас, что мы не можем пережить спокойно, из-за чего мы можем умереть, грубо говоря. Для Михал Михалыча шинель - это Настя фактически. Вот если так, вкратце, очень схематично.
Марина Тимашева: Михал Михалыч это и есть герой Михаила Ефремова, а Настя – юная барышня, в которую влюблен женатый чиновник. Вот она-то и есть – шинель, по мнению режиссера. Не могу удержаться от комментариев: машина и шинель – не одно и то же, потому что машина это роскошь, а шинель для Акакия Акакиевича – вещь первостепенной надобности. И пережить он не может не шинель, а то, что его ограбили, отняв то, на что ушли все его нищенские сбережения, а потом еще измывались над ним в начальственных кабинетах. Что тут скажешь: сытый голодного не разумеет, и не всякий раз стоит привлекать в помощники великих писателей. Мораль фильма понятная - “живите, как люди, а не какраки”, и запоминается он, благодаря хорошей работе Михаила Ефремова, нескольким остроумным репликам и смешной сцене в ресторане, в которой вместе с цыганским ансамблем выступает главный чиновник, облаченный в медвежью шкуру. Все министерские сотрудники выведены бездельниками и взяточниками, но – в быту – довольно милыми людьми, склонными на воле и стихи почитать, и в любовь поиграть.
Илья Демичев: Когда берут интервью у проститутки, говорят: “Почему вы этим занимаетесь?”. Она говорит: “Я вынуждена, мне нечего кушать, у меня ребенок плачет”. Вот чиновники - то же самое. Вот эта вынужденность, на самом деле, надуманная. Это же вопрос внутреннего ощущения: может человек так жить или нет, это вопрос определенного разложения. И я думаю, что это не вопрос бедности. У кого-то вместо 300 миллионов долларов осталось 30 и он повесился, а у кого-то нет ничего и он считает себя богатым, ходит в театр. Поэтому это относительный момент. У нас, если взять весь 19-й век, всех великих русских писателей, которых я очень люблю, они все писали, так или иначе, о чиновничестве. Писали почему? Потому что это всегда была неотъемлемая часть, очень важная, нашей жизни. Это те люди, с которыми мы с вами непосредственно сталкиваемся каждый день, и от них во многом зависит наша жизнь. Сейчас этого не просто не меньше стало, а давление чиновническое стало гораздо больше, но об этом никто не пишет, об этом не говорят. И сам по себе образ чиновника, вот это единение в раздвоении, то, что происходит с нашей страной, начиная с самой верхушки, эта уникальная ситуация и очень интересная с точки зрения того, чтобы о ней вообще рассказывать, чтобы о ней говорить. Потому что в нашей стране практически два президента, которые, в принципе, делают одно и то же, которые начинают создавать совершенно параллельные структуры, которые дублируют одна другую. Мы их воспринимаем как одно целое. И дальше, если спускаться вниз, оно присутствует и вовне, то есть, в структуре, и внутри каждого чиновника. Это люди, которые живут двумя абсолютно параллельными жизнями, и та, и другая - на сто процентов настоящие. Там не было конфликта. У Михал Михалыча это гниение, которое внутри происходит, оно же и на тебе отражается, и он гниет, как и все остальные. При этом мы ему очень сострадаем, мы понимаем, что у него есть много достоинств, он очень талантливый, он мучается от этого. Если взять кого-то другого из этой среды, то он спокойно бы смирился, а этот - мучается.
