Ирина Лагунина: Соединенные Штаты будут применять гибкий подход к вопросу защиты прав человека в мире. Об этом заявила недавно государственный секретарь США Хиллари Клинтон в выступлении перед студентами и преподавателями Джорджтаунского университета. В ее речи нашлось место и для России. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Политика Барака Обамы в области прав человека не первый день подвергается критике как слишком мягкотелая или даже беспринципная. Нынешняя администрация, к примеру, приняла решение вернуться в Совет ООН по правам человека – при Буше США вышли из него, поскольку не видели смысла участвовать в работе органа, где любые значимые резолюции блокируются злостными нарушителями прав человека. Вашингтон явно приглушил правозащитную риторику в своих отношениях с Китаем и Россией, вступил в прямой диалог с иранским режимом, а совсем недавно – с бирманской военной хунтой. Речь Хиллари Клинтон стала ответом на эти и другие обвинения.
Хиллари Клинтон: В своей речи на церемонии вручения Нобелевской премии мира президент Обама заявил, что хотя война никогда не может быть желательной и полезной, порой она бывает правой и необходимой. Ибо, по его словам, “только справедливый мир, базирующийся на неотъемлемых правах и достоинстве каждой отдельной личности, может быть прочным в подлинном смысле слова”.На протяжении всей истории и в наше время находились и находятся люди, яростно отвергающие эту истину. Наша задача – принять ее, добиваться прочного мира на основе принципиальной повестки дня в области прав человека и практической стратегии по ее реализации.Речь президента Обамы также напомнила нам о том, что наши базовые ценности, воплощенные в нашей Декларации независимости, – право на жизнь, свободу и стремление к счастью, – являются не только источником нашей силы и стойкости, но и исконным правом каждой женщины, каждого мужчины и каждого ребенка на Земле.
Владимир Абаринов: Госсекретарь США считает, что гражданские права и права человека неотделимы от прав социальных – голодному, обездоленному, не имеющему доступа к образованию или здравоохранению человеку не нужна свобода. Но именно демократия позволяет гражданам наилучшим образом реализовать свои экономические и социальные права. По словам Хиллари Клинтон, в этой области США будут применять дифференцированный подход в зависимости от местных условий и политического характера власти.
Хиллари Клинтон: Иногда наилучший результат дает публичное обличение действий того или иного правительства, таких как переворот в Гондурасе или насилие в Гвинее. В других случаях больше шансов на помощь угнетенным способны принести серьезные переговоры при закрытых дверях, например, оказание давления на Китай и Россию в рамках нашей более широкой повестки дня. В каждом случае мы будем стремиться изменить ситуацию, а не доказать свою правоту.
Владимир Абаринов: Это не беспринципность, утверждает Хиллари Клинтон. Это «принципиальный прагматизм».
Хиллари Клинтон: Принципиальный прагматизм характеризует наш подход к проблеме прав человека во всех странах, но особенно в таких важнейших странах, как Китай и Россия. Сотрудничество с каждой из них имеет решающее значение для здоровья глобальной экономики и реализации повестки нераспространения, к которой мы стремимся, а также для управления вопросами безопасности, включая Северную Корею и Иран, и решения мировых проблем, таких как изменение климата.
Соединенные Штаты стремятся к поддержанию позитивных отношений с Китаем и Россией. Это предполагает откровенное обсуждение расходящихся точек зрения. <...>
В отношениях с Россией мы выражаем сожаление по поводу убийств журналистов и активистов правозащитного движения и поддерживаем мужественных людей, которые выступают за демократию, несмотря на сопряженный с этим риск.
С Китаем, Россией и другими странами мы сотрудничаем по вопросам, представляющим взаимный интерес, одновременно поддерживая диалог с представителями гражданского общества в этих странах, которые стремятся к продвижению прав человека и демократии. Допущение о том, что мы должны либо добиваться соблюдения прав человека, либо преследовать наши “национальные интересы”, ошибочно. Допущение о том, что только принуждение и изоляция являются эффективными инструментами для продвижения демократических перемен, также неверно.
Владимир Абаринов: Чем же правительство США может помочь оппозиции в государствах с репрессивным режимом?
