Программу «Итоги недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская.
Дмитрий Волчек: В Петербурге в пятницу состоялась премьера фильма, который вряд ли россияне увидят на телеэкранах. Это фильм Андрея Некрасова и Ольги Конской "Уроки русского", посвященный русско-грузинской войне. Андрей Некрасов - режиссер фильмов "Недоверие" о взрывах домов в 99 году и "Бунт. Дело Литвиненко", запрещенных к показу в России. На премьере его новой картины побывала Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Позор - этим словом я бы выразила главное чувство, вызываемое фильмом «Уроки русского». Да, конечно, боль и сочувствие к осиротевшим, бездомным и нищим людям, в несколько дней потерявших все - кров, родину, близких людей, большинство из которых погибло ужасной смертью, но главное - позор, поскольку все эти люди в разговоре с Андреем Некрасовым и Ольгой Конской рассказывают о том, кто творил зверства на их земле: светловолосые мужчины, говорящие по-русски без акцента. Фильм построен просто и страшно: Виктор Некрасов и его соавтор Ольга Конская едут по разные стороны линии фронта российско-грузинской войны августа 2008 года. На экране – бесконечные кадры азрушенных домов, некогда цветущих сел. Да-да, вот это наш дом, - узнают люди, указывая на кучу развалин, а вот здесь был новый детский парк, такие и в столицах редко встречаются, и кинотеатр был прекрасный, новый. Кадры довоенной жизни - семья снимает на видео своего малыша на карусели, молодежь смотрит кино, и вот теперь - руины. Вот грузинская женщина в черном, нестарая, но как будто обглоданная горем, рассказывает, как ее 17-летний сын с улыбкой
поднял ладони навстречу русским солдатам со словами: «Я не держал оружия», - и получил пулю в лоб, и как в него, уже мертвого, еще разрядили целую обойму. А ее саму увели в дом, подвесили вниз головой и долго и страшно пытали. «Как я могу жить, если я видела такое?» - повторяет она. Другая женщина в черном - осетинка, рассказывает, как пытали перед тем, как убить, ее отца, всеми любимого и уважаемого человека, горячо любившего свою землю, восстановившего древний храм Иоанна Златоуста. Рассказывает, как пьяный русский солдат прямо в храме застрелил в упор старика-монаха, остальных ранил. Но когда местного священника спрашивают, как погиб этот монах, он отвечает - шальная пуля. Люди есть люди - одни плачут от горя, другие лгут. И
хотя фильм еще сырой, по словам самого Виктора Некрасова, его предстоит доработать и сократить, равнодушно его смотреть невозможно. Говорит Мария Островская, одна из руководителей благотворительной организации «Перспективы».
Мария Островская: Я могу присоединиться к очень многим словам, которые сказаны в этом фильме. И думаю, что очень многие кадры, свидетельства правдивы. Хотя, конечно, тенденциоз некоторый есть. Но я думаю, что обязательно нужно, чтобы эти факты звучали и как-то попали в публичное пространство. Я думаю, что это очень смелая позиция режиссера.
Татьяна Вольтская: Заостренная полемичность фильма не утроила и другого зрителя: Андрей Васильев, психиатр, даже называет ее пропагандой.
Андрей Васильев: На меня тоже произвело большое впечатление. Но я бы убрал тенденциоз. Здесь не нужен авторский голос, здесь все понятно и так. Когда, скажем, режиссер комментирует Путина – не нужно комментировать.
Татьяна Вольтская: Видимо, об этом споры еще предстоят. Хотя мне-то показался авторский голос отнюдь не лишним: автор - один из героев фильма, он имеет право голоса и пользуется им, чтобы в нескольких местах поймать Путина на лжи - и заострить на этом внимание, и изумиться тому, как
западные корреспонденты этой лжи подыгрывают. И еще - я поняла авторский голос как упрек всем, кто не желает слышать, видеть и понимать. Говорит артист Алексей Девотченко.
Алексей Девотченко: Мне кажется, что это не документально-публицистическое кино – это высшей пробы художественное кино. Я бы пересмотрел этот фильм не один раз. Как, скажем, и фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние».
Татьяна Вольтская: «Уроки русского» - фильм, который рассказывает о русско-грузинской войне 2008 как о продолжении кровавых событий 90-х годов, изгнания грузин из Абхазии, которое Андрей Некрасов называет этнической чисткой.
Андрей Некрасов: Между прочим, не все знаю, я следил в 90 годах, даже я, многие журналисты очень мало знаем о масштабе этого преступления. Я считал, что очень важно поставить войну прошлого года в контекст именно этой истории. Надо сказать, что на этой истории не было бы кризиса, потому что не только в России, а и на Западе самые авторитетные организации, как ВВС, CDF, которые я не называю, потому что там была явная ложь со стороны этой телестанции. Происходит кризис принципиальный. Всегда считалось, что спросить простого человека на улице и получить ответ – это некий критерий истины. В этом случае я первый раз понял, что обыкновенные люди могут лгать, что самые авторитетные профессиональные новостные организации в мире могут эту ложь тиражировать. Где же правда? Где же критерий? Мы понимаем эту проблемы, и мы пытаемся достучаться всеми доступными средствами, в том числе и художественными.