Марина Тимашева: Если бы Демичев сосредоточился именно на социальной сатире, не претендуя на метафорические обобщения, вышел бы нормальный фильм. Но и то, что получилось, было оценено фестивалем. "Какраки" получили приз президента фестиваля Армена Медведева, а также заняли третье место в конкурсе зрительских симпатий "Выборгский счет". На втором месте оказался внеконкурсный фильм Веры Глаголевой "Одна война". А на первое вышел "Видримасгор", дебют Яны Поляруш
Яна Поляруш: Суть загадки – детская, глупая, даже. Что такое "Видримасгор"? Это - “Вид Рима с гор”. Это к вопросу о том, быть или казаться. С одной стороны, что-то может казаться чем-то чудесным, а оказаться пустым местом, и, наоборот, на каком-то пустом месте можно увидеть что-то чудесное. А наши герои в окне видели, как мне казалось, сокровенные свои мечты. Собственно, это окно выполняло роль визуализации их внутреннего мира. Мессэдж фильма - не проходить мимо чуда, жить с распахнутыми глазами, жить полной жизнью, не позволять себе думать о том, что мы живем вечно, и не жертвовать сегодняшним моментом, сегодняшним днем. Не чудо ли, что мы здесь сегодня?
Марина Тимашева: В картине есть мистическое исходное обстоятельство – окно, которое распахивается в прошлое, и от встречи с прошлым меняется настоящее и будущее всех героев. Спившийся оперный певец возвращается на сцену, пусть сценой для него теперь служит кухня, но поет он по-прежнему прекрасно. Махнувшая на себя рукой старушка вспоминает, что она все-таки женщина, и самым чудесным образом преображается. Молодые герои перестают притворяться, что безразличны друг к другу. И снисходит на старую питерскую коммуналку настоящая благодать. Фильм излишне сентиментален, но в рамках задачи, поставленной самим режиссером, все выполнено грамотно. Я заметила, что теперь в кино модно быть мрачным и депрессивным, Яна Поляруш парировала.
Яна Поляруш: Быть не модным иногда может быть модно. Если идти на поводу у мейн-стрима, то просто можно в нем утонуть. А набравшись смелости или какой-то веры в себя, можно встать камнем поперек воды и, может быть, окажется, что вокруг и другие есть камни аналогичные. И, может быть, это станет модным. Сегодня многие говорят, что, ах, боже мой, какой контент у наших фильмов – стрелялки, убивалки, насилие и прочее. Говорят и жалуются, но никто не рискует сделать доброе, простое, человеческое кино. А ведь люди-то, в глубинку приедете, в то же Бологое, где я не так давно была, я смотрела на людей с их медленным темпоритмом и понимала, что мы делаем фильм для вас и про вас - не гламур, не стрелялки. Скажите, хоть у одного из вас была в жизни ситуация реальная, связанная с пистолетом, с проституткой, вот с теми событиями и героями, которые есть в нашем кино? Так почему же сама жизнь не может быть темой и героем фильма?
Марина Тимашева: Нет, сама жизнь не может быть героем фильма – доказательством тому фильм "Ясновидящая" Ильи Хотиненко. Начался он за здравие – остроумным разоблачением сеанса черной магии, то есть ясновидения, а кончился за упокой. Скоро выяснилось, что это только прежняя колдунья – обманщица, а новая, молоденькая, и впрямь наделена уникальными способностями. Такими, какими наделен герой сериала телеканала ДТВ – возьмется за руки другого человека, задрожит, будто схватился за оголенные провода, и увидит его будущее. На самом деле, молодому бизнесмену с большими финансовыми проблемами к гадалке ходить не обязательно. И без нее ясно, что дело - швах. Однако, тут фильм сделает еще один крутой жанровый поворот и, благополучно миновав комедию, мистику и боевик, превратится в комикс, но с трагическим финалом. В случае чего Илья Хотиненко может объявить себя постмодернистом.
На "Двойной пропаже" режиссера Валерия Лонского можно было спокойно заснуть через полчаса, проснуться к финалу - и обнаружить, что за это время на экране ничего не изменилось. Многообещающая детективная завязка - во время сеанса в цирке пропала женщина, а с ней и сам фокусник – оказалась ложной приманкой. Послание состоит в том, что люди исчезают, а никому нет до них дела, и в мире ничего не меняется, но это вполне очевидно и вряд ли нуждается в двух часах экранного времени.