Хиллари Клинтон: Правительства других стран и глобальное гражданское общество не могут навязывать перемены, но мы можем их поощрять, укреплять и защищать.
Мы можем стимулировать деятельность местных низовых лидеров и оказывать им поддержку: протягивая руку помощи защитникам прав человека и демократическим активистам, когда они попадают в беду – а это часто с ними случается – за поднятие нелицеприятных вопросов и выражение несогласия с властями. <…> Мы можем публично выражать поддержку этим правозащитникам – как это уже было сделано, когда наша дипломатическая миссия высокого уровня была направлена для встречи с Аун Сан Су Чжи; как это делала я в разных странах, от Гватемалы до Кении и Египта, выступая в защиту гражданского общества и политических лидеров, которые добиваются общественных изменений в своих странах изнутри, – и используя весь арсенал средств для обеспечения безопасности диссидентов и их защиты от преследований.
Мы можем усилить голоса активистов и поборников прав человека, если мы будем проливать свет на их достижения. Им часто приходилось добиваться своих целей в изоляции, оказавшись вытесненными на обочину собственного общества. Мы можем подтвердить правомерность их деятельности.
Владимир Абаринов: Госсекретарь заверила, что, несмотря на препятствия, США продолжат поддержку демократических процессов в других странах, в том числе материальную. Она подчеркнула, что в этой поддержке нуждаются структуры гражданского общества и в таких государствах, как Украина и Грузия, где «еще не удалось до конца закрепить демократические завоевания по ряду внутренних и внешних причин».
Хиллари Клинтон: Неправительственные организации и лидеры гражданского общества нуждаются в финансовой, технической и политической поддержке, которую мы им оказываем. Многие репрессивные режимы пытаются ограничить независимость и эффективность активистов и НПО, чиня препятствия их деятельности. К их числу относятся правительства более 25 стран, которые недавно ввели новые ограничения. Но финансирование и поддержка с нашей стороны помогают укрепиться местным организациям, программам обучения и независимой прессе.
Владимир Абаринов: Закончив речь, госсекретарь ответила на вопросы студентов.
- Вы говорили о ситуации в Уганде. Не могли бы вы рассказать немного больше о том, как Соединенные Штаты могут защитить права сексуальных меньшинств там, где те права не уважаются?
Хиллари Клинтон: В этом уходящем году, мы включили в наш диалог по правам человека и в наши публичные заявления ясное послание, касающееся защиты прав сексуальных меньшинств во всем мире. Мы особенно обеспокоены некоторыми конкретными случаями, обратившими на себя наше внимание. В некоторых станах имели место организованные попытки убить и искалечить геев и лесбиянок. Мы выразили соответствующим правительствам нашу глубокую озабоченность этими инцидентами, заявили, что правительства должны обращать гораздо большее внимание на подобные бесчинства, какие мы видели в Ираке, например. Мы весьма озабочены сообщениями, исходящими из Ирана. <…> И наконец, пример, который я уже приводила - законопроект в Уганде, который не только объявляет гомосексуализм уголовным преступлением, но и предусматривает смертную казнь за него. Закон не принят угандийским парламентом, но он пользуется широкой общественной поддержкой в лице различных организаций, а также религиозных лидеров Уганды. <…> Мы считаем, для Соединенных Штатов важно выступать против этого и привлекать на свою сторону других.
Владимир Абаринов: Один из вопросов касался как раз проблемы совмещения правозащиты с проблемами безопасности.
- Сегодня вы подняли иранскую тему, и как американка иранского происхождения я признательна вам за это. Я - аспирант этого университета. Этим летом я имела удовольствие впервые побывать в Иране и своими глазами увидеть, что происходило там после выборов. Это был незабываемый исторический момент.
Теперь, спустя шесть месяцев после выборов, что Соединенные Штаты могут сделать, чтобы сбалансировать нашу поддержку активных борцов за права человека и демонстрантов на улицах Ирана с нашими интересами в области международной безопасности, с позицией относительно иранской ядерной программы? Как мы совмещаем решение обеих проблем?
