Программу ведет Марина Дубовик. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Воронеже Михаил Жеребятьев.
Марина Дубовик: 29 августа 1949 года, 60 лет назад, на Семипалатинском полигоне в Казахстане были проведены испытания первой советской атомной бомбы, составившей около 20 килотонн в тротиловом эквиваленте. Взорванное зарядное устройство имело аббревиатуру "РДС-1", что расшифровывается как "реактивный двигатель Сталина".
Михаил Жеребятьев: Накануне 60-летия первого испытания советского ядерного оружия участники подразделений особого риска в Воронеже провели панихиду у обелиска, установленного в городском Первомайском саду в память жертв радиации. У камня были сказаны подобающие слова, произнесены молитвы, воинские почести отдали всем ушедшим из жизни от радиационного заражения, независимо от того, были ли эти люди непосредственными участниками испытаний, ликвидаторами аварий, их родными или просто жителями окрестных территорий.
По данным региональной организации ветеранов и инвалидов – участников ядерных испытаний, в Воронежской области проживает 1500 человек, чьи судьбы определили эксперименты с атомным оружием. Это сами испытатели, члены их семей, в том числе те, кто появились на свет уже после того, как их родители получили облучение, и мало о чем догадывавшиеся мирные жители. Вместе с чернобыльцами число облученных воронежцев доходит до 10 тысяч.
Часть проблем, с которыми сталкиваются подвергшиеся воздействию радиации, являются общими для всей России, другие носят локальный характер. О тех и других рассказал Радио Свобода сопредседатель Комитета пострадавших в техногенных авариях и катастрофах Воронежской региональной общественной палаты, ветеран подразделений особого риска Виталий Волков.
Виталий Волков: Самая первая трудность – получить удостоверение. Из-за чего? Вот по Семипалатинскому полигону действует федеральный закон о социальных гарантиях разово подвергшимся радиационному воздействию. Но чтобы сейчас получить эту справку, кто пребывал, кто там проживал, это же целая проблема. Второе, чтобы получить это удостоверение, надо подать в суд. Зачем – не пойму. Более 300 человек только в Воронеже – лечение. Нет, лечение изотопами, радиационными элементами – это совсем другое. Но нет диагностики у нас. Я вот ездил, другие коллеги ездили в Брянск, чтобы сдать кровь и получить результаты. Радиолога нет, диагностики нет – проблем нет. Существует стандарт лечения. Только в 2006 году был приказ о создании стандарта "острая лучевая болезнь". Но они скрывали, пока Ларисочка в 2008 году, в ноябре, на сайте госпожи Голиковой не обнаружила этот стандарт. И сейчас нас не хотят лечить. Посмотрите, кто из первых лиц пришел? Кому мы нужны? Никто. Не пришли первые лица. Пришла тетя с Общественной палаты. Ну, хорошая тетя, я ее люблю, я ее знаю, но это же не то. Она сочувствует, а помочь не может.
Михаил Жеребятьев: На сегодня вопрос организации профильной медицины пострадавшие от радиации в Воронеже называют в качестве главного. По словам представителя правления ветеранской организации Ларисы Зайцевой…
Лариса Зайцева: Вот то, что мы имеем этим удостоверения, они ничего не значат для врачей. А подход медицинский – специфический, который требует высокотехнологической медицины, которая опять для нас недоступна.
Михаил Жеребятьев: 27 августа воронежские ветераны ядерных испытаний направили в адрес губернатора Алексея Гордеева обращение с предложениями по совершенствованию медицинского обслуживания. Предлагается создать в Воронеже специализированный реабилитационный центр, предоставить возможности получения специальной медицинской помощи потомкам подвергшихся радиационному заражению, решить вопрос доступности необходимых по жизненным показаниям дорогостоящих лекарств.
Марина Дубовик: 29 августа 1949 года, 60 лет назад, на Семипалатинском полигоне в Казахстане были проведены испытания первой советской атомной бомбы, составившей около 20 килотонн в тротиловом эквиваленте. Взорванное зарядное устройство имело аббревиатуру "РДС-1", что расшифровывается как "реактивный двигатель Сталина".
Михаил Жеребятьев: Накануне 60-летия первого испытания советского ядерного оружия участники подразделений особого риска в Воронеже провели панихиду у обелиска, установленного в городском Первомайском саду в память жертв радиации. У камня были сказаны подобающие слова, произнесены молитвы, воинские почести отдали всем ушедшим из жизни от радиационного заражения, независимо от того, были ли эти люди непосредственными участниками испытаний, ликвидаторами аварий, их родными или просто жителями окрестных территорий.
По данным региональной организации ветеранов и инвалидов – участников ядерных испытаний, в Воронежской области проживает 1500 человек, чьи судьбы определили эксперименты с атомным оружием. Это сами испытатели, члены их семей, в том числе те, кто появились на свет уже после того, как их родители получили облучение, и мало о чем догадывавшиеся мирные жители. Вместе с чернобыльцами число облученных воронежцев доходит до 10 тысяч.
Часть проблем, с которыми сталкиваются подвергшиеся воздействию радиации, являются общими для всей России, другие носят локальный характер. О тех и других рассказал Радио Свобода сопредседатель Комитета пострадавших в техногенных авариях и катастрофах Воронежской региональной общественной палаты, ветеран подразделений особого риска Виталий Волков.
Виталий Волков: Самая первая трудность – получить удостоверение. Из-за чего? Вот по Семипалатинскому полигону действует федеральный закон о социальных гарантиях разово подвергшимся радиационному воздействию. Но чтобы сейчас получить эту справку, кто пребывал, кто там проживал, это же целая проблема. Второе, чтобы получить это удостоверение, надо подать в суд. Зачем – не пойму. Более 300 человек только в Воронеже – лечение. Нет, лечение изотопами, радиационными элементами – это совсем другое. Но нет диагностики у нас. Я вот ездил, другие коллеги ездили в Брянск, чтобы сдать кровь и получить результаты. Радиолога нет, диагностики нет – проблем нет. Существует стандарт лечения. Только в 2006 году был приказ о создании стандарта "острая лучевая болезнь". Но они скрывали, пока Ларисочка в 2008 году, в ноябре, на сайте госпожи Голиковой не обнаружила этот стандарт. И сейчас нас не хотят лечить. Посмотрите, кто из первых лиц пришел? Кому мы нужны? Никто. Не пришли первые лица. Пришла тетя с Общественной палаты. Ну, хорошая тетя, я ее люблю, я ее знаю, но это же не то. Она сочувствует, а помочь не может.
Михаил Жеребятьев: На сегодня вопрос организации профильной медицины пострадавшие от радиации в Воронеже называют в качестве главного. По словам представителя правления ветеранской организации Ларисы Зайцевой…
Лариса Зайцева: Вот то, что мы имеем этим удостоверения, они ничего не значат для врачей. А подход медицинский – специфический, который требует высокотехнологической медицины, которая опять для нас недоступна.
Михаил Жеребятьев: 27 августа воронежские ветераны ядерных испытаний направили в адрес губернатора Алексея Гордеева обращение с предложениями по совершенствованию медицинского обслуживания. Предлагается создать в Воронеже специализированный реабилитационный центр, предоставить возможности получения специальной медицинской помощи потомкам подвергшихся радиационному заражению, решить вопрос доступности необходимых по жизненным показаниям дорогостоящих лекарств.