Валерий Лонской: Это - метафора. Исчезновение этих людей - повод для того, чтобы понять, что происходит с нами всеми. Людей нет, и нет памяти о них или она совсем другая, она искажена. И это чувство короткой памяти меня угнетает. Когда мне сейчас начинают лепить горбатого, простите за такую лексику, по поводу сталинских времен… Ну, простите, хотя бы новое издание “Архипелага ГУЛАГ”, я это бы в школах ввел, чтобы это изучали, а то нам начинают говорить, что не было этого ничего, за годы советской власти уничтожили не 40 миллионов человек, а полтора миллиона. Вот эти игры с исторической памятью, игры с памятью по отношению к тем людям, которые занимали определенное место и в нашей культуре, и в нашей общественной жизни, и в нашем сознании, вот эти игры мне неприятны, они глубоко меня задевают.
Марина Тимашева: Валерий Лонской, как вы слышите, рассуждал об истории и политике, но в фильме ничего подобного нет, там одна только личная жизнь людей, да еще профессиональная жизнь милиционеров, расследующих таинственное происшествие. Они выведены такими же милыми бездельниками, как и чиновники в фильме “Какраки”, но это еще не тенденция. А тенденция в современном российском кино такая, что все чаще его героями становятся священники, блаженные, юродивые, экстрасенсы (это не я виновата, что священник и экстрасенс фигурируют в одном наборе), и всем нужно чудо – без него уже редкий сценарий обходится. Вот и компания "Парадиз" представила на фестивале фильм "Поцелуй сквозь стену" (он выйдет в апреле) - про человека, умеющего проходить сквозь стены. Стало быть, сюжет многих картин построен на чем-то иррациональном, здравого смысла становится все меньше и меньше. Вот молодая актриса Алла Юганова ( нынешняя Кончитта в “Юноне и Авось” театра Ленком), исполнительница главной роли в картине Ильи Хотиненко, отвечает на вопрос, верит ли она в ясновидение.
Алла Юганова: Перед съемками я ходила к нескольким людям. Все происходит не так, как мы снимали. Они не трогают за руки, они просто смотрят. Действительно, такие люди есть. Потом, уже в процессе съемок, я поняла, что лучше не ходить никуда, ничего не узнавать про себя, потому что это очень программирует. Потом уже как раз изменить судьбу… То есть, мы думаем, что мы ее меняем, но мы идем как раз к тому результату, который нам нагадали.
Марина Тимашева: А вот режиссер Валерий Лонской отвечает на вопрос, верит ли он в летающие тарелки, которые в его фильме “Двойная пропажа” унесли в неизвестном направлении фокусника и зрительницу.
Валерий Лонской: Вы знаете, зависшие над цирком летающие тарелки … Я бы не стал так формулировать, это все-таки авторский прием, это некие, так сказать, зигзаги драматургии. А вообще, да, я верю в неземной разум, в то, что существуют какие-то цивилизации. Но не в том виде, в каком они обрушиваются на нас в американском кино, а в то, что есть какой-то параллельный разум или третий разум. Абсолютно в это верю.
Марина Тимашева: Еще один фильм - "Фонограмма страсти", режиссер Николай Лебедев. Эротический детектив. В главных ролях – Елена Николаева и итальянский артист Фабио Фулько.
Николай Лебедев: По сценарию должен был быть иностранец, и довольно глупо было привлекать человека, который будет изображать иностранца, как это раньше у нас делалось. Поэтому закинули невод и вытащили вот такую рыбку. Мы искали в разных направлениях, в разных странах. Фабио появился перед самыми съемками, поскольку найти идеального мужчину еще сложнее, чем идеальную женщину.
Марина Тимашева: Она – сотрудник частного сыскного бюро, сидит на “прослушке”. А он – ее любовник и, в то же время, объект наблюдения, но об этом наша героиня не догадывается. Сюжетная завязка интересная, энергичная, но дальше действующие лица начинают совершать поступки, лишенные всякого смысла, и то, что недавно представлялось детективом, воспринимается как комедия. Страсть, на мой взгляд, была в фильме "Почтальон всегда звонит дважды", а здесь именно что “фонограмма страсти”, фанера, стало быть. У режиссера, конечно, свое мнение.
