"…Почти все дети были в крови и копоти. На некоторых клочьями висела одежда, будто сорванная взрывной волной. "Дядя, а вы меня убивать не будете?" - cпросил мальчик своего спасителя в тренировочном костюме".

Это цитата из репортажа, который прислал в редакцию вечером 3 сентября корреспондент "Московских новостей". Только опубликовать его и еще десятки материалов, от которых разрывало в тот день мой компьютер, было негде. Газета выходила раз в неделю – по пятницам. Очередной номер вышел как раз в день штурма. До выхода следующего оставалось целая неделя. Но эти тексты невозможно было отложить в сторону. Как невозможно было уйти в тот день из редакции, согласившись на положенные по КЗОТу выходные. Было понятно, что происходит в Беслане. И еще понятнее, что происходит в Москве.

Освещение событий было поставлено так, чтобы никто не узнал правды. Тщательно отфильтрованную информацию журналисты получали из так называемого оперативного штаба. А тот на Россию и весь мир транслировал ложь.

Первыми о штурме школы сообщили не российские, а зарубежные средства массовой информации. 3 сентября в 13.16 вышел в эфир корреспондент Радио Свобода в Беслане.

В 13.20 Би-би-си и Euronews начали в прямом эфире передавать картинку с места событий.

На канале "Россия" в это время шла передача "В мире приключений", на Первом - комедия "Дама с
попугаем".

Спустя десять минут показывать то, что происходит в Беслане, начала компания НТВ.

Два главных федеральных канала вышли в эфир с новостями из Беслана, где уже вовсю шел бой, только в 14.00. Через десять минут Первый снова вернулся к обычному вещанию - сериалу "Женщины в любви".

Люди, которые забивали эфир этого дня "мылом", тоже называли себя журналистами.

Я не помню, кто первый из моих коллег сказал тогда слово "спецвыпуск". Зато хорошо помню, как в субботу в редакцию – никто никого не просил - приехали все работавшие тогда в "Московских новостях": обозреватели, репортеры, корректоры, секретарши, президент наблюдательного совета МН Егор Яковлев, 74 –х лет – все. Все, кроме главного редактора, который не смог отказать себе в выходных.

К вечеру спецвыпуск – 4 полосы – был готов. Газету бесплатно раздавали на улицах.

В специальном выпуске "Московских новостей" было опубликовано обращение журналистов под шапкой "Вместе". В нем говорилось.

"Мы все виновны.

Что мы можем отдать, чтобы спасти наших детей?

Хотя бы - свою готовность забывать. Свою способность смиряться".

Под обращением стояли названия изданий, которые до Беслана невозможно было представить в одном ряду -
"Московские новости", "Известия", "Московский комсомолец", "Новая газета", "Комсомольская правда", "Российская газета", радио "Эхо Москвы", НТВ…

"Уже стреляют – еще не в меня" – так социолог Юрий Левада описал массовое настроение граждан России до Беслана. Беслан – казалось пять лет назад – раз и навсегда зачеркнул слово "еще".

Как выяснилось, не зачеркнул. Страна все еще живет по добеслановской формуле. Иначе ее граждане за эти пять лет научились бы ходить на выборы. И разучились бы голосовать сердцем.

Заявление о Беслане стало последним делом, которое журналисты разных изданий сумели сделать сообща.

Сегодня только одна из российских ежедневных газет напомнила своим читателям о Беслане на первой полосе.