Хиллари Клинтон: Мы ищем равновесие. Но еще важнее добиться того, чтобы наше решительное осуждение происходящего в Иране никоим образом не подрывало движение протеста. Иран – хороший пример жесткой защиты. Когда после выборов практически немедленно началась реакция людей, которые считали выборы недействительными, перед нами встал серьезный вопрос: как наилучшим способом поддержать тех, кто рискует своей жизнью, выходя на улицы? Мы хотели ясно заявить о своей поддержке, но в то же время мы не имели никакого отношения к стихийным протестам и не хотели отвлекать внимание на себя. Это была деликатная задача, но я думаю, что активисты в Иране знают, что мы поддерживаем их. Мы определенно способствовали поддержанию их связи с внешним миром. Молодые ребята в госдепартаменте, из отдела по современным технологиям, который мы создали, знали, что значительный поток информации о демонстрациях идет через сеть Twitter. В этот момент администрация Твиттера, безотносительно к событиям в Иране, запланировала остановку сервиса для устранения какой-то ошибки. Вам лучше знать, что это такое было – я, если честно, не имею ни малейшего представления, что там случилось. В общем, наши ребята позвонили в Твиттер и попросили их отложить отключение.
Владимир Абаринов: И, наконец, последний вопрос – об американской культуре как инструменте влияния.
- Меня интересует, какой вы видите роль людей искусства в деле поддержки прав человека?
Хиллари Клинтон: Это замечательный вопрос, потому что я думаю, искусство и художники - одно из наших самых эффективных орудий, преодолевающих преграды, чинимые репрессивными режимами, и внушающих людям надежду. Оно было очень действенным орудием в годы холодной войны. Многие люди из Восточной Европы говорили мне, что именно американская музыка, американская литература, американская поэзия побуждали их не прекращать борьбу. Помню, когда Вацлав Гавел приехал в Белый дом, – президентом тогда был мой муж, – мы дали государственный обед в его честь. И я спросила его: «Кого из артистов вы хотели бы видеть в музыкальной программе обеда?» И он ответил: «Лу Рида. Его музыка была важна для нас и за решеткой, и на свободе».
Владимир Абаринов: Хиллари Клинтон, впрочем, подчеркнула, что культурный диалог – это дело не правительства, а общественных организаций и самих артистов и художников.
Владимир Абаринов: Политика Барака Обамы в области прав человека не первый день подвергается критике как слишком мягкотелая или даже беспринципная. Нынешняя администрация, к примеру, приняла решение вернуться в Совет ООН по правам человека – при Буше США вышли из него, поскольку не видели смысла участвовать в работе органа, где любые значимые резолюции блокируются злостными нарушителями прав человека. Вашингтон явно приглушил правозащитную риторику в своих отношениях с Китаем и Россией, вступил в прямой диалог с иранским режимом, а совсем недавно – с бирманской военной хунтой. Речь Хиллари Клинтон стала ответом на эти и другие обвинения.
Хиллари Клинтон: В своей речи на церемонии вручения Нобелевской премии мира президент Обама заявил, что хотя война никогда не может быть желательной и полезной, порой она бывает правой и необходимой. Ибо, по его словам, “только справедливый мир, базирующийся на неотъемлемых правах и достоинстве каждой отдельной личности, может быть прочным в подлинном смысле слова”.На протяжении всей истории и в наше время находились и находятся люди, яростно отвергающие эту истину. Наша задача – принять ее, добиваться прочного мира на основе принципиальной повестки дня в области прав человека и практической стратегии по ее реализации.Речь президента Обамы также напомнила нам о том, что наши базовые ценности, воплощенные в нашей Декларации независимости, – право на жизнь, свободу и стремление к счастью, – являются не только источником нашей силы и стойкости, но и исконным правом каждой женщины, каждого мужчины и каждого ребенка на Земле.
Владимир Абаринов: Госсекретарь США считает, что гражданские права и права человека неотделимы от прав социальных – голодному, обездоленному, не имеющему доступа к образованию или здравоохранению человеку не нужна свобода. Но именно демократия позволяет гражданам наилучшим образом реализовать свои экономические и социальные права. По словам Хиллари Клинтон, в этой области США будут применять дифференцированный подход в зависимости от местных условий и политического характера власти.