Татьяна Вольтская: Во время обсуждения после презентации фильма на политические вопросы отвечал, в основном, бывший советник Путина, президент
Института экономического анализа Андрей Илларионов.
Андрей Илларионов: Почему Совет безопасности Организации Объединенных Наций, собравшись утром 8 августа и в ночь на 8 августа, не принял никакой резолюции? Ответ простой: потому что Совет безопасности Организации Объединенных Наций гораздо лучше информирован о ситуации в Южной Осетии, чем российские граждане. Потому что грузинско-осетинский конфликт находился в центре внимания международных организаций в течение длительного времени. Потому что Генеральная ассамблея приняла несколько десятков резолюций с призывом мирного разрешения конфликта для того, чтобы российские миротворцы работали бы как миротворцы, а не на одну из сторон. Международное сообщество предприняло, я могу ошибиться, то ли 12, то ли 14 попыток весной-летом 2008 года не допустить развертывания войны. Три крупных инициативы были предприняты грузинской стороной. Все эти инициативы без исключения были торпедированы Южной Осетией, Абхазией и Россией. Министр иностранных дел Германии несколько раз ездил в Грузию, в Абхазию, встречался со всеми ними. Проект мирного урегулирования, который он подготовил, носил откровенно скошенный характер в пользу Абхазии, Осетии и России против Грузии. Тем не менее, грузинская сторона пошла навстречу и сказала: хотя очевидным образом это ущемляет наши интересы, тем не менее, мир дороже, мы готовы сотрудничать для того, чтобы не допустить развязывания войны. Все эти инициативы были с насмешкой отвергнуты.
Там же бои начались не 7 и 8 августа, ни в какое 08.08.08, а начиная с 5 августа шли беспрерывные бои. Во время этих боев министр внутренних дел Южной Осетии господин Минзаев отдал приказ снести с лица земли грузинское село в одном из анклавов с населением примерно две тысячи человек. Это официальное заявление министра, которое было объявлено. К селу подошел отряд южноосетинских танков, который в течение нескольких дней просто переламывал этот поселок. 6 августа там практически никого живых не осталось, потому что люди оттуда сбежали, а поселок был снесен.
Татьяна Вольтская: В фильме есть чрезвычайно выразительное свидетельство отца одного из русских солдат. Он говорит, о том, что его сын отправлялся на войну 5 августа, и о том, что солдаты были голодные, что им негде было просушить одежду, и что офицеры избивали их смертным боем. Вот как этот человек заканчивает свое свидетельство.
Заходишь в воинское подразделение Владикавказа, огромный стоит щит, на котором написано: «Главное для отца-командира, чтобы солдат был сыт и находился в тепле». Факт показывает: он и голодный, и находится в холоде, еще и мокрый. Но издавна известно: государство, живущее на принципах лжи, обречено.
Татьяна Вольтская: Живым свидетелем событий называет себя председатель правозащитной организации «Солдатские матери Петербурга» Элла
Полякова.
Элла Полякова: Я была в Цхинвали, я была в Ахалгори, я видела, я разговаривала с офицерами. На той неделе я была в Псковской дивизии, которая грабила. Вот эту правду нам надо признать. Если мы мужества наберемся признать, тогда мы душу свою спасем. В армии убивают солдат, и не только в 58 армии. Убили многих. По свидетельству Андрюши, сына Геннадия Арсеньевича, целый батальон погиб там. Лейтенант Арчаков и с ним трое, мы провели всю эту информацию, с прокуратурой в Цхинвали я разговаривала, офицеры жили в палатках в Ахалгори, издевались над солдатами. Солдатам не платили денег, еды не давали, заставляли мародерничать. Этот же Арчаков сломал нос Андрюше, другому солдату сломал челюсть. 4 августа прошли они Рокский перевал, хотя командировки были только в Северную Осетию. Нет документов, подтверждающих законность вторжения туда, в Грузию. Когда их разбомбили и сожгли Андрюшину боевую машину, подъехал полковник, и полковник сказал: «Что ж вы не погибли? Стреляйтесь». Поэтому давайте знать правду. Мы вырастили такую безумную российскую армию, мы вырастили безумное российское общество, которое не видит правды.
Татьяна Вольтская: И еще: может быть, главное в фильме - лица. Ничего более выразительного, чем человеческое лицо, обточенное горем, как ветром или водой, наверное, нет. Эти лица глядят прямо в душу, как исцарапанные лики на фресках в разрушенных храмах. В тех самых храмах, где, по свидетельству многих и многих, русские солдаты пытали, убивали, насиловали. Все свидетели говорят, что до прихода русских грузины и осетины были добрыми соседями. Есть и такой кадр - разрушенные дома, дети перед 1 сентября перебирают учебники, среди них - учебник по русскому языку.
