Михаил Соколов: Вместе со мной в нашей московской студии глава Института энергетической политики, член бюро движения "Солидарность" Владимир Милов.
Также мы ждали в студии первого зама председателя Комитета Госдумы России по экономической политике, представителя "Единой России" Владимира Головнева, но как-то он к нам не спешит.
Я думаю, мы начнем наш разговор с события вчерашнего, но достаточно важного. Хотя гость наш предыдущий, рассуждавший на эти темы, Андрей Илларионов, известный экономист, не увидел в послании Дмитрия Медведева ничего принципиально меняющего жизнь в России. Но жизнь России, тем не менее, после послания все-таки меняется, и мы уже видим некие поручения президента России, которые он дает после своей речи. То есть после вот зачтения разных положений возникло некое такое действие или иллюзия действия.
И я обращусь к Владимиру Станиславовичу Милову. Как вы считаете, у Дмитрия Медведева есть экономическая программа? Все-таки там было много тезисов, в этом послании, связанных с экономикой, как вы считаете?
Владимир Милов: Ну, не видно пока. Он обозначил там вчера несколько действительно важных моментов, которые не приходилось раньше слышать от представителей власти. Ну, например, он сказал, что хватит говорить, что кризис пришел к нам только извне, у нас есть и свои внутренние причины для него, - ну, такое, в общем, заявление правильное, которого мы в течение предыдущего года не слышали. Или, например, он, по сути, признал ошибочность антикризисной политики властей, сказав, что мы там давали деньги крупным банка и корпорациям, но не занимались стимулированием потребительского спроса россиян, не давали деньги гражданам, - это то, о чем много раз оппозиция говорила, и мы здесь в эфире обсуждали. Я рад, что он начал признавать эти вещи, но, как всегда, за этим не следует никакой конкретики, никакого действия. Поэтому, Михаил, о признании ошибок в какой-то форме можно говорить, а вот о том, что есть за этим содержательная программа… ну, пока ничего не видно.
Михаил Соколов: Вот если говорить об антикризисных мерах, констатировано, что это было неправильно, а что предложено тогда взамен?
Владимир Милов: Ну, он там какие-то фрагментарные вещи говорил. Скажем, когда он признал, что власти недостаточно стимулировали спрос со стороны населения, он говорил о том, что надо развивать потребительское кредитование, но это большой вопрос – как. У нас банковская система не работает, не кредитует ни реальный сектор, ни население…
Михаил Соколов: Ну, как же не кредитует? Можно пойти и получить кредит, только дорого.
Владимир Милов: По запредельным ставкам, которые никакую…
Михаил Соколов: Вот я вижу рекламу – от 18 до 25 процентов.
Владимир Милов: Просто дело в том, что такие ставки, которые действуют сегодня, они, по сути, запретительные, они никакую…
Михаил Соколов: Вам скажут: а инфляция-то сколько? Значит, получается, 18 минус 13 официальных – всего под 5 процентов берете.
Владимир Милов: Конечно, да. Просто никакая экономическая, оправданная экономическая деятельность, конечно, по таким процентным ставкам вестись не может. Поэтому и мы видим, что пока что никакого перелома в снижении кредитования населения и бизнеса не достигнуто, поэтому на вопрос – как – ответа нет. Но это не единственный момент, по которому в выступлении Медведева нет конкретных ответов на вопросы – как и что делать.
Михаил Соколов: Но вот, например, все-таки о действии. Вот президент России Дмитрий Медведев по итогам проверки поручает премьеру России Владимиру Путину до 1 марта представить предложения по преобразованию ряда госкорпораций. В поручении говорится, что "отсутствие должного контроля за их деятельностью в ряде случаев приводит к неэффективному использованию переданного им государственного имущества. Предлагается законодательно определить правовой статус работников госкорпораций, распространив на них отдельные ограничения, установленные для госслужащих. Необходимы меры по осуществлению Счетной Палатой и другими контрольно-надзорными органами контроля за деятельностью этих корпораций и расходованием выделенных государственных финансовых средств". Ну, и преобразование их, как я понимаю, или части в акционерные общества. Это же действие, это изменение.
Владимир Милов: Да, но, правда, шуму вокруг этого действия гораздо больше, чем оно того заслуживает. У меня простой вопрос в этой связи. Вот есть госкорпорации, у которых владелец 100-процетный – это государство. Вот их преобразуют в открытые акционерные общества, где 100 процентов акций будет принадлежать государству.
Михаил Соколов: А потом продадут 49 процентов, к примеру.
Владимир Милов: Никто не обещал этого делать.
Михаил Соколов: Слово "приватизация" господин Дворкович произнес.
Владимир Милов: Дворкович – да, а Медведев – нет. И у нас такие робкие разговоры о приватизации начались в последние месяца два, в сентябре-октябре от некоторых люди, типа Шувалова или Наибуллиной, они звучали. Но пока что вот из того, что они говорят, можно сделать вывод, что это, скорее, будет такой лукашенковский вариант приватизации: он уже несколько лет пытаются впарить иностранным инвесторам маленькие пакеты акций не очень хороших предприятий задорого, но пока это ничем не кончилось. Боюсь, что так просто со стратегическими командными высотами в экономике наши власти не захотят расставаться, и это, скорее, будет такой вариант приватизации по-лукашенковски. Но сам по себе факт преобразования госкорпораций в ОАО – это, конечно, шаг вперед. Это хорошо, если Медведев заставит Путина сделать. Но это, в общем, фундаментально ничего не меняет, остается тот же раздутый, неэффективный госсектор, который стал обузой на шее нашей экономики, крупнейшей статьей в нашем бюджете, которая неимоверно выросла в последние годы. Вот это плата за национализацию, которая осуществляется за наш счет, за счет налогоплательщиков. И, в общем, это преобразование из одной формы в другую я не вижу, как решает вот эту проблему.
Михаил Соколов: Да, ну, хотя бы контроль. Здесь все-таки есть речь о том, чтобы контролировать. Закон-то был принят именно такой, чтобы не было контроля.
Владимир Милов: Ну, вот в этом есть некоторые подвижки, да, но, понимаете, все равно фундаментальная проблема остается. Эти госкорпорации висят неэффективным грузом у нас на шее.
Михаил Соколов: А вдруг Роснано очень эффективная корпорация под руководством Чубайса?