Николай Лебедев: Мне была важна история любви, потому что мне хотелось рассказать именно об этом, а что касается детективной интриги, то это способ рассказывать любые истории, потому что это позволяет мне каким-то образом держать в напряжении зрителя.
Марина Тимашева: Вы произнесли слово "любовь", но фильм наывается “Фонограмма страсти”…
Николай Лебедев: Страсть не противоречит любви и, если говорить конкретно об этой истории, то мне хотелось рассказать, что то, что возникло как страсть, как некое природное такое рабство, столкновение двух сил, двух эмоций, переплавляется в нечто новое. У нас ведь в кино очень редко рассказывали о страстях, стеснялись говорить о страсти в нашей культуре, поскольку сразу возникает некий аспект просто физический. Может быть, просто я такой уже старый, что мне не стыдно об этом говорить. Я считаю, что это очень здорово, без этого наша жизнь была бы оскоплена.
Марина Тимашева: Если в “Фонограмме страсти” больше подслушивают, то в картине Александра Шапиро с двусмысленным названием "Бесспорно" больше подглядывают. Герой – школьник. Снимает любительское порно. Постепенно превращает хобби в профессию и в успешный бизнес. Если бы поступил во ВГИК, потом мог бы снять фильм “Бесспорно”. Правда, у него папа не кинематографист, а милиционер, и больше сыну мешает, чем помогает. Этим обстоятельством обусловлен трагический финал ленты. По сути, “подростковое” кино, современно снятое, коктейль из клубнички с моралью. Пить можно детям после 16-ти лет, ничего особенно предосудительного в кадр не попадает. Продюсер Александр Шейн считает, что фильм годится и для взрослых.
Александр Шейн: Мне кажется, что там же есть для молодых - молодая тема, для меня есть - моя тема, для вашего возраста, мне кажется, там тоже есть проблематика. Там же есть тема упущенного. Мне кажется, что он больше возрастной, чем молодежный.
Марина Тимашева: Следующая лента конкурса - "Люди добрые" Алексея Карелина. Мелодрама. В ней достаточно живых диалогов, смешных ситуаций; небанальное развитие отношений внутри любовного треугольника; хорошие актерские работы Александра Чевычелова, Надежды Маркиной, Валерия Кухарешина. Но снято совсем уж по старинке, и много проблем с драматургией, хотя сценарий написан Владимиром Гуркиным (автором пьесы "Любовь и голуби"). Экспозиция занимает больше времени, чем кульминация и развязка вместе взятые.
Алексей Карелин: Я работал в театре. Для меня театр это больше Ионеско, Беккет, Мрожек, это там, где экспозиция длится от начала и до конца. Я очень не люблю детективы и не люблю интригу - кто, кого, за что и почему? А когда уже понятно кто, кого за что и почему, то я наблюдаю за этими людьми. А это как раз момент экспозиции, когда мы рассказываем, кто он такой, почему сюда пришел, люди стали следить за ним, сопереживать и это самое главное, это моя маленькая победка.
Марина Тимашева: Из приятных впечатлений – картина Наны Джорджазе по сценарию Ираклия Квирикадзе "Метеоидиот" о человеке, которому за истинное умение любить достался дар повелевать стихиями, и он им воспользовался, чтобы, хоть на короткое время, вернуть счастье в свой дом. Это поэтичное кино с мягким юмором, ласковым мироощущением, с чрезвычайно привлекательными женщинами (Чулпан Хаматовой, Нино Киртадзе, Элене Безарашвили) и не менее обаятельными мужчинами (Рамазом Чхиквадзе и Мерабом Нинидзе). Фильм физически приятно смотреть, но ему недостает глубокого метафорического смысла. “Метеоидиот” награжден жюри “Серебряной Ладьей” “за художественное решение”
А самое “вкусненькое”- фильмы Андрея Хржановского (“Полторы комнаты”) и Григория Константинопольского (“Кошечка”) – я припасу на следующий выпуск Поверх барьеров.
