Ирина Лагунина: Президент Обама провозгласил принципом работы своего правительства открытость и прозрачность. Однако реальная практика не всегда совпадает с декларациями. На слушании в Сенате говорилось о том, что деятельность правительства и сегодня в значительной мере осуществляется в закрытом для общества режиме. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: 21 января, в первый же свой рабочий день в Белом Доме, Барак Обама подписал ряд президентских указов о правилах этики, обязательных для исполнения сотрудниками новой администрации. Среди этих документов был и указ о «прозрачном и открытом правительстве». Президент предварил подписание обещанием, сделать уровень открытости своего правительства «беспрецедентным».
Барак Обама: Сделать правительство ответственным – это не просто взять на службу ответственных людей или издать законы, которые гарантируют, что эти люди не собьются с пути истинного. Ответственное правительство означает подотчетное правительство. И способ сделать правительство подотчетным состоит в том, чтобы сделать его прозрачным, чтобы американский народ мог точно знать, какие решения принимаются, как они принимаются, и служат ли они его интересам. Директивы, которые я даю моему правительству сегодня о том, как следует толковать Закон о свободе информации, служат именно этой цели. Долгое время в этом городе было слишком много секретности. Старое правило гласит: если есть легальная возможность не раскрывать информацию американскому народу, то ее и не следует раскрывать. Эта эпоха закончена.
Владимир Абаринов: Пришло время оценить, в какой степени осуществились эти намерения. Сенатский комитет по юридическим вопросам провел на днях слушание по надзору за исполнением действующего законодательства, в данном случае – Закона о свободе информации. Закон, подписанный президентом Линдоном Джонсоном в сентябре 1966 года, дает возможность любому желающему обратиться в государственное учреждение с запросом о предоставлении интересующих его документов. За время, прошедшее с тех пор, закон оброс множеством поправок, направленных как на расширение зоны действия закона, так и на исключение из-под его действия определенных видов информации. Открывая слушание, председатель комитета сенатор Патрик Лехи отметил, что с приходом в Белый Дом Барака Обамы значение закона возрастает.
Патрик Лехи: Закон о свободе информации вступил в силу 42 года назад. Он стал водоразделом в американской истории. Закон гарантирует всем американцам право получать информацию от правительства и знать, чем занимается правительство. <…> Еще в начале переходного периода я призвал президента Обаму ясно заявить о своей приверженности Закону о свободе информации. К моему удовлетворению, одним из первых подписанных президентом документов стала новая директива, укрепляющая закон.
Владимир Абаринов: Вот что сказал тогда Барак Обама о законе.
Барак Обама: Закон о свободе информации – возможно, самый мощный инструмент, который у нас есть, для того, чтобы сделать правительство честным, прозрачным и ответственным. И я ожидаю от членов своей администрации, что они будут действовать в соответствии не только с буквой, но и с духом этого закона. Как президент я буду также придерживаться нового стандарта открытости. В дальнейшем всякий раз, когда американский народ захочет узнать нечто, что я или прежний президент не хотим разглашать, мы будем консультироваться с министром юстиции и юрисконсультом Белого Дома, чья обязанность - гарантировать соответствие наших действий закону. В предоставлении информации не будет отказано только потому, что я так велел. Мой запрос о неразглашении будет удовлетворен лишь тогда, когда другая, независимая ветвь власти придет к выводу, что этот запрос основан на Конституции. Скажу со всей определенностью, на какую я способен: прозрачность и власть закона будут критериями этого президентства.
Владимир Абаринов: Однако выполнить эти благие пожелания на практике оказалось не так просто. Первой проверкой нового правительства на открытость стал запрос Американского союза за гражданские свободы. Правозащитники желали получить в свое распоряжение служебную переписку прежней администрации, касающуюся так называемых усиленных методов допроса лиц, подозреваемых в терроризме. Администрация Обамы ответила отказом, и правозащитники обратились в суд. Юрисконсульт Союза Джамиль Джаффер заявил, что дела администрации не соответствуют ее словам.
Джамиль Джаффер: Риторика была очень ободряющей, но не думаю, что она воплотилась в реальность. Новой администрации трудно утверждать, что она успешно исполняет свое обещание прозрачности, если она сохраняет секретность этих служебных записок.
Владимир Абаринов: Министр юстиции Эрик Холдер ответил, что сведения. касающиеся национальной безопасности, не подлежат огласке.
Эрик Холдер: Это очень прозрачная администрация. Министерство юстиции будет прозрачным министерством. Но я не собираюсь приносить в жертву безопасность американского народа или нашу способность защищать американскую территорию. И это наша главная и важнейшая задача.
Владимир Абаринов: В конце концов Эрик Холдер поставил президента в известность, что он более не в состоянии защищать в суде эту позицию. Президент принял половинчатое решение: он рассекретил часть документации. Бывший вице-президент США Дик Чейни остался недоволен этим тенденциозным, по его мнению, решением.