Владимир Милов: На национальную экономику почти два триллиона рублей выделено в бюджете этого года, и это огромные деньги, это одна из крупнейших статей бюджета. И значительную часть из этого весят те самые госкорпорации. У меня вопрос: когда мы сбросим с себя, мы, налогоплательщики, сбросим с себя вот это ярмо? В какой они организационно-правовой форме будут – это…
Михаил Соколов: Слушайте, сбросите ярмо – и будут тысяч безработных, сотни тысяч. Вот как АвтоВАЗ – его сбросить если, если взять 100-тысячный трудовой коллектив, "Рено" говорит о том, неофициально по крайней мере, как я понимаю, что им нужно оставить максимум тысяч 40, и то это будет перебор, чтобы провести полную реструктуризацию, поставить новые модели. А куда девать эти 60?
Владимир Милов: Ну, АвтоВАЗ как раз госкорпорацией не является. И вообще, в госпорпорациях как таковых заняты…
Михаил Соколов: Но пакет там крупнейший Ростехнологий.
Владимир Милов: Так этот пакет можно передать государству и вообще уйти от обсуждения темы госпорпораций, чтобы государство напрямую управляло этим заводом. Я, кстати, не понимаю, почему этого не сделано до сих пор. Мне кажется, что власти вообще должны были все-таки взять на себя ответственность за решение проблем АвтоВАЗа и не прятать этот пакет где-то там в "дочках-внучках" у Чемезова. А что касается рабочих мест, Михаил, да не являются эти госкорпорации какими-то носителями большого числа рабочих мест в экономике. Они являются пожирателями огромных денег, а людей там как раз не очень много работает в относительном выражении. И вовсе их преобразование и приватизация к каким-то масштабным сокращениям не приведут.
Михаил Соколов: Ну, вам скажут, что какой-нибудь "Олимпстрой", безусловно, нужен как форма временная, через которую идут деньги на строительство олимпийских объектов Сочи, где вы тоже бывали.
Владимир Милов: Так строят-то по заказам "Олимпстроя" кто? Частные компании. А "Олимпстрой" просто выступает таким посредником, который значительную часть вот этого финансового потока поглощает, он растворяется где-то внутри. А строят все равно частные компании, турецкие и китайские рабочие. Вот вам и сочинская олимпийская экономика.
Михаил Соколов: Так он нужен или не нужен?
Владимир Милов: "Олимпстрой" – конечно же, нет! И вот здесь я как раз готов поддержать то, что говорит Медведев, что нужно вводить конкурсные торги. Можно это делать вообще напрямую, без создания вот этой централизованной кормушки. Я не понимаю, почему нужно было ее создавать в первую очередь. Скорее всего, для того чтобы растворить там какие-то деньги, вот и все.
Михаил Соколов: Ну, а что там с энергетикой, Владимир? Я вот слышал, что президент хотел, чтобы попутный газ не попадал, например, в эти факелы, - хорошая тема, будут экономить.
Владимир Милов: Ну, смотрите, у него странная, как и все другие, энергетическая часть послания. Она состоит из каких-то очень текущих конкретных вещей, а вовсе не из системных каких-то, фундаментальных мер на будущее.
Михаил Соколов: Но он же не экономист. Он говорит: я так вижу этот мир.
Владимир Милов: Неправильно он видит. Значит, вот, смотрите, у него там две темы есть.
Михаил Соколов: А вы – правильно?
Владимир Милов: Сейчас вам объясню. У него есть две темы – это энергоэффективность – это очень важная тема, действительно, надо проблему решать. Мы слишком много потребляем энергии в России.
Михаил Соколов: Лампочка Ильича… а, Медведева, извините.
Владимир Милов: Да, Медведев правильно эту тему поднял. А вторая тема – попутный газ. Вот что касается энергоэффективности, Медведев все свел к лампочкам. Лампочки – это правильное дело, я поддерживаю то, что власти делают в отношении замены обязательной ламп накаливания…
Михаил Соколов: Запретить – и все.
Владимир Милов: Нет, запретить их производить…
Михаил Соколов: Обычная лампочка – 15 рублей, а теперь будут тратить по 150 люди.
Владимир Милов: Зато представьте себе, какая колоссальная экономия это будет по свету в течение срока жизни этой лампочки. Потому что вы лампочки накаливания меняете достаточно часто…
Михаил Соколов: А знаете, что будет в реальной экономике? Учреждения будут покупать эти лампочки, а люди будут воровать эти лампочки и нести домой.
Владимир Милов: Миша, конечно, легко все перенести на нашу тяжелую реальность, но вот через это…
Михаил Соколов: Это национальный менталитет.
Владимир Милов: Например, многие страны Евросоюза уже через введение таких ограничений прошли. И вот это как раз одна из тех вещей, которые мы повторяем за тем, кто уже сделал, и я считаю, что вот это делается абсолютно правильно по лампочкам. Просто проблема со вчерашним выступлением Медведева в том, что он как будто не понимает, в чем дело у нас с энергоэффективностью. Дело вовсе не в лампочках. Две трети внутреннего энергопотребления – это крупная промышленность и транспорт, где работают советские основные фонды, которые страшно энергоемкие, которые потребляют на единицу продукции кратко больше энергоресурсов, чем в других странах мира, и все это советское хозяйство давно пора перестраивать. Могу вам намекнуть, почему это не делается.
Михаил Соколов: Неужели "Единая Россия" виновата?
Владимир Милов: Вот я разговаривал с одним своим знакомым, нет, он не член "Единой России", но он владелец некоторых крупных предприятий в России. Я говорю: "Вот вложишь свои деньги в модернизацию, чтобы повысить энергоэффективность?" Он говорит: "Ты что, дурак что ли? У меня же завтра все это отберут, и мой миллиард долларов, а столько примерно стоит модернизации завода…"
Михаил Соколов: А кого он боится-то?
Владимир Милов: А посмотрите, Михаил, что у нас происходит в экономике. У нас каждые несколько месяцев приходит новость о том, что какой-то очередной значимый бизнес – у него что-то отбирают. Нам говорили, что ЮКОС – это единственное исключение из правил, а мы все помним: потом были и Чичваркин, потом был "Теленор", сейчас вот с Гуцериевым разбираются, никак разобраться не могут.
Что касается попутного газа, то Медведев поругал нефтяные компании за то, что они слишком много его жгут. Давайте разберемся – почему. Это очень просто. Вот те компании, которые больше всего жгут, вот их как раз не пускают как раз с этим сухим отбензиненым газом в газопромовскую трубу. Почему он ни слова не сказал об этой проблемы, я не очень понимаю. Вот давайте разбираться.
Михаил Соколов: Лоббист, наверное. К нам присоединился первый зам. председателя Комитета Государственной Думы по экономической политике и предпринимательству Владимир Головнев. Мы беседуем, как вы поняли о послании, и начали с вопроса, есть ли у Дмитрия Медведева экономическая программа, в том числе антикризисная программа. Владимир Милов сказал, что нет. Давайте послушаем Владимира Головнева, пожалуста.