Хиллари Клинтон: Иногда наилучший результат дает публичное обличение действий того или иного правительства, таких как переворот в Гондурасе или насилие в Гвинее. В других случаях больше шансов на помощь угнетенным способны принести серьезные переговоры при закрытых дверях, например, оказание давления на Китай и Россию в рамках нашей более широкой повестки дня. В каждом случае мы будем стремиться изменить ситуацию, а не доказать свою правоту.
Владимир Абаринов: Это не беспринципность, утверждает Хиллари Клинтон. Это «принципиальный прагматизм».
Хиллари Клинтон: Принципиальный прагматизм характеризует наш подход к проблеме прав человека во всех странах, но особенно в таких важнейших странах, как Китай и Россия. Сотрудничество с каждой из них имеет решающее значение для здоровья глобальной экономики и реализации повестки нераспространения, к которой мы стремимся, а также для управления вопросами безопасности, включая Северную Корею и Иран, и решения мировых проблем, таких как изменение климата.
Соединенные Штаты стремятся к поддержанию позитивных отношений с Китаем и Россией. Это предполагает откровенное обсуждение расходящихся точек зрения. <...>
В отношениях с Россией мы выражаем сожаление по поводу убийств журналистов и активистов правозащитного движения и поддерживаем мужественных людей, которые выступают за демократию, несмотря на сопряженный с этим риск.
С Китаем, Россией и другими странами мы сотрудничаем по вопросам, представляющим взаимный интерес, одновременно поддерживая диалог с представителями гражданского общества в этих странах, которые стремятся к продвижению прав человека и демократии. Допущение о том, что мы должны либо добиваться соблюдения прав человека, либо преследовать наши “национальные интересы”, ошибочно. Допущение о том, что только принуждение и изоляция являются эффективными инструментами для продвижения демократических перемен, также неверно.
Владимир Абаринов: Чем же правительство США может помочь оппозиции в государствах с репрессивным режимом?
Хиллари Клинтон: Правительства других стран и глобальное гражданское общество не могут навязывать перемены, но мы можем их поощрять, укреплять и защищать.
Мы можем стимулировать деятельность местных низовых лидеров и оказывать им поддержку: протягивая руку помощи защитникам прав человека и демократическим активистам, когда они попадают в беду – а это часто с ними случается – за поднятие нелицеприятных вопросов и выражение несогласия с властями. <…> Мы можем публично выражать поддержку этим правозащитникам – как это уже было сделано, когда наша дипломатическая миссия высокого уровня была направлена для встречи с Аун Сан Су Чжи; как это делала я в разных странах, от Гватемалы до Кении и Египта, выступая в защиту гражданского общества и политических лидеров, которые добиваются общественных изменений в своих странах изнутри, – и используя весь арсенал средств для обеспечения безопасности диссидентов и их защиты от преследований.
Мы можем усилить голоса активистов и поборников прав человека, если мы будем проливать свет на их достижения. Им часто приходилось добиваться своих целей в изоляции, оказавшись вытесненными на обочину собственного общества. Мы можем подтвердить правомерность их деятельности.
Владимир Абаринов: Госсекретарь заверила, что, несмотря на препятствия, США продолжат поддержку демократических процессов в других странах, в том числе материальную. Она подчеркнула, что в этой поддержке нуждаются структуры гражданского общества и в таких государствах, как Украина и Грузия, где «еще не удалось до конца закрепить демократические завоевания по ряду внутренних и внешних причин».
Хиллари Клинтон: Неправительственные организации и лидеры гражданского общества нуждаются в финансовой, технической и политической поддержке, которую мы им оказываем. Многие репрессивные режимы пытаются ограничить независимость и эффективность активистов и НПО, чиня препятствия их деятельности. К их числу относятся правительства более 25 стран, которые недавно ввели новые ограничения. Но финансирование и поддержка с нашей стороны помогают укрепиться местным организациям, программам обучения и независимой прессе.
Владимир Абаринов: Закончив речь, госсекретарь ответила на вопросы студентов.
- Вы говорили о ситуации в Уганде. Не могли бы вы рассказать немного больше о том, как Соединенные Штаты могут защитить права сексуальных меньшинств там, где те права не уважаются?
Хиллари Клинтон: В этом уходящем году, мы включили в наш диалог по правам человека и в наши публичные заявления ясное послание, касающееся защиты прав сексуальных меньшинств во всем мире. Мы особенно обеспокоены некоторыми конкретными случаями, обратившими на себя наше внимание. В некоторых станах имели место организованные попытки убить и искалечить геев и лесбиянок. Мы выразили соответствующим правительствам нашу глубокую озабоченность этими инцидентами, заявили, что правительства должны обращать гораздо большее внимание на подобные бесчинства, какие мы видели в Ираке, например. Мы весьма озабочены сообщениями, исходящими из Ирана. <…> И наконец, пример, который я уже приводила - законопроект в Уганде, который не только объявляет гомосексуализм уголовным преступлением, но и предусматривает смертную казнь за него. Закон не принят угандийским парламентом, но он пользуется широкой общественной поддержкой в лице различных организаций, а также религиозных лидеров Уганды. <…> Мы считаем, для Соединенных Штатов важно выступать против этого и привлекать на свою сторону других.
Владимир Абаринов: Один из вопросов касался как раз проблемы совмещения правозащиты с проблемами безопасности.
- Сегодня вы подняли иранскую тему, и как американка иранского происхождения я признательна вам за это. Я - аспирант этого университета. Этим летом я имела удовольствие впервые побывать в Иране и своими глазами увидеть, что происходило там после выборов. Это был незабываемый исторический момент.
Теперь, спустя шесть месяцев после выборов, что Соединенные Штаты могут сделать, чтобы сбалансировать нашу поддержку активных борцов за права человека и демонстрантов на улицах Ирана с нашими интересами в области международной безопасности, с позицией относительно иранской ядерной программы? Как мы совмещаем решение обеих проблем?
Хиллари Клинтон: Мы ищем равновесие. Но еще важнее добиться того, чтобы наше решительное осуждение происходящего в Иране никоим образом не подрывало движение протеста. Иран – хороший пример жесткой защиты. Когда после выборов практически немедленно началась реакция людей, которые считали выборы недействительными, перед нами встал серьезный вопрос: как наилучшим способом поддержать тех, кто рискует своей жизнью, выходя на улицы? Мы хотели ясно заявить о своей поддержке, но в то же время мы не имели никакого отношения к стихийным протестам и не хотели отвлекать внимание на себя. Это была деликатная задача, но я думаю, что активисты в Иране знают, что мы поддерживаем их. Мы определенно способствовали поддержанию их связи с внешним миром. Молодые ребята в госдепартаменте, из отдела по современным технологиям, который мы создали, знали, что значительный поток информации о демонстрациях идет через сеть Twitter. В этот момент администрация Твиттера, безотносительно к событиям в Иране, запланировала остановку сервиса для устранения какой-то ошибки. Вам лучше знать, что это такое было – я, если честно, не имею ни малейшего представления, что там случилось. В общем, наши ребята позвонили в Твиттер и попросили их отложить отключение.
Владимир Абаринов: И, наконец, последний вопрос – об американской культуре как инструменте влияния.
- Меня интересует, какой вы видите роль людей искусства в деле поддержки прав человека?
Хиллари Клинтон: Это замечательный вопрос, потому что я думаю, искусство и художники - одно из наших самых эффективных орудий, преодолевающих преграды, чинимые репрессивными режимами, и внушающих людям надежду. Оно было очень действенным орудием в годы холодной войны. Многие люди из Восточной Европы говорили мне, что именно американская музыка, американская литература, американская поэзия побуждали их не прекращать борьбу. Помню, когда Вацлав Гавел приехал в Белый дом, – президентом тогда был мой муж, – мы дали государственный обед в его честь. И я спросила его: «Кого из артистов вы хотели бы видеть в музыкальной программе обеда?» И он ответил: «Лу Рида. Его музыка была важна для нас и за решеткой, и на свободе».
Владимир Абаринов: Хиллари Клинтон, впрочем, подчеркнула, что культурный диалог – это дело не правительства, а общественных организаций и самих артистов и художников.