Дик Чейни: Что меня немного тревожит в этом недавнем рассекречивании, так это то, что публикуются записки с юридической экспертизой, полученные ЦРУ, но документы, которые показывают успех этих мер, остаются секретными. А они есть, доклады, в которых отражены конкретные результаты этих действий. Они не рассекречены. И я направил формальный запрос в ЦРУ с тем, чтобы управление предприняло шаги к рассекречиванию этих материалов, дабы американский народ получил возможность видеть, чтό мы узнали, насколько ценные разведданные получили, а не только дискуссию относительно юридических формулировок.
Владимир Абаринов: Однако судебная тяжба правительства с правозащитниками продолжалась, и на этом основании Чейни было отказано в рассекречивании. Мнение Лиз Чейни, дочери бывшего вице-президента, занимавшей высокий пост в госдепартаменте США.
Лиз Чейни: В ответе было сказано, что поскольку эти материалы составляют предмет судебного иска, они в настоящий момент не могут заниматься их рассекречиванием. Я считаю, это очень плохо, потому что президент мановением руки может рассекретить что угодно. И получается, что Белый Дом прячется за бюрократической формулировкой. Мне этот ответ представляется лицемерным. Это проявление двойного стандарта. И я думаю, когда имеешь дело с чем-то столь важным, как эта дискуссия о национальной безопасности, правительство должно предавать огласке информацию, освещающую вопрос с обеих сторон.
Владимир Абаринов: Еще в декабре 2007 года президент Буш подписал Закон об открытом правительстве, в соответствии с которым в структуре федерального правительства создавалось новое подразделение – Управление информационных служб в составе Национальное управление архивов и документации США, задача которого – координация действий всех государственных ведомств в этой сфере. В прошлом финансовом году Конгресс выделил бюджет новому управлению. Его директор Мириам Нисбет приняла участие в сенатском слушании.
Мириам Нисбет: Концепция права общества на доступ к материалам правительства является основой нашей демократии. Однако осуществление этой концепции, создание условий, при которых Закон о свободе информации будет работать гладко и эффективно – задача сложная и дорогостоящая. Этот комитет в течение последних 35 лет постоянно совершенствует закон, соблюдая тонкий баланс между стремлением защитить определенную информацию от разглашения и необходимостью рассекретить ее, а также решая практические вопросы, такие как оплата услуг по рассекречиванию, предельные сроки ответа за запрос, и наконец, недавнее решение учредить Управление информационных служб правительства. В этом финансовом году впервые были выделены средства на эти цели, и Национальное управление архивов и документации без промедления открыло новое подразделение. Вскоре мы станем преданной своему делу командой, способствующей честному и внятному взаимодействию общества с исполнительной властью, предлагающей альтернативу спорным решениям и помогающей Закону о свободе информации работать лучше в интересах всех сторон, участвующих в процессе. Каким образом мы достигнем этого? У нас двоякая миссия. С одной стороны, мы контролируем, в какой мере ведомство соответствует своим обязательствам по Закону ио свободе информации. С другой – наша задача состоит в том, чтобы предлагать посредничество между автором запроса и ведомством, в которое он направлен.
Владимир Абаринов: С резкой критикой информационной политики правительства в Сенате выступил президент и исполнительный директор агентства Ассошиэйтед Пресс Том Карли.
Том Карли: Г-н председатель, ваша работа еще не закончена. Рефлекс секретности по-прежнему свойствен многим ведомствам. Закон о свободе информации предусматривает относительно мягкое наказание для тех, кто не исполняет свою обязанность по предоставлению информации. Мы, журналисты, считаем, что федеральные ведомства пока не ответили делом на декларации Белого Дома о том, что правительство должно стать более открытым. Мы ценим намерение изменить положение вещей, но перемены пока не коснулись сложившейся практики. К сожалению, стремление скрывать тем сильнее, чем больше общественный интерес.
Владимир Абаринов: Том Карли привел конкретные примеры, с его точки зрения, абсурдного и неправомерного засекречивания сведений, представляющих несомненный общественный интерес. В частности, после того, как в январе этого года пассажирский самолет, столкнувшись в воздухе со стаей перелетных канадских гусей, совершил вынужденную посадку на водную поверхность реки Гудзон, оказалось, что журналисты не могут получить данные о случаях столкновения самолетов с птицами – Федеральное управление гражданской авиации засекретило эти сведения.
Том Карли: Но главная проблема в том, что, каковы бы ни были основания для засекречивания, они никогда не подвергались не только судебной проверке, но и просто публичной дискуссии. Никому не ведомо, сколько в точности этих исключений, но корреспонденты АР сталкиваются с ними изо дня в день.
Владимир Абаринов: Законодатели обещали обратить самое серьезное внимание на практику исключения из закона тех или иных видов информации.