Владимир Головнев: Я прошу прощения, но то, что пробки в Москве уже 10 баллов…
Михаил Соколов: Да, виноват Лужков, член партии "Единая Россия".
Владимир Головнев: Надо было раньше выезжать. Он лидер списка московской организации.
Михаил Соколов: Был.
Владимир Головнев: Давайте мы вернемся к экономике. Вот с моей точки зрения, то, что мы не увидели каких-то, знаете, таких глобальных, сногсшибательных заявлений, говорит о том, что у президента есть четкое понимание и четкое видение того, как нам двигаться с точки зрения экономики. Потому что, если мне не изменяет память, из тех 100 минут, о чем сегодня все средства массовой информации говорили, именно столько времени шло послание президент, в моем понимании, примерно половину времени он говорил про экономику.
Михаил Соколов: А мне показалось – про технологии, ну, ладно.
Владимир Головнев: Нет, ну, мне показалось, все-таки про экономику, о том, что мы имеем, какие у нас были возможности. Кстати говоря, многие вещи были заявлены достаточно откровенно.
Михаил Соколов: Да, вот Владимиру Милову лампочки понравились, а вам что?
Владимир Головнев: Мне понравилась, может быть, некая реакция оппозиционных партий, которые всегда недовольным всем тем, что говорит власть, при любых раскладах, начиная…
Михаил Соколов: Нет, они за лампочки.
Владимир Головнев: Ну, может быть, я чуть подотстал, пока вы говорили про лампочки, но то, что наш президент достаточно откровенно сказал, что сегодня в первую очередь мы живем за счет тех наработок, которые были еще в прошлом тысячелетии, во времена еще Советского Союза, и то, что у на были достаточно хорошие возможности в докризисные такие, тучные времена сделать модернизацию, которую он назвал, если вы запомнили, квинтэссенцией всей своей речи, мне показалось, что президент был с нами достаточно откровенен. Поэтому я думаю, что у президента есть четкое понимание, что сегодня в экономике ситуация не самая хорошая, не самая простая, и вот в этом плане думаю, что он четко понимает, что нам для этого предстоит сделать.
Михаил Соколов: Мне так кажется, что он был недостаточно откровенен. Он, например, не сказал, что у власти 10 лет была "Единая Россия" во главе со своим беспартийным лидером Владимиром Путиным, и, собственно, за это техническое необновление экономики и вы несете ответственность, ваша партия, ваша фракция. Или не так разве?
Владимир Головнев: Ну, давайте так, абсолютно это правильно, и мы не скрываем, что сегодня партия большинства не только принимает те или иные решения, но и несет ответственность, да. Если мы проанализируем последние годы, мне кажется, сложно не видеть ту динамику, которая есть. Другой вопрос, что действительно, наверное, тот шанс, когда цена на нефть достигала у нас 147 долларов, если мне не изменяет память, мы не до конца использовали это. Это тоже абсолютная правда, но об этом Дмитрий Анатольевич Медведев и сказал. И поэтому сегодня наша задача – действительно понять, какие мы допустили ошибки…
Михаил Соколов: Так, может, вы покаетесь сначала?
Владимир Головнев: Ну, а каяться для чего?
Михаил Соколов: Как для чего? Чтобы изжить ошибки. Вот Дмитрий Анатольевич указал на то, что недостаточно сделали для решения проблем, экономика осталась неэффективной, привычка жить за счет экспорта, конкурентоспособность экономики позорно низка… Ну, так вы, может, скажете, что "да, мы виноваты, но мы исправимся" или "не исправимся, но уйдем от власти".
Владимир Головнев: Нет, ну, давайте так. На сегодняшний день мы должны понять, какие сегодня приоритеты. Сегодня одним из главных приоритетов, и партией об этом заявлено, мы видим те социальные обязательства государства, которые были заявлены властью до кризиса. И если мы посмотрим, в том числе, на бюджет и 2009-го, и особенно 2010 года, эти обязательства заложены в бюджете. Другой вопрос: тратить деньги легко, а сегодня задача экономического блока – в первую очередь зарабатывать эти деньги.
Михаил Соколов: Так сейчас-то тратятся резервы.
Владимир Головнев: Ну, сегодня действительно определенная часть Стабфонда идет в первую очередь на пенсии, но мы сегодня говорим о том, что люди старшего возраста не должны страдать от того, что где-то сегодня наступил кризис, курс доллара идет в том или ином направлении. Поэтому сегодня задача о пенсионном обеспечении стоит действительно на первом месте. Но сегодня, мне кажется, мы в первую очередь должны говорить об экономике в плане того, как не потратить деньги или их распределить, а в первую очередь как их заработать. И думаю, что выступление вчера президента, в том числе, было на это направлено.
Михаил Соколов: Хорошо, заработать деньги, как сказал господин Головнев, это важная задача. Владимир Милов, а умеют ли партия власти нынешняя и власть эти деньги зарабатывать, кроме как продажей нефти?
Владимир Милов: Да в том-то все и дело, что нет, и никакого плана я не вижу. Я не знаю, где мой собеседник разглядел план в словах Медведева. Я хотел бы просто попросить ответить на простой вопрос. Вот есть проблема: партия "Единая Россия", ее лидеры, Медведев и Путин, они за предыдущие 10 лет провалились в стране такое важное мероприятие, как пенсионная реформа. Можно было за эти годы создать современную пенсионную систему со значительной накопительной составляющей, для того чтобы повышать пенсии существенно без вот такой нагрузки на бюджет, как сейчас. Эта пенсионная реформа была провалена, в результате у нас дефицит Пенсионного фонда в следующем году будет больше триллиона рублей, и для этого мы повышаем налоги, единый социальный налог, что будет просто удавкой для малого и среднего бизнеса, особенно в момент выхода из кризиса, просто страшный удар. Что об этом мы услышали вчера в послании Медведева? Ничего! Сказать нечего. Он обещает еще пенсии повышать. Пенсии повышать надо, но без реформы это будет означать дальнейший рост налогового бремени на экономику. И ответов на эти вопросы у власти я не вижу. Вот давайте с этого простого вопроса начнем.
Владимир Головнев: Давайте. Я здесь с вами абсолютно не соглашусь. Тезис президента о том, что вопрос о налогах не закрыт, он продолжается, - да, на сегодняшний день кризис, к глубокому сожалению, наложил свой отпечаток. И в этом плане, конечно, не самый лучший момент в кризис заниматься вопросом повышения или понижения налогов. Но эта тема остается открытой, и мы будем ею заниматься. Более того, когда принимался законопроект о действительно увеличении единого социального налога до 34 процентов, если мне не изменяет память…
Владимир Милов: Да-да-да.
