Ссылки для упрощенного доступа

“Кинообозрение” с Андреем Загданским.






Александр Генис: Мы специально слегка отложили разговор о самом шумном - пока! - фильме года, чтобы дождаться откликов серьезной американской прессы о картине Тарантино “Бесславные ублюдки”. И дождались. “Ньюйоркер” без обиняков назвал фильм бестактным и идиотским. “Нью-Йорк Таймс” написала про картину амбивалентно и сквозь зубы, отметив попутно бесчувственность автора. Интересной была реакция лучшего в Америке ежемесячника “Атлантик мансли”. Тут о Тарантино написал специальный корреспондент журнала, ветеран израильской армии и участник ближневосточных войн Джеффри Голдберг. Его позиция сводится к тому, что ни один режиссер-еврей такого не поставит. Это слишком бесшабашный фильм, в нем нет рефлексии, нет вопросов – одни ответы. Сам Тарантино – в беседе с автором статьи, - сказал, что в нем говорит четвертинка индейской крови: “Это как бы вестерн наоборот: кровавая мечта жертвы о расплате, причем – той же монетой”.
Вооружившись мнением мы американских критиков, мы с ведущим нашего “Кинообозрения” Андреем Загданским, отправились в кинозал, и теперь готовы поделиться своими впечатлениями. Ну как Андрей?

Андрей Загданский: Я попытаюсь сказать ровно в двух словах. Мне очень понравился фильм, я получил большое кинематографическое удовольствие, я наслаждался картиной. Мне она показалась немножко длинноватой, немного я устал, но этот фильм, в принципе, доставил мне удовольствие, это, бесспорно, главная картина нынешнего года, и этот фильм, бесспорно, получит много оскаровских номинаций. Теперь давайте говорить обо всех деталях. Не то, что я собираюсь оспаривать мнение многих авторитетных нью-йоркских критиков, я с ними решительно не согласен. Фильм Чаплина о Гитлере, по всей видимости, должен был вызвать такой же шок, как фильм Тарантино. Как можно смеяться, как можно шутить по поводу этой страшной, кровавой, черной фигуры, этого воплощения зла? Чаплин доказал фильмом, что можно - Тарантино доказал то же самое своей картиной. Можно сделать фильм-фантасмагорию, боевик, спагетти-вестерн, все на свете, можно сделать коллаж из множества десятков фильмов, в которые Тарантино, я абсолютно убежден, влюблен как мальчишка, по-прежнему, и сделать это эстетически состоятельно. В каждом кадре написано: режиссер и автор этого фильма - Квентин Таранитино. Это его собственный жанр.


Александр Генис: Это очень любопытный эффект, потому что стиль Тарантино это клише из клише, но именно в этом и заключается его оригинальность, потому что так, как Тарантино, никто не нарезает мировое кино. Это мне напоминает эффект Сорокина. Сорокину всегда предъявляли обвинение в том, что он всего лишь стилизует, но, однако, получается нечто чисто сорокинское. То же самое и с Тарантино. Главное его достижение, я бы сказал, умение работать с насилием. В фильме очень много крови, много жутких сцен, но Тарантино знает, что противостоять насилию нужно не жалостью, а смехом. Именно поэтому самые жестокие сцены являются самыми смешными, и это действительно чисто тарантиновский фактор.

Андрей Загданский: Итак, одна из самых смешных и самых кровавых сцен. Эти бесславные ублюдки уничтожают некоторое количество нацистов, эсесовцев, одновременно с этим несколько человек остались живыми, и на глазах этих, в ужасе смотрящих на эту кровавую сцену нацистов, ублюдки снимают с убитых нацистов скальпы - точно так, как это должно было бы происходить в каком-нибудь страшном индейском фильме, снятом в 30-е годы в Голливуде. При этом звучит музыкальная тема, которая всем и всякому, кто знает кино, будет напоминать музыку Морриконе, которую мы хорошо помним по фильму Серджио Леоне “Хороший, плохой, злой ”. Сразу же возникает коллажная схема: страшно смотреть на людей, которым снимают скальпы? Нет, смешно. Почему? Я не знаю. В этом печать тарантиновского гения.

Александр Генис:
Тарантино убирает из-под нас стул, мы никогда не знаем, чего ждать. Его фильмы это всегда неожиданность, в том числе и жанровая неожиданность, и самая большая неожиданность это, конечно, концовка фильма.



Андрей Загданский: Что еще интересно, Тарантино работал над этим сценарием 10 лет, то есть это его давний замысел, и он никак не мог поставить точку в сценарии в полном смысле этого слова, потому что он не знал, как закончить фильм. И он его заканчивает совершенно по-своему - он его заканчивает собственной фантазией. Чисто кинематографически меня восхитила смелость и принципиальность решения Тарантино. Он сказал: я не буду играть с историей в условности, я сделаю так, как я бы хотел, весь фильм - моя фантазия. При этом, есть одна горькая нота. В фильме очень много сцен, которые являются ссылками к фильмам. Очень многое мне напоминало даже “Последнее метро” Трюффо, где центральная сцена происходит в театре, а здесь центральная, главная сцена происходит в кинотеатре. И даже героиня немного похожа на Катрин Денев. Но в финале фильма мы видим всю нацистскую верхушку, которая смотрит фильм о нацистском герое-снайпере, который, сидя в верхней точке, убил порядка трехсот вражеских солдат, то есть убил триста солдат-союзников. И Гитлер каждый раз, когда он видит очередного убитого человека на экране, приходит в детский дегенеративный восторг. И я подумал, что мой восторг, ваш восторг или восторг зрителей не так уж далек от этого смеха Гитлера - мы точно так же торжествуем, когда убивают Гитлера.

Александр Генис: Андрей этот фильм не произвел сильного впечатления в Каннах, но в Америке он идет очень успешно, и критики, в целом, за исключением самых умных, фильм одобряют. Как вы думаете, какое будущее у этой картины?

Андрей Загданский: Мне кажется, что эта картина возвращает Тарантино к его первому гигантскому успеху, к “Палп Фикшн”, к “Бульварному чтиву” - его самый главный, самый большой успех на международной арене, приз в Каннах и “Оскар”. Эта картина такого же уровня. Он вернулся в свой жанр, в свою территорию, он нашел то самое свое кино, которое как-то ускользало от него после “Бульварного чтива”. Это его собственный фильм, это и есть Тарантино, и мне кажется, что фильм ждет большой успех - как коммерческий, так и творческий.



Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG