Александр Генис: В сегодняшнем выпуске своего "Книжного обозрения" Марина Ефимова представит читателям сборник рассказов недавно ушедшего Уильяма Стайрона. Вместе со своими друзьями Норманом Мэйлером, Доктороу и Филиппом Ротом, Стайрон представлял старую гвардию американской прозы.
Слава пришла к нему рано — в 26 лет, когда его первый же роман “Ляг во тьму", написанный от лица девушки-самоубийцы, критики сравнивали с книгой Фолкнера “Шум и ярость”. Его густому письму действительно свойственна та же плотность стиля, усложненность повествовательной ткани, которая отличала прозу великого южанина. К тому же, Стайрон тоже вырос на Юге (у его бабки было двое рабов), где впитал в себя богатую литературную и фольклорную традицию.
Но, несмотря на восхищение критиков, книги Стайрона часто вызывали и отчаянные споры. Так, например, в “Исповеди Нада Тернера” образ подавленного комплексами вождя рабов-повстанцев был настолько сложным, что Стайрон оказался под огнем афро-американской элиты. Другой роман, ставший особенно популярным у российских читателей - “Выбор Софи” . Он рассказывает об опыте пережившей Освенцим польской католички, вынужденной принести в жертву одного из своих детей, чтобы спасти другого. Книга вновь вызвала протесты - на этот раз в кругах еврейских интеллектуалов. Возможно, дело в том, что Стайрон, как все большие писатели, ставил слишком трудные нравственные вопросы и пользовался слишком сложными эстетическими орудиями, чтобы вписаться в рамки политическая корректности.
Несмотря на внешние бури, (Стайрон много пил и тяжело страдал от депрессии), он всегда старался вести уравновешенную жизнь. Каждый день он писал по 200-300 слов, составляя из них свои предельно отточенные книги. И вот еще одна добралась до читателя.
Новеллистку Стайрона, составившую сборник "По направлению к самоубийству", слушателям "Американского часа" представит Марина Ефимова.
William Styron. Suicide Run. Five Tales of the Marine Corps
Уильям Стайрон. “По направлению к самоубийству.
Пять историй о морской пехоте”.
Марина Ефимова: Молодой Улисс Грант, будущий знаменитый американский полководец, писал невесте в канун Мексиканской войны: “Я ужасно сожалею, что записался в армию. Бег под свист пуль – не мой любимый вид спорта. Но, кажется, сам бой не так страшен, как его ожидание”. Однако почти во всех произведениях о войне (как художественных, так и мемуарных) читатель, рано или поздно, дожидается кульминации – то есть, описания ощущений солдата во время самого боя. Бой – испытание, которое становится искуплением для многих литературных персонажей: от Гранта до Генри Флеминга (главного действующего лица романа Стивена Крэйна “Алый знак доблести”)... от Ахилла – героя Троянской войны – до Тима О'Брайана – участника войны Вьетнамской.
В отличие от большинства произведений о войне, все пять рассказов сборника Стайрона “По направлению к самоубийству” построены только на страхе ожидания. Рецензент сборника Элизабет Сэмит пишет об авторе:
Диктор: “Стайрон отказывается создавать силой воображения то, чего он сам никогда не испытал. Как Стинго (персонаж из его романа “Выбор Софи”), так и Пол Уайтхёрст (герой его рассказа “Отчий дом”), оказываются на Тихоокеанском фронте фактически уже после окончания Второй мировой войны. Герои рассказов “Морской пехотинец Марриот” и “По направлению к самоубийству”, как и сам Стайрон, были призваны в армию в 1951 году, но так и не добрались до фронтов Корейской войны. Правда, Стинго в романе “Выбор Софи” признается, что не может избавиться от горького чувства, что, не изведав боя, он был “лишен чего-то ужасного, но и великолепного”. В отличие от него, Пол Уайтхёрст, хоть и мучается чувством вины за то, что выжил тогда, когда другие погибли, но при этом совершенно не зачарован “чудовищной красотой” войны”.
Марина Ефимова: Уильям Стайрон стал знаменит своим откровенным исследованием душевных мук еще в 1989 году, после выхода в свет его мемуаров “Зримая тьма”. И вот теперь, в сборнике “По направлению к самоубийству”, все пять рассказов о морских пехотинцах безжалостно распутывают клубки «причудливо переплетенных страхов:
Диктор: “Я был в смятении от противоречивости моих страхов, которой я никак не ожидал. Я боялся идти в бой, но при этом еще больше боялся самого этого страха, поскольку он мог быть прелюдией к главному страху – к ужасу, который охватывал меня, как только я представлял себе, что во время боя струшу и стану причиной поражения моих однополчан - морских пехотинцев”.
Марина Ефимова: Все герои рассказов Стайрона знают, что в среде морских пехотинцев страх – это единственное, чем не делятся по-братски. Каждый должен пережить и перебороть свой страх в одиночку. И они предаются алкогольным, сексуальным и физическим излишествам – лишь бы преодолеть “мучительное беспокойство, не дающее передышки, не знающее снисхождения”. В двух рассказах из пяти фигурирует безумная гонка на автомобиле с подсознательным намерением самоубийства.
Поэтому главный голос во всех рассказах – голос одинокого человека. Этот человек - одновременно участник и наблюдатель, которого события войны ужасают, но и восхищают своей слаженностью и профессионализмом. Стайрон описывает “атлетический, по его выражению, балет” войны – например, “синхронные, выверенные движения артиллеристов”. Интересны в рассказах и портреты ветеранов, из которых самым органичным и убедительным предстает харизматический командир батальона из рассказа “Отчий дом” – “счастливчик Хэллоран”. Герой этого рассказа - Пол Уайтхёрст – говорит:
Диктор: “Единственным, что примиряло меня с перспективой участия в высадке в Нормандии, была мысль, что в объятья смерти меня поведет Счастливчик Хэллоран. В Хэллоране сочетались (самым удивительным образом) физическая выносливость, врожденная беззаботность, интуитивная способность управлять и командовать людьми и неуклюжая сентиментальность. Но самым привлекательным в нем было то, что он постоянно бросал веселый вызов всей армейской системе”.
Марина Ефимова: Другие ветераны Стайрона – люди, ожесточенные и деформированные этой системой. Тем не менее, они связаны с ней кровными сердечными узами. Даже интеллигентный полковник, который читает Флобера в подлиннике, признается рассказчику, что узы, связывающие его со “старушкой Морской пехотой”, для него священны. Даже в офицере, командующем военной тюрьмой, различимы горькие отголоски не пройденных боев, не полученных наград и стыд грядущей отставки, не увенчанной лаврами.
Резюмируя особенности военных рассказов Стайрона, рецензент Сэмит пишет:
Диктор: “В сборнике “По направлению к самоубийству” описаны солдаты, которых искалечили те бои, в которых они еще НЕ участвовали. И в историях этих солдат, обреченных пребывать в постоянном ожидании грядущего ужаса, Стайрон сумел избежать главной ловушки, в которую попадали авторы почти всей антивоенной американской литературы 20-го века – ловушки упрощения”.
Марина Ефимова: В рассказах Уильяма Стайрона отвращение автора к войне ни разу не переносится на самих воюющих. “Я не выношу, - пишет он, - бездумных ремарок, выражающих презрение к солдату, которые так легко срываются с языка у американских интеллектуалов”.