Владимир Головнев: …президент четко заявил, он сказал о том, что мы должны, что касается бизнеса, поднять вопрос: а где же бизнес будет иметь какие-то преференции. И это вопрос открытый, и об этом, кстати говоря, Дмитрий Анатольевич…
Михаил Соколов: И где же он будет…
Владимир Милов: Вот это преференции по-медведевски. Вот эта Госдума, где подавляющее большинство имеет "Единая Россия", конституционное, вот она принимает нам законы. Вы можете мне назвать хоть одну страну в кризис, которая повышает в кризис налоги? Причем Медведев вчера признал, что мы падаем сильнее всех остальных. И мы же при этом являемся таким единственным "приятным" исключением: повысили ЕСН, отменили регрессию по ЕСН существенно, повышаем транспортный налог, только что Госдуму приняла это дело. И это уж ударит по малому и среднему бизнесу тоже, это налоги, которые…
Владимир Головнев: Давайте будем корректны, не будем вырывать из контекста.
Владимир Милов: А что вырывать из контекста? Повышение налогов – это самодостаточный, важный для экономики вопрос.
Владимир Головнев: Начнем с того, что повышение единого социального налога, оно, вы знаете, отнесено не на начало 2010 года, а на начало 2011 года.
Владимир Милов: Регрессию отменяют с 2010-го, а это фактически то же самое повышение. Эффективная ставка из-за отмены регрессии резко вырастет.
Владимир Головнев: Поэтому в этом плане давайте будем все-таки до конца корректны. Да, действительно, мы живем в непростые времена, и мы должны здесь расставить…
Владимир Милов: Я вас спрашиваю про повышение налогов, а не про непростые времена. Мы все знаем про непростые времена.
Владимир Головнев: Нет, давайте мы все-таки в этой ситуации определимся с приоритетами.
Михаил Соколов: Так налоги растут или нет?
Владимир Милов: Конечно, растут.
Михаил Соколов: А вы считаете, что не растут, Владимир Александрович?
Владимир Головнев: Что касается единого социального налога, да, действительно, со ставки в 26 процентов он с начала 2011 года, если мне не изменяет память, вырастет до 34. Да, такой вопрос есть, но с чем он связан? Он связан с тем, что сегодня мы определяем главный приоритет – это наши социальные обязательства перед старшим поколением, перед теми людьми, которые, к сожалению глубокому, не могут сами активно принимать участие ни в бизнесе, ни в каких-то других вопросах. Да, действительно, у нас есть перед этими людьми обязательства, и это наш приоритет.
Михаил Соколов: И нынче как раз Государственная Дума проголосовала за то, чтобы увеличить транспортный налог. Правда, это регионы должны решать о параметрах, тем не менее, решение спорное. Все другие фракции выступили резко против. Владимир Милов, ваша позиция?
Владимир Милов: Да, я только что объяснил. Вот сейчас пытаются это повышение налогов, которые довольно резкие масштабы приобретает, объяснить тем, что нам надо выполнять социальные обязательства перед пенсионерами. Вот я только что говорил, коллеги, если бы вы в "Единой России" не провалили пенсионную реформу в предыдущие 10 лет, когда вы в Думе вместо того, чтобы делом заниматься, ничего не делали и занимались введением ограничений на свободу политической деятельности, свободу прессы, свободу деятельности партий в России или принимали монетизацию льгот, жилищный пакет и всякие такие прочие радости, да, если бы вы сделали нормальную пенсионную реформу, то можно было бы сделать так, чтобы и пенсии достойные платить, и налоги при этом не повышать. Кстати, ровно об этом как о задаче важнейшей, говорил Путин в начале 2000-х годов, что вот именно такая пенсионная реформа нам нужна. И ее можно было сделать, но ничего не сделали. Вот результат мы имеем сегодня. Ну, собственно, чего? Любите Путина и "Единую Россию" – вот, платите теперь больше налогов.
Владимир Головнев: Вы знаете, мне вот интересно, вы все свои высказывания говорите в так называемом сослагательном наклонении: если бы было то, то было бы то…
Михаил Соколов: А их не выборы не пускают.
Владимир Головнев: Ну, задними мыслями мы все очень грамотные и очень умные. К сожалению, реалии жизни сослагательное наклонение не воспринимает. Это прошлое!
Михаил Соколов: Я напомню, что господин Милов был зам. министра энергетики, а потом перестал быть зам. министра.
Владимир Головнев: Ну, перестал, но я думаю, что грамотный парень и молодой достаточно, все впереди, в будущем.
Михаил Соколов: Только не состоит в партии "Единая Россия".
Владимир Головнев: Ну, ничего страшного.
Михаил Соколов: Пошел на выборы – не пустили на выборы.
Владимир Головнев: Я предлагаю вам почитать сегодняшний интернет. Смотрите, как оппозиционные партии рукоплещут – другого слова не найду – выступлению Дмитрия Анатольевича.
Михаил Соколов: Не все, не все. Вы имеете в виду какие партии? Те, которые разрешенные, или те, которые не разрешенные?
Владимир Головнев: Давайте мы не будем переходить…
Михаил Соколов: Есть партийцы те, с которыми вы в Думе заседаете и делите госбюджет, а есть те, которые бегают по митингам, а их бьют и сажают.
Владимир Милов: А можно вопрос конкретный? Смотрите, речь не о сослагательном наклонении и не о том, что задним умом, а речь о том, что у вас, у Путина вашего, у вашей "Единой России" был конкретный план, как провести в России пенсионную реформу, и он был утвержден правительством российским. И план был хороший, и Путин обещал его выполнить. Вы можете мне сказать, какие такие глобальные мегаобстоятельства помешали эту пенсионную реформу провести? А когда этот план утверждали, то обещали сделать так, чтобы и пенсии были высокие, и налоги не повышать. Вот что вам помешало, ваш собственный… не мое сослагательное наклонение, а ваш собственный план, принятый в начале 2000-х годов, выполнить? Вот я жду конкретный ответ.
Владимир Головнев: Владимир, мы как-то все смещаемся в какую-то плоскость… Знаете, вот мы сидим, как два человека… и ведущий говорит: вот представитель "Единой России", они во всем виноваты…
Владимир Милов: Конечно, виноваты.
Владимир Головнев: …а вот хороший парень Владимир Милов, который был зам. министра, а вот сейчас он в оппозиции, его никуда не пускают. Давайте так.
Михаил Соколов: А его пускают?
Владимир Милов: Я могу про зам. министра рассказать.
Владимир Головнев: Знаете, с вашей биографией так глубоко не знаком, и повторюсь, что, видя вас, достаточно молодого человека, думаю, что у вас хорошее будущее. Поэтому давайте мы поговорим о другом, все.
Михаил Соколов: Вы тоже не старый, Владимир Александрович, и у вас хорошее настоящее.
Владимир Головнев: Спасибо.
Владимир Милов: Вообще, мне скоро 40 уже. Может, я просто хорошо выгляжу.
Владимир Головнев: Да, отлично. Вы какого года вообще?
Владимир Милов: 1972-го.
Владимир Головнев: А я 1970-го, чуть постарше.
Михаил Соколов: Видите, одно поколение по разные стороны баррикад.
Владимир Головнев: Надо честно признаться, что с начала 2000 года не все те вещи, которые планировали сделать, действительно они были выполнены.
Владимир Милов: А почему?
Владимир Головнев: Потому что не ошибается тот, кто ничего не делает. Это жизнь, это реалии жизни.
Михаил Соколов: А вы можете сказать, что премьер и президент Путин ошибался? Или нельзя вам это сказать?
Владимир Головнев: Ну, давайте так, я вам расскажу о своем опыте. Вот до прихода в Государственную Думу я достаточно длительный промежуток времени, больше 15 лет, руководил крупным коллективом, и этот коллектив насчитывал до 20 тысяч человек. Я вам честно признаюсь…
Михаил Соколов: А это какой коллектив?
Владимир Головнев: Я возглавлял компанию, которая работала в рамках легкой текстильной промышленности. Поверьте, это не нефть, не газ, не металлургия.
Михаил Соколов: С китайцами конкурировали.
Владимир Головнев: Ну, пытались конкурировать, пытались выпускать ткани. И вот сегодня, глядя на те решения, которые я, допустим, принимал 5 или 10 лет назад, я тоже могу сказать: да, в чем-то я был прав, в чем-то был не прав. Но я искренне стремился сделать так, чтобы наша отрасль легкой текстильной промышленности поднималась. Поэтому, понимаете, сегодня очень легко говорить: вот в 2000, в 2001 году, как вы, Владимир, говорите, мы планировали то-то, а партия Путина не сделала… Но то, что за эти годы было сделано достаточно много… Вы вспомните, какие были пенсии, допустим, в 2001-2002 годах? А вы помните, какие были задержки по заработной плате? А то, что страна стояла на грани фактически раскола?
Михаил Соколов: А сейчас-то что про Северный Кавказ сказал господин Медведев? Что там коррупция, безобразия, война, и туда денег надо влить еще больше, чтобы там хоть чуть-чуть что-то успокоилось.
Владимир Головнев: Больше относительно чего?
Михаил Соколов: Относительно того, что выделяют сейчас. Там цифры новые названы.
Владимир Головнев: Вы хотите, чтобы президент вам, как бы сказать, розовые очки дал?
Михаил Соколов: Я ничего не хочу.
Владимир Головнев: Он объяснил, что у нас есть проблемы, и он на эти проблемы указал.
Михаил Соколов: Кто-то говорил о наведении конституционного порядка, что он там уже наведен и все замечательно.
Владимир Милов: Ну, слушайте, я задал господину Головневу конкретный вопрос: почему вы, партия власти во главе с Путиным, провалили пенсионную реформу?
Я услышал много разных разговоров о том, что ошибки бывают у всех. Слушайте, вот такая ошибка, которая составляет цену в дефицит ежегодный Пенсионного фонда значительно больше 1 триллиона рублей, ради которой приходится существенно повышать налоги, что ставит под угрозу вообще существование малого и среднего бизнеса, за такие ошибки политиков из власти надо, извините, выносить вперед ногами в оппозицию.
Владимир Головнев: Владимир, а вы вообще-то…
Владимир Милов: Вот если бы в России была нормальная политическая система, которая была относительно нормальной к моменту, когда Путин пришел к власти, а стала брежневской к сегодняшнему дню.
Михаил Соколов: Нам сказал Дмитрий Медведев, что многопартийная система сложилась и стала стабильно функционирующей.
Владимир Милов: Вот если бы у нас не было цензуры и была возможность нормальной политической конкуренции, вот за такие вот штучки, как провал пенсионной реформы, низкие пенсии и повышение налогов на этом фоне, вашу "Единую Россию" бы просто вынесли из парламента, да, и крыли на чем свет стоит.
И были бы другие люди сегодня у власти. Но вы просто узурпировали все это дело, контролируете СМИ, не пускаете оппозицию к выборам и делаете вид, что все нормально. При этом серьезно повышаете для нас всех налоги, и, на самом деле, есть барьер для повышения тех же пенсий…
Михаил Соколов: Владимир, господин Медведев сказал, что были манипуляции на выборах. Значит, уже признаются отдельные недостатки, между прочим.
Владимир Головнев: Знаете, мне так интересно, вы согласны с тем, что пенсии за последние годы для реального отдельного пенсионера увеличились. Вы с этим согласны или нет?
Владимир Милов: Согласен, но уровень пенсий неприемлемо низок в России до сих пор. Все увеличилось.
Владимир Головнев: Так давайте, конечно, сегодня пенсии сделаем такие же, как они были в Европе. Давайте смотреть на динамику.
Владимир Милов: Вы что, можете мне сказать, что это партия "Единая Россия" из своего кармана эти пенсии увеличила? Да это от нефтегазового экспорта доходы, которые позволили хоть как-то увеличить эти пенсии?
Владимир Головнев: Если мы с вами говорим о динамике, то за последние годы пенсии в России увеличились в разы. Вы с этим же не спорите.
Владимир Милов: Вот, смотрите теперь. Средняя цена нефти "Юралс" в 90-е годы – меньше 17 долларов за баррель. Сейчас цена – 50 долларов, а была – 147.
Владимир Головнев: И что дальше?
Владимир Милов: Простите, это тоже в разы. Так это говорит о том, что пенсии росли медленнее, чем мировые цены на нефть. Где оставшиеся деньги?
Владимир Головнев: Я расскажу вам, если вы не понимаете.
Владимир Милов: Ну, рассказывайте.
Владимир Головнев: Хотя мне это очень странно, вы же были зам. министра.
Владимир Милов: Так я-то вам рассказываю реальную картину жизни.
Владимир Головнев: А вы задаете мне вопрос, исходя из выступления президента. Он сказал: господа, или товарищи, или люди, присутствующие в зале, мы четко даем себе отчет, что все это время мы жили во многом за счет того, что было создано 20, 25, 30 лет назад, и еще не в прошлом столетии, а в прошлом тысячелетии. И это правда! Если посмотреть, что тот запас прочности, который нам достался от Советского Союза, он был настолько мощный, что мы этим и пользовались.
Михаил Соколов: Единороссы проедают советское богатство?
Владимир Головнев: Нет, если мы посмотрим в этой ситуации…
Владимир Милов: А можно вопрос еще один?
Владимир Головнев: Давайте я все-таки мысль закончу, а то вы начинаете меня перебивать. Сколько мы сегодня тратим на оборону, на безопасность, на правопорядок, в том числе, и на пенсии – это отличается в разы относительно того, что было в 2000-х годах.
Владимир Милов: Нет, это примерно то же…
Владимир Головнев: Это правда!
Михаил Соколов: Я почитаю то, что пишет Татьяна: "Новороссийский милиционер получает 12-14 тысяч рублей. Город Псков, педагог получает 6 тысяч рублей. Как прожить на такую зарплату? Что это за издевательство? Педагог, между прочим, почти государственный служащий".
Извините, пожалуйста, что-то у вас не сходится с реальностью в ваших словах.
Владимир Головнев: А в чем не сходится? Вот для этого мы должны думать не только о том, как потратить деньги, цена там – 80, о чем сегодня говорят, или 147 долларов за баррель, а о том, как сделать так, чтобы экономика абсолютно поменялась.
Владимир Милов: Так сделайте, наконец, что-нибудь!
Владимир Головнев: Так давайте вместе делать.
Владимир Милов: Вы 10 лет уже у власти, да, и мы видим, что вы делаете все это плохо. Вы ни с чем не справились. Пенсии маленькие, налоги растут, экономика в глубочайшем кризисе.
Владимир Головнев: Владимир, если пенсии увеличились в разы, и вы говорите, что пенсии маленькие.
Владимир Милов: Это экономика выросла в разы, экспортные доходы выросли в разы.
Михаил Соколов: У госслужащих доходы увеличились в разы.
Владимир Головнев: Владимир, а вот можно вам задать вопрос? Вот вы бьетесь за бизнес. Вот я до Государственной Думы 15 лет работал в реальном секторе экономике, я проблемы эти понимаю. И действительно, проблем очень много.
Михаил Соколов: Что же вы их душите-то, бедных?
Владимир Головнев: Давайте скажем, а вы-то понимаете ситуацию, которая происходит, вы-то понимаете?
Владимир Милов: Вот как! Значит, я не понимаю. Смотрите, вот я ушел с госслужбы в 2002 году.
Владимир Головнев: А вот до этого можно…
Владимир Милов: Я основал крупнейшую в Москве консалтинговую компанию по энергетической политике с оборотом, который в лучшие годы составлял примерно миллион долларов в год. У меня было достаточно много сотрудников, я платил белые зарплаты и весь этот ЕСН, между прочим, хотя все мои коллеги, консультанты крутили пальцем у виска и говорили: "Что же ты, Милов, делаешь?" Я могу про бизнес рассказать тоже довольно много.
Владимир Головнев: Когда я слышу, что вы имеете отношение к консалтинговому бизнесу, мне смешно. Потому что консалтинговый бизнес – это абсолютная надстройка. Вы не понимаете, что такое реальные люди на производстве, что такое, не знаю, отключение света.
Михаил Соколов: То-то легкой промышленности уже не осталось в России.
Владимир Милов: А можно я вам задам вопрос про конкретные проблемы на производстве?
Владимир Головнев: Давайте.
Владимир Милов: Вот вы можете мне объяснить такой парадокс, что вот в Китае, например, в последние 10 лет в среднем инвестиции в основной капитал, в нефинансовые активы, то есть в модернизацию реального производства, росли в среднем на 25 процентов в год, в России – всего в среднем на 12 процентов?
Владимир Головнев: Есть проблема такая.
Владимир Милов: Можете объяснить, в чем причина, что люди не инвестировали деньги в модернизацию реального производства, о котором я, поверьте, тоже что-то знаю. Так вот, объясните мне, почему деньги шли в основном в финансовый сектор, в операции с недвижимостью…
Владимир Головнев: В котором вы работали, как я понял, потому что консалтинг и финансовый сектор…
Михаил Соколов: Не переходите на личности, отвечайте на вопрос.
Владимир Милов: Слушайте, вы экономической политикой занимаетесь или чем? Вы можете разницу определить элементарную?
Владимир Головнев: Действительно, есть проблемы, и о них говорит президент. Более того, президент и отмечал в своем выступлении…
Владимир Милов: Так что же вы 10 лет не модернизировали реальный сектор? Можете объяснить? Китай модернизировал, а вы нет. Может, вам как-то подвинуться от власти, может, пригласить кого-то другого, кто лучше это сделает?
Михаил Соколов /Восточная Европа тоже, по-моему, модернизировала.
Владимир Головнев: Давайте вернемся… Вопрос по Восточной Европе, в моем понимании, в Восточной Европе сегодня кризис гораздо глубже, чем у нас в России.
Михаил Соколов: Съездите туда, посмотрите, спросите людей.
Давайте мы тоже людей спросим. Геннадий из Ленинградской области, пожалуйста, ваш вопрос?
Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос следующего свойства. Все-таки почему не создаются благоприятные законодательные условия для предприятий и бизнесменов, желающих заниматься производством товаров? Это снижение налогов, это максимально в короткий срок регистрация предприятий, жесткая ответственность чиновников за то, что они берут взятки с этих предприятий и предпринимателей. Вообще, этого всего не видно. Почему? Спасибо.
Михаил Соколов: Пожалуйста, Владимир Головнев.
Владимир Головнев: Ну, я честно признаюсь, конечно, в этом есть определенная проблема. Это правда. Но, с моей точки зрения, об этом вчера и говорил Дмитрий Анатольевич Медведев, о том, что наша основная проблема заключается в том, что коррупция на уровне чиновников в России сегодня действительно достигла неимоверных каких-то размеров. Давайте посмотрим ту же самую нашу налоговую систему. Вот если посмотреть в лоб, то в принципе, налоговая нагрузка порядка 35 процентов, она не самая большая в развитом мире, я бы сказал, она даже, может быть, ниже, чем по Европе и по США. А реально сегодня бизнес говорит, что нагрузка – 55-60 процентов. Откуда берется?
Михаил Соколов: Откаты.
Владимир Головнев: Откуда берется эта разница в 20-25 процентов?
Михаил Соколов: Бандиты, чиновники.
Владимир Головнев: Да, бандиты, к сожалению, сегодня во многом в виде чиновников, и в этом есть проблема. И об этом президент говорил в своем выступлении вчера очень серьезно.
Владимир Милов: Это довольно легко можно объяснить, откуда берется вот эта разница. Вот это удивительно, что коллега – один из руководителей Комитета по экономической политике – не понимает этого. А на самом деле ситуация такова, что у нас вот эта средняя налоговая нагрузка на экономику, которая чуть выше 30 процентов составляет. Она считается с учетом ресурсного сектора, где очень небольшой уровень занятости. Там много людей и не надо, чтобы эти ресурсы добывать, и там средняя налоговая нагрузка ниже. А вот как раз в трудоемком секторе, в малом и среднем бизнесе, где значительная доля фонда оплаты труда, где вот тот самый ЕСН, в том числе, фигурирует в большом объеме, конечно, там нагрузка выше 50 процентов на предприятия, и удивительно, что коллега этого не знает. И вот сегодня, в кризис, мы как раз для этих несырьевых предприятий, где много рабочих мест, повышаем налоги. Ну, нормальное это дело или нет?
Михаил Соколов: Давайте еще вопрос, из Москвы теперь. Валерий, пожалуйста.
Слушатель: Приветствую вас, господа. Вот, господин Соколов, пригласили молодежь, и ни в чем она совершенно не понимает. Вот, господин Милов, вы с господином Немцовым провели блестящую критику вот этого путинского воровского режима и сказали, что собираетесь видите ли за то, что они совершали такие бесчисленные преступления, их надо выносить ногами вперед. Как же вы их вынесите ногами вперед, когда вы, критикуя их за внутреннюю политику, полностью поддерживаете их внешнюю политику?
Михаил Соколов: Ой, Валерий, мы все-таки сегодня об экономике.
Владимир Милов: Кто это сказал, что мы поддерживаем их внешнюю политику? Мы, кстати, с Немцовым категорически выступали против, например, передачи островов Китаю, заключения всяких кабальных соглашений с Китаем, которые Путин наподписывал в годы своего правления достаточно много. Мы категорически против этой капитулянской политики. Мы против конфронтации с ближайшими соседями, мы против конфронтации с европейскими странами. Я не знаю, откуда вы…
Михаил Соколов: То есть вы пугаете народ "желтой опасностью".
Владимир Милов: Мы не пугаем народ "желтой опасностью", мы говорим о том, что есть реальная угроза…
Михаил Соколов: Придут китайцы, освоят Сибирь, а вы против.
Владимир Милов: …для стратегических интересов России, и Путин оголяет нас перед этой угрозой и ничего не делает для того, чтобы Россию от нее защитить.
Михаил Соколов: Вот, видите, Владимир Александрович, что демократы из "Солидарности" придумали. Китайской угрозой, вас здорово придавили. Действительно, народ боится, что сейчас толпы китайцев хлынут в Сибирь, ее захватят. Вот вы острова одни отдали, другие отдадите. Так что…
Владимир Головнев: А какие острова, можно узнать?
Михаил Соколов: Ну, есть одни островам на Амуре, на которые претендовал Китай, и он уже их получил. Есть Япония тоже с претензиями на острова. Видите, вас упрекают, чуть ли не в национальном предательстве, а вы молчите.
Владимир Головнев: Что вы называете национальным предательством, я не очень могу в этой ситуации понять.
Михаил Соколов: Ну, как, только что ваш оппонент сказал, что вы раздаете российские земли.
Владимир Головнев: Ну, начнем с того, что мы сегодня говорим про экономику. Во-вторых, к моему коллеге я с большим уважением отношусь, но поведение его босса, я не знаю кого, господина Немцова относительно Украины, с моей точки зрения, я бы назвал даже больше предательством, да, когда те процессы, которые происходят на Украине относительно России, Немцов и вы, Владимир, как-то поддерживаете.
Михаил Соколов: А что поддерживают?
Владимир Головнев: Те процессы, которые происходят. В моем понимании, есть два братских народа, так сказать, российский и украинский. А наоборот, наша задача…
Михаил Соколов: А, вы намекаете, что Милов разжигает рознь между народами.
Владимир Милов: А можно на вопрос о Китае ответить?
Михаил Соколов: Ну, давайте, только быстро.
Владимир Милов: Нет, вот я коллегу прошу. Вот я говорил нечто о политике Путина в отношении Китай, и я бы хотел услышать реакцию. Про Украину можно отдельно поговорить.
Михаил Соколов: А что вас не устраивает, действительно, в отношениях с Китаем?
Владимир Милов: Меня не устраивает то, что российскую землю отдали, остова Тарабарова и Большой Уссурийский. Меня не устраивает то, что подписали соглашение о 200-километровой зоне, отвели войска в Восточную Сибирь дальше. Потому что Китай-то отвел на 200 километров от границы войска, а у нас там дальше вечная мерзлота и никакой инфраструктуры. Их пришлось отводить гораздо дальше. И кроме этого, у нас, например, у Минобороны в сценариях возможного ведения военных действий нет ничего, что касалось бы возможных сухопутных операций со стороны Китай, только работка противодействия десантам в Тихоокеанском театре военных действий. Вот эти вопросы мы с Немцовым задавали и в докладе "Путин. Итоги". Никакого ответа на эти вопросы нет. Сейчас появилась новая история про то, что мы китайцам отдаем контроль над нашими ресурсами в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Я никаких ответов от партии власти на все это до сих пор не слышал.
Владимир Головнев: Владимир, знаете, я когда слышу, я не хочу сказать, что я очень глубоко знаю географию, но как человек, который родился в городе Владивостоке, Владивосток примерно находится на широте города Сочи. Если отвести от нашей границы, российско-китайской, войска на 200 километров, получится ли это…
Владимир Милов: Ну, очевидно, имеется в виду Амур.
Владимир Головнев: Я вот, честно, не хочу переходить на личности, но вот если домой вернетесь, возьмите учебник географии, элементарную карту и посмотрите: отведя что-то от российско-китайской границы на 200 километров, я вас уверяю, до вечной мерзлоты будет очень далеко. Поэтому я вас прошу, давайте разделим вещи на популистские и реальные и вернемся к экономике.
Михаил Соколов: Коллеги, давайте к народу еще раз обратимся. Татьяна, пожалуйста, из Москвы, ваш вопрос?
Слушатель: Добрый вечер. Я очень хочу задать вопрос господину Милову. Простите, пожалуйста, вы каждый раз требуете, чтобы перед вами отчитались за неуравновешенность нашей экономики. Вы с такой озлобленностью ее крушили, громили, и в частности, через ту же самую инфраструктуру. И что вы теперь хотите? После того, что вы натворили в стране, я не знаю, лет 50 нужно, чтобы ее восстанавливать.
Владимир Милов: Ой, а можно встречный вопрос? А что я натворил, можно уточнить?
Слушатель: Что вы натворили?
Владимир Милов: Да-да.
Слушатель: Страну всю разгромили! Весь Земной шар полыхает…
Михаил Соколов: Понятно, Татьяна, мы вас поняли с Земным шаром, да.
Владимир Милов: Миша, а когда я успел разгромить страну, я, честно говоря, не помню (смеется).
Михаил Соколов: Не знаю. Ну, наверное, в ранние путинские времена, когда работали во власти.
Владимир Головнев: Я понимаю, что у вас радиостанция называется Радио Свобода, но если у нас действительно нормальный разговор, то, действительно, есть вопрос, Владимир. Вот в 90-е годы вы разгромили страну, я так же считаю.
Владимир Милов: Я разгромил?
Владимир Головнев: Ну, лично вы – не могу сказать. Вы были зам. министра…
Владимир Милов: Я в 1994 году университет окончил. То есть до 1994-го как минимум включительно…
Владимир Головнев: А я – Московский авиационный институт, ну, и что же?
Владимир Милов: …не мог ничего разгромить.
Михаил Соколов: Знакомьтесь с биографиями.
Владимир Милов: Я могу про себя сказать. Вот тут коллега спекулирует на эту тему. Я пришел в органы власти в 1997 году на довольно маленькие еще тогда должности, я активно занимался реформами, которые были продолжены в 2000 году, когда Путин пришел к власти. И, собственно, его программа реформ, которая тогда была опубликована, это было продолжение того, что мы делали в 1997 году в Немцовым.
Владимир Головнев: То есть лучшее из того, что вы делали, было взято Владимиром Владимировичем, правильно я понимаю?
Владимир Милов: И нас тогда это очень порадовало. Только потом Путин все провалил, начиная с пенсионной реформы. Вот я ушел из министерства, например, потому, что я был автором концепции газовой реформы, а Путин, когда все это прочитал, сказал: "Газпром" делить не будем. В результате у нас сегодня цены на газ для российского потребителя растут до европейского уровня и привязаны к мировым котировкам на нефть, и растут каждый год, несмотря на кризис. Налоги на "Газпром" не повышаются, а повышаются налоги на малый и средний бизнес. Вот то, что получилось после того, как я ушел с пост зам. министра.
Михаил Соколов: Слушатели нам задают тоже еще один экономический вопрос, я не могу не откликнуться, этим завален весь интернет, и тут тоже пишут, - по поводу часовых поясов, нужно ли уменьшать количество часовых поясов и переходить или на китайскую модель, где вообще один часовой пояс? Пожалуйста, господин Головнев, что вы думаете о предложениях Дмитрия Медведева?
Владимир Головнев: Какой хороший ведущий, он плавно переводит к вопросу…
Михаил Соколов: Я снимаю напряженность.
Владимир Головнев: Абсолютно правильно, вот что значит профессионализм.
Дмитрий Анатольевич сказал, что давайте посмотрим на этот вопрос. То, что действительно, когда в Москве начинается рабочий день, во Владивостоке, где живут мои родители, этот рабочий день уже закончен, и с точки зрения управляемости государства есть определенные проблемы, это абсолютно правда. То, что по переводу два раза в год на летнее и зимнее время тоже идут большие дискуссии, он тоже сказал. Давайте внимательно посчитаем, привлечем экспертов и посмотрим, насколько мы что-то выиграем, что-то не выиграем. Это дискуссия.
Владимир Милов: Нашел тоже проблему господин Медведев. Вот он нам обещает уже почти два года, как преемником Путина был назван, обещал побороть коррупцию. С коррупцией все только хуже стало за это время. Но вот ему, видимо, не очень приятно об этом говорить, и он уже начал там брызгать слюной, типа будем сажать, потому что проблема только усугубилась за это время. Ну, вот, давайте мы с коррупции перейдем на что-то более приятное – часовые пояса обсудим. Ерунда, конечно, это 101-е дело по сравнению с теми серьезными вопросами, которые в нашей стране надо решать.
Владимир Головнев: На самом деле, давайте посмотрим, об этом говорил президент, не знаю, одну минуту из своего выступления. Что же прямо на этом там акцентировать внимание?
Михаил Соколов: И про широкополосный интернет он тоже говорил.
Владимир Милов: А это очень иллюстрирует вот ту в кавычках "серьезность" разговора, который вчера Медведев вел. Несерьезный это разговор.
Михаил Соколов: Я все-таки обратил бы внимание на 10 пунктов по политической реформе. Это укрепление разных институтов на региональном уровне и борьба с фальсификациями, которую назвал очень деликатно господин Медведев. Господин Головнев, что вы думаете, это улучшит ситуацию на выборах?
Владимир Головнев: Я думаю, это абсолютно улучшит. И сегодня Дмитрий Анатольевич четко сказал: давайте посмотрим, какие приняты законы, какая есть практика по выборам президента и по выборам депутатов Госдумы, и подобную практику будем применять на местах. И более того, то, что он сегодня привел пример по депутатам различных заксобраний, там Москва – 35, а некоторые регионы – 62…
Михаил Соколов: Тува.
Владимир Головнев: Абсолютная правда, здесь нужно тоже смотреть на эту тематику. Может быть, мой оппонент или коллега скажет, что это проблема не номер 1, но, поверьте, сегодня президент делится с нами теми мыслями, которые у него есть, и это очень хорошо.
Михаил Соколов: Владимир Милов, пожалуйста.
Владимир Милов: Да ничего это не улучшит, потому что Дмитрий Медведев говорил о каких-то косметических изменениях для тех структур, которые сегодня имеют лицензию от Суркова на ведение деятельности в качестве партий. Совершенно ясно, что популярность так называемых партий падает, совершенно ясно, что есть большой класс политических сил, который выкинут за пределы легальной политики в России, их не допускают к выборам по политическим мотивам. Вот об этом я что-то у Медведева ничего не услышал.
Владимир Головнев: А можно узнать, а по поводу свободы прессы, а по поводу того, чтобы партии имели свободный доступ на экран…
Михаил Соколов: Парламентские партии.
Владимир Милов: Свобода прессы – это что, стоп-листы на телевидении для неугодных? Это вы называете свободой прессы?!
Владимир Головнев: Нет, сказано о том, что партии имеют право на равный доступ к средствам массовой информации.
Владимир Милов: Да какая мне разница, какой доступ имеют эти бутафорские партии? Мне важно, что есть огромное число политиков, пользующихся популярностью в стране, которые вообще никуда не допущены, и делается вид, что их нет.
Владимир Головнев: Вы про свою партию говорите, Владимир?
Владимир Милов: А вы посмотрите хотя бы на демонстрации 4 и 7 ноября. И вы узнаете, что есть не только демократическая оппозиция, есть и коммунисты, есть и националисты, которые не входят в системные партии, и это люди, не имеющие представительства в политике.
Нормально это? Конечно, нет.
Михаил Соколов: Ну, что ж, мы завершаем наш разговор - сегодня резкий, яркий и интересный. Нашими гостями были первый зам. председателя Комитета Госдумы по экономической политике Владимир Головнев и Владимир Милов, член бюро движения "Солидарность".
